Россия будет свободна

Глубокий вдох. Выдох. Я крепко закрыл глаза, чтобы попытаться опомниться хоть на секунду. Гул людей. Вокруг меня я слышал громкие крики: «Россия будет свободной!», «Позор!», «Бункерский дед, выходи!», «Один за всех и все за одного!». Я попал в ужасные реалии моей родной страны, и сейчас я тут — Тверская улица. 23 января 2021 года. 16:10. Один. Совершенно один. В толпе негодующих граждан, с фотоаппаратом в руках. В моей голове произошло дежавю — я был тут, и вовсе не один. В той же толпе, со схожими лозунгами. Сердце стало биться чаще, ведь я вспомнил то, что и есть счастьем для меня.

***

28.01.2018 15:45 — Сколько ты там уже нащёлкал кадров? — засмеялся Алексей Анатольевич. Ровно час мы стоим посередине бушующей тверской улицы. Вокруг я слышу различные лозунги: «Жулики и воры — 5 минут на споры», «Долой Путина!». Я был рад, что моего близкого приятеля Лёшу задержали и отпустили буквально за час. На удивление, полицейские не мешали нам митинговать, они просто стояли в стороне и смотрели на всех с явным желанием уйти. В моих руках фотоаппарат, а со рта — горячий клубок воздуха. В этот день было по истине холодно, пусть и казалось, что снега нет — а значит потеплело. По средине толпы стоял Алексей Навальный, а я фотографировал всё, что видел: каждый плакат, Омоновцев, митингующих, и конечно же — самого Алексея. Я был согласен с ним буквально во всём, но некоторые идеи (связанные с урбанисткой) — мы не разделяли. Это не мешает нам общаться и поддерживать общение, так как у нас разные сферы деятельности: Навальный — оппозиционер, а я — журналист. Я улыбнулся ему в ответ: — Много Лёша, даже сказать не могу… — заулыбался я и посмотрел на экран фотоаппарата. Неожиданно, но он сильно постучал по плечу, а затем приобнял меня: — Хорошая статья выйдет. Я уверен. — он продолжал улыбаться и обнимать меня за плечо. — Согласен. — я немного засмущался и посмотрел на его лицо. Его взгляд был устремлен вдаль — на тысячу митингующих граждан, которые скандировали то его имя, то различные не приятные лозунги про власть. — Видишь это? — серьёзным и бодрым голосом спросил он. Я присмотрелся туда, куда и смотрел оппозиционер, но ничего кроме людей и их плакатов не увидел. Я оглянулся по сторонам и ничего сверхнового не заметил. Тот вздрогнул моим плечом и посмотрел мне в лицо: — Мне нужно уже покупать очки, ибо я ничего не увидел нового. — попытался ответить на его вопрос. Он засмеялся своим тихим голосом: — Чтобы это увидеть не стоит покупать очки, Илья. Это достаточно просто прочувствовать — прочувствовать бурлящую кровь наших граждан, которые опомнились и открыли глаза на истину. — он показал рукой вперед, — Это чувство… Чувство силы нашего народа даёт мне толчок говорить всем и всегда правду. Быть настоящим и показывать настоящие реалии. Я улыбнулся и посмотрел в толпу: — Это могут почувствовать лишь настоящие оппозиционеры. Журналисты лишь описывают происходящее, показывают это всё людям. — Тогда почему ты тут? — наклонился к моей голове Алексей Навальный. Мои золотистые кудри коснулись его подбородка. И я задумался. Почему же я тут? Власть меня давно не устраивала, сомнений в этом нет. Сейчас я не чувствую себя журналистом. Я гражданин России, который требует правды. Требует истины. — Я… Я… не знаю? — с удивлением, я посмотрел ему в его серые глаза, и понял, что не могу дать конкретный ответ на его вопрос, как бывает ранее. Я привык называть себя журналистом, забыв про свою жизнь. В этот момент я выглядел как дурачок, но как дурачок, который сказал правду. Я пришёл сюда с фотоаппаратом, с курточкой с надписью «Пресса», но в своей голове я был частью этого митинга. Журналисты как личности должны быть непоколебимы, чтобы оставаться долго на одной волне со всеми — с Путинистами, с Навальнятами и так далее. Поэтому этот вопрос стал для меня сложным — в этот момент я был и журналистом, и митингующим, хотя первое со вторым не вяжутся — в нашей стране таких журналистов наказывают статьями и выгоняют из сферы журналистики. Навальный посмотрел вновь на толпу и опустил руку. Вдруг, я почувствовал, что мне стало как-то холодно. — Спасибо, что сказал правду. — он улыбнулся и прикусил губу. Он явно ожидал развернутого ответа, так как мы обычно обсуждаем что-либо часами, но тут у меня случился некий ступор. Наверное, это было впервые в нашем общении. — Я пойду в толпу. — я вновь снял крышку из объектива, и начал умеренными шагами идти к митингующим. А вдруг… А вдруг я мог ответить ему? Дать хотя бы малейшее объяснение своему ответу, но… Что-то явно выбило меня из толку. Да. Я мог ответить, но тогда почему я не дал ему ответ? Что выбило меня из толку? Нет. Это явно не выкрики толпы, шум музыки и атмосфера вокруг нас — первым делом я фокусируюсь на своего собеседника. Кажется, я начинаю понимать, почему я запнулся. Я посмотрел в его серые, счастливые глаза и словно погрузился в них. Вернее, хотел бы. Я почувствовал смущение, когда тот приложил свои сильные руки к моим плечам, и… Стоп. Что я сейчас говорю? Что я хочу сказать этим? — Илья! — закричал он, отчего я не сразу повернулся. — Да?! — я так громко крикнул, что моё горло немного охрипло. Алексей Навальный - умный человек — уверенной и быстрой походкой он подошёл ко мне: — После митинга приезжай ко мне. Этот день я хочу отпраздновать с тобой, если, конечно, меня не заберут в обезьянник. — он вновь постучал по моему плечу. — Я не обещаю, возможно… — Возможно ты приедешь ко мне и точка. — прервал Лёша меня и продолжил свою речь. Я засмеялся и мои щеки немного покраснели. — Ладно, до встречи. — я вновь посмотрел на его уставшее и радостное лицо. Мне нравился стиль его общения — слегка дерзкий, интересный и завораживающий. — Удачи. — он опустил руку, и удалился в толпу. Я заулыбался. Ох, уж этот Лёша… Вероятно сегодня вечер пройдёт в хорошей семейной компании, а может и не семейной. Сто процентов я увижу Любу Соболь, Ивана Жданова и других ребят из ФБК — ведь этот день — их победа. И все же я так и не могу забыть его взгляд. Серые глаза. Голос. Сильные руки. Я начинаю бредить.