Мамочка Джинни

      — Дорогая, ты у меня такая красавица, — Джисон не отводил глаз от губ своей жены, пока руки плавно скользили по коленям вверх, под юбку, — такая милая, — правая рука пошла выше, к талии, — такая обаятельная, — указательный палец левой руки оттянул край кружевных трусиков, пропуская остальных к упругой ягодице, — такая сексуальная…       Продолжить сыпать характеристиками ему помешали пухлые губы жены, заткнувшие болтливый рот снова заигравшегося в изменщика–неудачника супруга. Джинни, восседавшая на крепких бёдрах своего возлюбленного, даром времени тоже не теряла. Её руки то сжимали шикарный круглый зад, ничуть не сдувшийся за двадцать лет отношений, то впивались короткими ногтями в упругие бицепсы. Наконец, Джинни скользнула рукой к центральным пуговицам рубашки, которые не далее, как на выходных пришлось пришивать обратно из-за немного слишком поспешного снятия, тонкие пальчики под аккомпанемент стонов и причмокиваний расстегнули одну, вторую, скользнули под хлопковую ткань, тут же царапнув напряжённый сосок.       — Дорогой, — едва оторвавшись от губ мужа, Джинни смачно лизнула пухлую щёчку, — ты так меня заводишь! —Она правой рукой сжала плечо мужа, погладила большим пальцем ключицу. — А как ты флиртовал с этой Линой… — пальчики левой руки зашагали к ширинке. — Я на минуту поверила, что ты снова их разведёшь! — Она восторженно прыснула и расстегнула штаны. Но внутрь не полезла. Зато приподняла таз, потираясь лобком о грудь мужа и позволяя снять с себя влажные трусики.       — Дорогая, ты так же прекрасна, как в день нашего первого свидания! — Джисон придержал жену, помогая приподнять сначала одно колено, потом другое, чтобы избавиться от трусиков, которые тут же улетели в угол гостиной. — Помнишь? Мы были на колесе обозрения, — Джисон с любовью смотрел на лицо возвышавшейся над ним жены, — ты так же сидела на моих коленях, смотрела на меня сверху вниз, — он с силой сжал миниатюрный упругий зад супруги, прижимая её бедра ещё теснее к собственной груди, — а потом сидела на моём члене и жарко шептала, как тебе нравятся мои пенис, долбящий шейку твоей матки, и огромные щёки на фоне объятого огнями Сеула.       — О, дорогой, как я могла забыть? Тогда твой восхитительный член порвал мне целку и успешно вдолбил в мою матку первенца. И поверь мне, — Джинни наклонилась и ткнулась лбом мужу в макушку. Тонкая ручка наконец скользнула в голубые семейники, — твои милые щёчки, — носик скользнул вниз по одной из упомянутых, — и крепкий член я с каждым годом люблю лишь сильнее, — второй упомянутый тоже получил внимание, тут же напрягаясь ещё сильнее, стремясь покинуть и семейники, и джинсы и попасть в местечко более влажное и тёплое. — А то колесо мы обязательно повторим на твой юбилей, — она пальчиком заставила мужа запрокинуть голову и прикусила похожий на сердечко кадык, тут же зализывая и спускаясь язычком к ключицам. Попа её при этом отклонилась назад, и Джисон скользнул руками на переднюю поверхность её бёдер.       — Дорогая, а помнишь, как восхитительно твой животик тёрся о меня в этой позе, когда ты была беременна? — Мужчина простонал и сильнее запрокинул голову, когда жена зубами расстегнула последнюю пуговицу рубашки и прикусила его сосок, а сам погладил её дрогнувший от щекотки животик, легонько массируя глубокий пупок, украшенный пирсингом с висюлькой в виде черепа, вырезанной из, как это ни странно, удалённого зуба мудрости самой Джинни. О, Как Джисон любил подцеплять этот череп языком, когда его девочка извивалась под ним всем телом, словно тонкая ласка, ищущая, как бы поудачнее обвить жертву всем телом, чтобы тут же прикончить!       — Дорогой, ощущать внутри разом твоих детей и твой член — лучшие ощущения, что познало моё тело, — Джинни отстранилась, чтобы со всей переполняющей её любовью заглянуть в глаза. — Я порой так мечтаю испытать это снова.       — А ведь ты могла бы родить замечательную девочку, — Джисон правой рукой обхватил жену за плоскую талию, а вторая рука бесстыдно накрыла лобок, тут же скользя средним пальцем между половых губ.       — И мы бы зачали её прямо сейчас, на этом диване, если бы кое-кто не сделал вазэктомию, — Пальцы женщины жёстко сжали идеально стреляющий, пусть и вхолостую, член. Но бёдрами она подалась на ласкающие пальцы.       — Но, дорогая, мы оба не были готовы к четвёртому, оба не хотели резинки, а оральные контрацептивы до сих пор ужасно косят женское здоровье! — Джисон мстительно щипнул малые половые губы жены в надежде, что это отвлечёт её от чтения нотации, но просчитался. Женщина дёрнула бёдрами, от чего пальцы Джисона на секунду немного скользнули внутрь, и провела пальцами от головки до мошонки и обратно.       — Но ты мог перевязать эти несчастные канальцы, а не обрезать! — Джинни с силой толкнула мужа в грудь, роняя на подлокотник дивана, но тут же извернулась и подала ему лежавшую позади декоративную подушку.       — Ну дорогая, я же не знал, что этот поганец слиняет из семьи, едва попав в университет, и мы снова станем всего лишь двухдетными! — Джисон быстро сунул подушку под голову и поспешил устроиться поудобнее. Его девочка закончила вводную часть.       — Ох, дорогой, просто заткнись уже и трахни меня!       Джинни вцепилась в пояс джинс мужчины и, стоило ему понятливо приподнять таз, сдёрнула их вниз, обнажая аппетитные тазобедренные косточки, жиденькую блядскую дорожку, обрывающуюся идеально выбритой кожей в паре сантиметров от члена и сам до каждой венки изученный член, немного косящий вправо, словно эта крохотная родинка под головкой тянула за собой весь массивный ствол.       Женщина склонилась над мужем, прошлась цепочкой поцелуев от ключицы вниз, лизнула пупок, прикусила сначала тазобедренную косточку, а следом и мошонку. Она подняла взгляд на лицо пискнувшего мужа и, глядя ему прямо в глаза, выпрямилась, на прощание пройдясь широко растянутым языком по всей длине члена.       Джинни немного поёрзала, пересаживаясь повыше, приподняла юбку и, усмехнувшись, зажала её зубами, демонстрируя лишённый всякой растительности лобок с набухшими большими половыми губами. Тонкие пальчики скользнули меж них, раздвигая, и обнажая алеющие малые губки. Она опустила бедра вниз, нависнув промежностью над самой головкой, покрутила тазом по часовой стрелке, против и снова по часовой, от чего головка члена самым кончиком скользила то по влажным губкам, то по промежности и туго сжатому анусу, то по внутренней поверхности бедра. Джисону до дрожи хотелось впиться пальцами в талию и с размаху насадить, но он слишком хорошо помнил правила игры. «Держи руки при себе, пока она не наиграется, и будет тебе счастье».       Ещё пара движений узких бёдер, и Джисон почувствовал, что головка остановилась меж малых половых губ, и поспешил набрать в лёгкие воздух. Не прогадал. В следующий миг его яйца смачно шлёпнулись о эти самые губы, так легко пропустившие его налитый член в гостеприимное влагалище. Два довольных стона разнеслись по квартире, сливаясь в один, когда супруги впились друг в друга жадным поцелуем, агрессивно вылизывая друг другу языки, дёсны, зубы, нёба и пытаясь дотянуться до глотки или хотя бы миндалин и язычка. Со смачным шлепком руки Джисона наконец опустились на задницу Джинни, от чего по плоти прошла волна, легко отдавшаяся даже в его яйцах, что уж говорить о члене, мгновенно стиснутом покрепче в ответ на столь наглую провокацию. Усмехнувшись ему в рот, Джинни расслабила внутренние мышцы лишь затем, чтобы тут же напрячь их лишь у самого входа и плавно прокатить область усиленного давления вверх, к его головке и своей матке. Бёдра её при этом не шевелились ни на миллиметр, и вообще снаружи о внутренних движениях, буквально выдаивающих Джисона, говорил лишь анус, потирающийся о лысые яички в ответ на сокращение соседних мышц.       Джинни прервала поцелуй и откинулась назад, снова поднимая к груди упавшую юбку, давая полный доступ, позволяя Джисону смотреть и щупать, как ему нравится. И он любовался, как раз за разом волна, ласкающая внутри его член, снаружи прокатывается по подтянутому прессу подарившей ему троих детей женщины, заставляя блядский череп игриво покачиваться в пупочной впадинке. Мужчина скользнул руками на бёдра, а большими пальцами ещё сильнее оттянул большие губы в стороны, позволяя себе наблюдать, как при каждом движении содрогаются туго натянутые на его член малые половые губки и пульсирует клитор.       Не успел Джисон насладиться зрелищем, как разминка была закончена. Джинни вновь закусила свою юбку, а освободившимися руками оперлась о бёдра мужа чуть выше колен. Туловище её выгнулось соблазнительной дугой, нежная кожа натянулась на острой грани рёбер и впалого животика. Будь пресс менее развит, наверно и очертания члена внутри можно было бы заметить. Но вот нащупать точно можно и сейчас, что Джисон тут же и сделал, переложив левую руку на острую тазобедренную косточку. Большой палец надавил ниже пупка, тут же нащупывая головку. Джинни игриво сжала её в ответ, лаская пульсирующей шейкой матки чувствительный кончик.       И вот её бедра взмыли вверх, высвобождая весь длинный толстый ствол и оставляя в жарком нутре одну лишь головку. Немного выгнув таз, она насадилась обратно, шлёпнув задницей по яйцам, сжала мышцы влагалища и снова подняла бёдра. И ещё раз, и ещё, и ещё, с каждым кругом ускоряясь, сжимаясь все туже, постанывая всё громче. Джисон, не желая случайно помешать, но и не в силах не касаться, ласкал острые коленки жены.       В какой-то момент Джинни так увлеклась, что со смачным чпоком выпустила член вовсе, но сразу возвращаться на него не стала. Вместо этого она развернулась к возлюбленному спиной, тут же прижимаясь лопатками к горячей груди, и только тогда ввела в себя член, продолжая интенсивно массировать внушительный агрегат мужа своим влагалищем. Руки Джисона тут же оказались под задранным платьем, гладя ребра, теребя напряжённые сосочки и сжимая крохотную, не нуждающуюся в лифчике грудь. Куда больше кружевного бюстье их обоих возбуждала обтягивающая это стройное тело портупея. Особенно, когда из сосочков на украшенную стальными шипами чёрную телячью кожу сочилось на удивление обильно вырабатываемое молочко.       — Милый, что твой грузовик скажет о своём гараже? — Вопрос получился прерывистым из-за тяжёлого дыхания. Даже при солидной физической подготовке Джинни было непросто активно двигать бёдрами, имея из точек опоры лишь лопатки и согнутые колени. Передняя поверхность бедра была до предела растянута и напряжена. Ягодицы были напряжены до едва ли не каменного состояния, от чего мешали насаживаться до упора, зато дополнительно туго ласкали член, когда тот покидал влажное лоно, и немного вытирали от лишней смазки, чтобы скольжение не было слишком гладким.       — Как всегда тесно и жарко! — Джисон прикусил ушко возлюбленной, скользнул языком внутрь ушной раковины, ощущая лёгкий привкус серы.       — Милый, что твой лис скажет о своей норке? — Джинни закинула руки вверх, скользнула ими на затылок и шею мужа, тут же массируя напряжённые мышцы, от чего все сигналы тело начало воспринимать острее. В этой позе не каждый шлепок ягодицами о живот Джисона сопровождался поцелуем шейки матки и головки, но Джинни старалась не сбавлять темп и успевать правильно подкручивать таз, чтобы касаться лобком любимых яичек.       — Как всегда влажно и уютно, дорогая! — мужчина водил мягкими ладонями по всему обожаемому телу, каждая мышца которого сейчас была напряжена ради горячего секса с ним.       — Милый, что твой поезд скажет о своём тоннеле? — Движения замедлились. Выносливость женщины была на исходе.       — Как всегда глубоко и стремительно, дорогая! — Джисон стиснул твёрдые от напряжения ягодицы, заставляя остановиться, и с намёком подбросил вверх собственные бёдра. Понятливая Джинни тут же переместила свои ножки между коленей мужа, вставая в своеобразный мостик. Джисон же развёл ноги пошире, надёжно упёрся пятками в диван и начал словно взбесившийся кролик долбиться в жену.       — Дорогой, что твой елдак скажет о своей пизде? — Джинни выгнула таз, чтобы Джисону было удобнее с размаху вгонять этот самый елдак, и стонала как припадочная, ощущая скорое приближение оргазма.       — Как всегда восхитительна и профессиональна, дорогая!       — Дорогой, твой шаттл доволен своей пусковой шахтой?       —О да, дорогая, так доволен, что вот-вот произведёт пуск! — И он не соврал. Спустя пару шумных вдохов пик настиг супругов. От накатившего оргазма сил держать себя на весу не осталось, и они оба рухнули. Джисон на диван, Джинни на Джисона, сжимая брызжущий спермой член.       — Ма-аа-ааа-аам, — из прихожей донёсся хлопок двери и нарочито гундосый вопль Чанбина, — бабушка сказала, мы слишком много жрём, и отправила домой.       Содрогавшиеся в спазмах оргазма родители могли лишь отчаянно давить свои стоны и беспомощно слушать, как за дверью разуваются их дети. Продолжающая судорожно сжимать внутренностями обильно сдабривающий её матку холостой спермой член мужа Джинни успела почти прилично сесть на бёдрах Джисона и накрыть юбкой основное непотребство в тот миг, как опустилась ручка, а в следующую секунду в пропахшую сексом гостиную вошли Чанбин и Чан.       Быстро сообразивший, что по чём, Чанбин быстро отправил Чана в ванную мыть руки.       — Вы не могли этим в спальне заняться? — Чанбин шипел едва слышно, чтобы младший ни в коем случае не услышал.       — Вы не могли предупредить, что вернётесь раньше? — Не хуже сына шипел всё ещё прижатый женой к дивану Джисон, застёгивая рубашку.       Чан вышел из ванны и, доверившись обещанию брата завтра дать поиграть в компьютер, в полной тишине убежал в свою комнату.       — Сколько вы трахаетесь, удивительно, что ещё маленький табор не нарожали! — Сердито высказался Чанбин, скрываясь за дверью ванной.       Родители синхронно уставились друг на друга, заговорщически приподняли брови, кивнули в сторону ванной и прыснули, убедившись, что подумали об одном и том же. Стоило Чанбину выйти в гостиную, Джинни в лоб озвучила не то предложение, не то просьбу.       — Милый, мы с папой действительно очень–очень хотим ещё и дочку. Но папа давным-давно стерилен. А вот про тебя такого не скажешь. И ты мог бы помочь родителям, как хороший мальчик, решить их проблему.       Чанбин так и замер, потерянно переводя взгляд с одного родителя на другого.       — Вы мне сейчас маму оплодотворить предлагаете?       — Люблю твою прямолинейность даже больше твоей догадливости. Ты сделаешь мамочке отличную умную дочку.       Чанбин замер на минуту, обдумывая предложение.       — Хорошо, я помогу вам с сестрёнкой, но сначала мама поможет мне с моим желанием, — он облизнул губы, собираясь озвучить своё давнее сокровенное желание. — Я хочу попробовать анальный секс. Девчонки дают только по классике.       Джинни пожала плечами, изящно встала, выпуская наконец из себя всё это время туго сжатый давно обмякший член супруга, обошла диван и легла животом на его спинку, изящно оттопыривая зад. Чанбин довольно улыбнулся, сбросил сумку на пол и направился к матери, на ходу расстёгивая ширинку.       — Милый, ай-ай-ай! Что я тебе говорила про презервативы?       — Без них только в рот, — Чанбин развернулся, возвращаясь к сумке и бубня остаток лекции, пока искал заветные квадратики. — В пизде злая яйцеклетка, в жопе злая микрофлора. Я помню!       Наконец лента презервативов оказалась у Чанбина в руках, и он, теряя по пути штаны, вернулся к ожидающей его мамочке. Отец же успел привести одежду в порядок и ушёл на кухню: предстоящее зрелище приятнее со снеками.       — Умеешь надевать? — Джинни заглянула за спину, наблюдая, как её среднее дитя возится с упаковкой.       — Да мам, говорил же, я ими не только прохожих обстреливаю, — и действительно, с трудом извлечённое изделие было ловко раскатано по стволу. Джинни с гордостью отметила, что хоть до размеров отца ему ещё надо подрасти, он был явно крупнее, чем у среднего взрослого корейца. А может и европейца.       Словно крышку коробки с новеньким телефоном, Чанбин поднял юбку матери, аккуратно укладывая ткань на её спине, открывая себе вид на выгнутую поясницу, блестящие от смазки упругие ягодицы, туго сжатый в ожидании его визита анус и всё ещё подрагивающие после недавнего оргазма сочащиеся вытекающей спермой отца гладкие половые губы. Оценив, что смазки на презервативе явно будет мало, Чанбин провёл пальцами между половых губ, собирая вытекающую сперму, и размазал её по своему члену. Когда он подставил пальцы второй раз, Джинни напряглась, выдавливая из себя порцию смазки и пустой спермы: ни к чему преграждать дорогу драгоценным сперматозоидам лишней жидкостью.       — Хорошая мамочка.       Джинни в ответ на похвалу лишь мило рассмеялась, обворожительно щурясь, и немного развела ноги, чтобы попка оказалась на удобной сыну высоте. Измазанные в сперме пальцы осторожно погладили сморщенный сфинктер и скользнули внутрь. Тут же из Чанбина вырвалось удивлённое "О".       — Растяжка, я так понимаю, не требуется?       — Не обижай нас с отцом, — она добро улыбнулась сыну и оглянулась на как раз вернувшегося с острыми чипсами и стаканом колы со льдом мужа. Мужчина сел было в кресло, но с него не было видно самого интересного, так что он поставил еду на пол, передвинул кресло так, чтобы смотреть на жену и сына точно сбоку, и довольный уселся, делая первый глоток колы. — Я готова, папа готов, ты, я думаю, тоже готов. Так что теперь давай мамочка отполирует твой петушок своими кишочками а потом мы вместе сделаем тебе сестрёнку.       Чанбин ещё раз обернулся на в предвкушении смотрящего на них отца, получил одобрительную улыбку и поднятый вверх палец и сосредоточился на аппетитной заднице, ожидающей его одного. Он опустил ладони на ягодицы, развёл их в стороны, от чего анус немного растянулся, обнажая более розовую внутреннюю кожу, и приставил головку члена. Придерживая одной рукой ствол, он плавно толкнулся внутрь, с лёгким сопротивлением погружаясь в жаркое нутро. Он всё скользил и скользил глубже, пока с разочарованием не понял, что войти в мамочку ещё глубже сможет только через пару лет, когда член ещё вырастет. Было так волнительно спустя столько лет снова оказался внутри этого тела, пусть на этот раз лишь одним своим органом. Но ощущаемые пенисом жар, мягкость, нежность и трепет, растекались по всему телу теплом, умиротворением и лютой похотью.       Чанбин подался немного назад, освобождая пару сантиметров своего члена, и тут же скользнул обратно. Вынул немного, вбился обратно, подался наружу, внутрь, наружу, внутрь. Все быстрее и быстрее двигая бёдрами, Чанбин сначала пару раз сжал шикарные ягодицы, но потом всё же предпочёл занять руки более полезным делом. Он сжал выпирающие тазовые косточки матери и уверенно пользуясь этим природным рулём толчок за толчком насаживал мать на свой член. Звонкие шлепки и гортанные стоны матери и сына с лёгким эхо разносились по квартире. Поэтому не так уж и удивительно, что на шум из детской вышел недовольный Чани.       — Вы так весело играете, — он обиженно надул пухлые губки. — Я хочу с вами!       — Но малыш, — отец попытался переубедить младшего сына, чтобы среднему не пришлось отвлекаться от взбивания внутренностей матери в тугой перевозбуждённый, готовый к оплодотворению комок, — ты ещё слишком маленький для таких игр. Вот чуть-чуть поумнеешь, и обязательно присоединишься.       — Ничего я не маленький! Я уже даже по-английски хорошо говорю! I'm Chan, I'm sixteen, I'm adult enough and I wanna fuck my mommy.       — Хорошо, малыш, убедил. Иди к мамочке, — Джинни пальчиком поманила не по годам тупенького великовозрастного ребёнка к себе, выпрямляясь и тут же за ягодицы притягивая старшего ближе, чтобы тот не вздумал выскользнуть. — Снимай штанишки.       Что ж, видимо, теорию альтернативно одарённому подростку придётся объяснять уже после практики.       Пока предвкушающий весёлую игру Чан в воодушевлении буквально выскакивал из штанов и футболки, Джинни, осторожно направляя, заставила Чанбина развернуть их обоих, и теперь юноша стоял, опираясь задницей на диван. Когда голый Чан, сверкая по-взрослому развитой мускулатурой, встал перед матерью, неловко взмахнув огромными руками, мол "командуй, мам, как тут играть надо", Джинни подняла согнутую в колене ногу вверх, и понятливый Чанбин тут же прижал её к себе за бедро. Чан приблизился к матери вплотную, интуитивно ведомый без малейших манипуляций встающим членом.       — Малыш, правила игры следующие: ты берёшь свою писю (в игре мы будем звать её членом), вставляешь в мамину писю (её мы будем звать влагалищем) и начинаешь двигать бёдрами, чтобы твоя пися была внутри мамочки то полностью, то на половину. Братик покажет, как надо, на примере маминой попки.       Не дожидаясь прямой просьбы, успевший оголодать за минуту томительной неподвижности внутри жаркого тела Чанбин наконец возобновил толчки, стараясь показать брату осторожные движения, чтобы бывающий очень разрушительным по жизни тупящий бугай не травмировал мать во время игры.       — Мамочка, я всё понял. А как выиграть? — Чан начал теребить огромный писюн, мысленно прикидывая, как бы поудачнее выполнить первый этап игры.       — Прислушивайся к мамочке и своим ощущениям. Ты выиграешь, когда тебе станет очень хорошо и приятно, а твой член пустит в мамочкино влагалище жидкость победителя, — женщина ласково поглаживала сына по щеке, пока под мерные толчки сзади давала инструкции. Едва заметив формирующийся в голове сына вопрос, она добавила. — Но это не должна быть моча. Не писай в мамочку, хорошо, малыш? По крайней мере не сегодня.       Чан ответственно кивнул. От его серьёзного вида внимательно следящий за происходящим Джисон едва не пустил колу носом, но сдержал смех. Ни к чему детям сексуальные травмы. Хоть в свои шестнадцать Чан телом тянул на все двадцать шесть, а двадцатисантиметровым членом — на профессионального порноактёра, нередко включал интеллект чувствительного десятилетки. Конечно, обидно было выглядеть на фоне рослого мускулистого сына школьником, но это не повод отвлекать его от первого полового опыта, тем более с такой шикарной женщиной.       — Начинай, малыш, — Джинни раздвинула пальчиками половые губы, приглашая сына войти туда, откуда он, казалось бы, совсем недавно вышел головой вперёд.       Парень, управляя руками, приставил головку огромного члена к дырочке, поднял глаза на мать и, получив одобрительный кивок, подался бёдрами вперёд. Но промазал и ткнулся членом в яйца недовольного такой ошибкой брата. Но Чан мигом исправился и следующим толчком оказался во влагалище. От восторга он захлопал в ладоши и подался вперёд. Брат показал, что входить в мамочку надо, пока яйца не хлопнутся о её кожу, значит, и Чан будет так входить. Вот только член Чана много длиннее и толще, чем у Чанбина, так что с каждым толчком он растягивал влагалище мамочки, впечатывая матку куда-то под рёбра. Чан осторожно двигал бёдрами вперёд-назад, в точности повторяя за братом. Но брат держал на весу мамину ногу, а Чан — нет.       — Мамочка, можно я тоже буду держать тебя за ногу?       Джинни одобрительно кивнула. Внушительные размеры сына позволяли держать мать на весу и в одиночку. Чанбин подхватил мать под зад, чтобы быть уверенным, что та не упадёт, пока младший поднимает её ногу, и вскоре Джинни уже висела на руках в едином ритме долбящих её внутренности сыновей. Казалось, её мальчики решили устроить какую-то боевую игру, на счёт "раз, два" синхронно врываясь в неё, от чего их яйца звонко шлёпались друг о друга, и так же синхронно вынимая всю длину членов кроме головок.       Теперь при равномерно задранных ногах таз Джинни располагался прямо, и трахать её было удобнее. У каждого из сыновей оставалось по одной свободной руке, так что они активно гладили мамочку, её ноги, упругую попку, плоский животик, рельефные ребра и крохотную сытно вскормившую обоих грудь.       Женщина плавилась в руках своих деток. Их неопытные ласки заводили своей невинностью. Ощущать, как два крупных горячих живых члена встречались друг с другом внутри неё, разделённые лишь тонким слоем её плоти, было куда круче, чем, когда Джисон трахал её силиконовым дилдо и своим членом. Женщина извивалась в руках своих мальчиков, стонала во весь голос, подавалась бёдрами навстречу их синхронным толчкам, приникала телом то к одному крепкому торсу, то к другому.       Джисон, глядя на такую супругу во вроде как чужих, хоть и родных руках, до одури завёлся. Он выловил из колы кубик льда, встал и подошёл к ебущейся троице вплотную.       — Дорогая, я до сих пор с трудом верю, что твои шикарные тонкие бёдра когда-то успешно вытолкнули из себя этих богатырей, — шепнул он ей на ухо. Левая рука мужчины уверенно скользнула по пояснице жены, заставляя немного отстраниться от Чанбина. — А ведь сейчас любой из них может сомкнуть пальцы на твоей талии! — Мужчина, выждал, когда мальчики снова толкнутся вглубь, и без предупреждения приложил правую ладонь со льдом в центре к моментально напрягшемуся животику. Левой рукой он жёстко держал Джинни, не давая отстраниться, а правой, с силой надавливая, покатил стремительно таящий кубик вниз, к лобку, ощущая под рукой, как пульсирует в оргазме влагалище Джинни, выдаивая в налитую кровью возбуждённую матку зажатый внутри член кончающего Чана. Джисон схватил тонкую щиколотку жены, заставил выпрямить ногу и смачно лизнул ступню от пятки до пальчиков, тут же принимаясь с чмоканьем обсасывать каждый. Джинни, чей оргазм было начал угасать, забилась с новой силой. Она с утробным рыком впилась пальцами в огромные плечи Чана, заставляя своего малыша прижаться ещё ближе, и продолжить долбиться огромным готовым расслабиться опорожненным членом в матку мамочки, пока та не разрешит выйти. Чанбин позади бесновался не меньше. Стоило Джинни начать кончать от внезапного контакта со льдом, его член оказался сдавлен так сильно, что юноша едва мог им двинуть. Чувствуя грядущую волну, Чанбин прикусил шею матери и с силой стиснул её ягодицу. Он с огромным удовольствием кончал в презерватив внутри терзаемой спазмами оргазма задницы матери, пока вся сперма до единой капли не вышла в латексный чехол.       Когда все трое перевели дыхание после оргазма, мужчины, осторожно поддерживая, помогли Джинни опустить ноги, но продолжали держать её вес на себе. Первым с чпоком внутренности матери покинул Чанбин. Он стянул и перевязал грязный презерватив и почти бегом скрылся в ванной. Чан же покидать влагалище не спешил.       — Мамочка, я же выиграл? Я чувствовал, как твоя пися гладит мою, а потом моя пися пустила жидкость победителя! Я же победил, правда?       — Да, малыш, твой член накачал мамочку спермой по самое не балуй, — женщина с тёплой улыбкой потрепала подростка по кудрявой голове. — Ты молодец, можешь вытаскивать из мамочки свой член, мыться и идти спать. А мы ещё немного поиграем, — закончив говорить с сыном, Джинни потянулась за поцелуем к нежно обнимающему за талию и лижущему её шею мужу.       Чан послушно выскользнул из матери, выпустив наружу немного спермы, но уходить не спешил.       — Мамочка, а можно мне тоже поцелуй?       — Нет, малыш. Первый поцелуй слишком волшебный момент, мамочка не может его у тебя украсть. Беги скорее мыться, — при всей любви к сыну, даже мать не верила, что с настолько тупым красавчиком свяжется хоть одна школьница.       Ничуть не расстроенный отказом Чан скрылся в ванной, из которой как раз вышел Чанбин с рулоном бумажных полотенец. Оторвав кусок бумаги, он аккуратно вытер попку матери от всего, что успел вытрахать из её внутренностей. Потом взял свежий кусок и вытер ягодицы и промежность от смазки и спермы. Из влагалища всё ещё сочилась сперма Чана, так что, когда Джисон помог жене присесть на диван, Чанбин подложил под неё толстую стопку полотенец, чтобы не запачкать обивку.       — Дорогая, ты так восхитительно справляешься с детьми, что, боюсь, тебе сегодня придётся поработать ротиком, — Джисон придерживал голову жены, поглаживая большим пальцем по щеке и губам. Он с удовольствием заметил момент, когда устало блуждающий по полу взгляд жены резко поднялся на него и зажегся похотливым пламенем.       — Чанбини, ты сегодня молодец. Отдохни немного и, как будешь готов помочь мамочке сделать сестрёнку, присоединяйся. А нам с папочкой надо кое-что обсудить, — пока говорила, женщина уверенно избавляла мужа от штанов, а слово "обсудить" вышло и вовсе едва различимым, так как говорилось уже с членом во рту.       Не уставший, но временно небоеспособный Чанбин поспешил на кухню. Из холодильника он стащил пару кусков сыра. Больше его ничто не привлекло: многочисленные готовые блюда, приготовленные матерью, были слишком сытными, а ему надо было лишь немного подкрепиться, а не наедаться до отвала. Весьма кстати вспомнилось ведро пломбира, спрятанное от Чана в морозилке сразу за брокколи. С ним и ложкой наперевес он и вернулся в гостиную.       Родители успели сменить позицию. Теперь Джинни лежала плечами на подлокотнике дивана, голова её свисала вниз, а Джисон, крепко держащий голову жены неподвижной, молниеносно вбивался членом в рот жены. Чанбин был готов поклясться, что видел, как член отца скользит туда-сюда по глотке его матери. Заворожённый зрелищем, звуками шлепков яиц о нос, заглушенными стонами матери, вне всяких сомнений, восхитительно ощущаемых долбящим глотку членом, и довольными похабными комментариями отца, Чанбин на автомате поглощал мороженое ложка за ложкой. Когда Джисон с громким криком спустил глубоко в глотке Джинни, вымытый, но все ещё обнажённый член Чанбина стоял так крепко, что мог бы заменить киянку.       Джинни начисто вылизала член мужа, поцеловала головку и выпрямилась.       — Чанбини, я вижу, ты уже готов, как раз вовремя, — её голос был хриплым. — О! Мороженое отличная идея, пошли на кухню.       Женщина сняла с себя платье и совершенно обнажённая прошла на кухню, присаживаясь на обеденный стол. Чанбин подхватил с дивана пару подушек и последовал за матерью. Но прежде чем они начали, Джисон помешал.       — Не спеши, и я покажу тебе, что ещё умеет мамочка.       Он забрал одну из подушек, положил по центру длинного края стола и пригласил Джинни сесть на неё. Женщина послушно пересела, а потом и легла на стол, подложив под голову вторую подушку. Её ноги Джисон зафиксировал выпрямленными строго вверх и жестом пригласил сына войти. Тот, не тормозя сверх необходимого положил мороженое на стол рядом с горячим главным десертом вечера и, не церемонясь, уверенно скользнул в мать. Та довольно застонала, ощутив влагалищем уже третий за вечер член главных мужчин в её жизни. А на старшего сына плевать. У него и писюн маленький рос. Ему на замену они сейчас сделают замечательную дочку.       Чанбин уверенно толкался в мать, ощущая, как легко член скользит по сперме младшего брата и обильно выделяемой перевозбуждённой женщиной естественной смазке.       — Молодец, а теперь войди поглубже и повторяй за мной, — Джисон выдал недоумевающему сыну левую ногу супруги, а правую начал медленно опускать на край стола, крепко придерживая за икру, чтобы не позволить согнуть колено. Поняв, что от него требуется, Чанбин медленно опустил и свою ногу на стол. По мере того, как ноги матери вытягивались в идеальный поперечный шпагат, Чанбин чувствовал, как едва уловимо внутренности женщины меняют положение вместе с его членом внутри. Отец ободряюще похлопал его по плечу, подождал, когда сын уверенно обеими руками прижмёт икры матери к деревянной поверхности, и обошёл стол, садясь на стул рядом с головой жены.       Чанбин набрал уверенный темп, крепко держа ноги матери растянутыми и с каждым идущим после восьми неглубоких проникновений глубоким толчком ударяя головкой члена головку сформировавшей его матки. Время от времени он надавливал руками сильнее, заставляя мамочку развести ножки на угол больше ста восьмидесяти градусов. В такие моменты Джинни то вытягивала носочки, словно балерина, то тянула их на себя, чтобы помочь мышцам и связкам быстрее привыкнуть к новому натяжению. Но лежать отлично потрахиваемым бревном было не интересно, так что Джинни взяла оставленное рядом мороженное и зачерпнула себе ложечку лакомства. Но проглотить сладкое ей не удалось: Джисон выкрал мороженное у неё прямо изо рта. Джинни зачерпнула ещё ложечку с тем же результатом. Тогда она набрала третью ложку и, глядя точно в глаза Чанбину, уронила сладость себе на живот чуть ниже солнечного сплетения.       Чанбин сбился с ритма, но, не выходя и не разрывая зрительного контакта, склонился над матерью и поймал губами начавшее таять на коже мороженное. Слизнул холодным языком остатки и выпрямился, тут же делая особенно глубокий и резкий толчок. Следующий кусочек мороженного упал на ключицу и достался Джисону. Пока супруг вылизывал её шею, Джинни уронила ещё кусочек себе на грудь, к которой тут же приник сынок, и наконец донесла ложку лакомства до собственного рта. Чанбин накрыл ртом её грудь, гоняя горячим языком тающее мороженное вокруг ореола соска. Джинни прижала его к себе теснее, мягко массируя затылок, пропуская волосы между пальцев. Когда мороженное растаяло, Чанбин прикусил сосок и тут же зализал, собирая с покрытой мурашками кожи сладкую жидкость и собственную слюну.       Играясь с сосками матери, Чанбин понял, что сам близок к разрядке, чего нельзя было сказать о мамочке. Поэтому он оставил верхнюю часть на растерзание отцу. Он свёл тонкие ножки матери перед собой, удерживая за щиколотки одной левой, а правую руку завёл между туго прижатых друг к другу бёдер и начал потирать клитор, почти попадая в ритм собственных толчков. На его половине стола звучали звонкие шлепки и хлюпанье, с противоположного же доносились стоны, причмокивания, немного холодящие постукивания зубов, когда поцелуи родителей становились совсем необузданными.       Вбиваясь внутрь Джинни до упора, Чанбин заметил, что ощущения головки отличались от того, что было в начале акта. Если поначалу головка чаще встречала именно колечко наружного зева, теперь он чаще упирался в задний свод влагалища. Получается, он начал проникать внутрь чуточку глубже. Но от стимуляции матки Джинни стонала громче, поэтому юноша заставил её немного выгнуть таз, плотно прижав копчик к столу и выгнувшись в пояснице. Теперь с каждым глубоким толчком Чанбин ощущал колечко шейки матки точно вокруг собственной уретры и в такт потирал набухший клитор. Налитые кровью половые губы выглядели почти огромными словно каждую укусила пара-тройка пчёл.       Чувствуя приближение оргазма, Чанбин перешёл с сильного воздействия на клитор на гладящие, почти поверхностно щекочущие поглаживания половых губ и клитора и угадал. Едва состыковавшись в очередной раз с шейкой матки и зафиксировав так бёдра, он начал испускать сперму и почувствовал, как судорожно сокращается влагалище мамочки. Ему казалось, что матка сокращается и всасывает внутрь его сперму, хоть и знал, что в момент оргазма матка наоборот выталкивает из себя содержимое. Мелькнула мысль, не повысил ли он свои шансы стать успешным осеменителем, заставив женщину кончить позже Чана. Джинни извивалась на столе, вцепившись пальцами в волосы нависшего над ней в поцелуе мужа.       Спустив в мамочку всю сперму, Чанбин осторожно выскользнул из всё ещё трясущейся в оргазме женщины и сконцентрировался на дразнящих поглаживаниях внешних половых органов, чтобы продлить мамочке удовольствие. Наконец она обессиленно распласталась на столе. Разведённые в стороны подрагивающие ножки свисали со стола, руки раскинуты в стороны, грудь тяжело вздымается, глаза закрыты.        Джисон нежно чмокнул жену в лоб и шепнув сыну «Присмотри за ней, я на минутку», скрылся в спальне. Чанбин передвинул женщину на столе, чтобы она лежала удобнее, намочил полотенце горячей водой и принялся обтирать тело от остатков мороженного, пота, слюны и прочих телесных жидкостей. Вернувшийся вскоре Джисон развёл уснувшей супруге ноги и вставил во влагалище странное похожее на бокал силиконовое изделие. На не озвученный вопрос сына ответил без намёка на стеснение       — Менструальная чаша обычно собирает кровь, а нам поможет не потерять драгоценную сперму. Я выну через пару часов, так что вреда не будет.       Мужчина подхватил на руки спящую супругу и скрылся с ней в спальне. А Чанбин стоял посреди кухни с мокрым полотенцем, голым задом и липким членом и молился, чтобы это оказалось просто эротической фантазией спящего студента с недотрахом.