Любовь — её вино

Когда полностью погружаешься в работу — сложно сказать сколько именно прошло времени. Оно словно искривляется, растягиваясь на длинные «еще немного и все», от чего кажется, что часы пролетают за несколько минут. Так часто происходило с Алдер, она отдавала всю себя работе, делая то, за что отдала многие десятилетия своей жизни. Беспрерывно работала, позволяя себе лишь короткие перерывы на полусон. И это при том, что Алдер знала, как со всем этим справляться, некоторое делая по отработанной схеме. Все словно хороший отлаженный механизм, где знаешь каждую деталь. В какой-то момент она начала так воспринимать общение с людьми, зная какие именно эмоции стоят за тем или иным движением мышц, зная какие обычно мысли появляются у людей. Столетия менялись, быстро менялись технологии, а люди оставались привычными людьми. В какой-то момент она начала еще сильнее отгораживаться от всех, поэтому да, Алдер готова признать, что некоторые проблемы с человечностью у неё были. И она это признала. Лидер должен уметь признавать свои слабости, но при этом не жалеть о них. И главное: не показывать свои слабости врагам. Будь у неё возможность отмотать время назад, сделала бы все то же самое, без единой капли сожаления, а все потому что все сделанное имело смысл и было не зря. Она четко знала, за что сражается. После временной отставки на пару месяцев, ничуть не удивившись неспособности Петры управлять Фортом, она опять была генералом. Казалось бы, все было как раньше, но внутри нечто изменилось. Сидит в своем кабинете, перебирает документы, чувствуя легкую усталость в мышцах. На часах час ночи, но причина, по которой не идет отдыхать не такая, как была до этого долгие годы. Кто-то из бидди хмыкает одобряя. Они сидят помогая с документами и выражая молчаливую поддержку, впрочем, в мыслях Алдер вновь и вновь улавливает их радость за неё. Раньше бы отмахнулась, напомнив о целях, но теперь позволяет им это. Наверное, стала более мягкой. Убирает прядь, что упала на лицо, пока вчитывалась в очередной документ. Рукой проводит по шее, раздражаясь от того, что та затекла и мышцы ноют от усталости. Морщится, надеясь что завтра не будет болеть ещё сильнее. В граммофоне играет дельта блюз — музыка, которая всегда навевала на неё тепло и привкус старых лет. Вспоминает, как впервые услышала её под конец пятидесятых, помнит смех и единство. В мелодии осколок прошлого, аккуратно отбивает пальцами знакомый ритм; Мадди Уотерс перебирая струны гитары, выводит очередной куплет: «Well, minutes seemed like hours, but don’t it seem like days? Seems like my baby would stop her old evil way, Minutes seemed like hours, an hour seemed like days». И в этой песне сгорают еще несколько минут, пока Алдер позволяет себе прикрыть глаза, дает немного отдыха. Чувство напряжения не покидает, а в воздухе висит ожидание, что натянуто подобно тетиве лука. Еще немного… Алдер слышит, как открывается дверь кабинета, но нет необходимости смотреть кто это. Только один человек имел достаточно наглости и смелости, которая часто граничила с глупостью, чтобы врываться в её кабинет без разрешения. Отказываясь встречаться взглядом с ночным посетителем, Алдер делает очередную пометку на листе. Знает, что если сейчас посмотрит, то выдаст все свои чувства и покажет, насколько сильно ждала этот визит. Вначале даже думала найти повод, чтобы вызвать в свой кабинет, но решила, что то будет слишком открытым проявлением привязанности и нужды. У неё не было проблем с тем, чтобы признать свою слабость, но вот демонстрировать, откровенно показывать — это ощущалось неправильным, ведь больнее всего ударяет тот враг (или друг), который знает слабое место. Размышления Алдер прерывает щелчок замка, что в тишине раздается раскатом грома. Остается дождаться лишь сам шторм, который медленно с каждой секундой становится все ближе, угадываясь в шагах Крейвен. — Вино на столе. — Говорит Сара, надеясь, что это займёт девушку и та перестанет прожигать её взглядом. — Жаль, что не ты. — Тихо отзывается Крейвен. Слишком неожиданно. Рука дергается, от чего чернила прочерчивают кривую полоску поверх всего документа. Хорошо хоть не слишком важного. Вздыхает, прикрыв глаза. Алдер слушает, считывает лишь по звукам, не готовая посмотреть. Чувствует легкий жар на щеках и очень надеется, что Крейвен его не заметила. Девушка её реакцию не комментирует. В комнате ударами раздаются медленные шаги, ближе к ней, потом чуть назад до кофейного столика — девушка переставила графин с вином, мягкий журчащий звук — та налила себе вина, а после вновь шаги и замирает ровно напротив стола, опаляя взглядом. Невозможно работать когда так смотрят, взгляд ощущается искрами на коже. Алдер упрямо продолжает изучать документ, раз в шестой перечитывая предложение, в надежде все же понять, что там написано. И… Приходится перечитывать в седьмой. Ощущает красноречивый взгляд, что скользит по коже. Наверное, так чувствуют себя произведения искусства, когда на них смотрят коллекционеры, распивая дорогие напитки. Ей стоило догадаться, что Крейвен станет только наглее после того, как они тайно начали встречаться. Та и до этого позволяла себе чуть ли не выбивая дверь ногой заходить в кабинет. Скромность и субординация появлялись, когда вокруг них были другие ведьмы, но стоило остаться наедине, девушка становилась раскованнее, напоминая огненный шторм. Скромная девушка, которая могла сгореть от смущения из-за пары комплиментов, так же умела проявлять свою вторую, более опасную сторону. Талли стремилась смущать и выбивать Алдер из колеи, и, что ещё хуже, Крейвен знала, что ей такое нравится. Впрочем, смутить её было не так просто, все же многолетний опыт и выдержка давали свои преимущества. Конечно, Талли не собиралась так просто сдаваться. Осознав, что Алдер решила продолжить работать, та сменила тактику. Женщина сильнее сжала ручку, когда требовательные руки уверенно легли на плечи. — Крейвен, вы переходите границы. — Рада, что вы заметили, генерал. — Горячий шепот возле самого уха, пробирает до мурашек. Какая прекрасная наглость. Алдер прикрывает глаза, мысленно разрешая Бидди покинуть комнату через вторую скрытую дверь. Одна из бидди приглушила свет и Алдер мысленно бросила раздраженное «спасибо». Конечно, это не осталось незамеченным. — Генерал, раз мы теперь остались одни, то как насчёт того, чтобы перейти все границы?— Опять этот наглый горячий шепот и нежные руки, что скользят по шее, массируя. Под этими прикосновениями хочется нежиться большой кошкой, от того Алдер откидывается назад. Умелые руки, разминают плечи, давая отдых уставшим мышцам. И почему она позволяет такое Крейвен? Почему не взять за шкирку и не выгнать? Ах, да, ей это нравится. Нравится настолько, что уже чувствует жар, что проносится по венам. Слышит смешок девушки, и это напоминает о том, что она вновь показала слабость. Резко поднимается, откидывая руки девушки с плеч. Расправляется, поднимает подбородок и смотрит прямо в глаза Крейвен. Но это оказывается ошибкой. Взгляд Крейвен горит огнём звёзд и в нем столько желания, уважения и чувств, которые Алдер не готова назвать, но которые приняла сама девушка. Прикрывает глаза, вновь собирая себя, не давая эмоциям отразиться на лице. — Кадет, если вы думаете, что не получите выговор за свою дерзость, то вы ошибаетесь. — Говорит командным голосом. — Выговор надо делать вам, генерал, за то насколько шикарно вы выглядите. — Дерзит, проводя языком по губам. — Я почти уверена, что часть ведьм пришли в армию лишь, чтобы ближе смотреть на эти скулы. — Так вот почему вы пошли в армию. — Алдер приподнимает бровь, стараясь показаться беспристрастной, но в мыслях горит и плавится под этим взглядом. — Я так понимаю, вы не остались разочарованы? — Ты не представляешь насколько. Талли широко улыбается, и в улыбке много чувств, от которых у Алдер что-то надламывается внутри. Не выдерживает, и лёгкая улыбка появляется на губах. Крейвен замечает, всегда слишком внимательная, делает шаг, от чего Алдер оказывается полностью зажата между ней и столом. Крейвен наклоняет голову в бок, с коварством в глазах вопрошая: — Насколько тебе важны эти документы? Очень хочется ответить, что к черту эти бумажки, но Алдер позволяет себе коварную улыбку, и отталкивая девушку рукой, настолько чтобы между ними появилось больше пространства, медленно перекладывает важные папки на стул. Слышит, как Крейвен разочаровано вздыхает, и уже думает прокомментировать это, но девушка, проявляя нетерпение, прижимается ближе и скидывает все остальное на пол. Еще одним раскатом грома кажется шелест страниц, что начинают устилать пол, за ними следуют остальные вещи, благо ковер смягчает звук. Крейвен смотрит самодовольно, приподняв подбородок. А ведь раньше бы не посмела так сделать, мялась бы, прикусив губу, теперь осмелела и слишком опьянела от того, как много ей позволено, ведь любого другого давно бы выкинули из кабинета. Алдер задумывается о том, а не спустить ли девушку с небес на землю, может оттолкнуть и уйти, погасив огонь холодом. У неё достаточно силы и самоконтроля, чтобы так сделать… Крейвен хмыкает, руками проводит по талии, и оставляет пару нетерпеливых поцелуев на шее, и Алдер тяжело вздыхая, резко понимает, что на самом деле сил отстраниться от девушки у неё нет, а наоборот хочется быть ближе. Сдается, проигрывает этот бой вчистую, признавая, что девушка нужна ей. Так зависеть от человека — это слабость, но так же это и нужда, которую очень сложно игнорировать даже ей. Талли словно читает мысли, а, может, слишком хорошо её знает, но хватает за бедра, поднимает, усаживая на стол. И тянется за поцелуем, словно просит награду за наглость. Алдер целует, медленно, не позволяя углубить. После ощутимо прикусывает нижнюю губу девушки. Дразнит. А Талли все равно улыбается так, словно получила звезду с неба. И ведь давно так на неё никто не смотрел и даже не может вспомнить смотрел ли вообще. Обхватывает ногами за талию, пропускает пряди сквозь пальцы, наблюдая за тем, как переливаются они при теплом освещении. Крейвен прикусывает губу, а на щеках появляется легкий румянец, прикрывает глаза, словно тоже стремится спрятать часть чувств. — Теперь не такая смелая. — Кривит Алдер губы в улыбке. Это действует моментально. Талли открывает глаза, хмурится, готовая возмущаться, напоминая недовольного котенка. Видимо пытается выглядеть грозно, но эффект получается противоположный. От этого сжимается сердце, и теплая волна бежит по венам. Алдер тянет руку, зарывает пальцы в огненные пряди и девушка в ответ льнет, подобно кошке. Ногтями Алдер чуть царапает кожу, а после нежно тянет волосы девушки. Но Крейвен не забывается, или же наоборот забывается, окончательно послав все границы, скидывает свой пиджак, оставаясь в одной майке. И Алдер ясно видит, что та планировала этот вечер и наплевала на устав, придя в одной только майке поверх накинув пиджак. Мелькает мысль, проверить насколько дерзкая сегодня девушка, провести рукой ниже, сняв ремень, но сдерживается. Нет смысла спешить, а в томительном ожидании есть своя прелесть, уж она то знает. Девушка тянется, хватает за ворот пиджака Алдер, явно намереваясь снять и его. Это не храбрость — это абсолютная наглость. Перехватывает руки девушки, игнорируя возмущенный возглас, а после цепляется за майку и резко тянет вверх. Еще немного грубее и порвет ткань, но Крейвен сдается, позволяя стащить с себя вещь. Майка улетает в один из углов кабинета, в какой именно станет проблемой лишь через несколько часов. Сейчас есть задача важнее. Проводит руками по коже и следует взглядом. Алдер смотрит, стараясь запомнить каждый миллиметр кожи девушки: несколько родинок, что образуют созвездие, пара шрамов в которых своя история, рельефность мышц — каждодневные тренировки не проходят даром, упругая грудь и очерченный пресс. И самое главное — это все только для Алдер. Для неё одной. — В твоем взгляде больше наглости, чем в моих действиях. — Неожиданно комментирует Талли. Женщина кивает, позволяя хищной улыбке появиться на губах. — В таком случае тебе ещё надо многому научиться. Крейвен фыркает, наклоняется и проводит языком по губам. Вновь целует, явно намереваясь показать, что есть то, чему уже успела научиться. Проводи армия экзамены по поцелуям, то Алдер бы поставила ей высший балл. Язык скользит глубже, вызывая дрожь. Это ощущается не сражением, нет, это взаимное поражение. Руки девушки вновь возвращаются к пиджаку, на этот раз успешно стаскивая его с женщины. Сара одобрительно улыбается в поцелуе. Алдер привыкла к покорности от солдат, привыкла как те с уважением или страхом опускают взгляд, исполняют приказы. Талли так же была предана, выражая глубокое уважение и покоряясь власти женщины, но при этом, и это было освежающе, как прохладный ветерок в раскалённую жару, девушка давала отпор, умея наглеть, требовать и пытаться подчинять. Крейвен тяжело дышит, и Алдер с особым наслаждением с тем, которым смакуют дорогое вино, проходится языком по нижней губе девушки, ловя стон. Отстраняется с удовольствием отмечая насколько тёмные глаза девушки, как взлохмачены волосы и румянец на щеках в цвет того же вина, которое так любит. Крейвен нетерпеливо тянется, но она отклоняется и подносит палец к губам девушки. Изучает цепким взглядом. Появляется одна идея, настойчиво разрастающаяся цветком в сердце. — Талли, ты знала, что мы вас учим не всем песням? — Тянет, довольствуясь недоумением в глазах девушки, и сильнее надавливает на губы, не позволяя говорить. Крейвен проявляет покорность, лишь смотрит, ловит каждое движение губ. Женщина показательно проводит языком по губам. К чести девушки она все также продолжает неподвижно стоять, лишь глаза темнеют, и в них бушует шторм. — Не потому что мы что-то скрываем. — Добавляет Алдер, зная в какую сторону, могут пойти мысли девушки. — Просто эти песни вы должны узнать на практике и почувствовать на себе. Хочешь небольшую демонстрацию? Даёт возможность девушке ответить, рукой очерчивает линию подбородка, позволяя девушке собрать мысли, впрочем, не выдерживает, аккуратно кусает за шею, тут же зализывая языком. Крейвен лишь тяжело дышит сбитая с толку и потерявшая все мысли. Алдер знает, что полностью лишить Талли слов может только она. Никуда не спешит. Ждёт ответа. У них впереди весь остаток ночи. Ведёт рукой по шее, чувствуя, как тяжело сглатывает девушка, от чего у самой пересыхает в горле. Второй рукой с усмешкой тянет за пояс, заставляя прижаться еще ближе. — Это… было бы интересно? — Сипло проговаривает Крейвен неуверенная, на что именно себя подписала. Женщина с трудом сдерживается, чтобы не накрыть губы поцелуем. Это пока подождет. Ей надо вспомнить. Почувствовать тот поток магии, который даст нужную тональность. Надо сделать все правильно, найти нужный ритм. Слышит, как громко набатом стучит сердце в груди, заглушая остальные звуки. Идеально. Алдер довольно улыбаясь, прижимается лбом ко лбу Крейвен, прикрывает глаза, а рукой начинает выводить особые символы, чувствуя, как сокращаются мышцы пресса под пальцами. — Дыши. — Наставляет, отмечая, как тяжело девушка тянет воздух. Продолжает, но чувствует, как голос её подводит и от того переходит на хриплый шепот. — Эта одна из самых древних песен, такая же древняя как традиция Белтейна. Алдер не говорит, что она единственная кто ещё помнит эту песню. Не добавляет, что не пела её более двухсот лет. И уж конечно не раскроет того, что переживает о том, чтобы все сделать правильно. Это скажет девушке слишком многое, больше чем она готова сказать и предложить сейчас. Делает глубокий вдох и начинает петь, чувствуя, как вибрирует горло и звук идёт из самых глубин. Глубокий. Дикий. Такой что напоминает о языческих танцах, о моментах, когда есть только ты и пламя огня, взывая одновременно к чему-то дикому внутри, но при этом перебирая струны души. Подзабытые знаки сами приходят в голову, и каждый из них вызывает покалывание на кончиках пальцев. Проводит линию от пупка до низа правой груди туда где, как точно знает, находится небольшая родинка. Крейвен глухо стонет, неосознанно дополняя песню. Очередной разряд тока, электризует воздух. Алдер понижает тональность, вкладывает в песню то, что не смогла сказать словами, и выводит очередную окружность на животе, чувствует, как начинает дрожать Крейвен, цепляясь за неё руками так, словно это она единственное, что может удержать на земле. К удивлению мелодия дается легко, словно и не прошло столько лет, словно сама магия с радостью поддается, наполняя старыми мотивами. Может, она никогда и не забывала эту песню, а та просто жила угольком тлея в глубине души, лишь для того, чтобы сейчас разгореться жарким пламенем. Чувствует, как Крейвен отчаянно дышит, издавая пару стонов, вновь инстинктивно попадая в ритм. Под конец песнь становится рваной, больше походя на удары барабана и рык зверя. Сара резко проводит пальцами, вниз царапая кожу и заканчивая очередной знак, Талли громко стонет, вздрагивая от новой волны возбуждения, и на это отзывается тело Алдер, посылая дрожь, ускоряя пульс и скручивая низ живота в горячий узел. Жар. Жар опаляет кожу. И магическая энергия бурлит в крови, заряжая и наполняя. Воздух кажется тягучим, таким что можно ловить губами, чувствуя сладкий привкус. Крейвен полностью опирается на неё, доверяя. Электричество пробегает по коже, поднимая каждый волосок на теле и уже её стон скрашивает песню. Доводит девушку до грани, используя главную силу всех ведьм. Под конец поет животным рыком, напрягая шею и чувствуя желание зубами прикусить кожу. Крейвен выгибается, издает неконтролируемый стон, заканчивая песнь. Это кажется лучшим звуком, изысканной нотой, легко взятой в порыве страсти. Алдер ухмыляется, довольная собой, определенно одна из лучших работ. Смакует образ девушки, как дорогое вино, медленно взглядом очерчивая приоткрытые губы, затуманенный взгляд и румянец. Надо уметь пить вино и она уж точно знает как это делать правильно, наклоняется, языком цепляя капельку пота, что скользит по шее девушки. Изыскано. Крейвен шумно дышит, словно после напряженной тренировки, явно хочет что-то сказать, но то ли не может найти слов, то ли все ещё не чувствует в себе сил для этого. Отклоняет голову, смотрит, а глаза тёмные в тон дорогого виски, что переливается в огнях камина. Алдер пьёт этот взгляд. — Вау. Просто… Ох. — Вырывается у Крейвен. Алдер хмыкает. Ладонями проводит по груди, продолжая рисовать узоры. Хочется отметить все тело девушки, расписать защитными знаками. И держать крепко, чтобы никто не посмел тронуть и если надо убить, того кто коснется девушки. Тёмные мысли. Но Алдер никогда и не была «светлой». Её это и не особо волнует. А Крейвен почти что тает под её прикосновениями, не подозревая о мыслях, что темными тенями постоянно находятся рядом. Впрочем, вновь смотря в глаза девушки, возникает ощущение, что та знает, но принимает, наученная на своих ошибках. И от этого становится теплее. — Ты определённо должна научить меня этому. — Наконец-то хрипло произносит девушка, и как-то особенно отчаянно добавляет. — Пожалуйста. Сара смеётся, тянет Крейвен на себя и отклоняется назад, выпуская девушку из захвата ног. Крейвен понимает намёк и плавным отточенным движением оказывается над Алдер, вжимая её в деревянную поверхность стола. Сара помнит, как девушка впервые оказалась на столе, только в её позиции сейчас, и как красные пятна румянца заливали щеки, а сама нервно смотрела, боясь, что стол сломается. Сейчас более смелая и в глазах горят ведьмовские огни, единственные огни в которых Алдер готова сгореть. Крейвен стаскивает с неё футболку и недовольно цокает. Наклоняется для поцелуя, полностью придавливая женщину и опаляя огнем. Алдер чувствует спиной холодное дерево. Вздрагивает от контраста. Волосы девушки скользят по щекам, а мягкие губы целуют каждый доступный миллиметр кожи. Быстро, жадно, с той же жадностью, с которой огонь набрасывается на лист бумаги. Крейвен отклонятся, и Алдер импульсивно тянется следом, зарывая руку в рыжие пряди и, кажется, огонь с них пойдёт по руке вливаясь в самое сердце. — Слишком много одежды. — Отрывисто комментирует Крейвен, нащупывая застежку лифчика. — Что ж, кадет, когда буду пересматривать форму, то учту ва… Голос срывается, ведь Крейвен успешно справляется с задачей — освобождая её грудь от последней одежды, губами девушка прикусывает сосок. В ответ женщина царапает спину Крейвен, не заботясь о том насколько яркими будут отметины, если понадобится потом сама же и залечит. Девушка выгибается, с радостью подставляясь, а после хрипло дыша, оставляет множественные поцелуи и каждый ощущается языком пламени на коже. Алдер готова так гореть вечность и больше, ведь ощущается слишком хорошо и слишком правильно. Вновь поцелуй, томный от которого сводит внутри, и горят губы. Наверное, они обе горят, жар ползет по коже. Алдер ловит себя на мысли, что надо постараться случайно не спалить всю комнату. Хотя в действительности, в опасности сейчас весь Форт и ближайшие земли, ведь чувствует в себе мощь, подпитанную их энергией и способную вызвать шторм. Сжимает челюсть, гася магическую силу. Это словно залить раскаленные угли холодной водой — горячий пар от которого становится только жарче. — Я бы хотела увидеть, как ты полностью потеряешь контроль. — Опасно мурлычет Крейвен, даже не подозревая насколько она близко к тому, чтобы отпустить себя. — Обязательно поедем туда, где на многие мили нет ни души и вот тогда я покажу тебе на что именно способна такая магия. — Хрипло бормочет. Это обещание, полное опьяняющего безрассудства. Чувствует себя счастливой, словно это давно забытое счастье, когда чувствуешь себя в полной безопасности и не надо держаться в напряжение все время ожидая удара в спину. Можно расслабиться и довериться рукам, что скользят по телу, останавливаясь на ремне. — Нам недавно на занятии рассказали, что на материнском языке можно произнести имя другой ведьмы, но в особой формулировке. Так вот, я провела несколько исследований, пришлось прочесть пару старых книг и расспросить, но… — Крейвен прерывается, чтобы втянуть воздух. Алдер с трудом подавляет желание закатить глаза, способность девушки много говорить проявлялась порой очень неожиданно, конечно, она знала несколько способов заставить Крейвен забыть о существовании слов в принципе, но чувствует, что это важно. Притом это было мило и в некоторой степени даже горячо. Особенно прекрасно было наблюдать за тем, как горят глаза девушки и как она улыбается, чуть отклоняя голову, когда понимает, что начинает говорить слишком много. — Талли, ближе к делу. — Нетерпеливо рычит, приказывая. — Так точно, мэм. — Девушка нагло интерпретирует слова и ловким движением расстёгивает ремень штанов. Стаскивает штаны ниже вместе с нижним бельем. Алдер всхлипывает, ни с кем другим не позволила бы такую слабость, а тут ещё немного и начнёт умолять, отбросив приказы. — Так вот… — с широкой издевательской улыбкой начинает Крейвен, но Алдер перебивает, хватая за шею, целует. Слишком хочет провести по этой улыбке языком, впитать в себя девушку. Крейвен вычерчивает узоры на внутренней стороне бедра, словно пытается повторить ведьмовские знаки и, на удивление, один удается точно. Все тело отзывает. Крейвен рычит, и вибрация проносится по всему телу, затягивая все сильнее на самую глубину в самый центр пламени. А взгляд девушки томный с диким желанием смотрит прямо, оголяя душу. Мокро. Жарко. И напряжение ожидания вновь тетивой натягивается, заставляя рвано всхлипывать. — Говорят, что этой фразой можно показать свое… особое отношение, когда других слов недостаточно. — Шепчет девушка, касаясь пальцами влаги. О сказанных словах невозможно думать, лишь о пальцах, которые плавно скользят, находя нужный ритм. Выгибает бедра навстречу девушке, дрожа всем телом. — Талли. — Выдыхает женщина сама, не уверенная звучит ли это как приказ или больше как молитва. Ответом ей служит стон Крейвен и поцелуй настолько чувственный, что, кажется можно кончить только от него. Талли скользит двумя пальцами, и Алдер стонет ей в губы, двигая бёдрами в такт движению руки. Крейвен прижимается так близко, насколько может. И вокруг запах пота, жара, особый аромат девушки — сладкий, как карамель и освежающий фруктовый. Алдер готова всю жизнь дышать только этим воздухом. Девушка двигает пальцами, и ещё немного и она окончательно сгорит, сильнее впивает ногти в плечи девушки. Крейвен понимает, наклоняется так близко, что Алдер слышит, как постанывает девушка. Отчаянно сдерживает рвущуюся наружу магическую силу, сжимает челюсть. — Богиня, — вопреки всему слетает с языка. Тянущее чувство. И сладость. И жар. До грани её доводит, посылая по телу волну удовольствия, выжигающий шёпот на древнем языке, и осознание того, что именно говорит девушка. — Я люблю тебя, Сара Алдер, — произносит Крейвен на материнском языке. Стон Алдер настолько громкий, что удивляет саму женщину. Слышится хруст дерева. Саре кажется, что это внутри неё что-то надламывается окончательно, и раздается удивленный с нотками восхищения выдох девушки, а они ощутимо проседают ниже, хотя может женщине просто кажется, что они падают. Крейвен ложится на неё. Тяжело дыша, утыкается носом в ключицу, металлическая пряжка на штанах девушки холодом обжигает оголенный живот, посылая дрожь. В голове пустота, а в груди теплое солнце, что грозит пробиться сквозь ребра. Может лишь обнимать девушку, крепко прижимая к себе, не собираясь отпускать, потому что не хочет, потому что Талли её, потому, что слаба без чувства девушки рядом. Крейвен начинает тихо смеяться, и Алдер прикрывает глаза, наслаждаясь звуком. — Я сломала стол под генералом армии. — Довольно бурчит девушка ей в ключицу, посылая новую дрожь. Ох, так треск дерева ей не послышался… Женщина думает отметить, что формально стол сломала как раз она сама и кому как не ей решать, что именно стоит ломать в своем кабинете, но знает что это будет лукавством. Лишь улыбается, выводя на спине узоры. Ведет линию от верха правого плеча к лопатке, потом выше к основанию шеи, чувствуя как выпирает позвонок, а после ниже вдоль позвоночника и резко в сторону верх, надавливая сильнее на кожу, завершает опуская последнюю линию под углом вниз. И только тогда обрушивается осознание, что именно вывела на коже девушки. Пусть тайное станет явным. Магия с готовностью реагирует, волной проходясь по телу. Последний пазл словно становится на место. Словно луна пробилась сквозь облака, освящая и показывая путь. И, Богиня… Алдер понимает, что любит девушку. — Талли… — Ммм? — Лениво тянет девушка, располагаясь на ней удобнее, с явным намерением остаться тут, как можно дольше. Алдер открывает рот, но слова комом застревают, и хочет сказать, но все ещё не может. Такое признание окончательно оставит беззащитной, отдаст девушке всю власть. Крейвен так легко показывает и говорит, что любит, и в этом столько силы, что собственная неспособность сказать прямо неожиданно выглядит как слабость. И к черту слабость. Она будет сильной. Вкладывает может и черное, но живое сердце в руки девушки. Тихо выдыхает на материнском языке старую древнюю фразу, что шептали как клятву, и что произносили, как молитву: — Мне все равно, если погаснет солнце, пропадут звезды и исчезнет весь остальной мир, ведь ты мой голос и моя сила, Талли Крейвен.