***
Земцов сидел в пустой ординаторской в полной темноте и о чем-то думал. Думал о том, как бы помириться с Лизой на которую успел накричать утром, а все из-за генерала Ракитина, который часто становился причиной слез, недосказанности и недопонимания. Взглянув на часы, Платон встал и отправился переодеваться, все равно дежурит сегодня Дыбенко да и третью ночь оставаться в больнице как-то не хотелось.***
Выйдя из кабинета и закрыв дверь на ключ, Филатова хотела было сделать шаг в сторону лифта, как вдруг столкнулась с Земцовым, который также туда направлялся. — Извините, — сухо молвил Платон нажимая кнопку вызова лифта. Лиза ничего не ответила заходя в пустую кабинку лифта вслед за мужчиной. Когда дверь закрылась, а лифт стал двигаться на первый этаж, лифт внезапно остановился. Свет погас. Достав из кармана телефон и включив фонарик, блондинка нажала вновь на нужную кнопку, но все оставалось по прежнему. — Ужу около недели этот лифт давал сбои, а сейчас он решил вообще обломаться. Надо было бы мастера вызвать чтобы посмотрел что с ним, — она навела фонарик на стоящего рядом мужчину. — И что теперь будем делать? — Отлично! Мы застряли в лифте! — с сарказмом сказал Земцов и прислонился спиной к стене. — А ничего. Раньше надо было думать, а не сейчас, когда оказались в сломанном лифте, — он скрестил руки на груди. — Да ещё и в такой компании. — Что Вы хотели сказать последней фразой? — зло спросила Лиза. — Ничего, просто как там Ваш генерал Ракитин, скучает наверное без Вас, ждёт, переживает. — Я так понимаю Вы тоже меня уже за него замуж выдали? Или как это объяснить? — А что мне остаётся делать? Ревновать? С чего бы вдруг? Это генерал должен ревновать, а не я, — усмехнулся Платон, а внутри вдруг все похолодело: не это он хотел сказать, совершенно не это. — Значит мне можно улетать в Москву и выходить за него замуж? — голос дрогнул, а на глазах появились слезы. — А мне все равно. Ничего личного, — ляпнул он не подумав, и в тот же миг сильно пожалел об этом. Ему далеко не все равно, улетит она или нет. Он же хочет, чтоб она была рядом, с ним, а не с Ракитиным. Интуиция подсказывала, своими словами он все разрушил. Безвозвратно. Сорвавшийся всхлип с Лизиных уст в полной тишине прозвучал громче чем взрыв, а Платону стало не по себе, будто кто-то ударил его чем-то тяжёлым по голове. Повернув голову он в полумраке увидел силуэт Филатовой которая старалась заглушить предательские всхлипы, но безрезультатно. Со слезами выходила вся боль, обида, только любовь не хотела уходить. А разве может уйти то что так долго собиралось из малюсеньких кусочков? Вряд-ли. — Лиза, — тихо произнёс Земцов подходя ближе, но женщина повернулась и остановила его жестом. — Ничего личного, Платон Ильич, не надо, — сквозь слезы промолвила она. — Лиза, прости меня. Я говорил то что не думал. И мне не все равно, как сложится твоя жизнь. Лиза. Мужчина одним шагом преодолел расстояние между ними и заключил в объятия, несмотря на её попытки вырваться. — Отпусти, слышишь, отпусти! — Елизавета уткнулась лицом в его плечо, кулаками била ему в грудь, но крепкие мужские руки только сильнее обняли. — Как ты это делаешь? Как? Почему я в тебя влюбилась что уже не могу забыть? Пожалуйста, объясни, — она отняла от уже влажной рубашки заплаканное лицо и сквозь слезы посмотрела в темные глаза, в которых плескалась теплота, нежность и… любовь? — Не знаю, — брюнет аккуратно провел пальцем по мокрой от слез щеке смахивая мокрые дорожки, а потом неожиданно взял и коснулся губами нежных губ. Лиза не стала сопротивляться, только обвила руками его шею и с нежностью ответила на такой долгожданный поцелуй, вкладывая все чувства в него. Когда воздух в лёгких закончился, Земцов отстранился и заглянув в глаза, которые сияли от счастья, прошептал: — Я люблю тебя больше жизни. Кроме тебя мне никто другой не надо. Прости меня за все те слова которые я тебе сегодня наговорил. Они же не от злости, а от ревности. Я люблю тебя. Филатова только крепче прижалась к любимому и прошептала слова, которые он так давно хотел услышать: — Я тоже тебя очень сильно люблю, и никуда не поеду, а останусь с тобой. Платон улыбнулся и вновь прильнул к тёплым губам, понимая что отныне они вместе и их никто никогда не сможет разлучить.