Великолепный век и "мудрая" дева.

Я кивнула женщине, что с улыбкой чеширского кота покидала наш дом. — Спасибо, Вам, Мария. — девушка взяла мою ладонь и поцеловала ее, а после приложила к своему лбу. — Спасибо. Я буду молится за Вас и Ваших сестер Аллаху. — Айше-хатун, помните, что я говорила. Больше гуляйте, следите за тем, что вы едите и пьете. Это Ваша первая беременность, так что надо быть очень осторожными. — сжала ее руку и кивнула. Мы попали в этот мир два года назад. Я и мои три подруги. Сначала была растерянность, неверие и отрицание. А что вы хотите? В нашем мире нам было по двадцать пять, а тут нам пигалицам лет по тринадцать. Мало того, мы еще оказались хуй пойми где, как и почему. Хорошо, что хоть знания нашего времени или мира, еще не совсем понятно, сохранились в наших головах. Елена — прирожденный учитель, а тут ее за глаза называют чуть ли не ученой, преподаёт в нашем доме для сирот или тех, кто не может заплатить за учебу. Александра — наш строитель. Дом построила она, как и многие другие маленькие проекты, на которые мы зарабатывали деньги сами. Кристина — она у нас добытчик. В прямом смысле слова. Ее талант охота. Она местный лесник, знает где какие ягоды и по каким тропам какой зверь ходит. Всегда возвращается с чем-нибудь мясным. Я же являюсь лекаркой. Сначала нас не воспринимали от слова совсем. Говорили, что мы выскочки, неумехи и так далее. Наши способности показало только время. И теперь мы являемся самыми мудрыми девами в Амасье. Но я бы сказала — ебнутыми. Выпроводив очередную пациентку, зашла в зал, где собрались подруги. Для всех мы являемся сестрами и мы не против. Даже наоборот, одной проблемой стало меньше. — У нас намечается проблема. — Кристина оглядела каждую из нас. Брюнетка с голубыми глазами, приятные черты лица, пухлые губы и фигура песочных часов, как она сама говорит. Она сидела на большом диване, сложив локти на колени, а ладони в замок. — О нас услышали в столице. — И что в этом такого? — спросила Саша, сероглазая блондинка с бледной кожей, отрываясь от очередного чертежа. Лена подняла голову от сочинений своих учеников. Она русоволосая с карими глазами и пухлыми губами. Только нам с Сашей не повезло насчет губ. Тонкие линии. — В том, что если о нас услышали, то и о лекаре. — сказала им, продолжая стоять. — Я слышала, что один из детей повелителя Сулеймана болен. — А я тебе говорила, не лезь из кожи вон. — Лена отложила бумаги и пересела на диван, что стоял напротив Кристины. — И что? Она должна была позволить им умереть, не смотря на то, что могла помочь? — спросила Саша, тоже отложив свои чертежи. — Я сегодня обшарила лес и видела нескольких янычар, что опрашивали народ на дороге в город. — она подняла на меня взгляд, — И спрашивали именно о тебе. Ты права в своих догадках. — Твою мать. — села на диван рядом с Сашей, запустив руку в волосы. — Мне, по сути, ничего не сделают, но боюсь, что из дворца меня не выпустят. Девочки, пока не поздно, сбежим отсюда к чертовой матери. — Маш, ты в своем уме? — Лена посмотрела на меня, как на дебила. — Никто не посмеет увезти свободную женщину силой. Ты знаешь законы получше меня. — Янычары подчиняются только повелителю и никому более. — вклинилась Саша, положив руку мне на плечо, чуть сжимая. — Маш, сейчас мы никак не можем уехать или уйти. Ты должна понять. — А если меня заберут? — спросила их с чуть дрожащими руками. — Там дворец. Он полон крови и смертей. — Ты не рабыня. — напомнила Лена. — Ты сможешь уйти и никто тебе слова не скажет. — потвердила Саша. — Если что, — посмотрела на Крис, которая положила на столик перед собой небольшой кинжал. — Мы придумаем план побега и уедем из этой империи. Нас не найдут. Улыбка сама появилась на моем лице, хоть немного неуверенная. *** — Значит, это ты? — спросил меня повелитель мира. Сулейман, если я правильно помню. — Сними маску и покажи свое лицо. — Если позволите, повелитель, я хотела бы не показывать никому своего лица. — чуть склонила голову в поклоне. Руки чуть дрожат и сжала их в подобие замка. — До нас дошли слухи, что ты можешь вылечить самые тяжелые болезни. Так ли это? — в голосе слышится сталь, хоть он сидит и улыбается. В глаза смотреть не рискую. — Я не даю пустых надежд, повелитель. Если я могу помочь — помогаю. Сделаю все для этого. — отвечаю честно. Конечно, кто еще будет лечить человека от оспы, кроме меня. Обычные лекари, как понимали, что перед ними смертельная болезнь, так бежали дальше всех. — У меня будет к тебе поручение, Мария. — киваю мужчине. — Мой младший шехзаде болен. У него горб. Это и будет твоим поручением. Вылечи моего сына. Все подробности ты узнаешь от других лекарей. А теперь ступай! Я не вышла, вылетела из кабинета султана, как ошпаренная. Горб? ГОРБ! Лечить в шестнадцатом веке?! Серьезно?! Твою мать. Я знала, что он болен, но не думала, что будет так. Буду уповать на милость Господа, что там не все так плохо. Меня провожал некий ага. Вроде бы представился как Сюмбюль, но я не запомнила. Он проводил меня к покоям моего пациента. — Только запомни, девочка, — посмотрела на агу через прорези в маске. — Никто не должен знать об этом. Никому ни слова. — Я поняла, ага. Не маленькая. — киваю евнуху, — Тем более, я не имею привычки болтать с кем-то о моих пациентах. — Это очень хорошо. Так и должно быть. — он махнул страже рукой и те открыли нам двери в покои. Комната была большой. Тахта стояла в углу комнаты, стол был завален чертежами, много книжных шкафов, где были аккуратно сложены книги. Как странно. Полки были в порядке, а вот на столе бардак. Но… Где хозяин комнаты? Посмотрела на агу, который сам удивленно осматривал комнату. — Ничего не пойму, он же был здесь. — сказал ага, поймав мой взгляд. Так… Я повернулась к дверям. — Стража. — двое мужчин вошли в комнату, переводя взгляд с меня на Сюмбюля. — Шехзаде Джихангир давно ушел? — Не так давно, хатун. — ответил стражник, смотря на меня, — К нему служанка Михримах-султан приходила. Вот он и ушел. — Спасибо. — кивнула стражнику в знак благодарности и повернулась к евнуху. — Сюмбюль-ага, я верно запомнила? — спрашиваю его, на что тот кивнул. — Я приехала сюда для лечения, а не ожидания. Я должна вернутся в Амасью как можно быстрее. — Девочка, а не наглеешь ли ты часом, а? — возмущенно сказал евнух, а я зло выдохнула и он это услышал. — Кто ж будет шехзаде указывать? — тот покачал головой. — Сюмбюль-ага, я лекарь, что был специально приглашен. Для шехзаде будет лучше вернутся, чтобы я могла оценить масштаб болезни. — сложила руки в замок, — Тем более, не указывать, а просить. — Что просить? Оборачиваюсь на голос. На пороге комнаты стоял молодой парень. Темно-русые короткие волосы, приятные черты лица и зеленые глаза, которые смотрели то ли с горечью, то ли со знанием мира. Я поклонилась парню. — Шехзаде Джихангир, — евнух поклонился парню. Господи, спасибо, что я поклонилась раньше. — К Вам пожаловала лекарь. — Что? Снова какие-то новые методы? — в голосе сквозила такая грусть, что я дернулась. — Почему лицо закрыто маской? Сними ее. — Простите, шехзаде, но я хотела бы, чтобы она осталась на месте. — поднимаю голову и смотрю на парня. На вид ему лет восемнадцать, он реально сильно горбился и я уже видела горб с правой стороны. Похоже, задеты кости сильнее, чем я думала. Похоже, здесь я не на полгода, а на два или три. Без опаски, сделала шаг к шехзаде, уже не обращая внимание ни на кого. Зашла к нему за спину, внимательно оглядывая ее, пока еще под одеждой. — Давно он у Вас? — спрашиваю парня, снова вставая перед ним. Тот с какой-то злостью прошел мимо меня. Вздохнула и развернулась к шехзаде, что сел на тахту. — Шехзаде, для Вашего же благо, говорить мне все о Вашем состоянии, чтобы я могла назначить лечение. — Я такой с рождения. — ответили мне, отвернувшись. Так-с, разговаривать со мной не желают. Хорошо. Перевожу взгляд на евнуха. — Наш шехзаде родился с такой болезнью, хатун. — потвердел его слова слуга. — Лекари приходили, старались помочь, но все без толку. — А массажи были назначены? — спрашиваю Сюмбюля (он более разговорчив), отвернувшись от пациента. — Мази и бинты для поддержания осанки? Специальная разминка? Плавание? — с каждым моим словом, глаза слуги росли. — Простите, хатун, но только микстуры и все. — смотрю удивленно на евнуха и охреневаю. Что? — Шехзаде, — повернулась к парню, что теперь заинтересованно смотрел в мою сторону, — Я, мягко говоря, в шоке. Ваши лекари — глупцы, раз не смогли додумается до обычного массажа. — снимаю черные перчатки с рук и бросаю их на стол. — Раздевайтесь до пояса. Буду проводить осмотр. *** — Радуйтесь! Шехзаде Джихангир здоров! — Сюмбюль бегал по коридорам и орал одно и тоже. Лично у меня дергался глаз от этого. — Сегодня будет праздник в честь шехзаде Джихаргира. У-у. Стража у покоев повелителя открыли мне двери сразу же. — Проходи, дочка. — султан встал из-за стола и подошел ко мне. — Радость-то какая. Никто не мог поставить моего сына на ноги, а ты, девчушка смогла. — говорит так, будто ничего не случилось. Ну ты и тварь! — Повелитель. — кивнула султану. — Эта заслуга не только моя, но и шехзаде. Ведь он не терял надежду о своем выздоровлении. Но прошу помнить, что порок может вернутся. — Да, мне уже все сообщили. — мужчина положил руки на мои плечи и я на них покосилась. — Ты… Не доверяешь? — Вы отдали приказ о казни моих сестер. — прошипела ему и дернула плечами. Мужчина руки убрал, но не отошел. — Они всего лишь хотели меня увидеть. — Ты прекрасно знаешь причины, хатун. — в его голосе появились стальные нотки. Я усмехнулась и покачала головой. — Их вина была доказана. — Да, доказана, — смотрю в глаза султана, — Только теми, кому не нравилось, что шехзаде идет на поправку из-за меня. — вздохнула и отошла на несколько шагов. — Я свой долг выполнила, повелитель. Я еду домой. Сейчас. — Я знаю, что не в праве просить тебя, но может ты останешься? Займешь пост главного лекаря при дворе. — предложил мужчина. Да как ты, падла, не поймешь? — Я бы подарил тебе земли. — Благодарю. — вышло слишком резко и повелитель это заметил. — Но мне от Вас ничего не нужно. Да пошлет Вам Аллах долголетия, повелитель. — Даже на праздник не останешься? Я же молча постучала по двери и мне их открыли. Ведет себя так, будто поступил правильно. Ха! Я шла к своей комнате, что мне выделила Афифе-хатун, в сопровождении Сюмбюля и какой-то служанки. Туда сюда сновали слуги, украшая, прибираясь и весело говоря о том, что с шехзаде все в порядке. Усмехнувшись, резко выдохнула и вошла в покои. Вещи мои были собраны. Я посмотрела на свой небольшой сундук и еще на четыре с подарками от всей династии за спасение шехзаде. — Сюмбюль-ага. — позвала евнуха. — Да, хатун. — он поклонился мне с улыбкой. — Все готово? — Да, все приготовления закончены. Карета уже стоит в саду и ждет Вас. Через три дня Вы будете дома. Иншалла. — Вот этот сундук несите в карету, а остальное оставить. — приказала ему, развернувшись. — Но как же это? — смотрю на евнуха со злобой. Он сначала тушуется, а после продолжает. — Это подарки от повелителя, шехзаде и султанш. — Мне не нужны подарки от тех, кто пролил кровь моих сестер, Сюмбюль-ага! — рычу на агу, сжимая кулаки. — Делай, что приказала. Я хочу покинуть этот дворец, как можно скорее. В саду было ветрено. Никогда подобного не замечала. Обычно здесь было спокойнее. Слуги, что встречались мне, кланялись, желали всего хорошего и уходили. До кареты я добиралась долго. Хотя не скажу, что это по времени. Я торопилась покинуть это проклятое место. — Постойте! Стойте, Мария-хатун! — до кареты остались какие-то жалкие несколько метров, когда меня окликнули. К нам подбежала служанка Хюррем-султан. Сюмбюль подал руку калфе, которая пыталась отдышатся. — Мария-хатун, госпожа желает видеть Вас на празднике. — Передай своей госпоже, что я не намерена праздновать вместе с ними. — меня начинает трясти от злости. — Но, Мария-хатун, это же… — Мне все равно, Фахрие-калфа. Я возвращаюсь домой. Хватит с меня ваших дворцовых интриг. Я уже потеряла всех кого любила. — последнее я чуть ли не шептала. — Передавай госпоже долголетия. Когда я села в карету, Сюмбюль закрыл двери и мы тронулись. Хватит с меня. Я слишком долго была здесь. А я ведь только со всеми подружилась. Даже Селиму приглянулась, хотя без маски он меня и не видел, а тут… Что б их! *** Мы день были в пути, когда карета резко остановилась. Что это? — Мария-хатун, выходите. Мы Вам не враги. Поправив маску, открыла дверь кареты и выглянула. Передо мной стояли янычары с мечами на перевес, но стоило им увидеть меня, как мечи отправились в ножны, а сами они поклонились. Ступила на землю и закрыла дверь кареты. — Что? — улыбаюсь, глядя на ближе стоящего мужчину. — Неужели государь и мне смертный приговор подписал? — Нет, хатун. — мужчина поднял на меня взгляд, — Нам пришел приказ от шехзаде Мустафы увезти Вас во дворец в его санджаке. Мустафа? Да, он вроде бы мне любовное письмо отправлял. Но это случилось после смерти сестер, поэтому я не замечала ни его, ни его действий. — А если я не хочу? — спросила его, спрятав руки за спиной. Медленно из рукава платья достаю кинжал. — Силой потащишь? — Если потребуется. — Хм… Вот как? А что ты будешь делать сейчас? — поднесла клинок к своему горлу. Янычары этого не ожидали. Я же спокойным голосом продолжила. — Я уже все потеряла, думаете я не смогу убить себя? Мне все равно терять нечего. Так зачем же тянуть? — Мария!