Морской оборотень

Зима казалась бесконечной в арктических широтах, пусть из всего экипажа двух кораблей Генри Драксу и повезло больше остальных, чтобы можно было жаловаться: он не ушел под воду с проклятым Волонтером, как команда Персиваля или Гастингса во время шторма. На этом удача и заканчивалась, остальное было заслугой его хитрости, беспощадности и жажды жизни. Без Кавендиша, о котором Дракс позаботился лично, оставшиеся на краю глетчера пятеро кретинов не способны выжить. Хотя оно и к лучшему, могут сказать спасибо. Тупейшие решения Кавендиша и привели к тому, что они остались посреди скованного льдом побережья, где кроме снега и мерзлых камней больше ничего не найти. Вряд ли им посчастливится, чтобы их обнаружила еще парочка инуитов, у которых можно выменять тюленьи туши. И даже если так, скоро закончится топливо, а на коптилке из тюленьей ворвани нормальный горячий обед не приготовишь без должной сноровки. Им придется, преодолевая отвращение, питаться холодным мясом, сидя в продуваемой ветрами палатке. Это Дракс мог сожрать любую дрянь, понимая, что стоит вопрос выживания. Но эти плаксивые неженки со своим благородством даже не додумаются снять с трупа Кавендиша сапоги, не то что пустить на колбасу. Благочестивый Самнер не позволит заняться каннибализмом. Ну и черт с ними. Дракса совершенно не волновала их дальнейшая судьба. Кому интересны покойники? Доплывший на инуитской лодке до местного племени, Дракс оказался в намного более выгодном положении. Он не собирался вступать в контакт с инуитами: менять ему было особо нечего, а охотиться на тюленей он прекрасно умел сам. Но с местными у него было больше шансов справиться с полярными медведями, которые охотились на тюленей и людей не хуже Генри Дракса. К тому же близость инуитов немного успокаивала. А там и кто знает, может среди их женщин и юношей найдется кто-то посмазливее, кто захочет навестить его иглу, которую помогли построить эти простодушные непуганые болваны. И все же охотиться Дракс предпочитал один, уходя на замерзший залив и выискивая трещины во льду, чтобы сделать прорубь пошире. Какими бы ловкими не были тюлени, они дышат воздухом, точно так же как и мы, а значит, рано или поздно прогалина в толще льда привлечет их внимание. Нужно только подождать. А ждать, сидя в засаде, Дракс умел, как никто другой. Впереди у него долгая зима, пока залив не оттает, чтобы акватория вновь стала судоходной. Уйдя на охоту вглубь мерзлого залива, Дракс отыскал брошенную иглу, которую использовали инуиты, и принялся исследовать лед. Он наметил три трещины в относительной близости от иглу, чтобы можно было заметить вынырнувшую на льдину тварь. С ружьем ему было бы значительно проще, чем с гарпуном, но патроны почти кончились еще в прошлом месяце, а без них эта железка практически бесполезна. Неприкосновенный запас патронов он оставил на экстренный случай. Вылезая из иглу, в которой Дракс отсиживался, чтобы вконец не отморозить яйца, время от времени патрулировал территорию, прочищая проруби от сковывающей поверхность воды ледяной корки. Двигаясь почти бесшумно, потому что толща воды отлично разносила звук шагов, он обогнул заснеженный нанос из поднявшегося летом пакового льда, чтобы прочистить последнюю прорубь, и обомлел. Футах в двухстах он заметил силуэт и даже снял костяные очки с узкими прорезями, которые помогали не ослепнуть от белизны заснеженных пустошей. Драксу казалось, что ему привиделось, он не двинулся с места. Он отчетливо видел, как существо в длину, вероятно, футов семь, в котором безошибочно угадывался лежащий на льду тюлень, вдруг поднялось, как человек, на две ноги. Гарпун в ослабевшей руке накренился и ткнулся наконечником в снег. Дракс шмыгнул носом, вытер меховым рукавом рот, смахнув иней с густой бороды, и присел за ледяным торосом. Он слышал байки портовых пьяниц о русалках, селки и финфолк, магическом морском народе, но всегда считал это пустыми бреднями пропитанного дрянным пойлом сознания. Но сам Дракс вот уже недель десять после крушения Волонтера не держал во рту ни капли. Значит, это не алкогольный дурман. Фигура вдалеке скинула на лед что-то белое с крупными черными пятнами. Она была полностью обнажена. В такой собачий холод… Как? Инуиты, как и Дракс, обмазывались жиром, чтобы согреться, но раздевались все равно только в иглу, запалив лампадку с коптящей ледяные стены горящей ворванью. Эта тварь как пить дать бесовское отродье. Хоть Дракс и не верил в демонов. Люди бывают хуже любых чертей. И Генри Дракс был отличным наглядным примером. По сложению даже с такого расстояния становилось ясно, что это мужчина. Насколько озлобленным он может оказаться? Селки считались миролюбивым народом, но кто знает? Кинется ли он, обнажив зубы? У Дракса на этот случай есть гарпун. Сколько за такого можно выручить дома? Хотя поди сохрани его тело на протяжении всей зимы. Да и кому нужен промерзший труп парня или тюленя? Но в живых сохранить его будет еще сложнее. А на корабле, который возьмет Дракса на борт весной, начнутся ненужные вопросы о его спутнике. Но подобраться поближе, чтобы посмотреть, он был обязан. Не каждый день видишь такое чудо. Если что — убить его он всегда успеет. Белокожий под стать черно-белой шкуре гренландского тюленя мужчина или юноша, но довольно рослый, отошел от полыньи, ступая по снегу босыми ногами. Дракс обошел торос с другой стороны. Если в этом облике слух у твари такой же, как у любого другого человека, то он не услышит его перемещений. Дракс пожалел, что его меховая шуба была не из полярного медведя. Тогда, скрыв черную с проседью бороду за воротником, он мог бы подобраться к селки почти незамеченным, пусть и был довольно немаленького телосложения. Что Дракс знал наверняка из россказней моряков — селки сбрасывают тюленью шкуру, чтобы стать человеком. И то пятно на льду должно быть шкурой. Если забрать ее, он не сможет обратиться назад и нырнуть в воду. И уж тогда-то Дракс сможет осмотреть его человеческую сущность получше. Он перебрался к торосу поменьше, который был ближе к полынье, потом к следующему, низко пригибаясь, но селки не обращал на него внимание. Отойдя на приличное расстояние от лежащей на снегу шкуры, он целенаправленно двинулся в сторону иглу. Что, хочет проверить, есть ли там инуиты? Сожрать их он точно не мог — селки, как и обычные тюлени, наверняка питаются только рыбой, крилем и моллюсками. Но мужчины-селки трахались с земными женщинами, как и земные мужчины спали с женщинами-селки и даже брали себе в жены. По легендам, конечно. Неужто его нежданный гость рассчитывает найти в иглу инуитку? Краем глаза следя за перемещением обнаженного парня, Дракс добрался до полыньи и схватил лежащую на льду тюленью кожу, будто мездреную, без ошметков плоти и крови. Невероятно мягкую. Держа в одной руке гарпун, а в другой шкуру, он распрямился в полный рост и двинулся по оставшимся на снегу следам босоногого существа. Оно явно ничего не боялось. Может, даже если встречало инуитов, то учло, что местные не представляют опасности. Но Дракс не инуиты. В этих широтах опаснее него разве что полярные медведи. Он старался не приближаться слишком близко, чтобы его не выдал скрипящий под меховыми валенками снег и не спугнуть селки. Но даже с расстояния Дракс видел, как ладно тот был сложен. Высокий, скорее худощавый и жилистый, но тем не менее мускулистый, с округлой задницей, которая так и просилась в ладони, длинными ногами, узкой талией и волосами до плеч. Будто созданный специально для него. Такие юноши были как раз во вкусе Дракса. Вроде юнги Джозефа Ханны. Вот только Ханна и в подметки не годился этому тюленьему божеству. Он ступал не осторожно, а вышагивал твердо и уверенно, точно принц морей. От созерцания селки у Дракса и самого затвердело. Точно мираж из экваториальных морей. Языческий бог северных народов, которому наверняка поклонялись инуиты, был полностью во власти Генри Дракса. Послышался стеклянный хруст. Под ногами по льду пошла длинная трещина, и селки круто обернулся на звук, так и не дойдя до иглу. Вперил в Дракса встревоженный взгляд и сделал шаг вперед, вытянув руку с кожистыми перепонками между пальцев, словно надеялся забрать шкуру. Лицо закрывали свесившиеся черные, лоснящиеся на тусклом солнце пряди волос. «И как ему не холодно?» думал Дракс. У самого него хер уже скукожился от холода, а этому хоть бы что. Ходит посреди арктической пустоши с болтающимся между ног членом. Видать и правда надеялся найти инуитку и поиметь. Широко и опасно улыбнувшись в усы и видя, что селки не собирается удирать или нападать, Дракс сверкнул глазами и шагнул к нему, потряс в воздухе пятнистой шкурой. Ясно давал понять, что добыча его, не зная, понимает ли он человеческий язык. — Это потерял? — почти ласково спросил Дракс, не особо надеясь на ответ. Он сделал еще шаг и опустил острие гарпуна ниже, чтобы селки его не боялся. Хотя ему ли не знать, для чего человеческому племени нужна эта штука. — Прошу, только не делай с ней ничего, — на нормальном английском проговорил селки с хрипотцой в голосе, тут же отозвавшейся жаром у Дракса в паху. — Иначе не сможешь вернуться в море, — с пониманием подтвердил Дракс. Ну надо же, разговаривает. Еще и на его родном английском. — Откуда ты знаешь язык? Селки откинул волосы назад, обнажая красивое скуластое лицо с соблазнительно пухлыми губами, которым бы позавидовала любая девица, и карими глазами. По взгляду скорее оленьими, чем тюленьими. — Мы много плаваем от западных морей до восточных. У берегов того, что вы зовете Шотландией, я и выучил вашу речь, — бесхитростно объяснил селки, однако не раскрыл конкретных мест обитания их популяции. — Теперь ты мой, ты понимаешь это, тюленья принцесса? — испытующе глядя на селки, спросил Дракс. Пожалуй, убивать такое чудо природы и впрямь было бы варварством, а вот позабавиться с ним, если он станет вести себя покладисто… И не будет кусаться, как Джозеф Ханна. Старая рана в плече, уже давно зажившая благодаря стараниям проклятого Самнера, отозвалась тянущей болью. — Я ничего не сделаю с твоей шкурой, если будешь хорошо себя вести, — с лукавым взглядом пообещал Дракс. — У тебя в руке гарпун, которым ты убиваешь, — с вызовом сложив руки на груди, ответил селки. Он смотрелся почти комично в своей позе, потому что между ног висел член. Причем довольно неплохого размера. Ну, хоть не спрятанный по-тюленьему внутри тела. — Это верно, — широко заулыбался Дракс и бросил гарпун на лед. Он примирительно поднял руку. — Видишь? Селки немного расслабился и не смотрел больше с таким укором, но все же недоверчиво. — Как тебя зовут? — Можешь звать меня Эзра, — немного подумав, ответил селки. — А тебя? Опасно ли было выдавать селки Эзре его настоящее имя? Вряд ли его забота плыть в Англию, чтобы обратиться в суд, что он нашел живым Генри Дракса, по которому плачет виселица. — Дракс, — представился он, решив не называть имен. Дракс и Эзра. Вполне благозвучное сочетание. — Не замерз, Эзра? Я вот очень. Не то, чтобы он действительно успел продрогнуть, но бесстыже обнаженное тело начинало сводить Дракса с ума, желание брало верх. А он привык всегда следовать инстинктам. Но не трахаться же на морозе? Так он точно отморозит себе причиндалы. — Мой народ привык к таким температурам, — признался Эзра. Взгляд его немного оттаял, не в пример замерзшему заливу. — Ты можешь вернуться внутрь, — он указал на иглу. — Но ты пойдешь со мной. Там никого нет, — распорядился Дракс, подхватив гарпун, и двинулся к ледяному холму, победно сжимая черно-белую шкуру. Эзра без возражений последовал за ним. Редкое существо рискнуло бы остаться с Генри Драксом наедине. Ханна и Кавендиш много могли бы рассказать об этом, если бы остались в живых. Дракс недобро усмехнулся. Изо рта вырвалось облачко вмиг заиндевевшего белого пара. Селки не плелся позади, не отставал, и скоро поравнялся с ним. Будь у Дракса свободны руки, он бы даже в такую стужу снял перчатку, чтобы отвесить шлепок по круглой бледной заднице, и на ней заалел отпечаток его ладони. Снежной Арктике не хватает ярких цветов. — Ты не здешний, — поделился наблюдениями Эзра, поглядывая на него. — Откуда ты? — Из Британии, — объяснил Дракс, ускоряя шаг, чтобы поскорее оказаться в иглу и покончить с вопросами. — Мой корабль разбился в шторм. — Я видел новые обломки двух посудин, — признался Эзра, не испытывая какого-либо сострадания. Оно и понятно, китобойные суда Волонтер и Гастингс приплыли, чтобы убивать тюленей и китов, с чего селки испытывать к погибшим командам жалость? Эзра заинтересованно поглядывал на него. — Там, откуда ты, все такие косматые? Дракс хрипло усмехнулся. Этот тюлень-оборотень еще и пытается острить. Может, он и не кусается, но палец в рот ему точно класть не стоит. — А там, откуда ты, все такие лысые? — Я покрыт шерстью от кончика носа до ласт, — с достоинством ответил Эзра. — Но ты присвоил себе мою шкуру. Дракс остановился у входа в иглу, плотоядно окинув его нагое тело взглядом, и сделал пригласительный жест. — Ночью попытаешься отобрать ее и сбежать? — Может, и сбегу, — хитро улыбнулся Эзра, щуря глаза. — А может, если пообещаешь сохранить мне жизнь, я сделаю так, чтобы ты вернулся домой в Британию. — Это как же? — опешил Дракс. Даже похоть немного отпустила при мысли о том, что можно не морозить тут яйца всю зиму. — Этого я тебе сказать не могу. Пока еще рано, — Эзра с улыбкой склонил голову. — Слово за тобой, Дракс. Кто знает, в какие игры с ним играет морской оборотень. Так ли он безобиден, и не кроется ли в его словах подвох, как у джинна, исполняющего желание? Еще и дерзит, забавляется, будто это он хозяин положения. Но терять Драксу было особо нечего. — Я сохраню твою шкуру в целости, если ты отправишь меня домой. Эзра широко улыбнулся, растягивания губы, подался всем телом к нему и кончиком носа коснулся носа Дракса. Он оказался с ним практически одного роста. — Скрепим же наш договор. Люди обычно скрепляли их если не печатями на гербовой бумаге, то хотя бы рукопожатием. Но что это может значить на языке морского народа? Простого инуитского поцелуя носами недостаточно? Эзра опустился коленями в снег, встал на четвереньки, оттопырив соблазнительную задницу, и юркнул в лаз, ведущий в иглу. Ноющий член вновь напомнил о себе, и Дракс нетерпеливо пополз следом за селки, держа перед собой гарпун и шкуру. Нащупав во тьме кремень и лампадку, Дракс высек искру и запалил фитиль, вымоченный в ворвани. Над затрещавшим пламенем к потолку взвилась черная копоть. Запахло паленым жиром, перебивающим стойкий дух пота и немытого тела. Иглу, предназначавшуюся на троих человек, успело немного выстудить в его отсутствие, но Дракс, несмотря на пронизывающий холод, все равно стянул с себя капюшон и принялся расстегивать меховой полушубок. В нем было достаточно массы, чтобы не околеть, а скоро здесь будет даже жарко. Очень жарко. Эзра сам полез ему помогать. Кинув полушубок на ледяную возвышенность, служившую постелью, Эзра улегся поверх меха, растянулся, выгнув все же покрытую волосками грудь колесом, и призывно взглянул на Дракса. Такого поворота Генри Дракс точно не ожидал. Он полагал, что сопротивляющегося селки возможно придется брать силой, но тот сам откровенно соблазнял его. Разбираясь с завязками штанов, Дракс жадно следил, как Эзра поглаживает бедро, то ведя перепончатую ладонь наверх и накрывая колено, то спускаясь обратно к паху. С глухим стоном спустив меховые штаны до середины бедра, Дракс навис над Эзрой, но тот заулыбался, упираясь рукой в его широкую волосатую грудь. — Разденься полностью, иначе ничего не получится, — с хитрой улыбкой заявил он. Все очень даже должно было получиться, ведь он достал из штанов изнывающий по мокрой растянутой дырке член. Но раз селки так откровенно себя предлагает, то Дракс был готов пойти на уступки. Обычно с ним охотно трахались только когда он платил, потому что боялись его крутого нрава. Стащив меховые валенки и штаны, он кинул их на ложе к Эзре, чтобы не лежать на льду, и склонился над ним, расположившись между широко разведенных худых, но мускулистых ног, которые тот тут же закинул ему на талию. Холода Дракс больше не чувствовал. — Ты такой большой, — с замиранием проговорил Эзра, оглаживая его мускулистые руки и крепкие плечи. — Как медведь или морж. Будь заботлив со мной, иначе не попадешь домой. Дракс не привык нежничать в принципе, ни в постели, ни в жизни. Но Эзра говорил с такой уверенностью в успех, а Арктика уже успела осточертеть, что ему хотелось верить. Уж не колдовство ли какое вскружило ему голову?.. Хотя после долгого воздержания он уже не мог обещать, что не станет жестко драть наглого селки. Если сделать все не на сухую, как было с Ханной, то Эзра задержится с ним подольше. Окунув ладонь в плошку с растопленным жиром, в котором плавал длинный хвост горящего фитиля, Дракс провел скользкими пальцами между ягодиц Эзры. Он втирал ворвань в сжатые мышцы, расслабляя их, чтобы тело приняло его член, стоящий колом, точно корабельная мачта. Он не особо церемонился и не растягивал прелюдию, добавив второй палец, а потом и третий. Эзра задергался, жалобно заскулил, точно тюлень от полученных ран, впившись ногтями в мясистые бока Дракса. Легкая боль не остановила его, лишь подстегнула к действию. Боль всегда прочищала Драксу мозги не хуже охоты, срывая последние моральные запреты, которые он и так не стремился соблюдать в обычной жизни. Кто знает, какие законы существуют у морского народа? Может, для него это в порядке нормы. Придержав член, он толкнулся в растянутую смазанную дырку. Эзра стиснул зубы и глухо застонал, запрокидывая голову. Но не спешил вырываться. Волосы, раскинувшиеся веером по меху и льду, походили на черную корону. Едва не рыча от нетерпения, Дракс загнал ему по самые яйца и навалился на белое прекрасное тело своим немалым весом, вжимая в меховые одежды. Несмотря на холод и отсутствие тюленьей шкуры, тело Эзры было нестерпимо горячим, точно он лежал на солнце где-нибудь в тропиках. Откуда столько жара в этом довольно худосочном теле? Опираясь на руки, чтоб совсем не раздавить, Дракс стал двигаться, сразу набирая быстрый темп, вколачиваясь в покорно распластанное под ним тело. Эзра обвил руками его мощные плечи, расслабляясь, чтобы тот не отодрал его до крови, и уперся пятками в широкую поясницу, раздвигая ноги. Такой безропотно покорный. Дракс не любил телячьи нежности вроде поцелуев. Он ткнулся лицом ему в длинную крепкую шею, щекоча кожу косматой бородой и усами, и вдохнул легкий запах мускуса и рыбы, а потом приник губами к коже и жадно засосал, чтобы оставить багровую отметину. Чтобы каждый знал, что Эзра теперь принадлежит Драксу. Шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, Эзра воткнул ногти ему в покрытую татуировкой плоть повыше лопаток, оставляя собственное клеймо. Царапается, бестия. Дракс с одобрением усмехнулся и прикусил кожу рядом с наливающимся засосом, не переставая размашисто двигать мощным тазом и давя головкой на простату. Твердый член Эзры терся о густую поросль волос на его животе. — Постой, — взмолился Эзра, обжигая ухо Дракса горячим дыханием. Дракс словно не услышал его или не хотел этого делать, продолжая с остервенением вколачиваться в податливое тело, водя губами по истерзанному горлу и опаляя кожу тяжелым влажным дыханием. — Я хочу сесть сверху, — объяснил он, поняв, что простые просьбы на того не действуют. — Хочешь поскакать на мне, как грязная шлюшка, тюленья принцесса? — усмехнулся Дракс в его горло, засадив поглубже и утробно застонав. — Ну, давай. Нехотя остановившись, ведь он был уже почти близок к разрядке — в поджавшихся яйцах немилосердно тянуло, — Дракс вытащил член из жадно пульсирующей вокруг образовавшейся пустоты дырки и устроился на меховой подстилке вместо Эзры. Придерживая у основания, он призывно потряс хером, приглашая продолжить. Он не отказался бы, если бы эти прелестные пухлые губки сомкнулись на нем, вбирая в себя. В смене ролей был свой резон — теперь Драксу открывался отличный вид на Эзру, на его стройное, мускулистое тело. Но, несмотря на свое физическое совершенно, по комплекции он был раза в два уже Дракса, хоть и того же роста. На шее уже наливалось красное пятно. Смотря в глаза манящим чернооким взглядом и почему-то улыбаясь, Эзра откинул черные волосы назад и провел перепончатыми ладонями от его коленей до густой курчавой поросли на лобке, заходящей длинными завитками на бедра. Оседлав мощные ноги, он сдвинулся ближе к животу, приподнялся на коленях, заведя руку за спину, и направил член в растраханную дырку, а потом с шумным вздохом опустился. Эзра гортанно и непристойно застонал, ерзая на нем и сжав в руке свой хер. Дракса обдало жаром, будто он опрокинул в себя стакан виски. Еще никто не набирался наглости поиметь Генри Дракса, пусть технически он и был сверху. Эзра скакал на нем, бесстыдно гладя грудь и насухую без растопленного тюленьего жира или слюны дроча член. Дракс жадно лапал его за упругую задницу, раздвигая аппетитные полушария и отвесив с оттяжкой пару звонких шлепков. Раздраженная плоть пульсировала жаром, точно ее жгли над горящей свечой. Из горла Эзры вырвался странный звук, похожий на все тот же тюлений плач, а потом он забормотал себе что-то под нос. Его голос резонировал от подтаявшего от жара их тел и горячего дыхания и блестящего мокрыми потеками ледяного свода иглу, сливаясь в бессвязную белиберду. Дракс впился в молочно-белые бедра ногтями, часто и надсадно дыша, точно загнанный зверь, оставляя красные полукружья следов. Пусть себе лопочет, он уже близко… В яйцах почти ломило от боли, но Драксу не хотелось спустить слишком быстро. Эзра, захлебываясь булькающим протяжным стоном, конвульсивно затрясся и кончил первым, выплеснувшись себе на живот. Он не остановился, испытав оргазм, и, будто не зная усталости, продолжил себя трахать его хером, все еще что-то болтая на тюленьем. Вязкие белесые капли спермы стекали вниз, теряясь в густых лобковых волосах. Зарычав, как раненый хищник, Дракс выплеснулся в Эзру. Его колотило, точно неопытного матроса, который впервые снял себе на месте стоянки портовую шлюху. Эзра не отрывал от него зачарованного взгляда. Мистического и пугающего. — Теперь ты мой. Ты понимаешь это? — не своим голосом и тяжело дыша проговорил Эзра, повторяя его слова. Он провел по волосатой груди Дракса и ласково ущипнул за сосок. — Твоя душа отныне принадлежит мне. Генри Дракс ничего не боялся в своей жизни. Но сейчас ему стало откровенно не по себе. Он рассмеялся глухим каркающим смехом, сверкнув в полумраке темными глазами и сжимая его бедра. — Значит, не сбежишь от меня? — растолковал он. — Ты пойдешь со мной, Дракс, — ответил Эзра, не спеша слезать с него. Потянувшись за своей тюленьей шкурой, он набросил ее на плечи. Черные лохмы завесили лицо, и он убрал пряди за уши. Эзра поерзал, чувствуя, как внутри влажно хлюпает сперма. Стерев с живота капли, он провел ладонью от паха Дракса до груди, втирая свое семя в кожу и поросль черных волос, и улыбнулся, точно ведьма из детских страшилок. — Куда же? На дно морское? — фыркнул Дракс. Ситуация переставала его забавлять. — Ты хотел добраться до Британии, и я исполню твое желание, — объяснил Эзра нараспев. — Но ты причинил моему народу слишком много боли, и теперь обречен скитаться по морям. — Брехня твоя магия! Ее не существует. Но разве не с магическим ли созданием он только что возлег? — Твое право так думать, — усмехнулся Эзра. — Иди на хер, — злобно выплюнул Дракс, отказываясь верить. Что, морской оборотень решил обратить его в тюленя или моржа? Чтобы потом его самого китобои пустили на мясо, ворвань и кожу? Дракс сердито рыкнул, попытавшись скинуть с себя Эзру, но тот даже не шелохнулся от его потуг. Расставив руки по двум сторонам от головы Дракса, он наклонился, гипнотизируя чернооким взглядом. — Скрепим же наш договор, — вновь повторил Эзра и поцеловал сопротивляющегося Дракса, прихватил за нижнюю губу и укусил до крови. Он слизал ее с довольной ухмылкой, а потом схватил Дракса за запястье и поднес ладонь к его глазами. Генри Дракс впервые в жизни застонал от бессилия. Между широко разведенных пальцев появились тонкие кожистые перепонки. Совсем как у Эзры.