Поймай,меня если сможешь

в москве выдалось холодное лето, даже слишком холодное. термометр не поднимался выше 22 градусов, на улице дул ещё и холодный ветер, пронизывающий до костей. он вползал под тёплую одежду, даже прямиком под кожу, заставляя съеживаться. парень устало открыл глаза и выключил будильник синяки под глазами свидетельствовали о огромном количестве бессонных ночей. да и как спать, когда в городе кто-то бессовестно грабит банки, убивая большую часть заложников. паша задумался о явном отсутствие совести у главаря банды. вся комната была увешена психологическими портретами и фотографиями с ограбления. очередько поправляет свои каштановые волосы и тянется за банкой энергетика.начальство раздраженно напоминает о сроках, а у него совершенно ничего, кроме идиотской подписи темно — зелёным маркером на белом листе. б. р. ь. — три буквы, создавали головную боль всему участку. телефон завибрировал выдергивая парня из мыслей. сми сообщали о том, что следствие зашло в тупик окончательно. — твою мать шипит паша в тишину квартиры. он резко встаёт с кровати в серой большой футболки и отправляется на кухню ему кажется что он медленно сходит с ума. медленно и верно солнечные лучи проникают в квартиру и паша жмурится. он ещё немного залипает в телефоне и начинает готовить завтрак. на приготовление завтрака уходит 30 минут и через час очередько уже сидит в отделе с чашкой кофе. американо горький до ужаса, но парень уже привык, он слишком привык ко всему. на нем, чёрная водолазка поверх которой одета белая кожаная куртка, чёрные штаны и белые кроссовки. порой ему кажется, что не хватает какого-то разнообразия. из мыслей Пашу выдергивает голос стажерки милая девушка с латте в руках и коротким волосами. — поехали, новое ограбление устало произносит она и ставит свой недопитый кофе. паша не раз удивлялся, что она забыла в полиции. яна словно была сделана из молочной пенки латте, нескольких треков земфиры, ванильно-твороженного чизкейка.