В багровых тонах

      —Нателла Наумовна, к Вам товарищ главный патрульный с докладом, — с дрожью в голосе сообщила секретарша, стоя в дверях президентского кабинета.       —Пусть войдёт.       Секретарша впустила человека в форменной чёрной одежде с жёлтой повязкой на плече и удалилась.       С момента, как патрульный вошёл в кабинет, его лицо ни на миг не покидала самодовольная ухмылка. Хотя вряд ли его эмоцию правильно называть ухмылкой — это был дикий счастливый оскал хищника, свершившего долгожданную месть. Подбородок слегка подрагивал от нетерпения; казалось, ещё чуть-чуть — и он просто лопнет. Глаза вошедшего горели лихорадочным огнём. Он жадно смотрел на госпожу президента.       —Нателла Наумовна… — начал он. По голосу было ясно слышно, как он возбуждён от радости, — я их… всех убил!..       —Что, прям всех? — с интересом, но не сильно удивившись, спросила томным голосом стоящая у окна Стрельникова, не отрываясь от чтения каких-то важных бумаг.       —Прям всех! — патрульный сиял, как начищенный самовар, — всех до единого, Нателла Наумовна! — он часто и глубоко дышал от радостного волнения.       Нателла вздохнула.       —Сколько раз, — медленно и вкрадчиво начала она, — сколько раз я тебе говорила, сколько раз, Захар, я просила тебя, — небольшая пауза, —не называть меня по имени и отчеству?       Она неторопливо повернулась к нему лицом. Бросила на Захара быстрый цепкий взгляд и чуть вскинула брови, слегка поразившись его внешнему виду, но нисколько не испугавшись.       А испугаться можно было легко. Захар стоял весь в ожидании, заложив руки за спину и вытянувшись в струну. То дикое выражение и звериная улыбка от уха до уха не исчезли с его лица. Дышал он глубоко, запыхавшись от скорого шага. Но самым жутким атрибутом в облике главного патрульного была кровь. Всё лицо было в сухих багровых пятнах, тёмные капли оставляли липкие следы на чёрном тренче, а при взгляде на забрызганные мысы его кирзовых сапог, становилось ясно, что ими с особой жестокостью врезались в чьё-то тело.       —Виноват… Ну так-с… В каком вы сейчас статусе… Президент! — он не растерялся и почти не сконфузился, как это часто с ним бывало в разговоре с ней. Впрочем, говорил Захар чуть менее горячо, чем до этого, — Как же иначе Вас называть?       Нателла Наумовна швырнула бумаги на стол и медленно-медленно двинулась в его сторону. "Так. Так. Так." — каблуки её кожаных сапог гулко стучали по паркету. На мгновение в её глазах сверкнула шальная искра. Захар поймал этот миг, увидел то, что должен был увидеть, и понял — игра началась.       Она подошла и, держа руки также, как и он, за спиной, встала очень-очень близко. Посмотрела в его прищуренные глаза, наклонилась ещё ближе и прошептала на ухо:       —А как ты меня тогда называл? В молодости?.. До этого всего? Помнишь?       От звука её голоса и от её горячего дыхания по телу Захара побежала тёплая волна. Веки затрепетали, а выражение лица сменилось с самодовольно-торжествующего на блаженно-умиротворённое.       —Как же не помнить… Натой называл, Наточкой…       —М-м-м… А ещё как?       Острый ноготь прочертил дорожку по кадыку, выше, и —шорк! — сорвался с гладко выбритого подбородка, дойдя до края челюсти. Белый след от свежей царапины через несколько мгновений покраснел. Захар улыбнулся ещё шире.       —Миледи… Солнышком…       Он смотрел ей в лицо, а она — на "акт вандализма" на его шее. Как будто немного постыдившись содеянного, Нателла провела по следу подушечкой большого пальца и аккуратно погладила пострадавшую кожу, чтобы смягчить боль, которой Захар вообще не почувствовал. Его жгла изнутри не боль, а страсть.       —Миледи… Солнышком… — повторила Нателла, — прелесть какая… Так и называй впредь. Хорошо?       Захар осклабился.       —Как миледи будет угодно!..       Он примет любые правила её игры. Пусть она правит балом как ей вздумается, он выполнит всё, и даже больше, что от него требуется. Она будет им очень довольна.       Нателла взяла его за подбородок. Почти невесомо провела рукой по запачканной щеке.       —Кровь не твоя, надеюсь?       Короткая усмешка.       —Ну и славно.       Ната отняла свою руку от его лица. От того, что произошло мгновение спустя, у Захара задрожали колени. Улыбка сползла с его губ. Он продолжал смотреть ей в глаза, но в то же время прекрасно видел, как Ната самым нахальным образом засунула себе в рот большой палец, глядя на него своим лисьим взглядом, а затем потянулась к его щеке. Чертовка.       Раз, два, три скользких коротких движения. Хмурит брови — кажется, не очень довольна результатом. Кровь почти не смылась, только размазалась ещё больше.       Чертовка. Впиться бы сейчас губами в её кожу, зацеловать тонкую шею и бледное лицо… Что ему мешает это сделать? Считанные сантиметры, отделяющие их друг от друга, он преодолеет одним движением за долю секунды.       Нет. Он выдержит до конца, выстоит, не сорвётся. Ему нельзя. Это он сам так для себя решил. Он тоже играет в игру, только сам с собой.       Ната достала из кармана лиловой шубы чистый платок. Подошла к столу, взяла кувшин с водой и смочила ткань, поливая платок прямо из горлышка. На полу у её ног появилась лужица. Несколько капель попали на светлую юбку и превратились в тёмные кружочки.       Она вновь приблизилась к Захару, всё также смирно стоявшему по струнке в неизменной позе. Нателла принялась аккуратно вытирать любимое лицо от засохшей крови, придерживая Захара за подбородок свободной рукой.       Блаженство. Он закрыл глаза. Ната вытерла его лоб, провела влажной тканью по векам, стёрла багровое пятно, проходившее наискось через нос по щекам. Тонкие струйки побежали вниз, пара мутных капель застряли на усах. Несколько дорожек воды сошлись на краю подбородка и, набрав критическую массу, полетели вниз, чтобы в конце падения удариться о пол и превратиться в кляксу. Пара струек побежали по шее и закатились за ворот свитера, отчего по телу прошла лёгкая дрожь. Сердце прыгало, как бешеное — казалось, ещё чуть-чуть и оно с треском вылетит из груди, врежется во что-то и упадёт на землю, трепыхаясь, как подстреленная птица. Захара трясло от счастья. Он чувствовал — развязка скоро.       —Ну вот, так-то лучше, — довольно сказала Ната, закончив пытку водой. Она отошла чуть назад, чтобы полюбоваться результатом. Захар сиял во всех смыслах слова — и от капель воды, оставшихся на лице, и от полученного удовольствия.       "Ну до чего хорош", — думала она, смотря на улыбавшегося во весь тридцать один мужчину.       —Я давно хотела тебе сказать, Захарушка, — негромко произнесла Нателла, приближаясь к нему, —что я очень довольна твоей работой…       Окончание фразы было сказано ему прямо в ухо. Наклоняясь ближе, она потёрлась носом о его щёку, отчего он мгновенно запылал.       —…Ты молодец, Захар…       Правая рука легла на его затылок. Тонкие пальцы вплетались в волосы. Левой она гладила его горячее лицо.       —…Я бы очень хотела поблагодарить тебя за прекрасную службу, — почти шёпотом сказала Нателла, прижимаясь к его груди, —что я могу для тебя сделать? Проси всё, что хочешь.       Сделав несколько глубоких вдохов и выпав из недолгого оцепенения, Захар ответил:       —Миледи позволит ручку поцеловать?       Кажется, Ната ожидала чего-то покруче. Она ничего не ответила, только удивлённо подняв брови, протянула ему руку.       Захар взял её тонкую ладонь в свои, наконец-то выведя руки из-за спины, благодарно улыбнулся, и закрыв глаза, поспешил прижаться губами к её коже. Оставил на тыльной стороне кисти тёплый поцелуй, потом поцеловал ещё несколько раз. Спустился губами чуть ниже и принялся зацеловывать костяшки, пальцы, дошёл до кончиков, перевернул ладонь и продолжил целовать внутри. Наконец, прижал её ручку к своей щеке, уткнулся в неё носом и замер, изредка оставляя короткие лёгкие поцелуи и страстно дыша.       —И всё? — спросила Нателла, —одну только ручку?.. — в её голове звучало искреннее удивление.       Захар осклабился.       —Ну если миледи позволит, то можно и вторую.       Ната коротко рассмеялась и, отняв ладонь от пылающего лица, протянула ему другую руку. Она была чрезвычайно довольна происходящим.       Захар повторил всё то же самое. Как только он отстранился, Нателла быстрым движением схватила его за подбородок. Захар замер.       —И всё же.       —Миледи угодно?..       Договорить не успел. Ната бросилась на него, словно хищник, долгое время поджидавший в засаде жертву. Притянула за подбородок, второй рукой взъерошила волосы на затылке и жадно впилась губами в его губы.       Поцелуй длился долго, пока у обоих не закончился воздух. Удовольствие пришлось прервать, но только на пару секунд, не больше. Захар лишь успел положить ладони Нате на талию и блаженно прошептать: "Солнышко…". Она развернула его кепку козырьком назад, чтобы не задевать её лбом, обхватила ладонями любимое лицо. Всё готово, можно продолжать. Глубокий вдох — и ещё один подход.       Поцелуй был сделан из глубокой нежности и жгучей страсти, из губ и языков, из радости и наслаждения, из него и неё. Он был особенный; не лёгкий и быстрый, как в щёку с утра, не томный и ленивый, как после бокала вина, не спешный и жадный, как после разлуки. Все эти уровни они уже давно прошли, а сейчас настало время для новой глубины и новых чувств.       От невероятного удовольствия Ната негромко стонала Захару в губы. Изредка приходилось отстраняться друг от друга, чтобы с коротким "ааах" набрать ещё чуть-чуть кислорода и продолжить. Её белые пальцы гуляли в его волосах. Острые ногти задевали кожу на затылке и шее, заставляя ёжиться, как от микроудара током.       Оторвались друг от друга с трудом. Так и застыли — Ната, держа его голову в руках, и Захар, обнимая её. Взгляды глаза в глаза говорили яснее слов.       Нателла потеряла терпение первая — снова резко подалась навстречу, но в этот раз целясь не в губы, а в щёку. Поцеловала много-много раз и принялась за остальное — нос, другая щека, лоб, подбородок, ничего не забыла. На лице патрульного не было ни сантиметра, до которого она не дотронулась губами. Захар был бы рад проделать с ней то же самое, но у него получалось дотянуться лишь до её шеи и края челюсти. Впрочем, он не отказал себе в удовольствии прикоснуться губами к мягкой коже, чередуя поцелуи с ласковыми восклицаниями "Солнышко… Ната… Наточка…"       Наконец, нанежившись вдовль, отстранились окончательно. Всё, игра окончена. Они оба победили, и оба сорвали джекпот.       Захар заговорил первый.       —У миледи макияж смазался.       Нате стало очень смешно.       —Да что ты говоришь! Ха-ха-ха, макияж!.. Ты бы себя видел!       Ната легко тронула его лицо и вместе с ним повернула голову. В нескольких шагах на стене между шкафами висело зеркало, в котором отражались их фигуры. Вот они по ту сторону стекла — стоят, обнимаясь и смотрят в сторону в одном направлении.       Захар пригляделся получше и коротко усмехнулся своему отражению. Действительно, лицо алело, но в этот раз не от чужой крови, а от Натиной помады.       —Мы как будто на картине, — тихо сказала она. Захар улыбнулся.       Нателла окончательно вышла из образа. Теперь ей просто хотелось стоять и обнимать любимого человека.       Захар невесомо поцеловал её в висок, вдыхая сладкий запах цветочных духов. Душу переполняли сотни чувств, но самым сильным было ощущение настоящего счастья. Удовольствие прекрасно, но как же ничтожны плотские наслаждения в сравнении с сильнейшим (взаимным!) чувством любви к поразительной женщине. Целоваться можно с кем угодно, а любить — только её.       —Обожаю тебя, — очень тихо проговорила Нателла.       —Я тебя тоже, солнышко.       Ната отстранилась.       —Всё. У меня правда важные дела. Договора все эти, указы... И тебе, наверное, тоже пора.       Она чуть наклонила его голову к себе, притянулась поближе и поцеловала его в лоб на прощание. Повернула кепку как надо и спрятала выбившуюся из-под неё прядь волос.       —Увидимся дома. До вечера!       —До вечера, миледи.       Захар развернулся и вышел из президентского кабинета.       Нателла вернулась к окну. Достала маленькое карманное зеркальце и погляделась — действительно, помада немного смазалась. Она наскоро подправила макияж пальцами и посмотрелась ещё раз. Красавица. Убрала зеркало в карман и стала смотреть в окно.       Через минуту во дворе показалась знакомая фигура. Ната знает — сейчас он остановится, обернётся и посмотрит наверх. Так и произошло. Увидев её в окне, Захар, с улыбкой на лице, встал по стойке "смирно" и отдал ей честь. Нателла не смогла сдержать смех. Она поднесла ладонь к губам и послала в ответ воздушный поцелуй.       Они помахали друг другу руками. Захар повернулся и пошёл к выходу. Ната взяла со стола бумаги и принялась внимательно их изучать. До конца рабочего дня оставалось меньше двух часов.