The flame of posthumous love

      Запах чего-то паленого Хаято почувствовал сразу же, но именно сейчас ему так не хотелось двигаться, что уж говорить о том, чтобы встать. Вообще эту странную способность различать запах дыма даже с большого расстояния и из сотни других Гокудера заметил давно, но не понимал, почему так. Он никогда не имел дела с порохом и даже не курил, хотя порой чесались руки взять сигарету. Но сейчас эта способность могла спасти им жизнь в случае опасности.       - Это точно не пожар, - тихо произнес итальянец, вновь вдыхая воздух. - Там стреляли...       - Стреляли? Черт… Не дай бог это тот, о ком я думаю.       Занзас… Опять он что-то учудил? Опять не смог сдержать ярость? А остальные? Шатен переживал, что в этот раз они вляпались во что-то похуже, чем просто конфликт в ходе переговоров, что они пострадали. Он не хотел снова смотреть на них, бессознательных, в реанимации. Таких бледных, в бинтах и с чертовыми трубками.       Внизу стало тихо, возможно, все закончилось. Выстрелы стихли, но шатен не знал, можно ли это считать хорошим знаком. В любом случае, нужно использовать это время и вывести блондина отсюда. Он не виноват в том, что друзья Савады такие неадекватные придурки, за которых болела душа. К тому же, в отличие от шатена, которого Гокудера знал буквально пару часов, он не имел отношения ни к чему криминальному. Обычный учитель музыки с обычной жизнью, кажется, попал в какую-то передрягу.       Наблюдая за тем, как Хаято одевался, Тсуна лениво, словно оттягивая момент, одевался сам и кусал нижнюю губу, размышляя о чем-то. Вот так просто расходиться не хотелось, не после того, что было. Хотя обычно после бурной ночи он всегда уходил, обещая перезвонить, а потом забивал на это. Но не сейчас.       Савада решительно встал, подходя сзади, и вытянул руку, собираясь коснуться плеча парня ладонью, как звуки с улицы ударили по ушам. Сирены… Полиция здесь, это плохо. Вой сирен послужил сигналом. Сигналом к бегству. Шатен, не думая, ухватил блондина за руку и потянул за собой.       - Если ты думаешь, что я оставлю тебя тут одного, то черта с два. Держись крепче, не отпускай руку.       "С тобой хоть на край света" - на такой мысли блондин поймал себя, не сопротивляясь и идя туда, куда его вели.       Они спустились вниз, проходя вдоль стены, где больше всего пахло порохом. Мало того, что в помещении стоял полумрак, так ещё и дымная пелена, похожая на туман, застилала все вокруг. Серены не утихали, но Савада их и не замечал. Он привык к подобному, будучи связанным с мафией едва ли не половину своей жизни, занимаясь подпольными вопросами и не только, полностью входя в общий отряд вместе с Занзасом и остальными. Но из-за Хаято шатен не мог действовать открыто, не мог обратить внимание неприятеля на себя и отвлечь от друзей. Из-за угла пришлось выглянуть тихо и незаметно. Всего одно мгновение, чтобы сердце ухнуло вниз.       - Скуало, нет… Блять, к черту.       Внутри Гокудеры все похолодело.       «Его задели», - и будто в доказательство Савада ринулся к другу. – Стой! – громко зашипел блондин и в последний момент успел ухватиться цепкими пальцами за чужую рубашку, оттаскивая парня назад. Хоть длинноволосый блондин и оказался ранен, он ещё был способен драться. Где-то за ним проглядывались ещё два силуэта, но итальянец не смог понять, кто они. Он потянул шатена за собой в более безопасное место, подальше от всего этого дерьма.       Тсуна горестно вздохнул, понимая, что чуть было не выдал себя и невиновного в происходящем человека. Скуало тоже не пальцем деланный, поэтому шатен не сомневался, что тот выйдет из ситуации. К тому же, наверняка по близости Занзас – он не позволит мечнику сплоховать.       Резко обернувшись к своему «спасителю», Тсуна быстро и кратко поцеловал его, после чего потянул дальше по коридору. Впереди было окно, через которое можно было выйти на пожарную лестницу. Савада с трудом выбрался сам, а для того, чтобы помочь вылезти своему любовнику, ему пришлось выбить часть перекладины окна. И вот долгожданная лестница, и они спускаются вниз.       Из-за адреналина, бурлящего в крови, Гокудера плохо помнил, как они с шатеном выбрались из клуба. Пришлось искать окольный путь, ибо главные были перекрыты. Но, к счастью, они выбрались целыми и невредимыми. Единственное, что Хаято помнил четко, — это поцелуй, мягкий и легкий, будто парень хотел успокоить его и показать, что все в порядке. И, если до этого момента блондин мог поверить в безразличие со стороны любовника, то этот поцелуй выбил его из колеи. Кто бы стал целовать человека, с которым собирался провести всего одну ночь? Об этом он обязательно подумает утром, а сейчас есть дела поважнее. Например, смыться отсюда подальше.       По пожарной лестнице спуститься вниз было не проблемой. Но Хаято думал, что потом они пойдут пешком. Байк был для него полной неожиданностью. Хоть его и тянуло к подобному всю жизнь, но Гокудера ни разу не ездил на нем. Он застопорился на несколько секунд, разглядывая сие великолепие и ожидая каких-либо наводящих действий со стороны шатена.       — Кстати говоря, я так и не представился. Я Савада Тсунаёши. Надень шлем и садись сзади. Только держись крепче, здесь дороги ужасные.       Хаято на автомате взял шлем, что протянул ему парень, а про себя смаковал в мыслях его имя и считал, что оно ему чертовски подходит. Тсунаёши… Будто нечто неземное.       Сев позади, Гокудера дрожащими руками обнял своего любовника за талию и прижался к напряженной спине. Так тепло, так уютно, он мог бы просидеть так вечность.       Как только дрожащие руки обняли его сзади, Савада обернулся слегка, улыбаясь уголками губ.       — Не волнуйся так. Пока ты со мной, тебя никто не тронет. Черт возьми, нельзя быть таким милым… - последнюю фразу шатен буквально прошептал, несколько раз нажимая на педаль, вслушиваясь в рев и срываясь с места.       Спокойствие для Савады наступило лишь в тот момент, когда он сел на байк, ожидая, когда блондин пристроится сзади. Имя его шатен так и не узнал, но это было второстепенным. Главным все ещё было увести его подальше от проблем, разборок. В голове все ещё пульсировали, словно волны, приятные воспоминания, и поцелуй. Тсуна не мог понять, почему сделал это, и ведь не спихнёшь на «так захотелось». Да, могло захотеться, но почему. Почему сейчас ему снова хочется это сделать?       Парень уверенно поворачивал руль и маневрировал между машинами, иногда матерясь от того, как колесо байка цеплялось за асфальт. Такая поездка была ему по душе, Тсуна ловил волны кайфа, когда блондин прижимался к нему, сам невольно подавался назад, дабы вжаться в тёплое тело, усилить их контакт. Эта ночь, проведённая с Хаято, выбила из шатена все мысли о чем-либо другом. Он никогда не ловил такое ощущение дежавю и никогда не хотел так сильно взять эти пальцы и сплести их со своими. «Как же его все-таки зовут? Стоит ли спросить сейчас или подождать?» А за его спиной блондин постоянно ловил себя на мысли, что прижимается слишком сильно, что сжимает одежду на животе Тсуны до боли в ладонях от ногтей. Возможно, Хаято мог бы почувствовать биение его сердца. Но это было абсолютным удовольствием — прижиматься к такому сильному горячему телу, видеть, как его руки уверенно сжимают руль, и мечтать, мечтать, мечтать. Воспоминания о прошедшей ночи так не вовремя всплыли в памяти, и краска тут же прилила к щекам. Благо, под шлемом этого не видно. Вот только шатен мог ощутить это иначе. Хаято не знал, куда себя деть от смущения. Искренне надеясь, что Тсуна не остановится, а в идеале — не заметит, он продолжал прижиматься к его спине. Но возможно Савада и правда почувствовал, как кое-что определенное упирается ему в поясницу, раз резко завернул в темный переулок между домами, где их точно никто не мог бы увидеть.       Заглушив двигатель, шатен повернул голову назад, жмурясь от того, как волосы неудачно упали, закрывая ему обзор. В свою очередь, Гокудера снял шлем, чтобы лучше видеть собеседника.       — Могу я хотя бы сейчас узнать твоё имя? Как-то неловко выходит, что наше знакомство произошло не полным образом, — после шатен перешёл на шёпот, убирая одну руку назад и скользя ладонью по торсу блондина, насколько ему удавалось в его положении.       — Хаято… — выдавил из себя итальянец, но голос подвел его, из-за чего ответ получился едва слышным. Парень прочистил горло и повторил уже более уверенно: — Гокудера Хаято.       Вот и все, карты раскрыты. Они знают имена друг друга. И ведь имя не спрашивают у абы кого. Но почему? Чего Тсуна добивается этим? И почему его голосу невозможно не подчиняться? Властному, но тихому и спокойному.       — Сядь удобнее, или облокотись о байк своей шикарной попкой. Так мне будет удобнее тебе отсосать.       Стоило только услышать его, и Хаято готов на все. Уперевшись руками позади себя и немного откинувшись назад, он прикрыл глаза, но через секунду посмотрел на шатена исподлобья. Глаза Гокудеры всегда были словно озера с прозрачной водой — в них было все: все, что он думает, чего хочет. Его эмоции всегда были открытыми, он не притворялся, говоря о людях, что думает, и поступая соответственно.        Саваде даже в голову не могло прийти, что он может смутить кого-то своими словами или же действиями. Вся его прямолинейность, уверенность в себе и своих действиях полностью принадлежали Занзасу, который сотворил, образно говоря, из палок и веток конфетку. Внутри все затрепетало, от одной только мысли, что Тсунаёши может позволить себе, что сможет увидеть, наблюдая, как пушистые ресницы парня опускаются на щеки.       — Хаято, значит. Гокудера Хаято. Ну, будем знакомы поближе. Боишься меня? - Тсуна все с той же улыбкой перекинул ногу через байк, оказываясь к блондину лицом. Ему не нужно было приглашение, все соответствующее он мог решить и самостоятельно. Шатен склонился, опуская ладони на ширинку Гокудеры, быстро скользя пальцами и расстегивая ее. Пальцы проникли под белье и слегка сжали возбужденный член, после чего Савада заглянул в зеленые глаза. В них можно было утонуть, что Тсуна и делал, понимая, насколько попал. Он не проронил ни слова, продолжая смотреть в глаза, опуская голову, и параллельно с этим приспуская боксеры парня и высвобождая его член. Склонив голову ещё ниже и высунув язык, Тсуна прошелся им по головке, задевая пирсингом чувствительную венку, затем скользнул по всей длине, пальцами сжимая у основания, а после, недолго думая, открыл рот и вобрал член наполовину, мысленно матерясь на то, насколько неудобно сидит Хаято, но в слух не говоря ничего. Пускай лучше расслабляется и держится крепче.       Уверенность парня настолько восхищала Гокудеру, что он невольно задумался о том, что Тсуна — прирожденный лидер. Он мог повести людей за собой одним лишь словом, мог помирить враждующих, шепотом остановить драку и взглядом заставить заткнуться. Настолько харизматичный, что…       Резко прервав свои мысли, блондин запрокинул голову, его дыхание сбилось, и по телу прокатилась первая волна жара. Прерывисто вздохнув, он крепче схватился за опору. Сидеть было неудобно, но он не мог остановить Тсуну, не мог попросить его прекратить. Хаято вообще плохо понимал, что происходит. Они встретились в клубе, пьяные, переспали, тоже пьяные. Затем перестрелка в том же клубе, и всего на миг блондину показалось, нет, он был уверен, что шатен имеет непосредственное отношение к её участникам. А теперь он, абсолютно трезвый, отсасывает Гокудере посреди улицы, просто потому что почувствовал его возбуждение. Что. Здесь. Происходит?       Но долго парень решил не думать об этом. Он хотел оставить больше воспоминаний об этой ночи, потому даже не пытался сдерживаться. Плевать, если кто-то услышит, пусть завидуют. Плевать, что уже светает. Просто плевать… На все.       Если бы несколько лет назад Тсуне кто-то сказал, что сможет так спокойно и непринуждённо себя вести, имея такую уверенность, он бы покрутил пальцами у виска, а сейчас, напротив, шатен спокойно отсасывал Хаято, получая от этого такой эмоциональный всплеск, удовольствие, которого раньше, черт возьми, не было. Может быть, дело в партнере, который сегодня открыл в нем столько чувств, надавил на все точки, отдал буквально всю свою ласку, тепло. И возможно поэтому, шатен все ещё не может отпустить его.       Влажный язык принялся скользить быстро и юрко, обводя головку, после чего шатен расслабил горло, полностью позволяя члену скользнуть в расслабленную глотку и принимаясь двигать головой вверх и вниз, стараясь доставить как можно больше удовольствия этому чертовски обаятельному блондину.       Учащенное дыхание, ещё несколько движений умелого языка, сводящих с ума, и второй за сегодня оргазм накрыл Хаято с головой. Он был таким ярким, ощущался острее, и мир словно приобрёл новые краски, более насыщенные. Трясущимися от пережитого руками парень сжимал поверхность байка, пытаясь привести дыхание в норму. Он будто только что пережил взрыв на себе, и, кажется, отойдет от этого не скоро.       Савада не заметил, как постепенно стало светать, как где-то даже послышались звуки пения ебучих птичек, он настолько увлёкся процессом, пальцами сжимая колено любовника, ощущая, как в горло выстрелила сперма, которую он проглотил. Лишь через несколько секунд он отстранился и вытер уголки губ пальцами. Что ни говори, а Тсуне понравилось ловить такие будоражащие ощущения, от которых внутри все клокотало. Шатен полазил по карманам, выуживая пачку сигарет и зажигалку, зубами ухватывая одну из сигарет за фильтр и после чиркая колесиком зажигалки, подкуривая и затягиваясь. С первой затяжкой до него дошло, что надо застегнуть обратно Гокудере джинсы, чем он и занялся.       Терпкий вкус никотина на языке был, конечно, приятен, но куда интереснее было пробовать на вкус Гокудеру, причём во второй раз это принесло ещё большее наслаждение, которого шатен не понимал. Его плющило, когда рядом был блондин, и он максимально хотел быть ближе, потрогать его, просто услышать, как тот говорит что-нибудь. В некоторых моментах Тсуна даже ловил флешбэки, словно когда-то уже было такое, но, если это было, почему он не помнит? Может, это все его больная фантазия, как и мысли по поводу того, что все они - часть альтернативной вселенной?       Тсунаёши точно не был похож на остальных и вёл себя совершенно не так, как ведут себя люди после ночи в клубе. Он… Заботится? Это так странно и противоречиво. Хаято ловил дежавю из раза в раз, его мучило это непонимание, и он не мог найти объяснения.       — Если я перегибаю палку, то не бойся сказать мне. Ибо я не всегда понимаю, что могу идти против чужой воли.       — Все в порядке, — с мягкой улыбкой ответил Гокудера, наконец, усаживаясь удобнее. — Куда мы едем?       Наконец-то, логичный вопрос, который блондин смог родить в своей голове. Это и правда интересовало. Гостиница, в которой он остался до отъезда, находилась в другой стороне, да и Тсуна не мог о ней знать. Неужели… К нему домой? Это такой же логичный ответ, точнее, один из, так как в этой ситуации любое место подальше от перестрелки казалось логичным.       Савада затянулся глубже, после постукивая пальцами по рулю байка, отвлекаясь на свои мысли и возвращаясь к реальности, когда Хаято задал ему вопрос.       — А? Да… ко мне домой. Сейчас время такое, что такси не вызвать, а если и вызвать, то там какие-то ущербы-извращенцы. Трахнут и не довезут до места назначения.       Сизый дым плотными кольцами покинул губы, а взгляд карамельных глаз снова скользнул по лицу Гокудеры, после чего шатен шлёпнул себя по лбу ладонью. Он не подумал о том, что Хаято, может. хочет оказаться у себя дома, а тут Савада со своими навязчивыми идеями. Это было чертовски неправильно.       — Бля. Слушай, прости меня. Я совершенно увлёкся своими желаниями и не подумал о том, что ты можешь хотеть другого. Такое бывает, что я забываюсь, но меня надо вовремя осадить. Если хочешь, я могу подбросить тебя до твоего дома.       Его прямолинейность и искренность подкупали, даже, если бы Тсуна сказал, что сейчас они немедленно едут на край света, Хаято согласился бы, не раздумывая. Что это за непонятная преданность? В какой-то степени блондина злило то, что он ничего не понимает. Но… Тсуна в таком же положении, это Гокудэра понял по его глазам.       — М, нет, — с заминкой ответил итальянец, почему-то не желая, чтобы шатен видел эту гостиницу и возможно расстроился из-за того, что они больше не увидятся. — Поехали к тебе.       Вот такое решение. Правильное ли? Кто знает… Но уже пути назад нет. Так думал сам Хаято, глядя на лицо, в которое, кажется, уже влюбился.       Эти зеленые, иногда приобретающие изумрудные искорки при попадании света на радужку, глаза завораживали, и Тсуна словно действительно выпадал из реальности. Альтернативный мир прельщал его своими картинами, тем, что в нем происходило, а самое главное тем, кто там жил. С Занзасом и парнями из их компании у него были совсем другие отношения, и шатен был там отстранённым слегка, и свои эмоции показывал редко, ну, только когда напьётся или случится что-то из ряда вон. Но сейчас он действительно не чувствовал себя прежним собой и ему это нравилось. Он кивнул, снова перекинул ногу через байк и сел удобнее, продолжая курить и выпуская дым сквозь сжатые зубы.       — Уверен? Я два раза не буду предлагать, увезу тебя к себе, хрен потом куда уйдёшь. И будешь думать, что я маньяк какой-нибудь. Возможно, так и есть… Сука. Впервые в жизни мне хочется быть им, смекаешь? Что же ты со мной творишь, а, Гокудера Хаято?       Савада покачал головой, после чего снова надел на голову блондина шлем, застегивая его и после помогая парню усесться нормально, сам закрепил его ладони на своём поясе, после чего пару раз нажал ногой на педаль, вслушиваясь в огласивший ещё не успевшие отойти ото сна улицы ревом мотора.       ***       Они ехали недолго, буквально пару кварталов, и Хаято очень удивился. Он хотел подумать над сложившейся ситуацией, но все снова происходит слишком быстро. По крайней мере, теперь они в безопасности.       Прохладный ветер приятно холодил кожу, развевал волосы и окончательно забирал с собой все остатки алкоголя, который будто в одно мгновение выветрился из крови. Несколько поворотов, и они завернули за угол, подъезжая к дому шатена, возле которого он и припарковал байк. Затем Савада повернулся для того, чтобы снять с Гокудеры шлем и снова поцеловать его, прикусывая при этом его нижнюю губу и словно бы не замечая этого. Всего секунда, но ему хватило.       Почему-то Гокудэра предполагал, что Тсуна живёт в загородном особняке, ему бы это подошло. Да и вообще, он держал себя так, словно был главой преступного альянса или что-то вроде. И что же его могло заинтересовать в обычном учителе музыки?       Тсуна отстранился, вешая шлем на руль и слезая с байка. Он не долго думал прежде, чем резко подхватить Хаято одной рукой и закинуть его тушу на своё плечо, шлепая по упругой заднице свободной рукой, затем вытаскивая ключи из заднего кармана брюк и направляясь в подъезд. Хорошо, что сейчас было раннее утро, иначе было бы много вопросов, в духе «какого хуя Савада творит, и кто этот парень на его плече?».       В подъезд они зашли так же быстро, и Тсуна был удивлён тому, что Хаято вообще не сопротивлялся, и даже более того - спокойно вёл себя несколько лестничных проёмов. Он был готов опустить итальянца на землю лишь тогда, когда дверь квартиры шатена была открыта и они оказались в прихожей.       Уже в квартире Савада поставил его на пол, и лишь чудом блондин удержался на ногах. Первым делом он, конечно, предложил Гокудере стандартный набор в виде чая или кофе, но они оба понимали, что сейчас для обоих лучше всего оказаться в кровати и уснуть. Лишь сейчас усталость от всего произошедшего дала о себе знать, и потому, отказавшись от предложенного, они оба завалились в постель. В одной спальне. В одной кровати. В обнимку друг с другом.       По крайней мере, Тсуна уснул сразу практически, сграбастав Хаято в крепкие объятия, при этом не встретив никакого сопротивления. Внутреннее спокойствие наступило сразу же, как только он закрыл глаза, практически сразу же вырубаясь и проваливаясь в сновидения. Сегодня его сон точно будет спокойным, и шатен не станет просыпаться через каждые полчаса в холодном поту. Он даже не ворочался, лишь, напротив, обнимал блондина сильнее, что-то шепча во сне и даже иногда улыбаясь. Видно, снилось что-то хорошее. Очень хорошее.       Савада не подозревал, что возможно эти часы последние, когда они вместе, а дальше все это растворится. Ему было слишком хорошо от одного осознания, что встретил Хаято, который всего за одну ночь перестроил все его внутренние часы, заставив их работать по указанному блондином ритму.       Гокудера, как мог, оттягивал момент расставания. Он даже не смог уснуть, только поставил тихий будильник на девять утра и все время до него думал. Несмотря ни на что, сегодняшняя ночь — лучшая в его жизни. Он бы с удовольствием стер себе памяти и пережил все повторно. Если бы мог.       Тихое сопение Тсуны убаюкивало и умиротворяло. Уютное, спокойное, такое домашнее. Хаято наслаждался последними мгновениями близости с парнем прежде, чем легко провести пальцем по экрану смартфона, отключая вмиг ставшую ненавистной мелодию будильника. Вот и все… Боль резанула сердце, стоило только посмотреть на безмятежно спящего Тсуну. Его объятия самые лучшие, их Гокудера не забудет никогда.       Осторожно выбравшись из объятий шатена, Хаято склонился над ним и оставил мягкий прощальный поцелуй на его губах, едва их коснувшись. Такая тихая и спокойная атмосфера. И кто же знал, что она когда-нибудь закончится. Савада недовольно нахмурился, когда во сне услышал какие-то странные звуки, а потом не почувствовал в своих объятиях тёплое тело. Едва ощутимое касание к своим губам шатен возможно и почувствовал, но никак не показал, продолжая тихо сопеть.       Гокудера отстранился и, больше не смея обернуться, покинул квартиру, в которой ещё витал запах их воспоминаний.       Брюнет проснулся, спустя минут двадцать, когда квартира опустела окончательно. Первое, что он почувствовал, это холод. Тсуна отчетливо помнил, что засыпал в тёплых объятиях, а сейчас проснулся один, совершенно разбитым и не выспавшимся. В голове ещё мелькали отголоски прошлой ночи, горячие поцелуи и такая тёплая улыбка Хаято… которого в квартире не оказалось. Савада слишком поздно понял, что он ушёл. Шатен обошёл всю квартиру, согревая себя мнимой надеждой, что блондин будет хоть где-то. Но его не было, как и какой-либо записки, объясняющей его скорый и такой внезапный уход. Шатен понимал, что по сути они оба не обязаны друг другу ничем, но, черт возьми, насколько больно было понимать, что все то, что было между ними, это мгновение, которое осталось в его голове.       Ощущение было паршивым. Савада впервые с утра пил виски, оставшийся после встреч с Занзасом и Бельфегором, и выкуривал очередную сигарету. Рабочий день, начавшийся хорошо? Определенно не для него. Ему нужно было время… Время, чтобы переварить все, перестать чувствовать себя разбитым.       Впервые за десять лет, Тсуна чувствовал себя настолько отвратительно, что был готов провалиться сквозь землю. Если бы не одно «но», которое уже успело закидать его сообщениями в стиле «из какого притона тебя забрать, мусор?» или «какого хуя ты читаешь сообщения, но молчишь?», «гондон, это уже серьёзный проеб. Мы выехали, жди нас». Сегодня кто-нибудь оставит его в покое или нет?