Loving you was never a mistake

      «А ты счастлива?» — крутилось в голове Ярен уже который день. Недавно они с Харуном навещали Рейян и Мирана, и их сын Джан задал ей этот вопрос, взахлёб рассказывая о том, как счастлив он был этим летом во время каникул. Услышав это, Ярен сначала даже растерялась. Хорошо, что рядом был Харун, который быстро переключил внимание племянника на себя, отвлекая его каким-то фокусом. Сам по себе вопрос совершенно безобидный, но для Ярен он оказался неожиданно болезненным. Да, она была счастлива, но с горькой примесью вины за свое счастье. С тех пор как они с Харуном дали их браку второй шанс, ее не покидало чувство стыда за опрометчивое решение бросить его, даже не выслушав его доводов. Пять лет брака. Пять прекрасных счастливых лет. Почему же тогда она в одночасье перечеркнула все то хорошее, что было между ними, почему так скоро нашла замену, словно желая отомстить ему за предательство, пусть даже и назло самой себе? Для того, чтобы найти ответы на все эти вопросы, Ярен необходимо было заглянуть куда-то в глубь себя и встретиться со своими страхами и комплексами, вспомнить прошлое, чтобы отныне писать будущее набело, без черновиков.       Это началось не сразу, нет. Они и вправду очень хорошо жили и женились по любви, вопреки глупым обычаям, принятым в их краях. Чтобы избежать давления родственников и их чрезмерного вмешательства в их личную жизнь, они переехали в Стамбул, начали свое дело. Харун занимался строительством, она работала в театральной студии. Все шло своим чередом, без взлетов и падений. Так всё-таки когда же все изменилось? Наверное, тогда, когда вдруг выяснилось, что они оба слишком амбициозны для семейной жизни. Ярен хотела добиться признания в театральных кругах, стать настоящим режиссером, ставить спектакли. Зная, что женщине в мужском мире пробиться ох как непросто, она заранее была готова жертвовать временем и семейными радостями на первых порах. Харун если и был против, держал свои возражения при себе, все чаще пропадая на работе и предпочитая проводить досуг в кругу коллег и знакомых. Так зародилась ревность. Ярен стала нервной, подозрительной, недоверчивой. Она знала, что он любит ее, чувствовала его любовь, но все же не могла избавиться от дурных мыслей, то и дело представляя его с другой. Приходя домой, он, бывало, смотрел на нее долгим пристальным взглядом и подолгу молчал, словно пытаясь прочесть ее мысли. Его мысли Ярен читать даже не пыталась, так как знала, что эта затея изначально обречена на провал. Так зародилось отчуждение. Со временем вопрос детей встал особенно остро. Каждый год кто-то из их многочисленной родни обзаводился наследниками, давая старшему поколению очередной повод для сетований. Неужели же эти бестолковые так и останутся без потомства, как же смотреть в глаза соседям, что отвечать на их назойливые вопросы о молодых? Так зародилась неполноценность. В конце концов все в совокупности вылилось в то, что Ярен использовала первую же попавшуюся возможность, чтобы сбежать от него и накопившихся проблем, удобно выставив себя обманутой жертвой. Сблизившись с Муратом, Ярен впервые по-настоящему оценила чувства Харуна. Именно с ним ей хотелось творить, двигаться вперёд, завоёвывать вершины. С Муратом она просто плыла по течению, совершенно позабыв о своих грандиозных планах. Долгое время она и правда верила в измену Харуна, игнорируя внутренний голос, твердивший, что она поторопилась с выводами. Стоило им встретиться вновь, как все обиды и подозрения моментально улетучились. Ярен отчётливо и ясно, как никогда прежде, поняла одну простую истину: любовь равно вера. Вера в любимого человека, в его силы, в его чувства. Она любила его. Любила и не верила в его честность. И он любил ее. Любил и не верил в ее талант. А что теперь? Ярен вздохнула. Теперь она любит и верит. Только никак не может отпустить тяжесть прежних заблуждений. — О чем задумалась, красавица? — сильные крепкие руки мужа обняли ее со спины. — Да так, о разном, — уклончиво ответила Ярен, удобно устраивая голову у него на груди. — А всё-таки? — повторил Харун, нежно прикусывая мочку ее уха. — Харун, я хочу ребенка, — со всей серьёзностью вдруг заявила Ярен, зажмуриваясь в ожидании его ответа. — Что ты сказала? — он остановился, поворачивая ее к себе, чтобы видеть ее глаза. — Ярен, скажи это ещё раз. — Я хочу ребенка, — медленно по слогам повторила Ярен с упрямой решимостью на лице. Это решение пришло к ней внезапно, но никогда ещё она не была так уверена в его правильности.       Харун, однако, не спешил радоваться, по-прежнему вглядываясь в ее напряжённое лицо, ища там что-то, известное ему одному. — Почему именно сейчас? — спросил он после долгого молчания. — Потому что я тебя люблю. Потому что мы семья. Потому что я хочу твоего ребенка, — просто ответила Ярен, обхватывая его лицо и заглядывая в его потемневшие зелёные глаза. — Ярен, — мягко начал он, перехватывая ее руки и сжимая тонкие запястья, — я знаю, что наши родители хотят внуков. Я тоже хочу наших детей, но не раньше, чем ты станешь той, кем всегда мечтала стать. Ты столько лет упорно трудилась. Ещё год без детей ничего для нас не изменит. А ты наконец осуществишь свою мечту.       Ярен слушала его пламенную речь и улыбалась. Улыбалась спокойной, умиротворённой улыбкой, как улыбаются люди, которые познали вкус истинного счастья. — Почему ты улыбаешься? — Харун наконец остановился, заметив ее странную улыбку. — Я говорю что-то смешное? — Нет, ты говоришь очень правильные, красивые вещи, которые я мечтала услышать от тебя ещё два года назад. И вот сейчас я слышу их и понимаю, что я больше не хочу этого. То, что я считала когда-то правильным и важным, теперь нисколько меня не волнует. Я совершила много ошибок, но знаешь, какую ошибку я точно никогда не совершала? — Какую? — тихо поинтересовался он, улыбаясь уголками губ. — Любить тебя никогда не было ошибкой. — Значит, так, Ярен-ханым? — Харун безо всяких усилий поднял ее, крепко прижимая к себе. — Так, Харун-бей. И что вы намерены предпринять в связи с этим положением дел? — кокетливо сказала Ярен, целуя его в шею. — Думаю, у меня есть пара идей, и мне не терпится приступить к ответным действиям, — Ярен счастливо взвигнула, когда он легонько подбросил ее на руках. — Так я могу на тебя рассчитывать? Ты поможешь мне с моей новой мечтой? — Нет, я лучше исполню свою. — Это ещё какую? — Такую.       Дальше Ярен уточнять не стала. Его поцелуй очень убедительно объяснил ей, какую мечту он имел в виду и какие именно действия намерен предпринять в этом направлении. И что она могла сказать, когда была обеими руками за?