Последние минуты счастья

      Тяжело ли жить одной игрой? Жить на сцене и в фильмах чужой жизнью, кривляться на камеру, на улице рисовать разные маски, а приходя домой чувствовать себя пустым и одиноким, без возможности показать себя настоящего, без возможности рассказать о себе. Всю свою жизнь Арсений провел как другой человек и совершил важный и по истине свой поступок лишь раз, когда ушел в театр, бросил экономику и пошел учиться актерскому мастерству. Да, ему хотелось этого, он хотел заниматься тем, что давалось ему лучше всего — притворяться другим человеком, следовать сценарию и жить так, как требует от этого сюжет той или иной картины. Но с годами он все больше желал ни аплодисментов и восхищенных взглядов, а простого человеческого счастья, которое кроется в простых мелочах, например, искренности, свободы, любви или хоть чего-то на нее похожего. В его жизни были серьезные отношения, но ни одни из них не привели к браку. Какое-то время Попов полностью погрузился в работу, отодвинув романтику на второй план.       Развлекался Арсений обычно бессмысленными публикациями в инстаграм и модой, к которой лежало все его существо, разработка собственного бренда одежды, связанного ,опять же, с "Импровизацией". Но как бы Арсений не пытался себя развлечь, скука и душевная пустота сжигали его до пепла, развеянного ветром уже привычного одиночества, собственной бесполезности и отсутствия людей, близких ему настолько, что он готов показать им себя настоящего, показать тот самый подлинник, скрытый за яркой одеждой, натянутой улыбкой, уставшим взглядом и тысячей образов-масок.       Отношения с девушками Арсений не просто откладывал на второй план и занимался карьерой, они у него просто не складывались: еще ни одна девушка Арсения больше года не вытерпела. Да, красиво ухаживал, говорил комплименты, но рано или поздно зацикливался на себе, забывая о возлюбленной, терял ее и свою симпатию к ней. Возможно, типичный нарцисс, возможно, не достаточно взрослый мужчина. А возможно, девушки ему и не нравились вообще, он видел в них что-то эстетически прекрасное, ценил общение и близость, но желаемого удовольствия в итоге не получал, иногда ему вообще не было приятно и хорошо с ними. Тогда он и оставил свои попытки на здоровые отношения с лицами женского пола. Без поисков любви всей жизни ему было свободно, Арсений посвятил всего себя театру, занял свою нишу в "Импровизации", а когда решил вернуться к типичному флирту и ухаживаниям, осознал, что потерял интерес к этой затее вовсе. Где он, а где семейная жизнь. Тогда у Арсения в голове начали проскакивать более резкие и нетипичные для него мысли.       Мужчин он начал видеть с абсолютно иной стороны. Сперва его одолевал интерес к новым знакомым, которые казались ему симпатичными, затем его начали притягивать жесты, поведение, харизма определённых людей. И вот Арсений даже не заметил, как стал испытывать влечение уже к лицам мужского пола. На первых парах это пугало его до дрожи, но ровно до такой же дрожи в теле, но уже приятной и желанной, его доводили случайные или намеренные касания друзей. Тело будто прошивало разрядом электрического тока, будто на руки надеты те самые шокеры, а на самом деле просто Дима коснулся плеча в процессе очередной импровизации, где Арсений по старой традиции играл глупую девушку, а Позов — какого-то парня, с которым она как-либо взаимодействовала. И Арсений никак не хотел признаваться даже сам себе, насколько ему это нравилось. Да кто вообще в здравом уме сможет принять то, что ему нравятся мужчины, да еще и те, с кем ты работаешь далеко не первый год. Арсений думал, что отношения, которые сложились между ним и ребятами исключительно дружеские, ну, может быть, братские, но никак не больше. — Я могу тебе как-то помочь? — обычный вопрос Арсения в обычной импровизации, где ему нужно угадывать гостей, которые пришли на его "вечеринку", которую он закатывает почти каждую программу. — Да! — сдавленно кричит тело, ползущее у ног мужчин и являющееся Дмитрием Позовым в каком-то новом образе, созданным больной фантазией ведущего, — Трахни меня!       В районе паха становится невероятно жарко, кровь, решившая, что внизу она куда нужнее, приливает к члену, заставляя Арсения чувствовать себя еще более уязвимым и открытым, чем до этого. Он стоит на сцене в свете софитов, на него смотрят десятки глаз, отстоявших огромную очередь только для того, чтобы попасть сюда и посмотреть на своих кумиров, которые каждую неделю веселят телезрителей. Стоит рядом со своим близким другом, и у Арсения на него стоит. Да, пусть еще далеко не колом, потому что мужчина всеми силами пытается направить свои мысли в любую другую сторону, но не думать, блять, о том, как выглядит голый Позов. Не думать о том, какой он горячий, манящий, раскрепощенный, как мог бы говорить те же слова, хватаясь за Арсения и смотря на него помутневшим от возбуждения взглядом. Нельзя, нет, никак нельзя давать себе слабину. Десятки глаз, десятки людей, что изменят свой взгляд с восхищенного на осуждающий, когда поймут, что сейчас творится с великим Арсением Поповым.       Ему требуется несколько секунд на эти размышления, но, кажется, прошли уже часы. Арсений все же берет себя в руки и находит способ хоть как-то к себе прикоснуться и поправить свое достоинство. Он с неким пафосом делает вид, что расстегивает ширинку, говоря о том, что "гость" сам попросил его совершить половой акт, под смех публики. Проблема решена, зрители довольны, шоу продолжается, актер спасен от самого себя. Молодец, прекрасно выкрутился. Однако, желание Арсения никуда не пропало. Ему никак не удавалось сосредоточиться на импровизации, все мысли упирались в Позова, а итогом всей деятельности внутри черепа было решение исполнить его просьбу, она же и являлась теперь главной целью, грызла Арсения изнутри, не отпускала, резала без наркоза, резко и внезапно. Уже не получалось переключаться на что-то иное, все было лишним и не стоило даже капли внимания.       Холодная вода ничем не успокаивала чувства, пусть и утоляла жажду. Арсений развалился на диване в гримерке, желая абстрагироваться от окружающей его действительности. До следующих съемок оставалось около часа, значит, еще было время перевести дух и продолжить работать. Краем глаза он замечает движение перед собой и распахивает светлые глаза: Позов прошел мимо в сторону туалета. Интерес и извращенное желание понаблюдать и побыть рядом не давало Арсению усидеть на месте, что-то потаенное тянуло его за другом. И он поддался этому порыву, вся его выдержка на этом закончилась. Мужчина резким движением поднялся с нагретого места и устремился в известном направлении, стараясь скрыть свою тягу.       Арсений стоял у двери туалета подозрительно долго, всматривался в деревянную конструкцию на петлях, крепко обхватив ручку с твёрдым намерением войти, но все ещё оттягивал момент, сдерживал себя, изо всех сил пытался убедиться, что ему это на самом деле не нужно. Секунды казались вечностью, которую он проводит напротив этого барьера между ним и извращённым удовольствием, которое он получит, если, как минимум, отвлечёт Диму от его жизненных потребностей. Мгновение, и дверь распахивается с тихим скрипом, а потом захлопывается снова, но уже позади Арсения. Он внутри.       В ноздри бьёт сначала приятный запах освежителя, а затем едкая хлорка, которой старательно было натерто, казалось, абсолютно все в помещении. Краем уха Арсений улавливает сбившееся дыхание, и он, словно на автомате, закрывает дверь изнутри и проходит вглубь. Две раковины, ряд из писсуаров, а напротив — кабинки. Звук стих, словно кто-то задержал дыхание, чтобы скрыться от незваного гостя. Первая кабинка пуста, вторая — аналогично, и мужчина останавливается у третьей, прикладывает ладонь к дверце, резко собирает в кулак и трижды тихонько стучит. — Занято! — слышится сорванный голос по ту сторону, Арсений улыбается ему и своим мыслям. — Открой, — спокойно произносит он.       И вторая преграда между Поповым и его желанием была им преодолена. Щеколда едва звякает, и Арсений, не теряя ни секунды входит внутрь. Перед его глазами разворачивается наипрекраснейшая картина: покрасневший Позов, с очками, упавшими ниже переносицы, расселся на унитазе со спущенными штанами и стоящим членом в руке. Внутри разгоралось пламя, стремящееся сжечь все на своем пути, во рту неожиданно пересохло, слюны не хватало даже для глотка, тело двигалось само собой, все ближе и ближе подходя к цели. Они соприкасаются лбами, и Арсений, забросив все опасения в дальний угол, тянется к чужим губам своими, желанным, теплым. Колкая щетина необычно чувствуется на коже, в черные волосы вплетается рука, мягко массирует, поглаживает. Арсений отстраняется лишь на секунду, и футболка летит в дальний угол, обнажая подкаченное тело, что не остается без внимания Димы, его руки оглаживают торс, пальцы упираются в крепкие мышцы. Вновь поцелуй, горячее дыхание опаляет лицо, шею. Наверное, уже это заставляет Арсения чувствовать себя на седьмом небе. Звон пряжки ремня разносится эхом на всю комнату, отражаясь от стен, закрытых керамической плиткой. Девушки не раз прогибались перед Поповым, но Диму, стоящего спиной к нему, оголив упругую задницу, покрытую темными волосами, он видел впервые. И Арсений был не намерен отступать, Дима выудил откуда-то презерватив, но задаваться подобными вопросами было некогда. — Трахни меня! — повторяет никем не забытую фразу Позов. — Ты сам меня об этом попросил, — шепчет в самое ухо Арсений, ухмыляясь и прикусывая мочку.       Презерватив приятно облегает ствол Арсения, крепкий, толстый и уже направленный точно в цель. Наверное, Диме больно, а может быть, совсем наоборот — приятно, Арсению резко становится плевать, ему нравится обладать дрожащим мужским телом, ему правится плавно толкаться внутрь, чувствовать тепло и нестерпимое давление, от которого, кажется, даже ноги немеют. Он внутри. Резкие толчки чередуются с плавными, он не держит никакого ритма, никак не следит за партнером, просто наслаждается моментом, ведь знает, что все имеет конец, и его необходимо отсрочить, чтобы он тянулся как можно дольше и был все желаннее. Попов одновременно предвкушает это, но и продолжает бояться. В голове всплывают образы недовольных людей, их лица искривленные гримасой отвращения. Ему страшно от самого себя, от такой комичной, пошлой, извращенной ситуации, и она давно не под его контролем, сейчас уже все вышло из-под контроля. Протяжно стонущий и похрипывающий Дима, надоедливо звенящая вновь и вновь пряжка чертового ремня, хлюпающие, влажные хлопки таза о ягодицы, собственное громоустное дыхание — все давило и напрягало. Но разве сейчас нужно думать обо всех мелочах, окружающих такое великое и долгожданное действие? Ведь ничего не должно отвлекать от чистого удовольствия.       На самом деле все длилось не так уж и долго, в другом месте и в другое время подобное прилично бы ударило по самолюбию Арсения, расстроило его. Но подступающий оргазм радовал обоих. Дима неплохо ублажал себя самостоятельно, скользя ладонью по члену, пытаясь попасть в движения Арсения, что, конечно же, не получалось. И эта же ладонь спасла кабинку туалета от лишних следов, но крик Димы пришлось прервать, чтобы сохранить хоть какую-то негласность, плотно зажав ему рукой рот, перекрывая доступ к кислороду, из-за чего тот пытался вырваться. Арсения хватило еще на пару толчков, после чего он плотно прижался к чужому телу и излился внутрь, шумно выдыхая в плечо Позова. И на этом все закончилось. Осталась только тишина и неловкое, колкое молчание, напоминающее о произошедшем, приводящее в чувство, пробуждающее от глубокого и сладкого сна, от бреда, в котором все это и произошло. Так хочется думать, но все совершенно по-другому. Не хотелось ничего спрашивать, не хотелось обсуждать, пусть и необходимо было все разъяснить, разобраться в случившемся. И лишь несколько слов, сказанных Димой, выходящим из туалета, расставили все по своим местам: — Между нами ничего не было, — и Арсений, оставшийся в полном одиночестве у раковины, где молча мыл руки, теперь выдохнул с облегчением.       Теперь он примерил на лицо и эту маску, в очередной раз скрывшую его пустоту внутри, под ней же никогда ничего и не было. Даже сам Арсений уже не знает, кто он такой. Друг или неумелый любовник? А теперь это и не важно, интерес пропал, а маленькая мечта исполнена. И шоу должно продолжаться, какая разница, что сейчас случилось. Ребята видятся только на съемках, живут в разных городах, и Арсений совсем не тот человек, который мог бы испытывать какое-либо неудобство. Стоит просто все забыть, вычистить из памяти и продолжить заниматься работой, приносящей популярность и всеобщую любовь. Думай позитивно.