Тишина на двоих

Дождь барабанил по стеклам окон, дорогам и улочкам сырого Лондона. По мостовым, легкой тенью, крался вечер. Розовые лучи заката силились проникнуть сквозь туманную дымку, но все попытки были тщетны. Город был неприступен. На подоконнике, одной из серых и однотипных квартир, сидела молодая девушка лет двадцати. Карие омуты ее глаз внимательно следили за хрустальными каплями воды, а аккуратные пальчики выводили причудливый узор на тонком стекле. Сегодня она никого не ждала... Хотя нет ждала, но он не придет. Слишком много дел, нельзя выкроить ни минутки, даже для нее. От последней мысли сердце больно кольнуло, а девушка расплылась в ироничной улыбке. Когда она, Гермиона Грейнджер умудрилась так сильно привязаться к этому чертовому слизеренцу? Наверное когда он потерял отца, а она родителей. Когда встретившись в одном из темных коридоров Хогвартса, они подарили друг другу не ехидные усмешки, не сухие приветствия и соболезнования, а умиротворяющую тишину и тепло переливающееся, через сплетенные в едино пальцы. Тряхнув головой шатенка невольно подумала, что за довольно большое количество долгих и коротких встреч они так и не сказали друг другу ни единого слова, хотя зачем нужны глупые слова тем, кто понимает все лишь по взгляду, по легкому прикосновению... Из прихожей послышался шум. В замочную скважину просунулся ключ, и, совершив несколько поворотов, отворил дверь. Уголки губ невольно поднялись вверх, не смотря ни на что он все же пришел. Дверь со скрипом отворилась и с таким же неприятным звуком захлопнулась. Ботинки привычным жестом были сняты, а продрогший до последней нитки плащ повешен на старую деревянную вешалку. Легкими, почти невесомыми шагами он прошел в комнату, положив на прикроватную тумбочку плитку ее любимого шоколада. Аккуратно присел на подоконник, притянув к себе, когда-то ненавистную грязнокровку, закутался в безумно красивых волосах шоколадного цвета, вдыхая такой нужный аромат жизни, свободы и такой любимой тишины. Стрелки часов давно ушли за полночь, а Гермиона Грейнджер и Теодор Нотт продолжали греться в объятиях друг друга, впитывая их общую тишину на двоих.