Останови меня

      «Мой последний день в департаменте… Никогда не думал, что он наступит. Я так много тебе не сказал. Но, даже если бы попытался, ты бы все равно не услышал. Ты никогда меня не слышишь… А я люблю тебя, чертов Уильям Ти Спирс. Жаль, я не смог сказать тебе об этом раньше»       Грелль опустил ручку и тупо уставился на листок. Мало. Надо написать больше, выплеснуть эмоции на бумагу, однако слова в голову не идут, так что он сидит и гипнотизирует письмо, пока не раздается стук в дверь.       - Грелль Сатклифф, вы готовы?       - Да, одну минуту!       Он быстро вскакивает. Плащ не забыть, саквояж с личными вещами. Отчеты Уильяму он еще вчера сдал. Личные вещи вывез. Больше в кабинете забирать нечего.       Последнее письмо лежит на столе. Грелль натыкается на него и снова гипнотизирует взглядом. Отдать или не отдать? А это кому-то надо? Чтобы Уильям в очередной раз посмеялся над глупостью своего бывшего диспетчера и выкинул его чувства в мусорку? Ну уж нет…       Он сминает листок в комок, раздраженно кидает в ведро и выскакивает из кабинета. Его ждут у телепортов, чтобы переправить в американское отделение. Там его эпатажность и способности будут как никогда кстати. И от Англии далеко. Может, хоть там он сможет забыться?..       - Диспетчер Сатклифф! – жесткие пальцы перехватывают его локоть. Грелль вскидывает голову, и наталкивается на глаза цвета ограненного изумруда в золотой оправе. Такие же холодные и бесстрастные. – Вы даже уйти нормально не можете! Где отчет по собранным душам за прошедший месяц? Не хватает итоговой страницы.       От боли в груди хочется кричать. Моя любовь к тебе сейчас умирает в мучениях, а ты требуешь у меня какой-то отчет? Глаза начинает печь, и Грелль рывком высвобождает руку, дерзко вскидывает голову, чтобы скрыть слезы. Ты их не увидишь, Уильям Ти Спирс! Актриса достойно сыграет свою последнюю роль.       - Посмотрите в моем кабинете, или напишите сами, если потеряли, господин Спирс, - цокот каблучков далеко разносится по коридору, но здесь явно не хватает последней фразы. Грелль останавливается и холодно бросает через плечо с максимальным презрением, от которого самому становится плохо: - И я больше не ваш диспетчер.       А теперь остается лишь достойно удалиться по дороге из битого стекла.       Шаг, еще шаг. Давай, Золушка. Пусть эта туфелька тебе мала, и ноги тонут в крови, ты справишься и завершишь этот бал. А где-то там, впереди, тебя ждет твой принц и счастливая жизнь… Нужно верить в сказки.       Вот и телепорты. Его ждет куратор. Симпатичный блондинчик, с линзами вместо очков. Грелль замирает на мгновение. Сработаемся. Однако улыбаться не хочется. Как раньше он задирал нос, демонстрируя гордость, также теперь опускает голову, чтобы скрыть глаза. Зрителей больше нет, играть не для кого. Глубокий вдох, и шаг, как в омут с головой.

***

      Уильям провожает Сатклиффа взглядом, и ощущает смутное разочарование внутри. И от Грелля – актриска погорелого театра! Даже попрощаться не может нормально! – и от себя – Зачем я упомянул отчет? Я ведь так и не сказал ему…       А он хотел сказать. Удержать, объяснить, спросить. Услышать ответ на невысказанный вопрос. Поверить, хоть один раз в жизни, что…все это не было игрой. Он ведь и правда любит…       Уильям медленно идет в кабинет бывшего диспетчера. Тут пусто и безжизненно. Без Сатклиффа это просто стандартный кабинет. На столе разбросаны бумаги, еще один комок лежит на полу. Не добросил.       - Как всегда неаккуратен, - тихо хмыкает Уильям, поднимает смятый шарик, из интереса разворачивает.       Взгляд скользит по ровным строчкам, и сердце пропускает удар. Руки дрожат, а строчки плывут перед глазами. Уильям разворачивается и выбегает из кабинета.       Идиот…       Он бежит вперед, и жнецы отскакивают с его пути, провожая возмущенными криками и удивленными взглядами. Еще бы – Спирс никогда по коридорам не бегал.       Придурок!       Зал перемещения. Стройная спина, затянутая в черную ткань пиджака. Алые волосы жестко упрятаны в косу. Он шагает в телепорт.       Подожди!!!       Один гигантский рывок – и пальцы снова сжимают его локоть. Дернуть на себя, уловить вспышку удивленного, янтарно-травяного взгляда – и обнять, крепко, до стона, до хруста хрупких костей.       - Не уходи… я не отпущу тебя!       Тонкие руки проникают под пиджак и обвивают талию. Горячее дыхание обжигает ключицу, и Уилл вздрагивает от тихого шепота, похожего на мурлыканье счастливого котенка:       - Я думал, ты никогда не попросишь.