По разные стороны баррикад

      Девушка, с калашниковым в руках, бежала наперерез отряду, появившемуся из-за кустов. Лица и той, и других, мягко говоря, сияли огнём, с желанием продырявить черепа друг другу. Минут десять назад рация, висящая за ее поясом, говорила мужским голосом про группу захвата…Что ж, сработали они оперативно – тут как тут. По прошлому опыту девушка знала, что бороться с ними лоб в лоб такое себе занятие – завалят, даже не успеешь выкрикнуть фамилию. К счастью, тактическое отступление никто не отменял. Оставалось положиться на свои ноги. За лужайкой река – авось в воде не попадут.        - Стреляйте блажью! – заорала рация.        - У нас что, один канал связи? Будьте вы все прокляты! – ворчала она себе под нос.       Выстрелы гремели где-то за спиной. Главное, не словить пулю, а то эта дрянь вырубает почти сразу.        - Лучше бы сразу убили…        - Грешница убегает!        - Так поймайте ее, чтоб вас всех там! Что, братца моего давно не встречали? – при его упоминании сектанты подскочили, как ужаленные, и понеслись в сторону цели. Загорелся красный лазер.        - У них что там и снайпер? Вашу ж мать. – выстрел прогремел правее. Каждая секунда давала ясное осознание неизбежного.        - Есть попадание!        - Чертов морской бой в реальном времени – перед глазами девушки все поплыло, заблестело. Боль практически не ощущалась.        - Одной пули хватит. – сказал повелительный голос. Но сектанты и не думали останавливаться. Угроза главаря, по-видимому, была расценена подобающе.       Ноги начинали заплетаться. Звук стреляющих автоматов становился все глуше. Спина ощутила несколько уколов, прежде чем соприкоснулась с землей.       - Вот ублюдки… - было последнее, что сменилось в ее сознании на кромешную темноту.

***

       - Вы что, с ума спятили?! – мужчина в синей рубашке готов был уменьшить в половину появившийся отряд, причем одной только ручкой, торчащей из кармана – Я же вам сказал «одной хватит»! Тащите бинты и пинцет! – вся группа побежала прочь. Лучше не перечить начальнику…        - Господи! пять дырок! – вестник разматывал принесенную марлю. - Отцу нужен искупленный, а не решето. – в ответ послышалось невнятное вяканье оправданий – Пошли прочь!       Исполнение приказа не заставило себя долго ждать. Помещение опустело махом.        - Видок помятый, но тем лучше: может признается быстрее. Все-таки не на выставку тебя же тащить – он усмехнулся, но доля правды в его словах была. По его «скромным меркам» грешница была даже ничего. Дьяволицы всегда привлекательны.       Умные люди придумали стулья, а гении привинтили к ним колеса. Джон, перевозя своих пленников от камер к пыточным не забывал говорить ментально «спасибо» их создателям.       Он привез нового пассажира в темную комнату, с горевшей одной красной лампой. Первый же, стоящий по центру, издавал громкое мычание и пытался привести стул в движение прыжками.       - Дорогая Хадсон, я нашел тебе компаньона. Тебя ж так гложет постоянное одиночество и блеклая надежда на вызволение…Что ж, считай комбо. – он расплылся в широкой улыбке. В ответ послышалась новая порция мычания, по-видимому содержащая поток всех известных нецензурных слов. – Развлекайтесь, девочки, я скоро.       Зрение Джоуи было почти стопроцентным, но темень помещения давала о себе знать. Силуэт напротив, одетый в гражданскую обмундировку не был признан ею. Но то, как садистски говорил с ней Джон, навязывало чертовски ужасное предположение. Сокамерница приподняла голову – способность мыслить и ощущать потихоньку возвращалась к ней. Хадсон ужаснулась.       «- Салага? Твою мать, мы покойники…Очнись! Ну же…» - что звучало, как череда «ммм» с театральной интонацией. Она, случаем, не хотела стать актрисой в детстве?..       Мотание головой продолжалось – разум хотел занять свои законные права, но пока что получалось плохо. Появилось зрение, напоминающее кадры, заснятые мыльницей, купленной на рынке. Голова трещала. В ушах переключали каналы на телевизоре без приема ТВ. Спина немного ныла. Руки, ноги успели затечь. Впереди нее маячило зеленое пятно, не имеющее очертаний.       Последующее происходило где-то на грани между сном и реальностью. Черно-синий силуэт появился из неоткуда. Он что-то начал говорить своим басом и передвигаться из угла в угол. Девушка слышала только отдельно долетающие слова, не связанные между собой и не всегда имеющие четкого окончания. Ощущение, похожее на раннюю пару в универе, когда ты с веселой вечеринки-пьянки, но долг учащегося не позволяет тебе получить прогул, поэтому все что остается делать – изображать из себя живого и пытаться хоть что-то услышать.        - …ведь таков единственный путь к искуплению. – какой «такой»? Основной сюжет был прослушан и на вряд ли его захотят повторять для тех, кто был в танке. «- Джон? Какого хрена тут происходит?» - пронеслось в голове у помощницы. Дальше пара слов, не уловимых для слуха. Относительное осознание действительности приносит перевернувшийся стол и крик. Мужчина хватает пятно, успевшее обрести форму Хадсон, и уносится с ней прочь.       Голова трещит, словно кто-то ее пытается поделить надвое. Окружение движется или это происходило у нее внутри…       Спустя минуты возвращается вестник:       - Подумала, что будешь говорить? – нотки гнева до сих пор улавливались в его голосе.        - Что «говорить» ?.. – кое-как пережевала девушка. Тут Креститель заметил пустой взгляд собеседницы.        - Конечно, блажь…Что б вас там со своим «сезоном охоты»! – он так усердно готовил свою пафосную речь, так подбирал выражения, а эти дураки испортили его коронный номер по вербовки грешницы…Что делать? – Топать за жижей, приводящей в чувства. Лишнего часа, на естественную акклиматизацию, у него в запасе нет. Привозить Хадсон снова? – Да ну, момент все равно испорчен. Почему, когда дело касается ее, оплота местного сопротивления, то все планы идут прямиком к черту?!       Недовольный он покинул комнату и вернулся со стаканом:        - Промочишь горло, хоть в себя придешь. – с этими словами он влил содержимое в приоткрытый рот девушки. Надо подождать пару минут. От нечего делать, Джон пошел по второму кругу протирать все свои агрегаты для искупления. Отдать ему должное, все это он делал при помощи антисептика. В его интересах преобладало в большей степени желание помочь оступившимся и продлить их жизнь на больший срок, чем ожидать, что они сдохнут от первой заразы на иголке тату-машинки.       По прошествии времени девушка на стуле выпрямилась и подняла голову. Глаза начали изучать окрестности.        - Раз, два! Как слышно? Прием! – Креститель добавил мах ладонями, для большей красочности.       - Тебе что ли издевок мало? – голос ее слаб, но звучал живее прошлой попытки.        - Отлично, контакт есть. Что ж, на чем мы там с тобой остановились? Точно. – он набрал в легкие воздух - Истинная мощь слова «Да»! Что ж, одно твое слово решит все наши проблемы. Ты получишь свободу и искупление, будешь чиста и готова пройти в Эдем. Да, на это сложно решиться, зная, что придется почувствовать всю свою боль…Но наступающая после этого легкость, осознание свободы от опухоли, тревожившей тебя всю жизнь, не позволяющей совершать праведные поступки, стоит пересечения моря боли. Я же помогу тебе преодолеть пороги и достигнуть очищения. Одно слово, и я проведу тебя по пути.       Без особых раздумий девушка нашла, что ответить:       - Одно слово? Знаешь, у меня есть цельное связанное предложение: Иди на хрен!        - Не подобающие слова для девушки. В какой банде изволила воспитываться? – улыбка не сходила с его губ        - Не твое дело! – рыкнула она. "Гнев? Гордыня? Алчность?"       - Каким ветром тебя занесло в наши края? – помощница решила включить режим без звука и игнорировать собеседника. С каждой секундой терпение Джона уносилось в небытие, пока не исчезло вовсе.       - Глупышка, не понимаешь, что делаешь хуже только себе? – он подошел почти вплотную и наклонился к ней. Она напряглась, повеяло отголосками легкого страха. – Я все равно вырву из тебя признания. Все до одного – одновременно со словами вестник разорвал футболку на девушке. – Хочешь больше боли? Пожалуйста.       Креститель со всего размаха пнул стул. Тот полетел прямиком в железную стену. Удар пришелся в спину. Все пять отверстий в ней одновременно взвыли. Уверенными шаги мужчина продвигался к собеседнице. В его руке блеснул нож, отражающий в лезвии алый цвет лампы. Глаза девушки загорелись страхом. Во рту все пересохло, язык пристыл к небу, не в силах пошевелиться.       Непереносимо холодный металл прорезал кожу руки. Потом еще раз, и еще. По телу пробежала рябью дрожь. Лицо девушки отразило боль, но вылетавшие из гортани звуки представляли из себя рык, смешанный с шипением. Сильная воля. Тем приятнее сломить.        - Ну, о чем ты сейчас желаешь больше всего?        - Всадить нож тебе в сердце! – взгляд разгорался яростью. «Гнев?»        - Вот скажи, ты хоть раз вздрагивала перед тем, как лишить человека жизни? Задумывалась о понятие «ценность жизни»?        - Жизнь таких как ты может и имела бы цену, не замучай ты со своей семейкой большую часть населения округа и нашу команду! «Да, определенно он.»        - Желание одуматься не появилось? – кровь лилась из ее руки, окрашивая хозяйку и принося ужасную боль. – ответом послужило молчание, с нахмуренным лбом и жаждой отмщения во взгляде. «Как же с этими холериками сложно, от того и интереснее»       Смысла применять нож он не видел – порог физической боли у девчонки оказался нешуточно высокий. Мужчина отбросил его в сторону. Приходилось в ход пустить помимо рук разум. Сломанная рука, по сравнению со сломанной душой, меркла в понятие боли. Он знал это. Он испытывал это… «Полюби их, Джон. Они запутались, как ты когда-то.» «Знаешь, она все больше напоминает мне тебя в ее года: непоколебимый, решивший нести бремя прошлого на одних своих плечах. Укажи ей путь, вытащи из темноты и направь к свету. У нее еще есть шанс на спасение. И он дарован тебе, брат.»       Джон присел и опустил свои ладони на руки девушки. Предстоял разговор на равных.        - Вот скажи, помощница, зачем тебе все это терпеть? Ради кого ты проносишь на себе череду этой боли? – ответом послужило молчание. – Думаешь, у тебя есть друзья в сопротивлении? Считаешь, что когда все это закончится, наступит мирная жизнь, в которой будешь с ними попивать пиво на выходных, отмечать день независимости или рождество? Я читал досье на тебя, Маргарет, прости, забыл фамилию, и знаю, что твой родной город – последнее место, куда ты захочешь вернуться – он знал часть прошлого. Он должен узнать его полностью из ее уст, сверкающих оскалом. – И понятное дело, ты захочешь остаться в более приветливом. А вот подумай, ты сейчас здесь, рация твоя рядом. Хоть одному стало интересно, куда ты пропала? Хоть один, узнав, что ты тут, прискочит тебе на выручку?        - Это самоубийство на грани безумия – лезть в твое логово.        - Если бы я предложил обмен: тебя за место другой главы сопротивления, кто-нибудь согласился бы приписать себе смертный приговор из-за чужачки, чье имя никого не волнует? – действительно, Мэг называли всеми возможными словами, характеризующими ее. Но вот имя практически никто не уточнял. – Я задам вопрос еще раз: кто из твоих друзей придет за место тебя?        - Ну… - в голове вертелись разные предположения. Девушка здраво все взвешивала. У одного семья, у другой управление городом…        - Вопрос не из легких?        - Датч.       - Да? Из всех вариантов ты предпочла самый первый, который нужно было отмести. Если спас он тебя, то это не говорит о его преданности. Когда-нибудь задумывалась, почему он живет один на острове? Да еще и бункер персонально для себя отгрохал. Стал бы честный человек, уверенный в глупости предзнаменований Иосифа, так беспокоится о конце света?       Ответа не последовало        - Так вот, Мэг, скажи, чему ты так противишься? Мнение, навязанное толпой, редко бывает верным. Разве шум выстрелов приглушил твое сознание и способность трезво оценить ситуацию?       - Вы убиваете и пытаете людей! ТЫ убиваешь! Разве это нормально? – аргументы подходили к концу.        - Что плохого в том, чтобы на чей-то оскал выпустить когти? Разве вы не убиваете моих людей? Разве ТЫ не пытаешься винтовкой с глушителем захватить аванпост, пока люди заняты житейскими проблемами или не ТЫ доставляешь пленных, для добычи информации? В таком случае, кто из нас монстр, убийца, аморальный урод?       Огонь в ее глазах погасал. Вестник смывал кровь с ее порезанной руки. - Каждый защищает себя и своих людей. И методы, и цели наши одинаковы. Что ж остается сравнивать? Отношения, воцарившиеся по каждую сторону из баррикад. Мы семья: братья, сестры, почитающие и уважающие Отца. Пусть и бывают перепалки, но мы стоим горой друг за друга. Мы жаждем создать новый, справедливый и праведный мир, где каждый друг другу родственник, где нет места лжи и обману. А ваша компания? Скопище людей, объединенных желанием создать подобие мира до нашего прихода, мира, прогнившего изнутри грехами, ставшими обыденностью. Еще, может, и сохранились отголоски чувств любви и дружбы, но они так ничтожны на общем фоне. Тебе не надоело выполнять прихоти других? Сходи туда, убей того. Молодец. Можем отметить за бутылкой. И это искренняя дружба?..       Мужчина встал в полный рост. Глаза его, чистейшего голубого цвета, светились сочувствием и состраданием. Vultus est index animi. Глаза – зеркало души, гласит старая латинская пословица. Разве их можно переврать?..        - Иосиф говорил, что ты здесь очутилась не случайно - тебя привела сюда воля Господа. Но что ты примешь: темное прошлое или светлое будущее? Ты хочешь избавить свет от пороков, ты хочешь оставить своим потомкам лучший мир?.. Ты хочешь признать свои грехи и избавиться от них? – вестник взял ее за плечи и стал смотреть прямиком в ее душу, через стекла зеленых глаз.       - Я…я не знаю… - голос девушки дрожал.        - Трудно сделать шаг, противоречащий всему твоему миру…Но тем приятнее пробудится внутри тепло, в осознании верного пути, и тем крепче он отстроится заново. – добрая улыбка, его ясные глаза. Он верил в праведность своих слов. Она поняла, что он проходил в прошлом через это так же, как и она сейчас. Он не обманет ее.        - Да…Джон, я согласна – глаза ее просветлели, наполнились надеждой и верой в истинность его слов.       Вестник широко заулыбался. Он подобрал нож и разрезал путы, охватывающие ее руки и ноги. Почуяв свободу, Маргарет бросилась в объятия Джона. Ей казалось, что только он защитит ее от ветра прошлого, по кирпичикам соберет настоящее и за руку отведет в светлое будущее.