Медленно, но верно

Это был день икс. Они всё продумали от начала и до конца, как, посмеиваясь над собственным каламбуром, утверждал Серёжа. Сегодня их детдом, находившийся далеко за чертой города, отправлялся по милости какого-то очередного миллиардера-показушника смотреть Эрмитаж. Олег несколько раз уточнял, уверен ли Серёжа в своём решении остаться, Эрмитаж же всё-таки, не хухры-мухры. Серёжа закатывал глаза, но терпеливо отвечал, что такой большой группой они всё равно ничего толком и не посмотрят: младшим детям быстро наскучит, а старшим изначально будет не до картин и статуй. Да, он останется с Олегом, да, сегодня, да, он уверен. Лучшего шанса не будет, точно не в ближайшие несколько недель. Они ответственно подошли к подготовке. Серёжа раздобыл у медсестры вазелин, состроив невинную мордашку и пожаловавшись на очень сухую кожу, которая мешала ему концентрироваться на уроках. Медсестра недоверчиво покачала головой, но все же дала небольшой тюбик. Вазелин все равно никому не нужен, если Разумовскому так надо, пусть забирает, не динамит же из него делать будет. Она, конечно же, была права. Олег с Серёжей замышляли нечто куда более интересное, нежели изготовление кустарной взрывчатки. Они планировали свой первый «настоящий» секс. Олег для этого даже прикупил пачку самых дешёвых презервативов. Не из соображений безопасности, конечно, они были у друг друга первыми и единственными, а чистоты ради, чтобы меньше потом убираться. Некоторые дрочили в носок, но здесь такое не прокатит. Их план заключался в том, что Олег прикинется больным, а Серёжа останется с ним в качестве моральной поддержки. Серёжа болел довольно часто, хоть и намного меньше в последние годы, так что если бы больного изображал он, то Олега бы всё равно потащили в музей. Сам Олег болел очень редко и в основном из-за упрямства, заставлявшего тянуть до последнего – ему точно поверят. Затея, как и ожидалось, оказалась успешной. Воспиталка посетовала на то, что Олег заболевает исключительно по собственной глупости, и ушла собираться. Как только автобус с группой отъехал от ворот здания, Серёжа развернулся к Олегу с горящими глазами: – Уехали! – прокричал он и навалился сверху на «больного». – Давай прямо сейчас? Олег рассмеялся от такого нетерпения, но тут Серёжа придвинулся совсем близко, и стало не до смеха. Шершавые губы нашли его шею, и Олег неловко кивнул, да, сейчас самое время. Серёжа лёг на спину и приглашающе раздвинул ноги. Они заранее договорились о ролях. Олег, поминутно то краснея, то бледнея, бормотал, что он очень даже «за», тем более с Серёжей, но не сейчас, он не готов, он всё испортит. Серёжа тогда оставил на его щеке лёгкий поцелуй и сказал, что все понимает и ему непринципиально. На том и порешили. Сейчас, стянув штаны и бельё с себя и Серёжи, Олег засомневался в своём выборе: что нужно делать, он знал только в теории и очень отдалённо, даже на себе не пробовал, Серёжа, правда, тоже, к большому его удивлению. Олег набрал побольше мази, дождался кивка и предупредил: – Я начинаю, Серёж. После нескольких минут неловких движений указательным пальцем Олег решил, что по всем канонам в это время нужно ввести второй. Серёжа скривился, чуть подался назад и тут же попытался это спрятать. За несколько месяцев взаимной дрочки Олег успел изучить язык Серёжиного тела, сейчас тот был максимально далёк от расслабленного и распалённого состояния. Возбуждение, горевшее между ними в самом начале действа, сошло на нет, и Олег, решив не мучить ни себя, ни Серёжу, вынул пальцы и вытер их о покрывало. Вазелин бесцветный, никто не заметит, даже если и заметит, ему пофиг, найдет, что ответить. На душе было паршиво. Подавив в себе порыв к самобичеванию из-за собственной неумелости, Олег плюхнулся на подушку рядом с растрёпанной рыжей макушкой. Та пошевелилась, расстроенно фыркнула и пристроилась на его плече. – Прости, Олеж, я думал, что смогу. У Олега от такого заявления аж все заготовленные слова из головы вылетели. За что Серёжа извиняется, когда это он не смог доставить удовольствие? Он так и спросил, не скрывая собственного удивления. – Ну, значит, мы оба хороши, но тебя я не виню, – примирительно ответил Серёжа и, уткнувшись носом Олегу в шею, фыркнул ещё более печально. – Серый, ну ты чего? Как будто первый поцелуй у нас нормальный был, – попытался приободрить его Олег. И Серёжа рассмеялся. Первый поцелуй и правда был настоящей катастрофой. Это сейчас он кажется им забавным, но тогда они думали, что это конец света. В день рождения Олега они достали два пакета самого дешманского вина и распили на задворках какого-то простенького местного парка. Сначала в голове появились приятная тяжесть и шум, но чем больше они пили, тем туманнее становились границы дозволенного. Серёжа болтал больше обычного, а сидели они совсем рядом, чуть ли не друг на друге. Он собрался было встать, но запнулся и упал на Олега, который был чуть более устойчив к алкоголю, поэтому ещё сохранял некоторую ясность ума, которая впрочем улетучилась, когда Серёжино лицо оказалось в опасной близости от его собственного. Они потянулись друг к другу в пьяном поцелуе, но, когда их губы наконец-то столкнулись, Серёжа резко отстранился, прижал ладонь ко рту и снова попытался встать. Шестерёнки в голове Олега вращались со скрипом, он хотел было уже принять это на свой счёт, когда Серёжа отчаянно пискнул и пазл наконец сложился: Серёжу тошнило. Следующие полчаса они провели в ближайших кустах, но ни о каких поцелуях и речи не шло: Олег придерживал разметавшиеся рыжие волосы, пока Серёжа содрогался в болезненных спазмах. На следующий день Серёжа не мог смотреть Олегу в глаза, настолько стыдно ему было. Когда они наконец решили поговорить, он пустился в пространные и длинные извинения, и Олегу не оставалось ничего другого, кроме как притянуть Серёжу в крепкие объятия. – Всё хорошо, я не злюсь, – прошептал он куда-то в копну рыжих волос и почувствовал, как она ободрённо пошевелилась. – Олег... Давай ещё раз попробуем? Если ты хочешь, конечно, если нет, я все понимаю и вообще... – Серёжа затих и посмотрел с такой надеждой в глазах, что Олега накрыло волной беспричинной нежности. – Хочу. Очень хочу, Серёж. И они попробовали. Сначала робко и неуверенно, потом вошли во вкус и зажимали друг друга при любом удобном случае. И вот так они очутились здесь, голые на узкой детдомовской кровати. Успокоенный Серёжа перевернулся на бок и закинул руку на Олега в своеобразном полуобъятии, продолжая улыбаться собственным мыслям. – Ладно, уговорил, мы что-нибудь придумаем, найдём инфу, всё будет, – наконец заговорил он. – Может, ты тогда и будешь сверху в следующий раз? – предложил Олег. – А то я, как видишь, особыми талантами не блещу. Серёжа сверкнул глазами и строго произнёс: – Если ты правда этого хочешь, я буду, но если это из каких-нибудь благородных побуждений, я тебе по голове настучу. Настала очередь Олега прятать взгляд, и Серёжа сжалился над ним. – Олеж, я тебе доверяю, и ты тоже должен доверять себе. Олег кивнул и придвинулся совсем близко. Они так и остались лежать на кровати. Серёжа наконец удовлетворённо фыркнул и пустился в разговоры обо всем на свете. О поступлении, о программировании, о неисправных допотопных компьютерах, о будущем, о возможном переезде в Москву. Олег слушал и тихо радовался тому, что все планы и мечты Серёжи, кажется, включали и его тоже. У него самого не было особых пожеланий или фантазий, но Серёжа никогда его в этом не укорял, наоборот, успокаивал, бранил гнилую систему, что заставляла определяться уже к семнадцати, и мечтал за двоих. Им было хорошо вместе, и они не собирались расставаться никогда-никогда.