***
В здешнем клубе душно, а местный люд давно позабыл о социальной дистанции. Все трутся друг о друга, будь то танцпол или бар, неважно. Давка для выходных оправдана, и Чонгук с Тэхёном крепко держатся за руки, чтобы не потерять друг друга из виду, продвигаясь к бару, по пути слыша одобряющие возгласы в свой адрес. Ничего нового и интересного. Музыка долбит уши так, что не слышно ничего, и переговариваться глупо. Подойдя к барной стойке, Чонгук знаком показывает налить два пива. За руль он сегодня явно не сядет. Если уж приехали, то Тэхён будет играть по-крупному. По-другому он, к сожалению, не умеет. А Тэхён и не дремлет, озирается по сторонам хищным ястребом, взглядом выискивая в толпе того единственного, который подойдёт для их забав на эту ночь. Поиски не занимают длительного времени. Жертва возникает сама собой на танцполе, и Тэхён пожирает этого субтильного парня оценивающим взглядом, а Чонгук наблюдает за его реакцией, отслеживая того, кто так заинтересовал его мальчика. – Хочешь его? – шепчет Чонгук, едва касаясь губами мочки уха Тэхёна, зная, что это его слабое место. – Если хочешь, то в чём проблема? Тэхён жмётся и как-то неуверенно ведёт плечами. Парень на танцполе слишком привлекателен и это лишь сильнее подогревает интерес. – Хочу… – и голос его, то ли дрожит, то ли музыка его дробит, потому что Чонгук не дослушивает, хватает за запястье и тащит в самую гущу площадки, где сотня людей, позабывшая обо всех своих проблемах, танцует, беззаботно размахивая руками и смеясь, втираясь друг в друга влажными от пота телами. И каждому из них глубоко плевать на то, что за композиция сейчас рвёт колонки. Если кайф есть, то и под «похоронный» можно нехило зажечь. В какой-то момент они оба подбираются сквозь толпу к парню, который так заинтересовал Тэхёна, и, находя его, зажимают в стальное кольцо, скованное из их рук, которое нельзя разорвать, потому что нет ни капли желания, да и жар чужих тел к своей коже слишком чарует и манит, заставляя откликаться. И они танцуют, практически безымянные, но такие родные в своих желаниях, придерживая друг друга, направляя ладони в нужном направлении, строго к ягодицам, упругим и сильным. И никому не составляет труда считать мысли, ведь сами они словно их продолжение. Незнакомец трётся между ними, гортанно выдыхая на повторе протяжное: – Бля, как же пиздато… А потом сам ведёт их на выход из клуба, откидывая назад прядь своих розовых волос. Никаких бесед, пары коктейлей и флирта. Никакой лишней болтовни. Кажется, они нашли друг друга. Тэхён усмехается, льнёт ближе со спины шепчет в самое ухо на выходе: – Как тебя зовут? Ты ведь понимаешь, что мы собираемся переспать с тобой, поэтому мог бы и представиться. – Чимин. А вот ваши имена мне нахрен не нужны. Мы ведь больше не увидимся, да? Просто секс, ничего личного…***
В полумраке номера дешёвого мотеля, Чимин, зажатый двумя возбуждёнными телами, словно тисками, стонет в губы Тэхёна, чувствуя, как Чонгук трётся о его задницу своим крепким стояком, попутно блуждая руками по хрупкому изящному телу. Игра на выживание. Или же в поддавки. Кто их разберёт. Чимину не в первой, он мальчик умный. Знал, на что идёт, сам их сюда привёл, чтобы получить капельку веселья. Поэтому и не отрывается от губ Тэхёна, смакуя их и углубляя поцелуи, пошло причмокивая. – Сходи в душ, сладкий, – шепчет Тэхён, оглаживая ладонями талию Чимина. – Мы подождём тебя в комнате. И Чимин хочет сказать, что ему не нужно в душ, он уже готов заняться сексом, прямо здесь и сейчас, но ловит заискивающий взгляд Тэхёна предназначенный не ему, Чонгуку, и неохотно отстраняется от них, наблюдая при этом, как оба они тут же становятся единым целым, утопая в поцелуе. Подобных им он встречал в местных подворотнях, но дел общих никогда не имел. Себе дороже. А здесь, почему-то, захотелось вплестись в клубок. Заморочиться. Залипнуть жвачкой на подкорке мозга двух гастролёров. Выходя из душа, он застаёт их, полностью обнажённых, на огромной кровати в позе шестьдесят девять и замирает. Он часто трахался с незнакомцами, с несколькими подряд, с несколькими сразу, не связанными обетами и клятвами, и прекрасно понимает, что именно происходит прямо сейчас. Но, ловит себя на мысли, что ему похуй. Он тоже золотоискатель. И в этой каше, опылённой золотом, грех не повариться. Даже если два тела, натруженные и рельефные, сотрут его в порошок. Стонать от удовольствия лучше, чем от боли. А Чимину и такое приходилось терпеть. Поэтому он без сомнений вплетается в этот клубок яркой нитью, несмотря на то, что само полотно соткано лишь из чёрного и белого. Ему явно не хватает ярких красок. Тэхён на выдохе хрипло зовёт Чонгука по имени, пока тот укладывает Чимина между ними, ласково оглаживая его точёные бока своими ладонями. – Ты ведь подготовил себя, малыш? – спрашивает Чонгук, разводя ягодицы Чимина в стороны, просовывая в разработанную дырку два пальца, смоченных слюной. – Пососи его член, а я полюбуюсь. Люблю, когда моему мальчику делают приятно. А Чимину не нужно повторять дважды. Он тут же приступает к делу, окольцовывая член Тэхёна рукой, полностью погружая его себе в рот. Сосать до мозолей на языке ему не в новинку. Чимин льнёт и изгибается, пытаясь принять в себя как можно больше, но член Тэхёна пульсирует у него во рту и становится всё больше, а Чонгук сзади лишь напирает, вдалбливаясь в него пальцами, смазанными дешёвым вонючим лубрикантом. Правило третье: презерватив. Чонгук раскатывает его по своему члену и медленно входит, придерживая Чимина за бёдра, но тот вскидывается, отстраняясь от своего сладкого занятия, поскуливая от боли, сводя ноги. Ощущает на своих ягодицах настойчивые ладони, а в мозг ударяет тихий шёпот: – Продолжай, ты ведь не хочешь один получить удовольствие? И Чимин смаргивает слёзы, выступившие на глаза, вновь принимаясь за член Тэхёна, который трётся ему о щёку, сочась смазкой. Чувствовать член в заднице - превосходно, а если ещё один находится во рту, то это и вовсе предел мечтаний. Чонгук наращивает темп, а Чимин сползает щекой на живот Тэхёна, оставляя на нём след от слюны, но продолжает сжимать ладонями их члены и дрочить. Одной ладонью себе, другой - Тэхёну. А после вновь припадает губами к покрасневшей от возбуждения головке, любовно смакуя её на вкус. Тэхён видит лицо Чонгука сквозь розовую макушку, которая то и дело мельтешит перед глазами, тянется к нему руками, пытаясь обнять, но вместо этого ловит оргазм, кончая в рот Чимина, который обсасывает его член, словно карамель на палке, сглатывая и ухмыляясь довольным котом. Тэхёну мало, но он отстраняется и смотрит на то, как Чонгук сгибает Чимина, придерживая ладонью за живот и трахает, с остервенением, словно это не секс, а публичная казнь, где у Чимина нет права на последнее слово. Лишь на гортанные хриплые стоны, рвущиеся из глотки. Смотреть на то, как Чонгук самозабвенно идёт у него на поводу в разы приятней, когда сам он занят тем, на что его науськал Тэхён. Будь то какая-то мелочь или секс с незнакомцем. Одинаково. Равноценно. Подвох лишь в том, что в этих игрищах Тэхён тоже принимает участие. В глазах Чимина слёзы, а в его розовых волосах - широкие ладони Тэхёна, которые вплетены тугими канатами. Ни намёка на нежность. И всё по кругу. Вся эта безмолвно-обусловленная война в пределах одной кровати, где каждый пытается отвоевать себе самое лакомое место. Но, Чонгук знает, что их с Тэхёном разделяет человек, выгибающийся под ними, а сам Тэхён смотрит ему в глаза, будто бы сам понимает, что Чимин между ними - лишний. Но, сам того не осознавая, лишь нагнетает обстановку, впиваясь в губы Чимина поцелуем, нарушая четвёртое правило… Поцелуи. И планка Чонгука падает, он хрипло рычит и мнёт ладонями и без того взбитые простыни, без слов разворачивая Чимина к себе лицом. Подальше от Тэхёна, поближе к его члену. Если бы сделали ремейк на «Глубокую глотку», то Чиним прошёл бы все кастинги и взял главную роль. С таким усердием и отдачей, как он, не сосал никто из их внезапных партнёров. Любуясь видом сзади, Тэхён льнёт, ловя на себе недоверчивый взгляды Чонгука, который хмурится, но подаётся вперёд, трётся членом о щёку Чимина, пока Тэхён входит в него, разработанного и податливого. И всё по новой. Три тела на одной кровати. Вроде бы тесно, но места с избытком хватает. Трахать Чимина поочерёдно приятно. Сам он трётся и плавится в руках, которые блуждают по всему его телу, стачивая и без того рельефные бока, заставляя прогибаться в спине, насаживаясь на пульсирующий член, не выпуская такой же изо рта. А ещё, Чимин приятно пахнет потом, с примесью цитрусового парфюма, алкоголем, и, почему-то, сахарной ватой. У Тэхёна от этой странной смеси ещё больше ведёт голову и он наращивает темп, но сдерживается, чтобы не кончить раньше времени, а после и вовсе выходит, выпуская из рук упругие ягодицы, отчего Чимин обессилено падает на влажные простыни и обиженно скулит. Пытаясь приподняться, подаётся назад, ища член Тэхёна, но не перестаёт работать ртом до тех пор, пока и Чонгук не отстраняется. Ласково трепет по мокрым волосам и шепчет: – Подожди немного, маленький, сейчас тебе будет очень хорошо. Его аккуратно приподнимают за бёдра, нежно мнут и массируют в четыре руки, и он покорно становится на четвереньки, лицом утыкаясь в простынь, пугается неизвестности, боится обернуться, чтобы посмотреть в лица тех, кто высится над ним двумя крепкими скалами. В голове звенит навязчивая мысль, что сейчас они войдут в него оба, оттрахают, как самую дешёвую сучку, разорвут изнутри, а после - плюнут в лицо и навсегда исчезнут, хотя, последнее в любом случае неизбежно. Да и правильно сделают. Значит, сам заслужил. Но, ласковые касания не прекращаются, лишь чередуются с лёгкими шлепками по бархатной белой коже. Чимин чувствует, как кто-то из них входит в него на всю длину, буквально на пару секунд, а после ощущает это отвратительное чувство пустоты, благо, что ненадолго, оно так же быстро сменяется полнейшей заполненностью. И так по кругу. Они входят в него поочерёдно, выбивая хриплые полустоны, превращая самого Чимина в сплошной оголённый нерв. Он смаргивает слёзы с влажных ресниц, мешая их со своей же слюной, которая пропитала простыни, а перед глазами всё плывёт и кружится. Ему безумно хочется хотя бы потереться своим возбуждённым членом о мягкие ткани, о большем и просить нельзя. И, словно прочитав его мысли, кто-то из его сегодняшних любовников окольцовывает его рукой у самого основания, держит крепко пару секунд, а после принимается жёстко дрочить, так, что у Чимимна дрожат и подгибаются колени, а сам он уже не стесняется стонать и материться, выплёвывая изо рта сгустки вязкой слюны. Обильно кончая, он всё же заваливается чуть вперёд, поэтому парням приходится его сильнее поддерживать за бёдра, но Чимину на это глубоко поебать. У него калейдоскопы созвездий и галактик перед глазами, и устойчивое ощущение, что душа покинула тело. Такое чувство лёгкости он давненько не испытывал. Вот что значит поистине вытрахать душу. Но, всё хорошее имеет свойство заканчиваться. И вот уже сами Тэхён с Чонгуком, сняв и отбросив презервативы куда-то в сторону, дрочат друг другу, целуясь при этом как две развратные бляди, пока их горячая сперма не покрывает поясницу Чимина. Тэхён лижет чонгуковы алые щёки и тихо шепчет в самое ухо: – Спасибо, мой… А после оба они идут в душ, позабыв позвать с собой Чимина, так и лежащего на кровати уткнувшись лицом в подушку, но ему не обидно ни капли. Сил на это всё равно нет, да и кто он такое. Третий не лишний, третий - запасной? Нет, не в этом случае. Есть только Тэхён и Чонгук, двое, а третьего не дано. На прощание они всё же гладят его по розовой макушке, благодарят в унисон, а после безвозвратно исчезают за дверью номера, оставляя Чимина в полном одиночестве с чувством полного умиротворения. Они обязательно поговорят об этом на утро, по пути к дому, пока их автомобиль плавно мчит по магистрали, а сами они, отвернувшись и смотря сквозь запотевшие стекла, будут отрицать очевидное. А по приезду Тэхён прильнёт к Чонгуку словно и не было всех этих качелей. Лишь они вдвоём. Как и всегда. Всё остальное не имеет ни малейшего смысла.