Последнее лето

Синану нравилась эта игра в плащ и кинжал, хотя это было смешно. Хазан настаивала, чтобы они выехали еще затемно, и это было глупо. Им всего-то надо было доехать до Чешме, выйти в море, а потом в условленном месте ждать корабль контрабандистов, который увезет Хазан в Грецию. И Синану до чертиков хотелось посмотреть на живых контрабандистов, не говоря уже о том, чтобы из под носа обнаглевшего брательника-прокурора вывезти его сеструху с занозой в заднице, но вставать с петухами – это был перебор. Не то чтобы в особняке Эгеменов водились петухи… Курицы водились, факт, и Синан заподозрил, что именно курица Ясемин скрылась за поворотом, когда Синан крался к выходу, матеря под нос брательника-прокурора, его сеструху с занозой в заднице, старшего брата, женившегося на ком попадя, Ниль, выносившую ему вчера мозг весь вечер, круглоглазых Ясинов из Чешме с идиотскими идеями, все Чешме скопом, и весь Измир еще, для ровного счета. Синан тридцать раз пожалел, что согласился помочь Хазан. Кто дергал его за язык, когда он ляпнул, что у папы в Чешме есть яхточка, на которой он может доставить Хазан до точки рандеву с самыми настоящими живыми контрабандистами? Просто Хазан была такая красивая, подумал он, когда сидела напротив него, такая грустная, такая усталая, такая милая… «Она сестра твоего брата!» – прикрикнул на него Гекхан в тот вечер, после ужина с Ягызом и Хазан, когда они приехали домой, и Ясемин завела разговор, как долго они пропадали в туалете, куда они с Хазан пошли одновременно. «Сестра моего брата – не моя сестра» – сострил Синан, но Гекхан с Селин не оценили, а Ясемин начала напоминать о Ниль. Как будто хоть кому-то в их семье нравилась Ниль. Нет, Ниль надо было бросать, подумал Синан, и ее, и ее мифических дядей, которых она так часто поминала, что Синану иногда хотелось заглянуть ей в сумку и проверить, не прячет ли она дядю там. «Сестра моего брата». Они совершенно не были похожи, и тут, кстати, была небольшая странность. Синан сказал об этом и Ягызу, и Хазан, по отдельности, и их ответы его изумили. «Он похож на мать, а я на отца» – сказала Хазан. «Она похожа на маму» – ответил Ягыз. Синан только брови приподнял. С другой стороны, если учесть, что их мамаша разбрасывалась детьми похлеще разыгрывающего в баскетболе, понятно, что им не хотелось на нее походить. Синан насвистывая проехал мимо контрольного пункта у въезда в Квартал Правосудия, удерживаясь от желания показать неприличный жест стоявшим у шлагбаума автоматчикам, которые зыркали по сторонам так, словно охраняли военный объект в Сомали, а не идиотский квартальчик в Измире. Только из-за них он взял машину мамы, за что, был уверен, потом получит по мозгам, но что уж делать, если номера и его машины, и машины Гекхана Ягыз лично в прошлый раз скормил своим церберам. Почему? Этот вопрос мучил его. Почему брат отнесся к ним, как к врагам? Только потому, что они не искали его? Только потому, что забыли, как он забыл их? Он не имел права, подумал он. Ягыз не имел права их наказывать. Они ему ничего не сделали. Родители? Они врали. «Я ему ничего не делал. Я был ребенком. Он не мог ждать от меня, что я брошу все, и начну его искать, когда он не делал ничего, чтобы найти меня, найти и объяснить, почему меня оставил». Это не было предательством, что Синан помогал Хазан сбежать из дома. Ягыз вообще нарушал закон тем, что держал сестру взаперти, словно какой-то древний султан. Еще бы евнухов к ней приставил… Синан захихикал этой мысли, но тут же осекся, в ясности представив в роли евнуха себя, если Ягыз их сейчас поймает. Ягыз поступает неправильно, повторил про себя Синан. Он пользуется служебным положением, сказал он себе. Весь такой принципиальный прокурор, а как закон нарушила родная сестра – почему не пошел по закону на этот раз? Почему забыл свою принципиальность и гордость, а просто запер ее в доме? Синан хмыкнул, глядя по сторонам и от нечего делать достал телефон, решив порыться в инстаграме, и настолько ушел в виртуальную жизнь, что едва не подпрыгнул, услышав над ухом: – Прокурор запретил вам здесь быть! – Уф, Хазан! – Синан схватился за сердце, едва сумев отдышаться. – Что за идиотские шутки? – Не волнуйся, – Хазан хохотнула, запрыгивая в машину. – Тебя никто не пристрелит. Эти ленивые ублюдки с места в собственный зад не попадут, даже если прицелятся. – Много ты понимаешь в стрельбе, – фыркнул Синан, и Хазан прищурилась. – Да уж побольше твоего. – Ну да, ну да, – примирительно кивнул Синан, заворачивая за угол. – Без стрельбы как контрабандой заняться. Хазан неженственно хрюкнула, доставая из сумки симит, и Синан обрадовался. – О, и мне давай, я с утра голодный. Хазан покорно достала из сумки еще один симит и бутылку с айраном. – Никто не видел, как ты уходил? – Да никто, конечно, – уверенно соврал Синан, выбрасывая из головы скрывшуюся за углом коридора фигурку рыжей ведьмы Ясемин. – За кого ты меня принимаешь? – Просто волнуюсь, – теперь Хазан заговорила примирительным тоном, и замолчала, пережевывая симит. – Не могу поверить, еще несколько часов – и я на свободе. Синан хмыкнул, искоса поглядывая на нее. Она все же была очень хорошенькая, в который раз подумал он. И не такая уж она и сестра его брата. Брат-то ему не брат, сам это говорил много раз. Жаль, что она уезжает в Грецию. – И что ты будешь делать на свободе? – Поинтересовался он, и Хазан вздохнула. – Уеду в Германию. – Почему в Германию? – Там у меня есть друзья, связи… – И по-немецки говоришь… – И по-немецки говорю, – резко ответила она. – Да, в Германии я и устроюсь. – Так мой брат ведь наверняка знает, что именно в Германию ты и поедешь, и друзей твоих он там наверное тоже знает… – Синан снова покосился на нее, глядя с сомнением, и Хазан покачала головой. – Там его воли нет, – фыркнула она. – Нет уж, за пределами Турции его власть кончается. – И начинается власть твоих друзей? – Синан пожал плечами. – А ты уверена в них, в этих твоих друзьях? А если они тебя обманут? Вдруг они ограбят тебя, продадут в рабство и все такое? Хазан усмехнулась. – Им не справиться с дочерью Фазилет Чамкыран. Синан резко повернул голову, удивленно приподняв бровь. – Фазилет Чамкыран? Я думал вашу мать зовут Кериме Йылдыз… Девчонка явно смешалась, и Синан подозрительно прищурился, разглядывая ее во все глаза. – Ну, я же говорила, что мама отдала меня тете на воспитание? Ну вот, ее и звали Фазилет Чамкыран. Вот тетя Фазилет и была мне настоящей мамой. Кериме Йылдыз я видела столько раз… На пальцах одной руки посчитать можно. С запасом… Синан присвистнул. – Интересная у вас семейка, – осуждающе сказал он. – Ты зовешь себя дочерью своей приемной матери, а Ягыз при именах родителей чуть бомбой не взрывается. Почему он не такой как ты, раз уж ваша мать была такой кукушкой? Хазан недовольно нахмурилась, глядя куда-то мимо него. – О нет, – тихо сказала она. – Ягыза она любила. На шаг от него не отходила, на все была готова ради него. Слова прозвучали, словно чужие на ее языке, и Синан подумал, что это, наверное, и есть детская ревность. Ему самому казалось, что родители всегда больше предпочитали Ягыза, когда они были маленькими. Всегда ставили его в пример, какой он хороший, какой он умный, какой он воспитанный. Отправили его в Америку учиться, чтобы развивал свои таланты, что ты будешь делать – и друзьям своим хвалились, вот, мол, сына отправили учиться, большое будущее… Ну и получили в ответ – швырнул им все это в лицо и отбросил, как ненужные тряпки, неблагодарный. Правильно его отец так называет. – Значит, говоришь, с тобой никому не справиться? – Абсолютно никому, – подтвердила Хазан, улыбаясь, и Синан улыбнулся в ответ. – Даже прокурор со мной не справился. Синан с трудом подавил желание закатить глаза. «Даже прокурор». Скажите, какой гений. Даже. – Значит, говоришь, этот парень из Чешме – друг твоей семьи? Хазан неопределенно помычала, глядя в окно, и Синан понял, что этот разговор она продолжать не собирается, и сменил тему. Еще полчаса они обсуждали музыку, кино, всякие пустяки, а остаток пути провели в молчании – дорога длилась чуть больше часа, но Синан успел вымотаться, тем более, что он не выспался. Он как раз жаловался на это, когда к их машине на стоянке у порта подъехал мотоцикл, и высокий парень в черной кожаной куртке эффектным жестом снял шлем. Было еще рано и свежо, но Синану уже было жарко в простом легком худи, а этот типок нарядился в кожаную куртку с заклепками и, Синан глазам не поверил, в черные кожаные штаны. У него же его хозяйство запреет и отвалится, хотел сказать он, но только поморщился, глядя, как этот круглоглазый Ясин обнимает Хазан. Парень подозрительно уставился на Синана поверх головы Хазан и что-то шепнув ей, повел ее в сторону, разворачиваясь к Синану спиной. Синан облокотился на машину, разглядывая их и жалея, что не мог расслышать их разговор. Он видел, что парень что-то протянул Хазан, и она положила это в сумку, и что-то заговорила, размахивая руками. Синан изо всех сил напрягал уши, но смог разобрать только «Корай», «мама» и, конечно же, куда же без него, «прокурор», и у Синана от этого упало настроение. Хоть с кем-нибудь в разговоре она могла поговорить без упоминания Ягыза? Хоть кто-нибудь вообще мог говорить без упоминания о нем? Синану иногда казалось, что весь город только и говорит, что о Ягызе Эгемене. Иногда он опасался, что на улице его отловит какой-нибудь псих, ухватит за рукав и заголосит: «Господин, постойте, не найдется ли у вас минуточки поговорить о прокуроре Ягызе Эгемене?» Даже Ниль в последнее время сворачивала разговоры на него. Синан отвлекся и не заметил, как к нему подошла Хазан, за которой следовал круглоглазый. – Хазан, давай все-таки я тебя довезу, – бормотал Ясин, Хазан задумчиво нахмурилась, и Синан быстро перебил его. – Я доставлю, без проблем. Спасибо, сынок, можешь идти. Круглоглазый тут же набычился. – Да ты хоть в жизни в море ходил, сынок? – Сынок, – в тон ему ответил Синан, – в море я ходил с тех пор, как родился. Давай, Хазан, поехали. Координаты? – Вот, – Хазан протянула лист бумаги, но в последний момент отдернула его. – Может и правда, Синан, лучше будет… – Ну я же с утра встал, ехал в эту дыру, ну серьезно, Хазан, – Синан разозлился. – Я поеду, даже не думай. И разве у этого типа есть яхта? А у меня есть. С баром, между прочим. Полным. – Только пей на обратном пути, – пробормотал круглоглазый, но Синан сделал вид, что не услышал. Хазан с сомнением посмотрела на него, но кивнула, со вздохом покачав головой. – Хазан, на пару слов, – Ясин позвал Хазан, когда Синан запер машину и двинулся к причалу, забросив спортивную сумку с полотенцем и маской для плавания на плечо. Синан раздраженно передернул плечом, двигаясь дальше. – Хазан, я пойду готовить яхту к отплытию. Если что, называется «Драгоценная Севинч», не пропустишь. – Драгоценная Севинч? – Парень, начавший что-то говорить Хазан, замер. – Это же яхта Селин. Синан резко остановился. – Откуда ты знаешь Селин, сынок? Круглоглазый нагло вылупился на него своими прозрачными глазенками. – А тебе какое дело? – Какое мне дело, откуда ты знаешь мою сестру? – Да кто ее не знает, – пробормотала под нос Хазан, и Синан с круглоглазым хором ответили: – Эй! Хазан закатила глаза и махнула рукой, решив не связываться. – Так откуда ты знаешь мою сестру? – Синан уронил сумку на землю и двинулся на Ясина, и тот выпрямился во весь рост, положив одну руку на пояс. – Ясин, – Синан дернула его за рукав. – Синан, иди готовь яхту. – Нет, подожди, Хазан, я должен выяснить, откуда эта деревенщина знает мою сестру? – Деревенщина? – Теперь завелся и круглоглазый. – Брейк! – Хазан встала между ними и толкнула Синана в грудь. – У нас нет времени. Вернешься и выяснишь. Иди, Синан. Синан стоял, сцепив зубы, но после короткого раздумья с неохотой отступил. У него было подозрение, что за поясом у Ясина был пистолет, и как не хотелось выяснить, откуда этот бандит знает его сестру, нарываться на пулю совсем не хотелось. Проще будет все выяснить у Селин, а этого типа он и так потом найдет, решил он, разворачиваясь и двигаясь к яхте. Когда они вышли в море, Хазан была задумчива. Она стояла у борта, оперевшись на него руками и пристально глядя вдаль. Когда Синан вышел к ней, она даже его не заметила сначала, пока он не встал рядом. – Мы уже до… – Она замолчала, оглядывая его с ног до головы и обратно. – Нравится? – Синан поиграл мускулами, и Хазан скривила губы в полунасмешливой, полуодобрительной гримасе. – Вижу, в зале ты стараешься. Над ногами чуть все же поработай. – Много ты в этом понимаешь, – фыркнул Синан, но Хазан покачала головой. – Я сертифицированный тренер по фитнесу, парень. – Серьезно? – Надо было чем-то подрабатывать во время учебы. – В свободное от контрабанды время? Хазан рассмеялась, и Синан самодовольно улыбнулся. – Ты зачем разделся? – Хазан снова оглядела его, и он помахал ей маской для плавания. – Окунуться не хочешь? Хазан посмотрела на него, как на придурка. – Сейчас? Ты серьезно? – А когда еще? Сейчас в самый раз! Солнце еще не печет, погодка райская, вода идеальная, ну давай, стамбульская, я тебе говорю, сейчас окунуться – самое то. – Синан… – Хазан помотала головой. – За мной должны приехать. – Ну да, отвезти тебя в Грецию. Окунись на прощание в родные воды. – Родные воды у меня в Стамбуле, я там наокуналась на всю жизнь хватит, – Хазан потрясла головой. – Ладно, купайся сам, я не хочу. – Да ладно тебе, один раз! – У меня даже купальника нет… – Ныряй без купальника, я никому не расскажу. – Синан, отстань, – Хазан отвернулась от него, снова уперевшись локтями в борт, но Синан схватил ее за руку и потащил к лестнице. – Ну давай же, ну окунемся… – И через секунду он выпустил ее, схватившись за грудь, сложившись вдвое и пытаясь восстановить прервавшееся дыхание, потому что Хазан засветила ему в солнечное сплетение. – Синан, – услышал он над головой голос Хазан. – Я же сказала тебе. Не хочу. И тебе не советую. Иди оденься. Как только меня заберут, возвращайся в порт. Не надо тебе здесь долго крутиться. Синан сдавленно выругался, пытаясь выпрямиться и нащупать, не сломано ли чего. – Блин, ты чего сразу дерешься? – Извини, братан, – ни капельки не виноватым голосом ответила Хазан. – В квартале воспитывалась, не в особняках. Синан подозрительно оглядел ее. Ему все-таки хотелось с ней поплавать, посмотреть, как она выглядит без одежды, хотя бы посмотреть, пока еще есть возможность, но он почувствовал, что так он точно получит пропуск в евнухи чьего-нибудь гарема. – Ну, не ной тогда, когда пожалеешь, что не поплавала, – бросил он и прыгнул за борт. Плавать в одиночку было совсем не весело, но Синан всем своим видом демонстрировал, как ему здорово, громогласно сообщая Хазан, какая приятная водичка, какие рыбки внизу, и как много она потеряла, но Хазан только усмехалась, качая головой. Вдруг она напряглась. – Синан, вылезай, – громко крикнула она, выпрямляясь. – Едут. Синан повернул голову и правда увидел вдалеке плывущую к ним яхту. Издалека было видно плохо, но с детства привычный к виду кораблей, он ощутил подозрение. Яхта выглядела слишком шикарной для контрабандистов. Синан рванул к лестнице и не вытираясь бросился в рубку, доставая бинокль. Он громко выругался, разглядев очертания яхты. – Что? – Хазан с подозрением уставилась на него, и Синан скривился. – Это «Жемчужина Нила». – И что? – Хазан непонимающе дернула головой и потянула из его рук бинокль. – Это яхта Ниль. Ясемин, – процедил он сквозь зубы. – Курица нетоптанная. Вот ведь ревнивая дура, – прорычал он, доставая полотенце, и осекся, напоровшись на перепуганный взгляд Хазан, которая замерла, прижимая к груди бинокль. – Да ладно тебе, это всего-лишь Ниль. Вырвешь ей чуть-чуть волосы, люблю, когда телки из-за меня дерутся. Хазан резко посмотрела на него, и Синан пожал плечами, забирая у нее бинокль. В бинокль он разглядел стоявшую на носу яхты Ниль, а рядом с ней какого-то мужчину в темном костюме. – Кого это она с собой прихватила? О, Хазан, смотри, а это походу твои едут. Хазан опять вырвала у него бинокль, наведя его на второй приближающийся к ним кораблик. – Синан, – с трудом выдавила она сквозь зубы. – Оставайся в рубке. – Чего? – Он расширил глаза, увидев, как она достала из сумочки пистолет и проверила, заряжен ли он. – Эй, я пошутил, не надо, я говорил, подраться, а не убивать ее! – Оставайся здесь, Синан, – резко бросила она, выскакивая из рубки, и, секунду спустя, Синан рванул за ней. Хазан стояла у борта в напряженной позе, левая ее рука была сжата в кулак, а правой она побелевшими пальцами сжимала пистолет, не поднимая его, а держа его у бедра. Она переводила взгляд с одного корабля на другой, больше внимания уделяя яхту Ниль, на которой рядом с его девушкой и тем мужиком в костюме появились еще несколько мужчин. – Кто это такие? Яхту Ниль обычно водит дядя Хасан, а эти кто? – Синан, надень спасательный жилет и иди на левый борт, – скомандовала Хазан. – Когда начнется стрельба, прыгай. – Что ты несешь, девочка? Твои контрабандисты будут стрелять? На хрена они будут они стрелять? Почему они не уходят. Яхта Ниль была все ближе, и второй корабль ненамного отставал от нее. Синан уже мог видеть лица мужчин, стоявших рядом с Ниль, а особенно четко он видел лицо своей девушки, и это лицо ему совсем не понравилось. Он много раз видел Ниль в гневе, но именно сегодня он впервые по-настоящему испугался, и подумал, что стоит послушать Хазан. На лице Ниль была жажда крови. Не обычная ее ярость, не обычная ее истерика и жалкие, никчемные слезы. Против этой Ниль действительно был нужен пистолет. Хазан дернула было рукой, поднимая оружие, когда все, включая тех, кто был на яхте Ниль, вдруг содрогнулись от внезапного воя полицейской сирены. – Всем застыть и поднять руки вверх! – Откуда-то взялся голос из громкоговорителя, и все повернулись к второму кораблю, на носу которой появилась высокая фигура. Ягыз стоял на носу, уперевшись руками в боки, и его галстук развевался по ветру.