Сосед

Первую ночь на новом месте Санаде не спалось. Старый кондиционер проигрывал токийскому июлю, едва вытягивая двадцать пять. В тесной квартире стояла влажная духота, после уборки воздух пах химией, и Санада чихал до слез по сто раз подряд. Пришлось открыть окно — от такой наглости кондиционер окончательно сдался. Доползал третий час, трещали ночные цикады, и что-то гремело за стеной, будто катали тяжелый шар. Санада считал овец, расслаблял все тело, представлял костер, воду, маятник и далекий космос, по которому летит блестящая серебристая ракета, но сон его игнорировал. В половину четвертого он смирился с тем, что снова прогуляет лекцию по истории, достал из холодильника остатки готового бэнто и сел под открытым окном с поздним ужином (или ранним завтраком) и очередной серией «Призраков дома на холме». В предрассветных сумерках мерещились силуэты. После ужастиков любая тень казалась притаившимся чудовищем. Санада паранормального не боялся, потому что то, чего не боишься, не может тебя напугать. Он выключил будильник, лег на футон, залип в ленту твиттера и не заметил, как задремал. *** Проснувшись, Санада не помнил сна, только крутились в голове замыленные картинки поездов, несущихся по мосту. Время подбегало к двум часам — совесть за пропущенные пары его не мучала. Из зеркала на него смотрела бледная тень невыспавшегося человека. Если подумать, многим ли он отличался от призрака, разве что был видим и осязаем? Он долго чистил зубы, а когда наклонился сплюнуть пасту, почувствовал, будто за спиной кто-то есть. Зеркало никого не отражало. Санада обернулся, крючок на липучке отошел от стены и полетел на пол вместе с полотенцем — а на упаковке гарантировали, что прослужит минимум год. Он позвонил хозяйке по поводу кондиционера и холодильника, который уже сутки не мог остудить бутылку сока, и та пообещала прислать мастера на следующей неделе за свой счет. А до этого Санада мог взять у нее вентилятор, только съездить за ним нужно было с двумя пересадками почти до Канагавы. Санада поблагодарил за предложение, но заверил, что неделю перетерпит на фруктовом льде и картонных веерах. Вечером он засел за реферат, обмахивая веером с рекламой мороженого себя и перегревающийся ноутбук. С грохотом проносились вечерние поезда — до линии отсюда было всего полкилометра. Живот урчал от голода, и запах жареного мяса, видимо, добравшийся до него по вытяжке, гнал на кухню. Санада порезал овощи, поставил вариться рис и растворил кубики острого карри. Снизу доносились однозначные стоны соседской парочки. Санада не завидовал чужой личной жизни. Рядом с ним было много людей: семья, одногруппники, бейсбольная команда, пара товарищей со старшей школы. Полгода назад он мирно расстался с девчонкой — им обоим наскучило. Близость излишне романтизировали: все это родство душ, красные нити судьбы… Человеку нужен человек, но не так сильно, как еда, вода и работающий кондиционер, когда за окном перевалило за сорок. Под ужин он включил «призраков». Его не покидало ощущение пристального взгляда. Может, хозяйка установила скрытые камеры — за такое, если постараться, можно было отсудить хорошую сумму, и об оплате аренды не пришлось бы греть голову минимум год. Из мебели в комнате стоял шкаф-купе, низкий столик и книжная полка. Санада впихнул в себя остатки карри, изучил шкаф, проверил стены на предмет подозрительных черных дырок и, естественно, ничего не нашел. Все же стоило дропнуть этот сериал и переключиться на что-то более мирное. *** Хирахата долго упирался, прикрываясь своим необъятным списком дел, но в итоге зашел «на новоселье» вечером. — Чем это пахнет? Санада втянул воздух. — Ничего не чувствую. Хирахата обнюхал кухню, холодильник, заглянул в ванную и пожал плечами. — Я уже тоже. — Может, показалось. Очевидно, что слово «показалось» Хирахате не нравилось, он был рационален до печенок и всегда уверен в том, что видит, слышит и чувствует. Кондиционер болезненно шипел. Хирахата расстегнул верхние пуговицы на рубашке. — Плохо работает? Наверное, фильтр засорился, вот и запах. Они открыли содовую и сели обсуждать предстоящий матч против Васеды. Хирахата был настроен пессимистично, но все равно из кожи вон лез, собирая статистику. Санада достиг стадии принятия в вопросах университетского бейсбола и не переживал: их команда всегда вылетала в начале отборочных. Даже преподы не делали спортсменам поблажек, пропущенные из-за турнира пары заставляли отрабатывать, и думать получалось больше об этом, чем о стратегии. Санада обмахивался веером, когда тот вдруг вырвало из рук непонятно откуда взявшимся сквозняком. Хирахата поежился и нахмурил брови. Кондиционер по-прежнему не тянул ниже двадцати пяти, но штора на окне надулась как парус и тут же повисла мертвой тряпкой. Хирахата покосился на окно. Спокойное обычно лицо скорчило недоумением. Значит, Санада не сошел с ума. Окно было закрыто. *** Во сне Санада стоял на бите, и мяч, выпущенный стартовым питчером Васеды, летел ему в голову. Все происходило как в замедленной съемке, Санада не мог пошевелиться, только трясся, и ждал, пока ему стукнет между глаз. В последний момент мяч, будто встретив невидимую преграду, отскочил обратно. Санада проснулся с колотящимся сердцем и звуком удара мяча о биту. Он разлепил глаза, в комнате было темно — не проступало силуэтов мебели, индикатор зарядки на ноуте горел тусклым зеленым светом. Соседи за стеной негромко ругались. Футон был влажный от пота, и Санада провел по липкой коже, покрытой мурашками, успокаивая себя. В непроглядной темноте раздавались звуки шагов:легкая поступь, как на расстоянии вытянутой руки. Санада схватил ноут, приготовившись отбиваться, но в окно заглянула луна, и все вокруг обрело форму. Зазвенели ключи, открылся замок, хлопнула дверь. Санада рассмеялся самому себе — только идиот полезет воровать в такие квартиры. Из ценностей у Санады были ноутбук и он сам. И раритетный кондиционер, из которого шел запах застоялой воды. И потенциальный призрак. Санада ему сочувствовал. Жить после смерти лучше в средневековом поместье, а не в этой убогой коробке, называемой доступным жильем. Штора вздулась и укрыла футон. — Да-да, — пробубнил Санада. — Мне тоже тут не нравится. *** Сквозь остатки сна прорывались приглушенные звуки бейсбольного матча. Кажется, кто-то смотрел за стеной, но поворочавшись, Санада обнаружил ноутбук с включенной записью игры. Той самой, которую они крутили вчера с Хирахатой. Беттер Васеды сделал хоум-ран, и стадион взорвался криками. Два раннера вернулись в дом, а оператор выругался на питчера, то есть на Санаду, не выбирая выражений для его кривых рук. Санада закрыл окошко плеера, сходил в душ, приготовил завтрак из того, что смог сохранить холодильник. Йогурты пришлось выбросить — они скисли больше, чем положено киснуть йогуртам. И уже натягивая футболку, понял, что он не один. Живот скрутило тревогой, было не страшно — странно, холодно и чуть-чуть интересно. Санада не видел ни силуэта, ни размытого пятна или свечения, но чувствовал, что оно стоит прямо перед ним и изучает. Его передернуло, как от скрежета мела по доске. Санада обулся, храбрясь, сказал пустой квартире: — Я ушел. И увидел, как дернулся зонтик в подставке у порога. *** Дверь холодильника хлопнула, когда Санада страдал над оформлением списка литературы. Он выронил пожеванную ручку изо рта и выдохнул испуг. Санада и правда забыл поужинать, приполз уже в сумерках и сел за анализ, который задали еще две недели назад. Как мило, что его новый нематериальный сосед решил об этом напомнить. — Что ты хлопаешь, нет там ничего. Кроме бутылки соевого соуса и кубиков карри — единственного, что холодильник не испортил. Но где-то точно была припрятана пара банок быстрого рамена: если повезет, еще остался с креветкой. Верхний шкафчик открылся, и Санада, похоже, на всю жизнь перестал удивляться. Неизвестная сущность его пугала, но еще больше веселила. Интересно, оно так заботится о питании, потому что планирует ночью Санаду сожрать? Рамен едко пах специями на всю квартиру, от красного перца выступили слезы, сытая дрема накрывала Санаду, примиряя с недописанным анализом. Он оставил немного на дне стакана, потому что вдруг это дзасики-вараси, а их нужно было подкармливать. Уже засыпая, Санада почувствовал, как кто-то дует ему в макушку. Поежился и накрылся тонким одеялом с головой. — Спокойной ночи. Не шуми, мне завтра рано вставать. *** На следующий день пара снизу закатила ссору. Слышимость была отличная, и Санада мог разобрать каждую фразу. Предметом скандала стал мусор, который забыли вынести утром и теперь он вонял и привлекал мух — умели же люди создавать много шума из ничего. Голова трещала, мигрень сдавливала виски, и на ужин снова был рамен — последний — потому что Санада уволился с подработки, а новую планировал искать только после сессии. Кондиционер стекал в кастрюлю, одна радость: в полудохлом холодильнике нечему было киснуть. Даже соевый на всякий случай отправился на помойку. Гремели кружки на сушилке. Очевидно, невидимый сосед скучал. Они как раз закончили смотреть запись матча. Санада подозревал, что тот мог гонять ее весь день, пока он был на парах. Стоило научить соседа пользоваться Интернетом, пусть смотрит записи нормальных матчей, если ему так нравится. Санада все же отмел вариант с дзасики-вараси — сосед не ел и не приносил удачу. Из-за дописанного утром на коленке анализа Санаду отправили на пересдачу. Да и богатством и процветанием в этой дыре не пахло, чем угодно от жареной рыбы до пропитки для обуви, но не процветанием. — Ты хотя бы живешь тут бесплатно. Слушай, а можешь спуститься и припугнуть их? Сосед оставил кружки в покое. Заинтригованный, Санада лег на футон и прижал ухо к полу. Крики снизу резко оборвались. — Ты это видел? — спросил женский голос. — Ты видел?! Это что за херня? Дзынь-дзынь — вот и ответ. — Кто же ты такой? С полки спикировала бейсболка и упала Санаде на колени. Не похоже, что сосед хотел напугать его, задушить или прогнать. Как будто он просто возился с Санадой от скуки. Как сам Санада от скуки разговаривал с ним. *** — Ты шумный. Наверняка имя у тебя тоже шумное. Санада поднял сброшенную в третий раз сумку с формой, но мяч из нее выскочил, как влажный кусок мыла, и покатился по полу к окну. — Я уже понял, что ты любишь бейсбол. Все любят бейсбол. Санада подвис: все ли? Он сам любит бейсбол? Скорее да, иначе зачем бы тратил на него время со средней школы, сейчас это стало привычкой, но наверняка когда-то было большим и светлым. Или не было. До матча с Васедой оставалось две недели, атмосфера на тренировках кололась, как дешевый шерстяной свитер, и Санада никак не мог найти в себе уверенности. Он ругал себя за то, что мысленно готовился к поражению. Мяч запрыгнул на футон и устроился на подушке, как кот, покрутившись на месте. Даже в его соседе было больше желания играть, чем в самом Санаде. Он вытянул ладонь, и мяч лег в нее, холодный, как снежок. — Ты бы мог проморозить тут все, да? Из кастрюли под кондером выплеснулась вода. — Может, ты не любишь кондеры? Ого, — Санаду осенило. — Эй, это ты их сломал? В квартире повисла тишина, видимо, Санада попал в яблочко. Сверхъестественное и прогресс — вещи несовместимые. Поэтому привидения чаще живут в старинных особняках. — Ясно, ты любишь бейсбол и не любишь технику. Но твое имя мне не угадать при всем желании. Если только ты не Ямада, Танака или Ямамото? Нет? Я, кстати, Санада Шунпей. Не помню, представлялся ли. Тихо клацнула клавиатура ноутбука, и в документе с билетами вдруг крупным шрифтом высветилось «Райчи». — Райчи, значит, я же говорил, шумное! Эй, напиши еще что-нибудь, кто ты? Откуда ты здесь? Санада подтянул ноутбук на колени и жадно уставился в экран, ожидая продолжения, но Райчи больше ничего не написал и вообще замолк. Может, на такие вещи ему требовалось больше сил. Может, он уставал, как человек. Райчи. Забавно. — Ты подходишь под описание полтергейста. Гугл знал все. Если верить статье на «Википедии», Райчи прошел все стадии полтергейста, кроме последней: укусы, удары, угрожающие надписи кровью на стенах. Санада опасался, хотя и не верил, что Райчи вдруг превратится в агрессивную сущность, способную нанести ему вред. Полтергейсты в абсолютном большинстве описывались как злостные вредители, а Райчи, помимо убийства техники, во вредительстве замечен не был. И то еще надо было доказать. Ноутбук он, кстати, не трогал. Видимо, из-за бейсбольных матчей, которые тот показывал. — О, я понял, кто ты. Ты Каспер — дружелюбное привидение. Райчи включил ноутбук, «покажи», и Санада скачал фильм девяносто пятого с Кристиной Риччи. Ему щекотно подуло в сгиб шеи, и по спине потекли мурашки. Райчи устроился совсем рядом, смело и доверительно, а Санаде словно кишки перемололо блендером. — Ты ведь тоже мальчик? — спросил он, оглядываясь через плечо. — Парень? Сколько тебе лет? Ну, было? Или ты не мертвый ребенок, а сразу был таким? Слушай, а если я возьму доску Уиджа? Райчи не отвечал, но его дыхание — если это было оно — Санада ощущал затылком. Он сто лет ни с кем не смотрел фильмы и испытывал странную неловкость, будто Райчи был живой. Он придумывал Райчи внешность: чуть ниже его ростом, с колючими растрепанными волосами и глазами темными, как йод. Резкие живые черты лица, большой рот, немного оттопыренные уши. Скорее всего Райчи был младше, на год или два. Наверняка фантазии Санады не имели ничего общего с реальностью, но ему все равно было не узнать правды, так что пусть Райчи будет таким. И играет в бейсбол, пусть отбивает, двум питчерам в одной комнате было бы тесно. Он увяз в этих мыслях и пропустил грустную концовку. Вода в кастрюле сделала «бульк», будто кто-то бросил в нее монетку. *** В субботу одногруппники вытащили Санаду в караоке. Он засиделся до темноты, потому что для разнообразия нужно было развлекаться в компании живых людей. И все же полвечера думал, как там Райчи скучно сидеть одному. Хоть бы он нашел специально скачанный для него финал Национальной лиги. Сузуки притерлась сбоку, возвращая из размышлений в орущую, набитую людьми кабинку. — О чем задумался? Будешь петь? Она была симпатичная, Санада поглядывал на нее, но все не находил повода пригласить на свидание. Повода и большого желания. — А ты веришь в призраков? Сузуки вскинула брови и стала шарить взглядом по комнате. Нет, в таком месте не поселилось бы ни одно уважающее себя привидение: никакого покоя целую вечность. — Никогда их не встречала, но почему бы нет. Я бы хотела стать призраком, жить и тиранить семью, купившую по дешевке старинный дом. Она улыбнулась, на одной щеке стала заметна ямочка. У Райчи тоже могли бы быть ямочки или еще что-то такое, особенное: родинки, веснушки, родимое пятно, шрам на брови? — Санада, — Сузуки пихнула его локтем, перекрикивая очередную песню. — Ты выпал из разговора. — Да, прости, — Санада нагнулся ближе к ее уху, чтобы не срывать голос. От волос пахло сладким кокосом. Он хотел сказать: «знаешь, а у меня дома живет призрак», «могу познакомить тебя с настоящим призраком» или хотя бы «а я встречал призрака, ты встречала?», но вдруг передумал. Будто Райчи — это настолько личное, о чем не стоит знать никому. Он выдохнул, Сузуки поежилась и хихикнула. — Выбирай песню, давай споем. Дома Санаду встретила тишина. Он сказал тишине: — Привет. Как дела? Чем занимался сегодня? Мы ходили в караоке, и знаешь, я ужасно пою. *** Утреннюю тренировку в воскресенье придумал сам дьявол, точнее Хирахата — это он составлял расписание. Санада проснулся от того, что по квартире бодро катался мяч. Соседи снизу ругались и в этот раз, очевидно, на него. Санада не помнил, говорил ли он про сегодняшнюю тренировку, но, похоже, Райчи был в курсе и пытался его разбудить. — Еще пять минут, — он завернулся в одеяло и свалился в остатки сна. Лоб защекотало холодом. — Да пойду я, пойду. Дай сон досмотреть. Сон ускользал, но Санада продолжал лежать. Ему нравилось, как Райчи заводился и легко дергал одеяло. Столбик термометра зашкаливал за тридцать пять, с Санады семь потов сошло буквально и фигурально. Тренер хвалил его настрой, а Хирахата поглядывал с подозрением. Санада думал о Райчи, который любит бейсбол и не имеет возможности выйти на поле, и сегодня бросал за себя и за него. Просто так хотелось. В обед он крутил новые матчи Васеды и рылся в записях Хирахаты. Чем глубже он погружался в статы игроков и тактику команды, тем быстрее скисал его утренний настрой, прямо как продукты в горе-холодильнике. Без шансов. В итоге он растянулся звездочкой на футоне, пялился в потолок и подкидывал мяч. Сквозняк трепал оставленные на столике листы. В голове крутилось жалкое «все равно проиграем», «всегда проигрываем», «они просто сильнее, вот и все». Но озвучив это вслух, он рисковал получить мячом по лбу. Райчи не одобрил бы такого подхода. Только слабоумие и отвага, только «мы победим», «всегда проигрывали — а сейчас победим». Санада не знал наверняка, догадывался. Ему по жизни нравилось представлять плохое. Если думаешь, что ничего не получится, успех приятнее, а неудача не бьет так больно. А чем оптимистичнее ты настроен, тем сильнее будет разочарование. Наверное, такие как Райчи очень горько плакали, проиграв. *** В понедельник Санада чудом сдал зачет, к которому не готовился. Чудо звали Сузуки, потому что она написала за него билет и подкинула листок, когда шла отвечать. Санада об этом не просил, он просто сидел полчаса, уставившись в потолок, потому что не знал вопросы от слова совсем и крутил карандаш между пальцев. Видимо, Сузуки это заметила и решила помочь. Санада пригласил ее в кафе и угостил десертом со свежей клубникой. На станции, когда поезд уже выезжал из-за поворота, Санада понял, что от него ждут поцелуй, но включил дурачка, потому что не был уверен, что хочет того же сам. Может, в следующий раз. Если, конечно, Сузуки не передумает. *** В среду после обеда приехал обещанный мастер и с большим усердием стал копаться в кондиционере. Райчи сегодня не давал о себе знать: может, затих в чужом присутствие или уплыл к более интересным соседям. Даже когда мастер ушел, заставив «эту рухлядь» охлаждать до двадцати, никто не катал мяч, не открывал шкафчики, не тревожил конспекты и не включал матчи на ноутбуке. Квартира без постоянного шума и движения генерировала тревогу. — Эй, — позвал Санада. — Ты где? Выходи смотреть бейсбол. Райчи не объявился и с наступлением ночи, Санада серфил по мистическим сайтам, где в ворохе экспресс-гаданий, рекламы приворотов и инструкций по изготовлению счастливых и не очень талисманов, популярно объясняли разницу между призраком и полтергейстом. Райчи все же был похож на полтергейста, или Санаде просто не нравилось думать, что тот когда-то жил, а потом умер. Писали, что полтергейсты внезапно появляются и внезапно исчезают. И если Райчи исчез, то мог бы перед этим и попрощаться. Глупо обижаться, но Санаде было обидно. И скучно, не в смысле нечем заняться, а в смысле он успел соскучиться — за неделю привык быть с кем-то рядом. Ночью он проснулся от холода, и это было так дико для токийского июля, что сонное сознание забило тревогу. Потом он все же вспомнил: кондиционер починили, так и должно быть. Не жарко. Но холод был другой, жуткий и манящий. Санада натянул одеяло на нос и всмотрелся в темноту: та выглядела неприветливо. Кто-то смеялся, очень заразительно, но звук шел как из колодца. Санада резко сел и пропустил удар сердца, входная дверь была приоткрыта, и тусклый желтый свет ложился на полку с обувью. Тело ощущалось мягким, словно без костей. Санада с трудом поднялся на ноги и прихватил чайник. В ванной никого не оказалось, в подъезде тоже, только дверь через одну была распахнута, и как раз оттуда доносились звуки бейсбольного матча. Если что-то случилось, нужно было сообщить в полицию. Он не глядя влез ногами в кроссовки и вышел наружу. Внутри соседняя квартира выглядела точно так же, как у него, в глубине комнаты горел бледно-голубой экран телевизора или компьютера. Санада позвал: — Эй, есть тут кто? У вас открыто. Сделал шаг внутрь и заметил парня, по-турецки сидящего на футоне возле окна. Парень вскинул голову, и в бледном свете его лицо сделалось испуганным. — Я сосед. Просто проснулся, услышал, и… Дверь. Надо закрыть. Район тут тихий, но не настолько. — Привет. — Привет. Санада прошел внутрь и потянулся захлопнуть за собой, но парень крикнул: — Не надо! Санада пожал плечами, поставил свой чайник на такой же гарнитур рядом с таким же чайником и застыл в проеме, рассматривая знакомые черты лица. — Мы встречались где-то? — Ага. Посмотришь со мной бейсбол? В горле застрял склизкий сырой комок. Но если не бояться, то оно тебя не напугает. Санада не боялся. На экране ноутбука шел матч звезд: Япония против штатов. Шестой иннинг, на бите стоял Накамура Такея. Питчер нервничал, и кэтчер взял тайм-аут, подошел и принялся нашептывая ему что-то на ухо. Санада сел рядом и успокоился как по щелчку. Присутствие было знакомым. Он скосил взгляд на росчерк шрама на щеке — не на брови, не угадал. — Ты красивый. Райчи прикрылся ладонью и съежился в колючий напряженный комок. Его плечо ощущалось твердым и холодным. Накамура фолил. У Санады было так много вопросов, и все они были совершенно не важны. Только этот момент. В этом моменте природа вещей не имела никакого значения. Что-то приходило из ниоткуда и возвращалось в никуда, был важен только след, которое это что-то оставляло. — Хочу отбить его фастбол. Санада даже не знал этого питчера и на записи плохо видел, что в этом фастболе такого особенного. Он взял ладонь Райчи в свою и погладил жесткие мозоли. У Санады самого начали наклевываться такие, перед турнирами и во время них всегда было так. Еще и ногти трескались, Хирахата принес ему лак, но он забыл его в шкафчике раздевалки. Райчи сжал его руку в ответ, и это было даже больно. — А я хочу не сдать ни одного рана Васеде. — Не сдашь. Это вряд ли. Но в моменте Санада поверил, что так оно и будет. Он наклонился, вдохнул запах чужого плеча. От Райчи пахло домом, застоялой водой в сломанном кондиционере и быстрым раменом с креветкой. Санада отвлекся от матча, и все происходящее на экране обернулось белым шумом. Он потянулся ближе, просто хотел, чтобы его обняли, но вдруг сорвался и ухнул вниз, дернулся всем телом и проснулся на футоне в своей квартире. Надо хоть раз, решил он, хоть раз представить, что они победят. Что счет на табло перевернется в их пользу, и стадион взорвут крики команды поддержки. Что Санада поднимет руки над головой и дотянется ими до неба.