Бог в Эквестрии

Кантерлот. Улица Ресторанов. Ресторан "Крендельное копыто". День церемонии. 17:12. Сегодня в заведении почти никого не было, а те редкие пони, что захаживали, брали что-нибудь на быстрый перекус и пытались кушать достаточно быстро. Некоторые и вовсе брали с собой, чтоб съесть позже. Основная причина такой спешки — это боязнь опоздать на церемонию, не успев как следует подготовиться. Здешние пони всегда тщательно готовятся к определённому мероприятию, дабы выглядеть на нём сногсшибательно и не опозориться перед элитой. Забавно, но почти каждый в этом городе считал себя именно этой элитой. Проще говоря, подавляющая часть столичных пони была горда и самолюбива. Сейчас в заведении сидели лишь четыре пони: белая единорожка Эмма, бармен, официант и красный жеребец. Этот самый жеребец и не нравился Эмме, ведь напоминал того Брэндона, поэтому она решила отвернуться. К слову, на данный момент единорожку раздражало всё. Она была напряжена и нервно постукивала копытом по столу, глядя куда-то в окно. — И почему эти пони так спешат на это мероприятие? Не понимаю. То ли я такая глупая, то ли... Я не знаю что. Эмма положила голову на копыто и глубоко вздохнула. — Даже половина персонала не пришла на работу... А в школах, как я поняла, отменили занятия. Да и вообще сегодня почти никто не работает, лишь некоторые заведения. Я, конечно, понимаю, что человек Марк герой и всё такое, но не так же делать! — в мыслях негодовала Эмма. Белая пони снова вздохнула. — Наверное, мистер Хоффи сегодня не придёт сюда... Может он будет присутствовать на церемонии? Надо будет проверить... — подумала Эмма глянула на листовку, вспомнив о ней. — Эх, — снова вздохнула пони. — Кстати, странно, что имена пони и "героя Эквестрии" срвпадают. — Вы выглядите опечаленной... — задумчиво проговорил кто-то, сидящий напротив миссис Ланг. — Ууа! — испугалась от неожиданности она, но когда разглядела того, кто это сделал, успокоилась и, покраснев, обиженно добавила, — Зачем вы так меня пугаете? — Извините, пожалуйста, я не хотел вас пугать — честно, — извиняясь проговорил красный жеребец, который совсем недавно сидел в дальнем углу заведения. — Ух... Не делайте так никогда. — Извините ещё раз, но может я составлю вам компанию? — Спасибо, но я не хочу, — отвернулась та. — Вы уверены? А то вы как-то плохо выглядите... — Более чем уверена и прошу не лезть в мои дела, если я этого не хочу. Белая единорожка перевела взгляд на земного пони и, увидев его реакцию, добавила, — извините за грубость, пожалуйста: настроения нет. — Ничего-ничего, — ответил он. Эмма видела, как жеребец встал и ушёл, попрощавшись и ещё раз извинившись, но ей было не до него. — Подсаживаются тут всякие... Эмма провела в этом заведении уже несколько часов, но так и не дождалась любезного и доброго пони, которого повстречала вчера. Пока она проводила здесь время, успела пару раз покушать и выпить чашек семь кофе. Каждый раз она сразу оплачивала свой заказ. Такому времяпровождению удивлялся официант и поэтому несколько раз спрашивал её: "Что случилось?", но в ответ получал неоднозначные ответы или игнорирование. Когда официант в следующий раз направился к ней, то захватил чай и пирожное, так сказать, в подарок за частое посещение. В ответ он получил тихое и безэмоциональное "спасибо" и горстку монет в качестве чаевых. Жеребец в белой рубашке сначала отказался от них, но потом всё же взял битсы. — Извините, но наше заведение закрывается, — с каким-то разочарованием в голосе сообщил он единорожке. — Так рано? — подняв голову, спросила она. — Да. Это связано с сегодняшней церемонией. Чтобы никто не опоздал, наш директор попросил закрыть кафе раньше, чем обычно. — Ох, как жаль... — Вы не беспокойтесь, можете зайти завтра, — виновато улыбнулся тот, пытаясь поднять настроение единорожке. — Спасибо, — выдавила улыбку та. Эмма вышла из "Крендельного копыта", и сразу за ней закрылась входная дверь. Обернувшись, она заметила официанта, махающего копытом. — Дурачки, — обиженно проговорила Эмма, — так бы сразу и сказали, что не хотите держать открытым заведение из-за меня одной. Идя по дороге и глядя на замок, пони с большим бантом на голове продолжала думать о мистере Хоффи. На встречу ей шли немногочисленные прохожие, которые, в отличие от Эммы, спешили куда-то, бегая рысцой то туда, то сюда. Эмма лишь закатывала глаза, глядя на это, иногда вырываясь из своих мыслей. Проходя очередной переулок, она заметила движение, и поэтому над ней взяло вверх любопытство. — А вдруг это бездомный и голодный кот? — думала она. Тут, к слову, нужно сказать, что Эмма очень любит зверушек и никогда не проходит мимо таких несчастных, которые попали на улицу и обречены скитаться и выживать сами. Но таких, к счастью, очень мало в других городах, но не в Кантерлоте, ведь здесь практически все пони не такие уж и добрые — гордые, злые, безразличные ко всему происходящему вокруг, самолюбивые и далее по списку. Зайдя за мусорный контейнер, Эмма действительно обнаружила там кота. Вернее, маленького котёнка, который по-неуклюжему шипел и кидался на единорожку. — Тише-тише, малыш... — приговаривала она и осторожно пыталась погладить его, — Успокойся... Пони в чёрной джинсовке достала из сумки пирожное, любезно предоставленное официантом, и протянула его котейке. Он, в свою очередь, аккуратно понюхал лакомство, то и дело поглядывая на мило улыбающуюся мордашку доброй пони, опасаясь любых её действий. — Кушай, малыш, — улыбалась Эмма. Котик же, пару раз укусил пирожное и, по-видимому, распробовав на вкус, начал поедать всё лакомство. — Голодный, — с разочарованием заметила она, — не кормили, наверное, совсем, да? Эмма грустно посмотрела на это создание, которое доедало уже последние крошки, и понимала, что не может взять его себе. Она поглаживала его, а кот, поняв, что ему ничего не угрожает, стал сам ласкаться о её копыто. Вдруг котейка насторожился: остановился и стал смотреть куда-то в сторону, немного пятясь назад. — Эй, ты чего? — улыбнулась та, но в следующий момент её схватили сзади и, надев на голову мешок, уволокли вглубь переулка, игнорируя всяческие её сопротивления. Первые её крики никто даже не услышал. Или они просто не хотели обращать внимания, боясь не успеть куда-то и не сделать что-то?.. POV: Марк. Замок Кантерлота. Зал церемонии. 18:10. Пиздец. И что это за уебанство? Этого ведь не было в каноне. Хотя здесь почти всё не по канону. Хули я тогда выёбываюсь? Принцессы молча переглянувшись непонимающими взглядами. Селестия, задрав голову, промолвила: — Я настаиваю на том, чтобы вы скорее ушли отсюда, иначе вы будете связанными лежать в темнице. — Это несправедливо! Они обязательно должны быть в темнице сию же минуту! — крикнул кто-то из толпы. — Да, принцесса, покушение уже совершено, — поддержал его другой пони, вслед за которым каждый пони кричал о том, чтобы всех незваных гостей посадили в темницу до выяснения их личностей. — Тихо, пони! В этот день мы дадим им шанс извиниться и уйти, ибо сегодня нам не нужны заключённые. — Принцесса, неужели вам нужно это кровопролитие? Я думал вы любите свой народ, — крикнул Хувс. — Ебало своё закрой и вали отсюда, ублюдок! Хули пришёл сюда с какой-то уебищной аримией?! Тебя разве звали, чтобы ты хуйнёй здесь такой страдал? — Не много ли ты говоришь? — спросил, оскалившись, Доктор. — Ты, блять, не понял? Вы выбесили его поведение, ведь он, как сука, припёрся не на свою вечеринку и выебываться, поэтому я запустил в него кусок колонны в него. Столкновение он успел избежать, телепортировавшись чуть поодаль от него, но нескольких из его ребят раздавило в лепёшку — довыёбывались, хули. — Я вас понял, — зло проговорил жеребец, одевая шлем. — Ебло закрой, ебанафт. Принцессы и вся толпа на протяжении нашего диалога больше не промолвили ни слова, ведь были удивлены всей этой ситуацией. Да чего уж там, даже я охуел. В мире поняш столько хуеты непонятной, что я в ахуе просто! Я один стоял в абсолютном безразличии — принцессы же встали в боевую стойку, готовясь к битве. Хувс с кобылкой куда-то телепортировались, оставя нас наедине со своей армией. Если честно, то в следующий момент я конкретно прихуел, ведь началось месиво: вооружённые пони стали убивать мирных жителей различными способами: кто-то протыкал копьями, кто-то гарпуном, а кто-то стрелял из какого-то огнестрела. Одним словом — треш. Я, увидя, эту хуетень, сразу вмешался и переместил всех пони в безопасное место, а тех, кого успели уничтожить воскресил. Зал стал пустым, то есть без мирных пони, которых просто кишило здесь. Вооружённые пони встали в недоумении, ведь только что они ебашили всех, кто попадётся им на пути. Блять, сейчас я уже кипел от злости и готов был уничтожить этих уёбков самым извращенным способом. Было глупо то, что они, увидев в зале только двух принцесс и меня, сразу напали на меня. Им же вроде нужны принцессы? — Сосите хуй, обрыганы! — крикнул я, откидывая от себя хуеву кучу этих сук. Кому-то я ломал горло, сжимая его кулак; кого-то отбрасывал с такой силой, что их, буквально, впечатывало в стены замка; кого-то раздавливал ногой, некоторых пинал ногой так, что каждая их кость раздрабливалась в крошку. Короче, весело. За процессами я вообще не глядел, чем они занимались, ведь был занят, убивая этих беспощадных пидарасов. Блять, они не такие уж и нубы, ведь дрались достаточно мощно и действовали быстро и уверенно. Но, конечно, не настолько охуенно, чтобы смогли переиграть меня. Хы. В самый разгар битвы в витражное окно влетело около сотни копий, усеявшие пол. Эти копья проткнули дюжину пони, пробив их броню. — Ебать вы дауны: своих же убиваете, — сказал я, ударив себя ладонью по лицу. Я, кажется, вообще с ума схожу... Я, оказывается, настолько жесток, что убиваю их просто пиздец как беспощадно: некоторых разрывал на части, раздавливал тяжёлыми предметами, заживо сжигал, вдавливал в каменный пол, протыкал кольями и ещё множество других ужасных вещей. Хотя, наверное, они заслужили. Слово гуманность ведь не относится к ним? Короче, мне надо лечиться. Стреляя из рпг в последнего убегающего пони, заметил, что в зале я совсем один. Бля, видимо, я так увлёкся, что не заметил, как принцесс похитили. — Ёбаный в рот! — прокричал от досады я, — Снова вас спиздили! Оглядывая весь зал, залитый кровью и заваленный телами, я тихо проговорил: — Завтра же запишусь к психологу... Я хотел было уже посмотреть по GPS местонахождение принцесс на телефоне, но знакомый мне пони остановил меня своим появлением. — Ох, ну, наконец-то! А то я уже думал искать тебя, писюн! Твои войны хуйня, — восхищённо проговорил я. — Да что ты? — прошипел он. К слову, по нему было видно, что он был изумлён видом вокруг, но не подавал виду. — Куда дел принцесс? — спокойно спросил я. — Тебя это не должно интересовать, но если ты хочешь услышать, то они уже принесены в жертву нашему Великому Богу, — со злорадной улыбкой проговорил он. — Рил? Ебать вы быстрые, — удивился я. — Я тут подумал, и мне кажется, что ты бы понравился ему, — оскалившись, прошипел он, — в качестве жертвы! В следующий момент он бросился на меня, а я остановил его, взяв за хвост телекинезом и подняв на высоту. — Так ты ёбаный культист, да? — Это во имя нашего Великого Юсты, который встанет на престол уже сегодня! — орал, извиваясь, он. — Вообще мне похуй, как зовут вашего ебливого бога, но ладно, — безразлично проговорил я, — ты лучше скажи, где принцессы. — Ничего я тебе не скажу, урод, — прикнул в ответ он, кинув, какую-то острую хуетень, которая попала мне прямо в грудь. — И что это за хуйня? — спросил я, отпустив того. Чуть не упав на пол, Хувс переместился к самым дверям, откуда стал приближаться ко мне. — Это кристалл, высасывающий всю силу из любого существа, пусть даже этим существом является принцесса. — Понятно, кароче, — сказал я, закатив глаза, — ничего нового. С этими словами я вынул кристалл из груди, откуда хлестнула кровь, но через секунду рана регенерировалась. Плюнув в Хувса, который неимоверно охуел от такого поворота событий, я сбил его с копыт. Настолько сильна была моя харча. — Обоссанец, — сказал я и кинул в него этот крисстал, попав ему под хвост, отчего тот закричал и сразу потерял сознание. — Ой, я случайно... Хмыкнув, я отправил его в телефонную будку, которую разместил перед входом в замок. На вывеске же было написано "грифер". Довольный собой я впустил в зал стражников, вход которым я запретил ещё под перед самым боем. Теперь эти стражники, в числе которых была та самая кобылка, заставшая меня во время полива цветов, должны были убирать весь тот пиздец. Многие, увидев это зрелище, начали блевать. Почти все отказались это убирать, но я заставил и их, припугнув тем, что их будет ждать тоже самое. Спустя секунду я уже был в какой-то тёмной пещере. Сбоку от себя, в метрах ста, я заметил вход в какое-то помещение, залитое светом. Я, естественно, отправился туда. Пройдя шагов десять, я не обнаружил под собой ничего твёрдого и камнем стал падать вниз. Как всегда расшибившись, я закатил глаза и просто с помощью телепорта отправился к тому входу. В помещении я заметил множество факелов. В самой середине неподвижно лежали принцессы, а вокруг их ходила та самая кобылка, вырисовывая на полу что-то наподобие пентаграммы. — Приветик, — приветливо крикнул ей я, махая рукой. Она от неожиданности вздрогнула, а, повернувшись, обомлела ещё больше. — Ты что тут д-делаешь? — Отдыхаю, — пожал плечами я, облокотившись на стенку пещеры. Она нервно усмехнулась и, попятившись назад, рванула куда-то вглубь пещеры. — Такая мощнявка, — посмеялся я. Подойдя к принцессам, я попытался разбудить их, но они не просыпались. — Вставай, заебал ты, ёбаный шашлык! — шлёпая по крупу, приговаривал я. Они не хотели просыпаться даже после того, как я подставил к их носом нашатырь. — Нихуя вы охуели. Появившаяся в моих руках бутылка, этикетка на которой свидетельствовала о тысячи градусов алкоголя, с открученной крышкой отправилась к носику Селестии, но даже это не пробудило их. — Бля, ну что за хуйня-то? Закатив глаза, я снял свой носок и снова поднёс его к носу Селли, отчего та взлетела, как ошпаренная. — О! Другое дело! — восхищённо прикрикнул я. Та, ошарашено глядя на меня, глубоко дышала. — Это что сейчас было?! — глаза, наполненые шоком, уставились на меня, вернее, на то, как я подношу эту штуку со скверным запахом к носы её сестры. — Ну же, просыпайся! Ты чего? — приговаривал я, не наблюдая в теле Луны никакой жизни. — Что такое? Почему она не просыпается? — неспокойным голосом спрашивала Селестия. Через секунду она подбежала к телу своей сестры и попыталась привести её в сознание — безуспешно. Приложив ухо к груди Луны, принцесса дня прислушалась, на несколько секунд притихнув. Потом она подняла глаза, постепенно наполняющиеся слезами и прошептала: — Она не дышит... Эквестрия. Жители Эквестрии непонимающе глядели на стрелки часов. Практически каждый пони в стране задавался вопросом "какого черта?". Никто из них не знает, что происходило за прошедший час. Буквально. Они помнят, как готовились к церемонии, даже то, как собирались выходить из дому, но далее — пустота. Будет будто бы ничего не было, но время прошло. Многие ужасались, думая, что опоздали, но снова взглянув на афишу, впадали в ещё больший шок. Она состоится только через три дня. Все пони были ошеломлены. Все разговоры были лишь об этом. Куда делся целый час их жизни? Все журналисты в газетах спешили написать об этом. Круг споры, предположения, теории. Одним словом суета. Шестёрка пони уже собрались вместе, пытаясь выяснить это. Старания пони понять, что произошло, оказываются безуспешными. Действительно, что произошло? POV: Марк. Замок Кантерлота. Покои принцессы Луны. День церемонии. 19:34. Усталыми глазами я гляжу на вечерний Кантерлот, стоя перед окном. Этот день был ужасен. До сих пор помню, как рыдала принцесса Селестия. Моё сердце, буквально, обливалось кровью. Самое тупое, что я не мог успокоить её. Я попросту не умею этого! Я злился на себя от этого. Я не мог сказать ей, мол, не плачь, Селли, я её воскрешу! Это ебануто и абсурдно! Мне пришлось сказать ей, будто я сделаю всё, что в моих силах. Конечно, я воскресил Луну. Она тихо сопит за моей спиной. Да, я сделал так, чтобы никто не вспомнил об этом дне, но... Был какой-то осадок и... Этот взгляд Селестии, он такой... Такой печальный, что хочется умереть... Пораздумав ещё некоторое время на подобные темы, я глубоко вздохнул и сел на кровать Луны. — Интересно, какого им будет, когда кто-нибудь из сестёр умрёт? Ведь это когда-нибудь произойдёт. Всему приходит конец. Или не всему? Может я и есть здесь для этого? — думал я. Как же я устал. Почему? Почему я такой подавленный? Я же тот самый весельчак, который никогда не грустит? Я снова вздохнул. Открыв окно, я впустил прохладный порыв ветра, который стал сдувать все листы со столов и тумб. Увидев это, я закрыл окно. — Ветер на этой высоте слишком силён сегодня... Подбирая все листы я заметил множество рисунков, которые были явно нарисованы Луной. Это детские рисунки. Просматривая их, я улыбался и иногда посмеивался, глядя на детские каракули. Постепенно эти рисунки становились всё более красивее и красивее. Всё старше и старше. На каждом третьем стали появляться цитаты, относящиеся к рисунку. Вскоре я достиг рисунка, на котором задержался: на нём была нарисована грустная Луна, а сзади неё звёздное небо. Ниже цитата: "Все мы порою грустим — это необходимо. Даже самое сильное существо может сломаться...". Я снова глубоко вздохнул. Я грущу. Но почему? Будто я скучаю по родному дому! Ни капли... Когда я понял, что скучаю по маме и по Родине, мне стало не по себе. — Надо отвлечься. Но отвлечься не получалось. Открыв тумбу, чтобы убрать листы, я заметил там бутылку. Естественно, это был алкоголь. Кто, по-вашему, будет хранить безалкогольные напитки у себя в комнате? — Надо попробовать, — вздохнул я, — в любом случае, она мне не навредит. Открыв крышку, я понюхал содержимое. Пахнет яблоками и лишь чуток отдаёт алкоголем. Я повернулся к Луне и проговорил: — Я позаимствую? — не дождавшись ответа, я приложил горлышко к губам и хотел уже пить, но остановился. — За Эквестрию, — промолвил я, отбив от её копыта бутылку. Я удивился возможностью своего организма, ведь выпил почти половину бутылки залпом. Ещё странно, что я до этого почти не пил, лишь однажды попробовал, а опустошить желудок совсем не хочется. Вкус просто прекрасный. — Мне надо ещё, — подумал я, когда выпил всю бутыль, объёмом в 0.5. Спустя полчаса я выпил уже 6 подобных бутылок. Перед глазами изрядно плыло. Я закусывал различной хуйнёй, разложенной на столе передо мной. Я лёг на кровать возле Луны. Мне было заебись. Полежав спиной к принцессе минут десять, у меня затекла спина, поэтому я перевернулся на другой бок. Почувствовав перед носом приятный запах свежести. Чего именно этот запах я не мог понять, но он мне определённо нравился. Не знаю зачем, но я обнял принцессу. — Такая мягкая... Ик! — Какое прекрасное состояние! Буду пить чаще, — подумал я и через минуту вырубился. POV: Эмма Ланг. Местонахождение неизвестно. Время неизвестно. Ощутив под собой сырой каменный пол, на котором я лежу, поняла, что очнулась. Я, почувствовав ноющую боль в затылке, после того, как притронулась к голове, жалобно застонала. То ли боль была настолько сильна, то ли я просто ослабла, но я растянулась на полу, снова простонав. Кое-как привыкнув к малоосвещённому месту, я немного огляделась, насколько это было возможно в лежачем состоянии. Как я поняла, я нахожусь в маленьком подвальном помещении, в котором есть только деревянная дверь. Больше ничего нет, по крайней мере я не наблюдаю больше ничего. — И как мне только удаётся попадать в такие глупые ситуации..? — раздосадовано простонала я. С минуту я задумалась, но потом до меня наконец дошло, что меня ведь похитили. Страх начал охватывать меня, а к горлу подступать ком. Мелькнула мысль, что меня уже ищут, но когда я поняла, что меня никто точно искать не собирается, ведь я уже давно намерено от них скрываюсь, меня охватила ещё большая паника. От прилива адреналина я подпрыгнула и, подбежав к двери, стала звать на помощь, стуча по двери копытами. Ответа не было. В какой-то момент мою голову поразила такая боль, что я, взвизгнув, упала на пол перед дверью. Кажется, это так подействовал отхлынувший адреналин. — Мгх... Как же так... — продолжала стонать я. Я, еле уняв боль, хотела начать снова кричать, но скрип по ту сторону двери остановил меня. Паника с новой силой охватила всё моё тело, даже затмив ноющую боль в голове. По ту сторону раздался лязг металла, после чего дверь с громким противным скрипом отворилась, пустив в сырой подвал свет, ослепивший меня. Я зажмурилась, а пони стоявший на пороге, зажёг подобие факела на стене. Привыкнуть к свету было очень проблематично, поэтому я не могла понять, кто стоит передо мной. — Что вам от меня нужно..? — слабо простонала я. Тот в ответ лишь злобно усмехнулся, чем выдал себя за жеребца. — Отпустите, пожалуйста... Он приблизился ко мне и копытом поднял мою голову, посмотрев мне прямо в глаза. После чего с нотками восхищения прошептал: — Какая дивная красота... Признаюсь, вы влюбили меня в себя. — П-пожалуйста... Отп-пустите... Мой голос дрожал. Я не знаю, чего можно ожидать от этого жеребца. Вдруг он меня будет пытать и ещё что похуже сделает? Мне стало до тошноты страшно за свою жизнь. Со вздохом встав, он разочаровано проговорил: — Извини, но я не смогу тебя отпустить. После этих слов он развернулся ко мне затылком и добавил: — Ты слишком глубоко запала мне в сердце, дорогая. Последний раз обернувшись, он вышел из подвала. Странно, но дверь он не закрыл. Через, примерно, получаса я набралась смелости и, встав на дрожащие копыта, осторожно отправилась вверх по лестнице. Аккуратно и тихо ступая на каждую ступень, я боялась быть услышанной. Лестница и стены вокруг были, к слову, из камня, а из-за сырости я боялась ещё и оступиться. Страх нарастал всё сильнее, хотя я думала, что он отступил. Я только сейчас, в освещённом месте, поняла, что вся моя грива и шёрстка в грязи. — Вся мокрая со скомканной гривой. Уф, я выгляжу ужасно... Когда я дошла до ступени, на которой мои глаза поравнялись с полом, остановилась. Я прислушалась, но боль в голове никуда не уходит, и с каждым напряжением боль усиливается. Я попыталась очень тихо выйти за дверь и найти выход на улицу, но когда я вышла из двери, ведущей к лестнице в подвал я услышала: — Кушать хочешь? — с дверного проёма левее меня раздался голос, принадлежащий жеребцу. Голос сильно отличался от того, который я слышала в подвале. Я не знала, что сказать, я была удивлена, мягко говоря, и, не подумав, резко выдала: — Да, наверное... Я поёжилась и направилась в сторону звуков готовки. Оказавшись в маленькой кухоньке, мне пришлось сесть на любезно выдвинутый жеребцом табурет у стола, на котором в тарелочке был салат, а рядом был стакан с жидкостью, похожей на какой-то сок. Оказалось, что это было не мне, поскольку жеребец поставил передо мной идентичную тарелку, но в ней уже было раза в два меньше порция. Усевшись на скрипнувший под его весом табурет, он глухо произнёс: — Приятного аппетита, — пододвинув к себе свою еду, он зыркнул на меня и добавил, — захочешь пить - там кран. Я, немного зависнув, наблюдала, как тот поедает свой салат, то и дело запивая соком. Когда он заметил на себе мой взгляд, то резко спросил в чём, отчего я вздрогнула и машинально попробовала взять вилку магией, но у меня не вышло. Удивившись этому, я попробовала ещё раз, но телекинез отказывался работать. Когда же я пощупала копытом свой рог, то была поняла, что на него одето кольцо, блокирующее магию. — В целях безопасности, — усмехнулся тот, увидев мои действия. Я поёжилась и тихо пропищала: — Н-но я не м-могу есть... Без м-магии... — Плевать, — отрезал тот, продолжая невозмутимо есть. Я попробовала взять вилку копытом, но она сразу же упала на пол. Я нервно хихикнула, ощущая гневный взгляд синего жеребца. — Поднимай, — зло проговорил он. Я тихонько опустилась с табурета и начала выискивать упавший столовый прибор и, увидев его под столом, отправилась туда. Пригнувшись, я дотянулась до неё копытом и пододвинула к себе. Мой взгляд скользнул к копытам жеребца, на поясе которого я заметила охотничий нож. Сглотнув, я вылезла из-под стола, двумя копытами держа вилку. Усевшись, я посмотрела на жеребца, который почти доел свою порцию. — Ты сегодня будешь есть или нет!? — вскрикнул тот. От неожиданности я снова выронила вилку, которая со звоном отозвалась от каменного пола. От этого он злобно задышал и, встав со своего места подошёл ко мне, не сводя с меня ненавистного взгляда. Я вжалась в табурет. — Может хватит ронять эту дискордову ложку?! — Изв-вините... — всхлипнула я, уставившись в пол глазами, заполненными слезами. Он замахнулся копытом, вероятно, для удара, но остановился. — Ударил бы, но мой босс тебя защищает! — отвернулся тот. Я начала неконтролируемо всхлипывать и хныкать. Я не могла перестать дрожать. Я так испугалась, что он меня сейчас ударит. — Я сниму это кольцо с твоего рога, — успокоился тот, — только без глупостей! Поняла? Я слегка кивнула, прикусив губу, после чего жеребец снял ограничитель. — Ешь быстрее, — выдохнул тот, — и не плачь, пожалуйста: меня это раздражает. — Я еле совладала с собой и, вытерев слёзы, положила кусочек помидорки себе в рот и медленно начала пережёвывать, хныкая и всхлипывая каждую секунду. Я очень боялась этого жеребца, поэтому не хотела злить его и делала всё, чтобы тот не обратил на меня внимания. Когда тот закончил с трапезой, то встал и, опустошив стакан, понёс грязную посуду в раковину. Мне нельзя здесь оставаться, ибо они хотят сделать со мной что-то ужасное. Я должна отсюда сбежать. Но как? До меня вдруг дошло, что я с магией и мне не составит труда взять кухонный нож, лежащий на столе, чтобы обороняться. Дальше мне нужно будет как-нибудь сбежать. Я была смела и уверена как никогда, ибо если не сейчас, то я не выберусь отсюда и буду страдать. Я в один момент поменялась в лице и, быстро вскочив, подняла нож со стола магией, но не успела направить его на жеребца, как почувствовала резкую боль в груди. Вскрикнув, я упала на каменный пол, выронив нож. Невыносимая боль прошла по всему телу. Я зажмурилась и пронзительно закричала. Слёзы боли хлынули из моих глаз. Съёжившись, я почувствовала нож в своей груди, отчего меня бросило в ужас. — Вот что бывает, когда ты думаешь, что умнее всех. Я же тебе говорил, чтобы без глупостей! Босс меня убьёт из-за тебя, идиотка! — кричал тот, глядя на мои страдания. На языке я почувствовала солёный привкус, а в это время подо мной была уже лужа красной жидкости. Сил кричать уже не было и в моих глазах всё померкло и последнее, что я услышала — это звук вынивания из плоти чего-то железного... Спустя четыре часа. — Мхм... — простонала я, чувствуя боль в груди при любых действиях, даже дыхании. Кажется я снова в подвале, поскольку повсюду слышно капающую воду. Глаза я боюсь открыть, думая, что рядом уже стоят два жеребца, готовые пытать меня самыми ужасными способами. Мне было ужасно больно и страшно. Я дрожала так, что звук был громким и отражающимся от стен. Хотя может мне это кажется? Пощупав копытом грудь, я почувствовала бинты, под которыми была рана с совсем недавно остановившейся кровью, поскольку бинты были ещё влажными. Невыносимая боль, кажется, совсем не собирается прекращаться. Я пыталась заглушать свои стоны, но у меня плохо выходило. Вскоре я сдалась и тихий плач быстро перешёл в отчаянный рёв навзрыд. Казалось бы, что я выплакала уже все слёзы, но они всё текли и текли. Я была в жутком отчаянии. Мне хотелось умереть, чтобы не чувствовать это всё. — Почему я?! Почему это всё происходит именно со мной!? — крутились бешеным вихрем в моей голове вопросы. Мои мысли прервала внезапно открывшаяся дверь, свет за которой залил весь каменный подвал и заставивший меня отчаянно зажмуриться и съёжиться. Я затихла, желая, чтобы меня никто не слышал и не видел, но мои предательские всхлипы выдавали меня. Цокот копыт медленно приблизился ко мне. Превозмогая всю боль, я съёжилась ещё сильнее. Я ожидала чего угодно от этого пони, но не мягкого прикосновения копытом. — Чего ты так боишься? — произнёс ласковый голос, который я слышала в прошлый раз. Я не нашлась с ответом. — Вставай, пожалуйста. Извини моего друга. Он не хотел тебя обидеть, — говорил тот. Я лишь всхлипывала и дрожала, плотно прижавшись к полу и закрыв глаза копытами. — Тебе, наверное, очень больно, да? — произнёс жеребец сочувственно, — можешь идти сама? После недолгой паузы он внезапно обхватил меня копытами и положил на какую-то мягкую поверхность. От боли я прикусила губу. — Извини, пожалуйста. Тут до меня внезапно дошло, что это тот самый босс, из-за которого синий жеребец побоялся меня ударить. — А теперь, аккуратненько поедем наверх. Внезапно мы двинулись. Кажется, я лежу на койке, поскольку только она имеет возможность двигаться. Наверное... Яркий свет ослеплял, даже сквозь закрытые глаза. Когда я всё-таки открыла глаза, то поняла, что нахожусь в каком-то помещении. В этот момент до моего уха дошёл очень знакомый голос. Противный голос. Потому что это был голос Брэндона. Я была в шоке, услышав этот голос. Неужели он пришёл спасти меня?.. — Эй, Брэнд, гляди, какая красавица! — послышался незнакомый голос слева от меня. — Не в моём вкусе, — фыркнул тот в ответ. — Может потому что ты не по кобылкам? — А может я тебе сейчас глотку перережу? — начал раздражаться Брэндон. — Прекратить сию же минуту, — строгим тоном проговорил их глава, которому я, кажется, приглянулась. Повисло молчание, прерываемое какими-то непонятными звуками со стороны главы этой компании. — Кто-нибудь, срежьте уже эти бинты. Нужно как следует осмотреть рану, — снова прервал тишину жеребец. Не прошло и пяти секунд, как кто-то подошёл и срезал бинты ножом. От неожиданной боли в груди я взвизгнула, но моя боль тут же улетучилась под действием чьей-то магии. — Больше не будет болеть, милая, — ласково прошептал мне на ушко жеребец. Я открыла глаза и моему взору предстала комната, не сильно отличающаяся от обычной гостиной, за исключением того, что здесь стоит яркая лампа, которых никогда ранее не видела. На маленьком диванчике справа с улыбкой сидел бурый жеребец, мягким взглядом смотря на меня. Слева от мирно спал тот, кто так сильно ранил меня. А Брэндон сидел в кресле, точа нож и злобно зыркая в мою сторону. Единорог тускло-голубого цвета нагнулся над моей мордочкой. Его ласковые сосредоточенные глаза синего цвета глядели в мои. Мне было неловко, а страх же куда-то пропал. Наконец он певуче изрёк: — О, что за прелестные глаза? Неужели этой именно этой кобылке принадлежит моё сердце? Какое неслыханное везение постигло меня! Он продолжал осыпать меня комплиментами, тем самым вводив меня в ещё большее смущение. — Я вам обещаю, что наша совместная жизнь будет для вас сказкой! Я опешила от его слов: — Извините, но у меня уже есть парень, поэтому я не могу быть с вами. Прошу вас меня отпустить, иначе... — начала говорить я, удивляясь своими же словами, но на слове "иначе" я запнулась, осознав какую глупость совершила. — Ах так? Тогда вам следует избавить своё сердце от него, — спокойно ответил он, — вы будете только моей, иначе и быть не может! Любого, кто помешает нашей любви, я разорву в клочья. Я не пожалею даже вас, если возникнет необходимость. — Но я вас не люблю... — прошептала я. — Милая, я заставлю тебя полюбить меня, — хищно улыбнулся тот, — магия уже давно решила подобный вопрос. Глупцы из правительства считают незаконным использование чёрной магии, но от неё порой намного больше пользы, чем от любой другой. Ужас его слов сковал моё тело. — Но чёрная магия разрушает личность! — отчаяно кричала я. — Да, но я готов пожертвовать нашими личностями ради любви, — довольно улыбался доктор. — С Брэндоном и его возлюбленной же всё прекрасно, хоть и воспользовался он теми же чарами, — проговорил проснувшийся жеребец, который ранее нападал на меня. — Да, но полной нашей любви мешает эта пони, которая препятствует абсолютному результату заклинания, — злостно бухтел Брэндон, — я только поэтому и взялся за поимку этой кобылы. — Нисси не полюбила Брэндона по-настоящему?.. Неужели это действительно так? Тогда всё встаёт на свои места. Она любит меня... Я... Я должна выбраться, чтобы мне это не стоило! Я должна извиниться перед ней... Я ужасная подруга, — вихрем крутились в моей голове мысли. — Не желаю медлить! Хочу сейчас же получить её влюблённый взгляд себе, — с интузиазмом проговорил тот, скрывшись в дверном проёме. Мне нужно как-то выбираться... Но я не хочу повторять ошибки с побегом. Нужно хорошо подумать... — Какого сена ты на меня смотришь, ничтожная?! — Полегче, Брэнд, иначе он услышит, как ты называешь его пони, — цыкнул на него бурый жеребец. — Заткнись, Клык! Эта тварь мне всю жизнь портит! Была бы моя воля — убил бы самым жестоким способом! Спавший ранее жеребец, зашипев, потребовал всем замолчать, в ответ Брэнд фыркнул и продолжил точить свой нож, кажется, уже второй, а то и третий. Моя ненависть к Брэнду и себе после всего произошедшего возросла в несколько раз, а к Нисси я чувствовала сильную вину. Меня обуял неистовый страх от мысли, что моя личность совсем скоро исчезнет навсегда... Недавно я этого очень желала, но сейчас же всё совсем наоборот: я очень хочу жить! Ведь я ведь столько всего не сделала. Я обязана вырваться! — А вот и я, — довольно пролепетал "доктор", вошедший в комнату с какой-то древней полусгнившей книгой. Отчаяние охватило меня, когда жеребец по прозвищу Клык со словами "Приготовься" стал держать меня. Теперь у меня не получится сбежать... "Доктор" уже приготовился читать заклинание, как в дверь раздался стук. Мои силы и надежда выросли, и я уже приготовилась вырваться из копыт отвлёкшегося Клыка, как услышала чей-то страшно знакомый голос. Страшно знакомый потому, что в моей голове он отпечатался ужасающим и мерзким. Я прислушалась. — Блять, ты заебал, дай опохмелиться! Чё не видишь, что мне хуёво, как никогда?! — Я не понимаю о чём вы, — дрожащим голосом протараторил тускло-голубой жеребец. — Иди нахуй, кароче, сам найду у тебя. Не может быть, чтобы у лесников не было алкашки! Ик! — Стойте, куда вы? Я вас не пущу! — Чел. Ик! Отъебись по добру, по здорову. Ик! Из-за тебя, паскуда икать. Ик! Начал. А я ведь её только усмирил, блять, — после этих слов послышался грохот ломаюшейся двери. — Добре вечероче. Ик! Или как там... — помахало нам то самое существо, ходящее на двух лапах. Кажется, человек, Марк. Моя смелость и всё остальное ушло в неизвестном направлении при виде него. Все жеребцы переполошились, а он открыл первую попавшуюся дверь и прокричал: — Ох, ебааать! Это чё за наебахтунг?! Это чё. Ик! Не водка что ли?! Он держал в руках стеклянную бутылку, на этикетке которой написано что-то неразборчивое. — Это нельзя пить! Это чистый спирт! — переполошился "Доктор". — Ты. Ик! Кого пытаешься ноибать!? Ик! Спирт самое лучшее средство от похмелья! — Да нет же! — Не знаешь не говори, неучь! — отмахнулся тот и залпом выпил всю бутыль. Все присутствующие с восхищением глядели на сии действа. А единорог-чернокнижник с облегчением проговорил: — Был свидетель и нет свидетеля! — Дерьмовая у вас водяра, отец, — с отвращением всучил он бутылку единорогу. Человек с прищуром глянул на Брэндона и через секунду причмокнул языком и с удивлением отскочил: — О, красный! Ты ли это? Вот так встреча! Помнишь меня? — спросил человек и, не дождавшись ответа, продолжил, — Эмму-то нашли? — Угу, — истерически кивнул в ответ тот. — Ясненько. Ну, бывай! — махнул человек. Я от страха боялась пошевелиться и, зажмурилась, но как назло Марк запнулся обо что-то и упал прямо на меня, отчего я вскрикнула и упала на пол. — Ох, ебать! Въебало-то как! Койка покатилась с какой-то немыслимой скоростью, да так, что, пробив насквозь каменную стену, улетела куда-то очень далеко вместе с чернокнижником, которого, вероятно, убило мгновенно. — Надо, наверное, худеть, — чесал затылок, лёжа на полу Марк. В этот момент Брэндон прыгнул на Марка с ножом в зубах. Успешно перерезав ему горло, он истерически засмеялся, но его радость недолго длилась... — Ты чего это, красный? Я думал мы друзья. Ик! Сука, блять, ебаная икота!! Ик! Марк ещё более взбесился и, взяв в руки лежащий рядом табурет, швырнул его в стену, пробив которую он случайно попадает в одного из двух убегающих жеребцов... — Ой, не обессудь, братан! Ик! — прокричал человек жеребцу, умершему страшной смертью. Брэндон, увидя весь этот ужас, вжался в пол и, пропищав что-то неразборчивое, потерял сознание. Также поступила и я, осознав то, что вообще за чертовщина сейчас произошла... Последнее, что я услышала — это слова Марка: — Ну да, грех — не поспать. Ик! Хули... Спустя примерно несколько часов. — Блять, чё за хуйня, Эмма?! — где-то очень далеко от моего сознания прозвучала знакомая речь. Вдруг до меня дошло, что меня кто-то трясёт. Это и вынудило меня окончательно очнуться и лицезреть неприятную мне морду человека. Он непонимающе оглядывался вокруг и глядел на меня так, будто вопрошал "Что здесь произошло?". Ужас охватил меня, когда я поняла, что он держит меня своими лапами над полом, но благо он опустил меня почти сразу. После недолгого молчания Марк почесал затылок и со словами "жди тут, я найду чёнить пожрать" побрёл к ближайшему проходу. Внезапно он остановился и произнёс: — Будь добра: расскажи, что здесь произошло, хорошо? Я быстро кивнула, нервно сглотнув. После чего он исчез в другой комнате, хмыкнув. Оглядывая весь тот беспорядок, что царил вокруг, я не переставала удивляться: все столы, стулья, шкафы и прочая мебель была поломана, различные книги и предметы валялись по всему полу. С одной стороны стена была пробита и верхние камни этой дыры ссыпались вниз, образовав горку. В противоположной стороне тоже виднелась дыра, но поменьше и через неё отчётливо видно окровавленный труп какого-то жеребца. В глаза мне бросился кусок расписного коврика, который то приподнимался, то опускался. Приподняв одну сторону коврика, я увидела нелепую морду Брэндона. Он определённо спал, но его тело иногда подрагивало, будто бы в конвульсиях. Честно говоря, я почти ничего не помню, что вчера произошло. Лишь какие-то смутные обрывки. Я помню только, что меня уже приготовились насильно влюбить чёрной магией в какого-то пони-доктора. Кажется, что-то пошло не по плану и кто-то помешал, а дальше всё теряется. — О, заебись! Тут у них чай есть! Тебе развести его, Эмма? — послышался голос человека с соседней комнаты. Услышав этот голос, я содрогнулась. — Мне нужно бежать от этого безумия, — твёрдо решила я для себя. POV: Марк. Вечнозелёный лес. Убежище чернокнижников. 14:56. Я обшаривал каждый ящик в поисках пропитания, но ничего не мог найти. Как эти ебанафты тут вообще жили? У них же жрать-то толком ничего нет. Пара консерв только и старое прокисшее молоко, которое я не задумываясь выпил. Ну а хули бы нет? — О, заебись! Тут у них чай есть! Тебе развести его, Эмма? — крикнул я, открывая коробку с надписью "Black Tea". В коробке я обнаружил молотые листья какого-то высушенного растения. — Пиздец, нахуй эти листья ебаные, — кинул я коробку в стену. И чего это я парюсь? Я же могу здесь же заставить кружки чая появиться, да и не только, но и всяких вкусных хуёвин. После такого ебейшего осознания я почесал затылок и плюнул в потолок. — Похуй на чай, я его всё равно не люблю. Войдя в какую-то комнату попивая минеральную воду "Карачинскую", я понял, что забрёл не туда, откуда пришёл. Поохуевав с секунды три, я плеснул из бутылки воды на стену возле себя. Ничего почему-то не произошло. — Блять, ебаная минералка! — крикнул я, швырнув бутылку об пол и обрызгав себя ещё больше, расвирипел, — Горло-то, мразота, жгёт, когда пьёшь, а стене нихуя не делаешь, тварь ты обоссаная! Со злости я ударил стену, которая рассыпалась в пух и прах и с довольным видом посмотрел на полупустую бутыль, приговаривая: — Поняла, как надо? Учись, пока я живой. Опять я не туда попал. Ну, ничего не поделать. Я пожал плечами и двинулся в сторону стены, которую также разнёс в дребезги, как и предыдущую. И наконец спустя четыре пробитых стены я оказался в той самой комнате, где нашёл чайные листья. — Блять, я чё в лесу что ли? Хули я снова вернулся на то место, откуда начал свой путь? Догадавшись пройти через второй дверной проём, я увидел, как с криками ужаса бежал через стену красный жеребец. Я пожал плечами. А ведь этот красный был для меня подушкой ночью. — Так, стоп! А где Эмма? Только что же здесь была! Неужели не узнала меня? Я посмотрелся в полуразбитое стекло на полу и ужаснулся, ведь был похож на бомжа-алкаша: одежда вся изодранная и грязная, лицо красное неумытое, волосы скомканные. Со вздохом я привёл себя в красоту и прошептал: — Наверное, поэтому тот жеребец съебнул. Меня испугался. Так... Я же вроде перед Эммой был в теле жеребца мистера Хоффи. Поэтому-то и не узнала она меня! Во, дурак! Я облокотился на стену со вздохом, услышав громкий треск. — Надо бы потом её навестить, будучи поняшкой, а то человеком она меня, кажется, совсем не желает видеть... — бормотал я, игнорируя треск, который звучал в стене позади меня. К слову, вскоре этот треск меня заебал, и я ебанул эту стену, которая в миг рассыпалась. Спустя секунду я понял, что вместе со стеной обвалился и весь дом... — Ёооп твою маать, блять!! Еле выбравшись на самом деле я к чёрту разбросал все обломки, я начал определять своё местоположение. Пока я искал приложение с картами, я понял, что занимаюсь какой-то хуйнёй. Я ведь телепортироваться могу! Хули я лагаю-то, как мой старый телефон? Хмыкнув, я телепортировался в центр Понивиля. — Всем привет, а вот и я! Вы меня не ждали, а припёрся! — громким тоном проговорил я с раскинутыми в разные стороны руками. Проходящие мимо пони, увидав меня, вздрогнули и решили поспешно ретироваться. Избегают меня пони всё же, как будто я в говне. — Ой, что-то рил говном запахло... Посмотрев под ноги, я не нашёл ничего похожего на фекалии и стал оглядываться по сторонам. Но вдруг до меня дошло, что мои джинсы с задней были действительно испачканы отходами лесного зверья. — Бляять! За сорок гривен штаны, бляять!! Даже не хочу знать, как оно там появилось... Похуй. После "пуфа" мои штанишки стали, как новые. Не время ныть. Мне нужна Твайлайт. Напевая песню из того мира и игнорируя неприятельские взгляды, я постепенно дошёл до классического библиотеко-дерево-дома Сумеречной. — Эй, вы там, открывайте! — стуча в дверь, кричал я, как умалишённый. Дверь вскоре открыли, и на меня уставились два непонимающих глаза дракончика. — Съебал отсюда, дебик. Я не тебя, между прочим, звал, — скорчив недовольную рожу, сказал первое прешедшее на ум и отодвинул его рукой вбок. Опешив от такого дракон начал заливать, что Твайлайт не здоровится, поэтому сегодня она не принимает гостей. — Так, ты хули вякаешь? Я её лучший друг, поэтому она только возрадуется. — Да что вы себе позволяете?! — вопит Спайк, отчаянно пытаясь выпихнуть меня обратно за дверь, однако мне было вообще похуй. Я почти дошёл до лестницы, как почувствовал, что Спайк хуярит меня своими лапами. Я бы это проигнорил, но эта зараза меня ещё и укусила, поэтому мне пришлось отшвырнуть его от себя. По классике перестаравшись, я забросил того в стол, который разломился надвое. Лишь глупое "ой" успел произнести я, как услышал обеспокоенный голос за спиной. Спайк тяжело дыша, со стоном приподнялся на лапе. — Что здесь происходит!? — вопила Твайлайт, подбегая к покалеченному Спайку. — Это не я! Это всё он! — по-детски оправдывался я. — Кто вы такой? И что позволяете себе?! — со злостью смотрела на меня Сумеречная. — Эй, это же я, Марк! Ты чего? Это же я тебя спас! — Чего!? Да что вы такое говорите!? Я вас не знаю! — со слезами на глазах негодовала Твайлайт, — уходите, пожалуйста, и не возвращайтесь... Она плакала. Я не смог ничего сказать. Слёзы текли по её щекам, а я молчал, стоя в ступоре. Да что же это, чёрт возьми!? Почему я просто стою?! Я должен её успокоить. — Я... Тва... — прервался я, увернувшись от летящей в меня книги. Я запнулся о что-то и, упав, не смог отвести взгляда от единорожки, плачущей над дракончиком. Это я её довёл. Я мразь. — Уходи! Я не хочу разговаривать с теми, кто причиняет боль моим близким! — рыдая, кричала она на меня и успокаивая Спайка, который стонал всё сильнее и сильнее. Я не мог ничего сказать. Мой разум помутнел. Что со мной? Я не помню, как, быстро встав на ноги, рванул из библиотеки, как бежал, запинаясь и падая. В голове всё ещё слышались рыдания Твайлайт, отдаваясь в голове резкой болью... Я хотел поддаться к Луне или Селестии, но почему-то передумал. И поэтому сейчас я сижу в каком-то баре, напиваясь в хлам. — Сука! Блядь! Да чтоб я сдох, мразь ебаная!! Сука! — кричал я в душе, ударяя кулаком по столу. В голове вихрем крутились последние события, которые я так отчаянно пытаюсь забыть, но у меня ничего не получается. Заказывая одну бутылку за другой и не обращая внимание на испуганного официанта и других посетителей, я бил себя по голове. Я ненавидел, но не понимал я себя всё сильнее. С каких это пор я думаю о ком-то, кроме себя? Меня же всегда заботили только мои чувства. Ещё, будучи в родном мире, я не особо задумывался об окружающих людях. Да друзья меня волновали, но не так критически, как чувства Твайлайт. Да, я определённо должен перед ней извиниться. И я это сделаю, но... Не сейчас. Я... Она ещё не готова. Хотя что я такое несу?! Я должен прямо сейчас пойти, но... Примет ли она меня? Допив залпом очередную бутылку крепчайшего алкоголя, я окончательно собрался с духом, чтобы пойти и извиниться перед Твайлайт. Бросив огромный мешок с золотом бармену, я направился к выходу. Выйдя на улицу, изрядно выпивший (настолько, что еле стою на ногах), я увидел в метрах в ста от меня бегущую Твайлайт, левитируя что-то в воздухе. Шокированный этим, я хотел было побежать вслед, но понял, что в шок меня бросило не поэтому. До моих ушей донёсся разговор двух пони: — ...Спайк умер, — грустным тоном говорила пони, стоящая возле клиники. — Как умер? Что ты такое говоришь? — Ты будто не видела Твайлайт, которая только что тут пробежала. Она думает, что может спасти его, если обратится к принцессе Селестии. Я ей говорю, что его уже не вернуть... Я уже не слышал белую единорожку-доктора. Я вернулся в бар и упал на колени. Меня вырвало. — Ч-что я натворил? — спрашивал себя я, — я должен всё исправить. Я должен. Обязан... Мне что-то мешает. Почему, чёрт подери, я не могу!? Наконец, я встал. В голове было почему-то пусто. В мыслях лишь: набухаться. С пустым взглядом я уселся в самом углу и принялся пить самый крепкий алкоголь из своего мира. Через небольшой промежуток времени я уже не соображал ничего. Ох, что-то клонит в сон... Но я же должен отправиться за Твайла... — Эй ты! Ну-ка, поднимайся давай! — громко и недовольно кричал кто-то мне прямо в ухо. Я чувствовал толчки в бок, но пытался их проигнорировать, но получалось плохо: это было необычайно больно. — Что..? Мгх.. Сейчас-сейчай, только прекрати толкать меня, — недовольно бормотал я, открывая глаза и медленно поднимаясь. Голова раскалывалась, поэтому я держался за голову. — Уходи давай, алкаш! Испачкал мне весь пол, ещё и валяется тут! Ну-ка, проваливай! Мутным взглядом я разглядел недовольную мордашку лиловой пони. Наверное, это хозяйка бара. Чтоб больше не слышать этого ора, который режет слух, я молча поднялся и доковылял до входа. Еле открыв дверь, я хотел уже было выйти, как почувствовал мощный удар в спину и, с трудом удержав равновесие, непонимающе (с открытым ртом) повернулся, но увидел лишь закрытую дверь. Я оглядел улицу и понял, что сейчас раннее утро. Об этом свидетельствует малое количество поней, которых обычно раза в три больше. На противоположном стороне дороги я еле разглядел чью-то фигуру, которая морщится, глядя на меня. Он явно хотел бросить мне что-то оскорбительное, но мялся в нерешительности. — Эй ты! Хотел мне что-то сказать? Так говори! — Пошёл ты! — крикнул тот, разворачиваясь и уходя прочь. — Эй, мы не договорили, урод! А ну-ка вернись, сука! — бросил ему вслед я, кидая близлежащую палку в его сторону. Тот от неожиданности вздрогнул, что-то пробормотал и, скорчив злую морду, побрёл дальше. В нос ударил неприятный запах. Принюхавшись, до меня дошло, что пахнет блевотиной, вероятно, моей. Оглядев себя, мои догадки оправдались: вся моя одежда была покрыта этой хернёй. — Фу, блять! Это ж сколько я выжрал? — с отвращением глядел я на свою одежду, не задумываясь о том, сколько тогда блевоты теперь в баре. Я уже было приготовился убрать всю эту парашу с одежды магией, но, вспомнив вчерашние события, почувствовал сильную боль в башке и упал. В ушах звенело. Голова гудела от осознания того, что я натворил вчера. Почему боль такая сильная?! Я же ставил ограничитель! Попытался я убрать боль, но у меня ничего не получилось. Попробовал снова, но опять ничего не вышло. Недоумевая, я попытался сменить одежду, но и тут ничего не вышло. Я пробовал снова и снова, менял желания, говорил вслух, но безрезультатно. — Что же это такое..? Почему я не могу использовать магию... — ужасаясь всё больше и больше, спрашивал я шёпотом у полупостой улицы...