Без памяти

- Мэм, с вами все в порядке? – спрашивает у меня таксист, разглядывая меня, беззвучно рыдающую на заднем сидении, через зеркало заднего вида. - Да, поехали, пожалуйста. Я очень хочу домой. - Как скажите, - сочувственно отвечает он и нажимает на газ. У меня вибрирует телефон, и я роюсь в клатче. Это звонит Вики, но я сбрасываю. Я не в силах остановить поток слез, чтобы поговорить с ней. Помимо пропущенных от Вики я вижу 5 пропущенных от Дилана, но не перезваниваю и ему. Потом, все потом. Телефон вибрирует снова: Вики: Лили, с тобой все в порядке? Куда ты пропала? Я: Да, я еду домой. Извини, что не попрощалась. Я потом тебе все объясню. Вики: Все и так понятно, что вы поругались с К. Если тебе станет легче, он выглядит очень растерянным и расстроенным. Уже накричал на трех официантов и на М. Нет, мне не легче. Совсем не легче. Опять сейчас в мою душу закрадется малюсенькая надежда, что я не безразлична этому человеку, а потом он с удовольствием растопчет ее ногами. Я: Мне все равно на него. Больше не хочу ничего о нем слышать. Вики: Как скажешь, подруга. Завтра наберу тебе, держись. Я: Спасибо, Ви. Ну вот почему, почему, по жизни все люди, которые встречаются на моем пути, относятся ко мне хорошо, а Коул, который увидел меня впервые на своей памяти, моментально возненавидел?! От вселенской несправедливости я рыдаю еще сильнее. Во время поездки по ночному Лос Анджелесу я немного успокаиваюсь, и когда мы подъезжаем к дому, слезы уже не текут по моим щекам. Я выхожу из такси и, еле передвигая ноги, медленно поднимаюсь по лестнице. Поднявшись на мой этаж и достав ключи, в полумраке коридора я вдруг замечаю фигуру, сидящую на полу прямо перед моей дверью. Я моментально напрягаюсь, вспоминая случай на прошлой неделе. Человек оборачивается, поднимается на ноги, и я с облегчением различаю знакомую родную фигуру. «Неужели это Коул решил извиниться?» - мелькает в моей голове радостная мысль, но он делает еще шаг и я понимаю, что это не Коул. - Дил, - удивленно говорю я и вхожу в пятно света от лампочки над дверью. - Лили, - отвечает он радостно, но вдруг обрывается. – Боже, что с тобой? На его лице и в голосе легко читается неприкрытая жалость ко мне. Естественно – вся в слезах, со сбившейся прической и расплывшимся макияжем я представляю жалкое зрелище... Мне вдруг становится ужасно обидно за себя. Этот вечер должен был стать особенным, а вместо этого я возвращаюсь вся в слезах и соплях. Все мои страдания и страхи вновь вырываются наружу вместе с рыданиями, и я бросаюсь к Дилу на грудь. Боже, как же мне не хватало этого родного теплого плеча эти две недели, которые сейчас кажутся вечностью! - Ну-ну, Лили, - Дил делает вид, что все в порядке и старается не показывать, как он обеспокоен. – Все хорошо, дорогая. Теперь все будет хорошо. Я рядом, - Дил гладит меня по спине, сотрясаемой рыданиями. - Дил, Дил, - рыдаю я. – Я хочу домой. Пожалуйста, поехали домой. - Конечно, завтра же и поедем, - Дилан мягко берет ключи у меня из рук и открывает дверь, заводя в квартиру. - Вот тааак, умница, проходи. Дилан говорит со мной как с маленькой девочкой. Обычно меня бесит этот снисходительный тон, но сейчас мне это даже нравится. Последние недели я так старалась был сильной и непробиваемой, уверенной в себе и твердой, что мне просто необходимо сейчас почувствовать себя в безопасности. Хотя бы на секунду побыть слабой, ранимой и беззащитной. Я никогда не считала себя железной леди, и роль самоуверенной непробиваемой женщины всегда была мне чужда. Уткнуться в плечо другу и излить ему свое горе, почувствовать его поддержку, ощутить себя в безопасности, хоть немного расслабиться и отпустить контроль над ситуацией – вот что мне сейчас было нужно больше всего на свете. И рядом со мной сейчас был тот самый человек, который мог мне все это дать. - Боже, кто это такой? – с умилением говорит Дилан, когда из комнаты к нему выбегает Клауд и начинает обнюхивать. - Это Клауд, - говорю я сквозь рыдания. - Я его подобрала на улице. - Какой милый пёс, - говорит Дил, включая свет и разглядывая его. Он переводит взгляд на меня и моментально хмурится. - Так, это не дело. Ты выглядишь ужасно...разбито. Давай, садись на диван, а я пойду заварю тебе чай, - он усаживает меня и идёт на кухню. Я слышу, как вскипает чайник и как Дилан заваривает мне мой любимый чай. Я слежу за уверенными движениями друга, и внутри у меня разливается тепло и благодарность к этому человеку. Что бы было со мной без него? В который раз он поможет мне собрать себя по кускам и идти дальше. Я не перестаю благодарить судьбу за то, что она подарила мне такого ангела хранителя, который готов пролететь пол земного шара, чтобы утешить и забрать меня домой. Тем временем Дил возвращается с чашкой чая и протягивает ее мне. - На, выпей. Твой любимый. Удивительно, ты даже в поездку его с собой взяла! - он улыбается. - Дил, нам надо поговорить, - начинаю я. - Я должна тебе все объяснить, чтобы ты не считал меня сумасшедшей истеричкой. Нам предстоит долгий разговор, в котором мне нужно убедить Дилана, что его брат-близнец, погибший на войне, на самом деле жив и здоров, и, можно сказать, даже счастлив. Дилан не поверил мне ни в наш первый, ни во второй телефонный разговор, посчитав, что у меня нервный срыв (собственно, поэтому он и здесь - приехал, чтобы увезти меня домой), и я прокручиваю в голове мысли, как бы сформулировать все так, чтобы мои слова в этот раз звучали правдоподобно. - Конечно, конечно, сейчас все расскажешь, только сначала попей чай и успокойся. Я делаю пару глотков и чувствую, как меня начинает клонить в сон. Последнее что я помню, как у меня в голове мелькает мысль, что у чая странный горьковатый вкус... ... Я просыпаюсь в своей кровати и смотрю на часы. Они показывают час дня. Когда до меня доносится звук посуды на кухне и запах блинчиков, я улыбаюсь и выбираюсь из постели. Мысль о том, что я теперь не одна в Лос Анджелесе греет меня. Однако одного взгляда в зеркало оказывается достаточно, чтобы испортить себе настроение. В отражении на меня смотрит измученная девушка с потухшим взглядом и расплывшейся косметикой, которая оставила черные дорожки от вчерашних слез на щеках. Воспоминания о вчерашнем вечере словно куча камней наваливается на меня и буквально выбивает почву из-под моих ног. Я снова скатываюсь в отчаяние и спешу в ванну, стараясь не попасться в таком виде на глаза Дилану. В дУше мне становится лучше. Вода смывает весь негатив вчерашней ночи и мне становится гораздо легче дышать. Выйдя из душа, я прохожу в гостиную и замечаю на полу мой чемодан со сложенными в нем вещами. - Дил, - зову я его. – Дил, что это? - Доброе утро, спящая красавица, - говорит он, выходя из кухни. Он весь в муке и кляксах от теста. – Это чемоданы. Мы же вчера с тобой решили, что мы едем домой. Я взял билеты на сегодняшний вечер, - Дил говорит радостно и непринужденно, но глаза его выражают настороженность. Он ждет моей реакции. - Сегодняшний? - тупо спрашиваю я, пытаясь переварить информацию, но мысли еле ворочаются. Я не могу понять, радуюсь я этой новости, или нет. Мысль о том, чтобы оказаться дома, в безопасности и уюте, спрятаться от неудач и пережить ту бурю эмоций, которая поглощает меня, кажется такой сладкой, но в то же время я понимаю, что это означает принять капитуляцию. - Дил, можно мне кофе, пожалуйста? – молю я и он, обрадованный тем, что я ничего ему не возразила, с готовностью спешит на кухню. Я сажусь за стол и пока Дилан заваривает кофе, усиленно стараюсь собрать свои мысли в кучу, но он постоянно отвлекает меня бессмысленными разговорами о своей работе, родителях, соседях, одноклассниках. Он тараторит без умолку, и я начинаю подозревать, что он это делает для того, чтобы не дать мне возможности передумать или снова завести разговор о Коуле. - Дилан, - я решаю просто прервать его рассказ о том, как его мама ездила за семенами клубники. – Мне надо с тобой поговорить. Это важно. Глаза Дила округляются, начинают бегать по комнате явно в поисках причины уйти от разговора, натыкаются на часы, висящие на стене и в его глазах зажигается озарение. - Боже, сколько времени! – восклицает он. – Я же записался с Клаудом в ветеринарку, чтобы оформить на него доки для перелёта! – Прости, Лили, давай поговорим, когда мы вернемся? А ты пока дособирай чемоданы, - он вскакивает из-за стола, хватает Клауда, и через минуту я слышу, как хлопает входная дверь. Я вздыхаю и хватаюсь за голову. Мне так тяжело думать о Коуле, но я понимаю, что должна сказать Дилану. Я должна его убедить мне поверить. Показать ему соц.сети, сериал, фотографии, да что угодно. Только бы он поверил мне, что его брат жив. Но вдруг мой мозг пронзает другая мысль. А что я буду делать дальше? Ну докажу я Дилану, что хочу. А потом? Он захочет встретиться с братом, но согласится ли Коул? Сильно в этом сомневаюсь. Скорее всего, он просто откажется, и это разобьет Дилану сердце. В моей голове возникает идея. Зачем мне брать на себя ответственность за эти вещи, когда зависят они не от меня? Пускай это сделает Коул – по сути, вернет ли Дилан себе брата зависит исключительно от Коула, вот пусть он и решает. Я открываю вотсап, выбираю имя Коула и мои пальцы замирают над клавиатурой. Перед глазами снова возникают сцены вчерашнего унижения. Боже, как же сложно переступить через свою гордость, но я должна. Должна ради Дилана. Я пишу максимально сухо и по делу: Твой брат сейчас в ЛА. Если хочешь с ним познакомиться – приезжай до 17:00. После мы уезжаем в аэропорт и возвращаемся в Лондон. Меня всю трясет, когда я нажимаю кнопку «Отправить». В ту же секунду Коул появляется в сети, сообщение загорается статусом «Прочитано». Я жду, затаив дыхание, что же он ответит, но проходит минута, еще одна, и Коул выходит из приложения. Внутри меня все замирает, а затем во мне поднимается волна злости. Неужели ему было трудно просто ответить на мое сообщение?! Даже если он не хочет знакомиться, хотя бы ответить "Нет"! Но Его Величество не утруждает себя даже такими мелочами! Он опять вытирает о нас ноги! Мне становится безумно обидно за Дилана. Он самый хороший человек, которого я знаю, и он, определенно, не заслуживает такого отношения к себе. Решено! У Коула есть время до 5 вечера. Если он проигнорирует мое сообщение и не приедет, мы улетим домой. ... Конечно же, Коул не приехал. Я до последнего оттягиваю выезд в аэропорт, но, когда времени остается совсем впритык, я тяжелым сердцем сдаюсь, и мы с Диланом садимся в такси. Как бы я ни злилась на Коула, в глубине души я надеялась, что он приедет. Уже в аэропорту, проходя контроль за контролем, меня все больше начинает мучать чувство вины перед Диланом. Я старательно отгоняю от себя мысли, но противный червячок точит мою душу. Правильно ли я сделала, что просто умыла руки и оставила все на самотек? С этими мыслями я подхожу к очереди на посадку и становлюсь за семьей – мама, папа и два мальчика погодки примерно пяти и четырех лет. Мальчишки ругаются из-за того, кто будет сидеть около окна. В итоге, как это обычно бывает, ссора переходит в драку, старший толкает младшего и тот падает на пол, ударившись рукой и залившись слезами. В конфликт вмешивается мама, наругав обоих. Мальчишки стоят, отвернувшись друг от друга, скрестив руки на груди и надув губы. Я наблюдаю за ними и умиляюсь этой детской обиде. Но тут очередь двигается, мама проходит вперед и старший, заметив, что они отстают, машинально без раздумий хватает младшего за руку и тащит за собой. Этот жест так шокирует меня, что я останавливаюсь как вкопанная. Меня словно громом поражает мысль о том, что несмотря ни на какие ссоры и плохие слова и любой негатив, который может возникнуть между ними, Коул и Дилан навсегда останутся братьями. Боже, да конечно Дилу все равно, каким говнюком стал Коул, главное что он жив! Это же самый близкий для него человек, его родной брат! Боже, о чем я только думала, поддаваясь эгоистичной мысли, что Дилу так будет лучше? Да это настоящее предательство! Он же никогда не простит меня за то, что я в лепешку не расшиблась и не доказала ему правду. Я бы точно не простила! Я останавливаюсь как вкопанная, обуреваемая стыдом, что поддалась своим малодушным порывам. Я просто решила сбежать от трудностей, поставив свои страхи выше ответственности перед лучшим другом! - Лили, - отрывает меня от самобичевания Дилан. – Ты чего? Пошли, ты задерживаешь очередь. Я поднимаю глаза и вижу, что мы следующие на посадку. - Дилан, мы не полетим, - глухо говорю я ему. – Ты должен выслушать меня. - Так, Лили, не придумывай, - говорит Дилан, и я слышу легкую панику в его голосе. – Расскажешь мне в самолете все, что хочешь. - Нет, я должна рассказать тебе это здесь. - Лили, это не смешно, - Дил начинает раздражаться. – Давай сюда паспорт. - Нет, - упрямо говорю я. Женщина за нами начинает возмущаться, и я вытаскиваю Дилана из очереди. - Ладно, давай, что ты хочешь мне сказать? Только быстро, до окончания посадки 5 минут, - молит меня Дилан. - Дилан, послушай, то что я пытаюсь сказать тебе уже две недели – чистая правда. Наш Коул жив. Он каким-то чудом спасся в том взрыве и сейчас живет в Америке. Я встретила его на съемках сериала, - я понимаю, что со стороны мои слова и вправду звучат не очень реалистично. Дил вздыхает. Видимо, он очень надеялся, что я не заведу этого разговора, тем более за 5 минут до окончания посадки на рейс. Он смотрит на меня, словно оценивая мое психическое состояние. Похоже, прикидывает, есть ли риск, что я сейчас начну биться в конвульсиях и пускать слюни. - Лили, - как можно более мягко и спокойно говорит он. – Конечно, я тебе верю, дорогая. Я сразу же тебе поверил. Но сейчас нам нужно домой. По прилету мы обязательно с тобой все обсудим, Хорошо? - Но он не дома, а здесь, Дилан! Ты должен с ним увидеться, хоть это будет и не просто. - Я с ним обязательно увижусь, но в другой раз, хорошо? – все так же спокойно говорит мне Дилан, и меня это начинает бесить. - Ты не веришь мне! - кричу я. - Конечно, я тебе верю, - успокаивает Дилан. - Просто сейчас наш рейс, мы много заплатили за билеты. Мы вернёмся домой, расскажем маме с папой, увидимся с друзьями, поговорим с доктором Майклом и вернёмся, хорошо? - Доктором Майклом?! Да ты считаешь меня сумасшедшей? Вот, я докажу тебе! – я достаю айфон из кармана, намереваясь найти фотографии Коула в соц.сетях (и почему мне раньше это не пришло в голову?), но Дил вырывает телефон у меня из рук. - Лили, прекрати этот цирк! - я вижу, что он бесится от бессилия. - Молодые люди, посадка заканчивается, - говорит девушка у стойки. – Вы летите? - Да, мы уже идём! – кричит Дилан и хватает меня за руку, практически таща за собой к стойке. Я упираюсь: - Дилан Спроус, я официально заявляю, что ты не сдвинешь меня с места! В этом городе живет твой брат-близнец, которого мы пять лет считали мертвым! Я не допущу, чтобы ты сел на этот чертов в самолет из-за того, что не веришь в мое психическое здоровье! Вокруг нас уже начинает собираться толпа и к нам подходит полицейский. - Извините, у вас все в порядке? – обращается он к нам обоим. - Нет, - говорю я. – Он заставляет меня сесть в самолет, чего я делать не собираюсь. - Мистер, - обращается полицейский к Дилану. – Вы не можете заставить ее лететь. Летите сами, но посадить эту девушку в самолет против ее воли мы вам не позволим. Дилан оборачивается ко мне с мольбой в глазах: - Лили, я прошу тебя, не глупи. Лили, посмотри на меня. Дорогая, Коул мертв уже как пять лет, ты же сама это знаешь. Мы видели его обугленную форму, никто не выжил в этой военной операции. Лили, это просто небольшая галлюцинация, вызванная стрессом, - поверь мне. - Ты же всегда мне верила, я хочу тебе только добра. Я смотрю ему в глаза, и мое сердце разрывается от сожаления. - Дил, я все понимаю. Скажи мне, если то, что я говорю – правда, ты бы остался? Смог бы ты простить меня, если бы я дала тебе улететь и не увидеться с братом? - Молодые люди, к сожалению, посадка окончена, - говорит девушка у стойки и закрывает гейт. - Фак! – Дил со всей силы пинает свою ручную кладь, отчего чемодан отлетает на пару метров. - Твою же мать, Лили! Я столько денег отдал за эти билеты! Почему ты не ценишь то, что я делаю для тебя?! Почему ты ведешь себя как настоящая эгоистка?! Твои капризы уже выходят за грани добра и зла! Я пролетел тысячи километров, чтобы увезти тебя домой, потому что у тебя уже начались настоящие галлюцинации! Неужели ты сама не видишь, что тебе стало хуже?! Ты же рациональный человек, Лили! Он орет на меня, а я молчу, давая выйти его гневу. Когда он иссяк, я начинаю говорить, тихо и спокойно. Мой голос тонет в шуме - рядом смеется шумная компания, а у нас за спиной опоздавший пассажир пытается попасть на рейс. - Дилан, я знаю, что ты злишься на меня, но я абсолютно в своём уме. Да, меня посещали кошмары, да, я узнавала Коула в других людях на улице, но это не значит, что я слетела с катушек. Он действительно жив, я встретила его на съемках, но он не хочет общаться с нами. Я написала ему сообщение, что ты в городе, но он не отреагировал. У него новая жизнь, но это не значит, что мы должны опустить руки. Крики у посадочной двери становятся громче. Краем уха я слышу, что мужчина требует, чтобы его пустили на борт. - Лили, ну ты сама слышишь, что ты говоришь?! – возмущается Дилан. – Ты... - Да твою же мать! Сейчас же открой эту чертову дверь или я клянусь, я выломаю ее! – прерывает Дила крик у стойки и последовавший за ним звон чего-то разбившегося. Мы оборачиваемся и видим ... Коула, опирающегося двумя руками на стойку с видом, как будто готов разломать ее. Судя по беспорядку на полу, он только что скинул с нее все списки пассажиров и вазу с декоративным цветком. - Коул? – удивленно говорю я в тишине, повисшей в зале аэропорта. Он оборачивается, и я слышу громкий возглас Дилана за моей спиной.