Без памяти

— Я знаю одну планету, там живет такой господин с багровым лицом. Он за всю свою жизнь ни разу не понюхал цветка. Ни разу не поглядел на звезду. Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят только одним: он складывает цифры. И с утра до ночи твердит одно: «Я человек серьезный! Я человек серьезный!» — совсем как ты. И прямо раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб. «Маленький принц» Антуан де Сент-Экзюпери

Когда все наелись пудинга и обсудили все вопросы, которые первыми приходили в голову, нас начало клонить в сон. - Коул, вы же останетесь на ночь? – спрашивает миссис Спроус. – Твоя комната ждала тебя все эти годы. Можешь подняться и посмотреть ее. Наверняка тебе будет интересно. Мы ничего там не трогали с тех пор как... - Вы пять лет ничего не делали с моей комнатой? – удивляется он. – Но почему? Вы же думали, что я умер? Можно было ее использовать. Сделать кабинет, там, или еще что-то. - У нас рука не поднялась, - отвечает мистер Споус. – По сути эта комната – все, что нам от тебя осталось... За столом наступает неловкое молчание. - Да, - отвечает Коул через какое-то время. – Мы останемся тут на какое-то время. Если, конечно, вы не против. - Милый, это твой дом! – восклицает Маргарет. – Ты можешь жить здесь столько, сколько захочешь, никого не спрашивая! Коул улыбается матери, и мне даже кажется, что эта улыбка вполне искренняя. - Да, - вклинивается Мэделин в разговор. – Конечно, мы планировали жить в отеле, но пока мы ехали в такси я посмотрела фото вашего лучшего отеля и ужаснулась. Вроде бы ваш Истли и не совсем захолустье, а достойного сервиса нет и в помине. Так что да, мы лучше останемся здесь. Здесь хотя бы бомжи не ночуют, в отличие от вашего «лучшего отеля», - она показывает пальцами кавычки и надменно закатывает глаза. Я вижу, как Дилан фыркает в чай, и стараюсь скрыть свою улыбку. Нет, она определенно сама себя топит. Одно из двух – или ей все равно на мнение родителей Коула, или она просто тупица и не понимает, что несет. А может, и то и другое. Мы все встаем из-за стола. Коул идет курить, Мэделин уходит наверх в комнату, а я прощаюсь с Маргарет и Джорджем. - Погоди, я тебя провожу, - говорит Дилан. - Я хочу поговорить. Мы присоединяемся к Коулу на веранде. - Провожу? – фыркает он. – У вас что тут Гарлем? Боитесь одни по улицам ходить? Или ты все еще считаешь ее сумасшедшей и боишься, что она забудет дорогу домой? – он смеется. – Погоди-ка. А разве ты не говорила, что вы соседи? - Да, вот мой дом, – я показываю налево. Коул поворачивает голову. - Действительно, очень далеко идти, - язвит он. – Стоп, это что, проход между участками? - он поворачивается к Дилану. – Чувак, она что выломала кусок забора, чтобы к нам попадать напрямую? - Нет, - отвечает Дилан спокойно, словно не замечая его издевательств. – Наши родители дружили, когда мы были маленькие. Детьми мы свободно перемещались между участками. Это было очень удобно. Да и сейчас удобно. Коул наклоняется к уху Дилана и говорит беспокойным шепотом, но так чтобы я слышала: - Ты уверен, что она не маньяк? Так проснешься, а она стоит над тобой с ножом. Не удивлюсь, если у нее и ключи от твоего дома есть. Я закатываю глаза, а Дилан как ни в чем не бывало отвечает: - Есть, - он шарит в кармане и достает связку ключей. – А вот ключ от ее дома. Коул хмурится, смотрит на Дилана, затем затягивается сигаретой и переводит взгляд на меня. Он внимательно смотрит мне в лицо, словно пытаясь прочитать по нему что-то. - Вы точно спите друг с другом, - в итоге выдает он, показывая на нас обоих пальцем. - Ну, или вы двинутые, потому что это нихрена не нормально. Мы с Диланом смеется, но взгляд Коула остается мрачным. - Спокойной ночи, Коул, - говорю я ему и направляюсь к дому. Дилан идет за мной. - Да ладно, ты серьезно? – кричит ему вслед Коул. – Ты реально пошел ее провожать? Да кому она нужна? Что с ней может случиться? Дилан, не оборачиваясь, показывает ему фак и скрывается на моей территории. Когда мы подходим к дому, он говорит: - Знаешь, если бы я не видел, как он с тобой обращался в ЛА, я бы подумал, что он тебя ко мне ревнует. Я фыркаю, но мне льстят эти слова. - Ну что ты думаешь? – продолжает он. – Что все это значит? - Без понятия, Дил. Поживем увидим. Одно я знаю точно – он приехал, а это очень большой шаг нам навстречу. Главное не облажаться. - Да уж, - пожимает плечами Дилан. – Надо быть начеку. - Дилан, все будет хорошо, не нагнетай, - говорю я и улыбаюсь. - Да ты уже в своих мечтах небось вернула его себе, - толкает он меня в плечо и смеется.- Ладно, я пошел. А ты сильно не обнадеживайся. - Ладно-ладно, - смеюсь я и захожу домой. Как только я закрываю за собой дверь, то прислоняюсь спиной к двери и откидываю голову назад. В каком-то оцепенении я стою пару минут, а потом начинаю смеяться. Все напряжение последних двух месяцев (да что уж там, пяти лет) выходит из меня со смехом и слезами. Я смеюсь и чувствую как горячие слезы текут по моим щекам. Я чувствую одновременно радость и опустошение. Он дома! Мой любимый дома! Это только начало, Лили. Это только начало! Когда я успокаиваюсь и ложусь в кровать, я вспоминаю все детали сегодняшнего дня и пытаюсь понять, что поменялось в Коуле. Он достаточно доброжелателен к родителям, а это очень хороший знак. То, что он приехал, прочитал письмо, означает, что все было не зря. Что мы смогли зацепить какие-то струны его души, заинтересовать, заставить приехать домой и узнать свое прошлое. Да и в целом, несмотря на все его шуточки и подколы, сегодня я не почувствовала от него той ненависти, что была раньше. Да, он весь вечер меня игнорировал, и я все еще его раздражаю, это очевидно, но это его тихое «спасибо» на кухне и комментарий Дилана про то, что он меня ревнует, внушают мне малюсенькую надежду. Я ужасно боюсь обнадеживаться. Чему меня научили прошлые встречи с Коулом – так это тому, что с ним как на минном поле – делаешь шаг вперед и взрывной волной тебя сразу отбрасывает на сто назад. И так каждый раз. Но не зря Дилан зовет меня самым большим оптимистом в мире. Я не могу остановить поток мыслей, которые уже складываются в различные сценарии нашего с Коулом воссоединения. Провалявшись так много часов к ряду, я смотрю на телефон – время 3 ночи. Я уже четыре часа гоняю мысли о Коуле и никак не могу заснуть. Адреналин так будоражит кровь, что кажется, будто я сдаю выпускные экзамены. Полежав еще десять минут, я, выругавшись, встаю с кровати и выхожу на веранду. Прохладный воздух наполняет легкие и успокаивает мысли. Я с удовольствием кутаюсь в домашний кардиган и сажусь на ступени. Подняв глаза к небу, я с легкостью нахожу Полярную звезду. Впервые за пять лет мы с Коулом снова видим ее с одной части земного шара. Невольно я снова улыбаюсь. Да, я ужасно сентиментальная, но я люблю в себе это качество. Находить прекрасное в повседневном – разве это не хорошая черта? Я перевожу взгляд на погруженный в сон дом Спроусов и замечаю красный огонек на веранде. Кончик горящей сигареты выделяется на фоне погруженного во тьму двора. - Коул? – зову я его полушепотом. Огонек поворачивается в мою сторону и начинает приближаться. Коул заходит на мою территорию и останавливается перед верандой. Свет у меня не включен, но луна достаточно освещает его, чтобы я разглядела даже выражение на лице. Я вижу, что он одет в спортивные штаны и футболку, на ногах ярко желтые кроксы. Я почему-то начинаю улыбаться от вида этих желтых тапочек, но грубый голос обрубает мое веселье. - Знаешь, меня уже начинает это пугать. Ты следишь за мной? - Знаешь, я могу сказать тебе тоже самое. Технически ты сейчас на моем участке, а не я на твоем. - парирую я. – И вообще, я тут давно уже сижу. - Почему? - Не спится. Тебе, как я вижу тоже. Он молчит, видимо, оценивая, говорю ли я правду, и через минуту резко кивает и садится рядом со мной на крыльцо. Ошарашенная таким жестом, я просто смотрю вперед, делая вид, что меня нисколько не удивляет то, что он сел рядом со мной на расстоянии пары сантиметров. С чего вдруг? Что он хочет от меня? Коул тем временем протягивает мне пачку сигарет. - Нет, спасибо, - отвечаю я и молчу дальше. Я не знаю, что ему сказать и боюсь, что любое слово может снова вызвать вспышку гнева и он уйдет. Коул тем временем пожимает плечами и закуривает новую сигарету. Я смотрю на сигарету в его длинных пальцах. Как он поднимает руку, обхватывает сигарету губами и медленно вдыхает в легкие дым, зажмуривая глаза. Я всегда бесилась от того, что он гробит свое здоровье курением, но отказывалась признавать, как сексуально он это делает. Сейчас же я смотрю на то, как он затягивается и медленно выдыхает клубы дыма и хочу, чтобы это длилось бесконечно. Внезапно я понимаю, что происходит: человека, который посреди ночи курит сигареты одну за одной, явно что-то мучает. И мучает настолько, что он рад любой компании, лишь бы не оставаться с этим наедине. - Так что? - как можно более небрежно спрашиваю я. – Что ты тут делаешь в три часа ночи? Не спится или Мэделин храпит? Он хмыкает. - А я смотрю, она не дает тебе покоя. - Да я, походу дела, ей тоже не даю покоя. Кажется, она видит во мне угрозу. Как думаешь? Он снова хмыкает: - Мэделин во всем видит угрозу. Даже там, где ее априори быть не может. Его слова ранят меня, но я не подаю виду. - Так что? Ты не ответил на вопрос. - Ты же читала статью. У меня проблемы со сном. - В ней было написано, что тебе снятся кошмары и ты пьешь снотворные. - Пил. Уже месяц я живу без них и мне очень тяжело засыпать. А сегодня особенно. Я молчу и жду продолжения. Иногда лучше помолчать, чтобы дать человеку высказаться. Уверена, что сейчас именно тот случай. И да, Коул продолжает: - Просто... Не знаю, почему я говорю это ТЕБЕ, - слово тебе он произносит презрительным тоном, но я заставляю себя молчать. – Мысли, точнее ощущения, не дают мне уснуть. Я никогда такого не испытывал. - Может быть поделишься? Иногда озвучить то, что тебя мучает, уже наполовину решает проблему. Он поворачивает на меня голову и внимательно вглядывается в мое лицо. От его пронзительного взгляда у меня мурашки бегут по коже, и я чувствую, как вспотели мои ладони. Хорошо, что мы сидим в темноте, иначе бы он заметил, как я залилась краской от его взгляда. Не отрывая от меня глаз, он тушит сигарету. На секунду мне кажется, что он сейчас просто уйдет, но затем Коул облокачивается плечом о стойку веранды, поворачиваясь ко мне всем телом и располагаясь поудобнее. Он закуривает новую сигарету, стараясь скрыть волнение. Проходит минута, пока он формулирует мысли, и говорит: - У тебя бывало такое ощущение, когда смотришь фильм и видишь в нем знакомого актера, но никак не можешь вспомнить, где он еще играл? Я молча киваю. - Противное такое чувство. Будто зудит где-то в мозгу. Ты пытаешься зацепиться за его мимику, движения, голос. Вот все тебе очень знакомо. Но хоть убей, ты не помнишь, где ты его видел. И ты силишься вспомнить, и фильм уже не интересно смотреть. Важно лишь вспомнить, где же он играл. Я кажется понимаю, к чему он клонит. - Или вот еще, - продолжает он. – Когда слышишь знакомую мелодию, но никак не можешь вспомнить саму песню. Или дежавю – кажется, что ты тут уже был. В точно таких же обстоятельствах. И ты пытаешься понять, правда ли это было, или это тебе приснилось, или этого вообще с тобой никогда не случалось... И знаешь, что объединяет все эти моменты? - Догадываюсь, - сочувствующе отвечаю я. - Это ужасное чувство того, что тебе срочно надо вспомнить. Ничего нет важнее. Вспомнить прямо здесь и сейчас – что это за актер, что это за песня, что это за ситуация. Но если актера ты можешь загуглить, а песню зашазамить, то мне гугл не поможет. Я хмурюсь и киваю, прекрасно понимаю, о чем он говорит. - Я как будто оказался в месте, целиком наполненном такими моментами. Это просто сводит с ума и невероятно бесит. Будто мой мозг буксует, никак не может зацепиться за какую-то деталь, чтобы вспомнить. И это просто ужасно. Вот это – он машет в сторону своего дома. Ты чувствуешь этот запах? Что это такое?! - Это ночная фиалка, - улыбаюсь я. – Любимый цветок твоей матери. Она каждую весну их высаживает, чтобы по ночам дом и сад наполнялись ароматом. Невероятный запах, согласись? - Да, и он сводит меня с ума!!! – он бьет кулаком по ступеньке. – Или моя комната. Я ничего в ней не помню, и в то же время все кажется очень знакомым! Это просто какое-то бесконечное дежавю. - Коул, посмотри на это с другой стороны. Это же чудесно, что ты начинаешь вспоминать. Значит, память еще может вернуться к тебе. Все равно это здорово, если ты сможешь вспомнить первые 20 лет своей жизни. И потом уже самому решить, что делать с этими воспоминаниями. Не отрицай, что несмотря на то, что тебя захлестывают воспоминания, тебе комфортно находиться рядом с родителями. - Ты так надеешься, что я все вспомню, - игнорирует он мои слова. - А ты не боишься, что если это случится, то я решу, что это была обычная подростковая влюбленность и не более? - Нет, - улыбаюсь я ему, как будто ребенок мне задал вопрос не боюсь ли я, что небо упадет на меня. – Это была не она. Если бы ты вспомнил, ты бы не усомнился в этом. Но, в любом случае, родной дом гораздо более сильный триггер для твоей памяти, чем я, - замечаю я, стараясь не выдать, как тяжело мне это признавать. - С чего ты взяла? – говорит он. – Дежавю, связанные с тобой, бесят меня точно так же как и все остальные. Я удивленно смотрю на него. - Ну, ты так орал на меня при первой встрече... Да и в последующие тоже... Я не думала, что ты меня хоть немного вспоминаешь. - Забей, - говорит он и скрещивает руки на груди. Ну вот опять эта закрытая поза! Он хочет завершить наш диалог. – Ты тоже мне знакома, как и все остальные. Но дело не в этом. Коул встает и собирается уходить, но останавливается. Подумав пару секунд, он передумывает, снова садится рядом со мной и тихо говорит: - Это может остаться между нами? Я не знаю, зачем я делюсь этим с тобой, но лучшего варианта в три часа ночи у меня нет. - Ну ладно, побуду твоим запасным вариантом, - язвлю я. Он снова молчит, не решаясь заговорить. Я толкаю его плечом и говорю: - Давай. Что там у тебя с этими дежавю. - Я не знаю, как объяснить. Все эти воспоминания поднимают всю муть со дна. До недавнего времени она пару лет как лежала на дне и не беспокоила меня. Но вот это все, - он машет в сторону дома. - Каждый запах, каждая деталь, каждый смутный образ словно взбалтывают стакан. Понимаешь? Коул смотрит на меня и на секунду я вижу перед собой испуганного ребенка, который боится самого себя. Не давая мне сказать, он вскакивает и говорит: - Это все бессонница. Забей. Я несу бессмысленную херню. Забудь. - Стой, - говорю я. – Я понимаю, о чем ты. Конечно, я понимаю. Коул всегда таким был – он всегда очень ярко переживал как хорошие, так и плохие моменты. Он всегда тяжело справлялся с негативными эмоциями, которые ранили его до глубины души. Я уже давно догадывалась, что его слова о том, что он не хочет испытывать никаких эмоций, вызваны тем, что за последние пять лет он пережил много всего плохого и не нашел другого выхода, как запереть все свои чувства на замок. Но невозможно отказаться только от плохих эмоций – либо ты перестаешь испытывать все их виды, и хорошие, и плохие, и становишься бесчувственным куском камня, либо остаешься со всем спектром эмоций. По всей видимости, он выбрал первый путь. И жил так долгое время, не имея никаких привязанностей, волнений, страхов и радостей, вполне довольный своим выбором. Но с появлением нас в его жизни, видимо, что-то поменялось. Запертые эмоции вырываются наружу, вопреки его желанию, и его это пугает. Очень. - Коул, - говорю я мягко. – Я понимаю тебя. Но рано или поздно тебе бы все равно пришлось столкнуться со всем этим. Это часть тебя, хоть ты и пытался ее игнорировать столько лет. Да, это хреново, что все эти ощущения обрушились на тебя разом, но разве это не прекрасно? Жизнь такая удивительная, когда ты чувствуешь ее и наслаждаешься ей. - Херня, - мотает он головой. – Жизнь дерьмо и чем больше ты чувствуешь ее, тем тебе херовее. - Да, есть в жизни дерьмо. Но есть и положительные эмоции. И вот ради них и стоит жить. Иначе зачем вообще это все? Какой смысл прожить жизнь без друзей, без любви, без родных, без радости? - Ну началоооось, - вздыхает Коул. – Я уже говорил тебе, мне это не нужно, - отрезает он. – Закончили разговор. - Если тебе это не нужно, то почему ты все еще здесь? – говорю я тихо. Он бросает на меня недовольный взгляд. Кажется, я задала вопрос, на который он сам себе не хочет отвечать. На нас дует ветер и нас снова окутывает запахом фиалок. Коул закатывает глаза и рычит. Как же его злят чувства, которые просыпаются в нем! Я невольно улыбаюсь. - Не смешно! – говорит он. – Лучше бы помогла! Отвлеки меня. Расскажи мне о чем-нибудь. Он снова садится рядом. Взгляд падает на мою руку. - Вот хотя бы о татуировках. О чем угодно, только бы отвлечься. Я опускаю взгляд на свою руку, затем перевожу на его. Не уверена, что у меня сейчас есть ресурс рассказать ему историю этого рисунка и вообще, что он правильно поймет. - Коул, я не уверена, что это хорошая идея. Давай я расскажу тебе о чем-то другом? Чем ты увлекался, что любил читать... - Нет, давай про тату, - упрямо отвечает он и кладет свою руку себе на колено татуировкой вверх так, что наши рисунки оказываются рядом, практически складываясь в единую картинку. Его голос звучит упрямо, и он смотрит мне прямо в глаза. - Но это как-то... неуместно. Ты же знаешь, что это символ нашей ... любви, - я не знаю, как сформулировать эту личную тему. – Неуместно... - он повторяет за мной. – Какое емкое слово. Знаешь, именно так я себя здесь чувствую. Неуместно. В любом случае, насрать. Я хочу услышать про нее. Я пять долбаных лет смотрел на эту розу, пытаясь понять, почему именно роза и звезды. Искал в ней тайный смысл. Думал, что она может ответить мне хоть на какие-то вопросы. Я имею право знать. Он смотрит на меня таким решительным и властным взглядом, что я просто киваю и подчиняюсь. С чего бы начать? - Этот рисунок нарисовала я, - начинаю я свой рассказ, и Коул сразу перебивает. - Ты набила эти тату? - Нет. Я нарисовала рисунок, по которому мы набили тату. Он посвящен самой прекрасной истории, которую я знаю. Это была своего рода наша книга. Наша любимая, в которой мы видели не только красивую историю настоящей любви, но и бесконечную мудрость в каждой цитате. Аллегорическая история чистой любви Маленького принца и его Розы. Коул закатывает глаза, и я стараюсь рассказывать в более обывательском, безэмоциональном ключе, насколько это возможно. - Так вот. За несколько дней до твоего отъезда я нарисовала этот рисунок. Он означает тебя, - я дотрагиваюсь до Маленького принца у себя на руке и нежно поглаживаю, - И меня, - я легонько дотрагиваюсь до розы на его руке. - Как бы это ни банально звучало, для нас это значило, что во время твоей службы в армии, ты всегда будешь со мной, а я с тобой. Я придвигаю свою руку к его, и принц касается розы. На глаза у меня наворачиваются непрошенные слезы, но я продолжаю. - А это... - я ставлю палец на свою часть созвездия и медленно веду по нему, переходя по рисунку на его руку. Коул замирает, но не отдергивает руку. – Это... - Созвездие Большой медведицы, - заканчивает он. – Это единственное, что я понял на этой татуировке. - Да, это созвездие Полярной звезды. Это была наша звезда, потому что ты говорил, что ее, в отличие от других звезд, невозможно потерять, где бы ты ни был. Оказавшись далеко друг от друга, мы все равно будем видеть ее. Это будет объединять нас даже в разлуке. Да, может быть, это звучит по-подростковому наивно, но для нас эта татуировка много значила. Очень много... Вон она, кстати, - я поднимаю голову кверху и показываю на звезду прямо над нами. Пока Коул разглядывает небо, я тихонько утираю слезы рукавом кофты, стараясь, чтобы он не заметил. Боже, даже если ты снова отберёшь у меня Коула, ты уже не сможешь отобрать у меня этого момента единения с ним под звёздами, как в старые добрые времена. Впервые за очень долгое время я чувствую себя счастливой. Да, Коул не мой. Да, он меня не только не любит, но раздражается от одного моего вида. Но после стольких лет отчаяния даже этого кажется достаточно - просто сидеть рядом с ним на крыльце родного дома и молчать, глядя на звезды. Проходит не меньше 10 минут, как Коул нарушает молчание и встает, словно отряхиваясь от наваждения и приходя в себя. - Мда. Ну что я могу сказать. Большего бреда я в своей жизни не слышал. Такая чушь отлично приводит в чувство и отрезвляет. Определенно, вся эта чепуха про любовь не про меня. Спасибо, что напомнила мне, кто я есть и насколько это все далеко для меня. Мне и вправду стало лучше. Спокойно ночи. Я пошел. Он засовывает руки в карманы штанов и, не оглядываясь, быстро скрывается за забором, оставляя меня в абсолютно смешанных чувствах. «Ну ладно», - думаю я. - «В конце концов, он хотя бы не наорал на меня и не сказал ничего грубого. Может быть, стоит уже это считать прогрессом?»...