Без памяти

Я возвращаюсь с пробежки, шокированная тем, что произошло на дороге. Погружённая в мысли, я захожу на участок и иду к дому. Вдруг справа от меня раздаётся голос: - Лили... Я подпрыгиваю от неожиданности и поворачиваюсь к качелям на дереве. - Коул? - говорю я первое, что приходит мне в голову, когда я вижу на силуэт в тени на качелях. Но я сразу же понимаю, что ошиблась. - Ооо, подруга, - присвистывает Дилан. - Что-то я даже не припомню, чтобы ты хоть раз за все время, что я тебя знаю, перепутала меня с моим братцем-близнецом. Похоже дела совсем плохи? Я собственно за этим и пришёл – узнать, как ты? Я тяжело вздыхаю и подхожу к качелям, присаживаясь рядом с другом. Спасибо папе, который сделал такую широкую сидушку, чтобы я всегда могла разделить эти качели со своим другом (так он сказал тогда, наверно, для того, чтобы подбодрить меня после переезда. Тогда у меня совсем не было друзей, и я очень переживала по этому поводу, и папа всячески старался меня настроить на то, что совсем скоро они появятся). Я сажусь рядом с Дилом и молча кладу голову ему на плечо, пытаясь собраться с мыслями и найти в самой себе ответ на простой вопрос «как я?». Мы сидим в тишине, пока я пытаюсь собрать воедино все свои чувства и события последних дней, чтобы понять, все ли у меня в порядке. Чем больше я воспроизвожу в голове все произошедшее в последние дни, тем больше и больше мне становится жаль себя. Сколько всего я пережила за последнее время - сколько насмешек, проверок, издевательств, отказов... Я чувствую, что ответ однозначный – нет, у меня ничерта не в порядке! Дилан замечает, что меня начинает потряхивать и я вот-вот расплачусь. Он обнимает меня за плечо и тихо говорит: - Эээй, солдат, ну ты чего... Ты же боец. Надо держаться. Давай, расскажи мне все. Вместе мы придумаем, что делать. Этот привычный жест поддержки внезапно наводит меня на осознание того, что раньше Коул был таким же заботливым и чутким со мной. Таким же нежным и внимательным к моим чувствам. Теперь единственным человеком, которому на меня по-настоящему не все равно, остался Дилан. Его добрый и искренний голос словно протыкает огромный надувшийся пузырь боли у меня внутри. - О, Дил! - восклицаю я, разрыдавшись, и рассказываю ему все, что происходило со мной в последнее время. Я рассказываю ему все, ничего не утаивая, прерываясь лишь на то, чтобы утереть слезы. Дилан слушает, не перебивая, и только молча хмурится. Когда я заканчиваю свой рассказ событиями, которые произошли только что на дороге, я чувствую, что просто от того, что я поделилась этим с кем-то, мне стало гораздо легче. Когда я произношу вслух многие вещи, то понимаю, насколько одни из них незначительны, а другие наоборот важны. Я словно начинаю более четко видеть картину нашего с Коулом общения. Но все же, я жду, что скажет Дилан. Он всегда умеет трезво смотреть на вещи, и я очень доверяю его видению ситуации. Я поворачиваюсь на него и вижу, что брови Дилана сдвинуты так сильно, что на лбу появилась глубокая морщина, а губы плотно сжаты. Мой друг еле сдерживает гнев! - Дилан? - робко спрашиваю я, и он подскакивает с качелей как ужаленный. Дил начинает ходить туда-сюда передо мной, и его прорывает. - Лили, это просто какой-то сюр! Как он может так поступать?! Я просто в бешенстве! Я сейчас пойду и начищу ему морду! Он же чуть вас обоих не угробил! Что за придурок!!! Я сразу же начинаю жалеть, что вывалила на Дилана всю правду, поддавшись эмоциям – это может плохо закончиться. - Нет, Дил! - останавливаю его я. - Прошу, это должно остаться между нами! Пожалуйста! - я хватаю его за руку и заглядываю в глаза. Коул не должен узнать, что я все рассказала Дилу. - Почему?! Дай угадаю! Потому что ты боишься, что он перестанет тебе доверять? Я молчу, опустив глаза. Да, он попал в точку, как обычно. - Конечно, я прав! Ты все время покрываешь и защищаешь его, даже когда он творит полнейшую дичь!! - Потому что я люблю его! – кричу я ему в ответ. - Лили, но это же не значит, что ему нужно все спускать с рук! Ты что не видишь, что это уже слишком? - Ты прав, Дил. Но неужели, ты услышал в моем рассказе только плохое? - Да, представь себе! Самое важное, что я услышал, это то что он относится к тебе как к дерьму и только что четь не угробил вас обоих!!! И понимаю, что он самый настоящий псих, у которого нет ничего общего с моим братом! – я слышу горечь и боль в словах Дилана, и мне самой становится ужасно обидно из-за всего, что с нами происходит. - Дилан, прошу тебя, послушай меня, - стараюсь я его успокоить. – Мне очень нужна твоя поддержка. Я чувствую, что это не конец. Я чувствую, что внутри у него идет война добра со злом. - И явно зло выигрывает, - язвительно говорит Дилан, но немного успокаивается. За что я люблю своего друга, так это за то, что он тоже никогда не теряет веру в людей. И я продолжаю давить на это его качество. - Я верю в него, Дилан. Иногда я вижу в нем прежнего Коула. Как он испугался, что я расскажу матери о его приступе ярости, как отвечает на поцелуи, как разозлился на Мэделин, что она испортила пирог, как реагирует на мои прикосновения, как смутно вспоминает какие-то моменты... Я чувствую, что есть шанс его вернуть. - Лили, неужели ты все равно веришь в это? После всего того, что ты мне рассказала? - Верю, - упрямо говорю я и сжимаю зубы. - Ладно, - вздыхает Дилан. – И как ты можешь это объяснить его поведение? – Дилан, мы с тобой не знаем, через что ему пришлось пройти, что он пережил. Плен, жизнь без памяти и Бог знает еще что, о чем он нам не рассказывает, ожесточили его. Он сам говорил, что все привязанности делают человека уязвимым, а он не хочет этого. Он словно закрылся в панцире от всего мира, от всех эмоций, которые могут причинить ему боль. Но я не просто верю, я вижу, как они прорываются наружу. Он хоть и старается казаться неуязвимым и непробиваемо безразличным, его настоящие чувства иногда проскакивают. - Допустим, ты права, - отвечает Дил. – Но почему тогда он ведет себя как полный засранец? Почему доставляет всем нам боль, когда на самом деле мы ему не безразличны? - Как я это вижу, во-первых, он сам бесится от этих чувств. Его кроет от того, что он не может от них избавиться и контролировать их. Он же сам говорил, что его устраивает жизнь без привязанностей и потрясений, «безопасная». Но приехав сюда, он начал что-то испытывать к нам, а это совсем не укладывается в его картину мира. Все его действия – это отражение его внутренней борьбы и злости от того, что побеждает не разум. - Мне кажется, что ты обманываешь саму себя. По каким-то косвенным признакам ты думаешь, что видишь его чувства к тебе, привязанность к нам, интерес, а на самом деле это только иллюзия. - Но он поцеловал меня! – возмущаюсь я. - Он же сам сказал, что это просто эксперимент. - А потом признал, что эксперимент провалился! Дилан, я понимаю, о чем ты говоришь. Я сама иногда начинаю сомневаться в том, что мне это все не кажется. Вот я вижу, как его ко мне тянет или просто чувствую от него флюиды, а через секунду он ранит меня так сильно, как никто бы не сделал человеку, к которому есть хоть малейшее чувство. Да что там чувство, просто к человеку! Но потом я снова заглядываю в его глаза и вижу такую бездну боли и внутреннего смятения, что меня накрывает желанием помочь ему, спасти его душу, сделать его счастливым. Ведь он заслуживает этого. Это же наш Коул. Понимаешь? - Ладно, - сдается Дилан. – Допустим ты права. Но что из этого? Сколько времени прошло с начала вашего общения, а особого прогресса не видно. Даже наоборот. Сегодня он чуть не убил тебя, если ты забыла, - отвечает он на мой возмущенный взгляд. – Ты готова продолжать бороться за него, не видя практически никакой отдачи и лелея призрачную надежду, что ты достучишься до него? - Дилан, кто если не мы? Неужели ты готов так просто сдаться? Просто отпустить его? Оставить в этой его искусственной жизни без семьи, настоящих друзей, любящих людей? Неужели ты не видишь, что он на самом деле несчастлив? Ты вообще можешь себе представить жизнь без чувств? Дилан устало трет пальцами глаза и садится снова на качели. - Я просто не уверен, что у тебя что-то получится. Ему вроде как комфортно в своем новом амплуа. А ты хочешь его насильно за уши в рай затащить. Не уверен, что у тебя получится. И что у тебя хватит сил. Я беспокоюсь за тебя. Он просто уничтожит тебя морально и бросит тебя полностью опустошенной... - Я прекрасно все понимаю, Дил. Но я вижу искру в его глазах. И если есть хоть малейший шанс вернуть нам нашего Коула, то я буду раздувать эту искру до последнего. Я не сдалась тогда, не сдамся и сейчас, - я решительно сжимаю кулаки и губы. - Не для того я пять лет искала его, чтобы просто так взять и отказаться от него при малейшей трудности. Иначе что это за любовь тогда такая? Дилан молчит, обдумывая мои слова. - Хорошо, Лили. Я готов тебя поддержать и помочь, только скажи чем. Но пообещай мне одну вещь – впредь ты не будешь спускать ему с рук такое отношение к себе. Больше ты не позволишь ему так к себе относиться. - Я стараюсь, Дил, - отвечаю я. – Я перечу ему, кричу на него в ответ, обижаюсь, но это не работает. Словно ничего не может уязвить его. - Если ты не сможешь это прекратить, то я смогу, - с угрозой говорит Дилан. – Если я увижу, что он продолжает безнаказанно издеваться над тобой, я стоять в стороне не буду. - Дил, я тебя прошу, только не усугубляй положение. Нужно быть осторожными, чтобы не отвернуть его от нас окончательно и бесповоротно. - Не переживай. В конце концов, это мой брат. Я знаю как с ним обращаться. Я киваю. - Дилан, только прошу тебя, не говори ему, что я тебе рассказала. Я не хочу подрывать его доверие. - Да, конечно, - кивает Дилан и встает с качелей. – Ладно. Мне надо переварить весь наш разговор. Встретимся сегодня на ужине. - Каком ужине? – удивляюсь я и сразу вспоминаю, о чем речь. – Ах да! Я совсем забыла, что Маргарет организовывает ужин... Немного помолчав я добавляю: - Знаешь, Дил, я наверно не приду. Меня пугает одна мысль о том, что сегодня мне снова может довестись вступить в схватку с Коулом. Мне надо восстановить душевное равновесие после произошедшего сегодня и прийти в себя. Я ощущаю себя хуже выжатого лимона. А учитывая, что Коул прямым текстом просил не попадаться ему на глаза, он явно будет не рад меня видеть сегодня в гостях. Я так уязвима и не смогу отражать атаки, поэтому мне совсем не хочется его провоцировать. По крайней мере сегодня. Дилан возвращается, склоняется ко мне лицом к лицу и заглядывает мне в глаза. - Лили, - его тон звучит уверенно и безапелляционно. - Послушай меня сейчас очень внимательно. Не позволяй ему манипулировать тобой. Это твоя жизнь, мы твоя семья, и он не имеет права ограничивать тебя в общении с нами. Он не посмеет притеснять тебя, поняла? Ты придёшь на этот ужин так же как всегда это делаешь, даже если он сто раз будет против. Ты сядешь на свое законное место напротив этого засранца, посмотришь ему прямо в глаза и скажешь ему одним взглядом: «Мне насрать на то, что тебе не нравится. Я буду делать то, что я хочу, и так, как считаю нужным. Поняла меня?? - Да, - покорно говорю я, понимая, что он прав. – Хорошо, Дил. - Вот и отлично. Ты сама сказала, что ты хочешь бороться. Так борись!