Плохо живут те, которые всю жизнь лишь собираются жить.
Публий Сир
На улице стояла глубокая ночь. Отовсюду звучали тихие потрескивания сверчков, а где-то вдали мчались редкие машины, исчезающие где-то за поворотом. Пелли жил в однокомнатной квартире небольшой многоэтажки, которую делил со своим лучшим другом Палосом. Единственный плюс этой квартиры был в том, что она была ближе всего к универу. Остальное же в ней было ужасно: старые обои, которые пережили минимум пять поколений, не работающие нормально краны, которые по милости Господа отказываются выполнять своё прямое назначение, а иногда даже исполняли симфонию из самых глубин ада. Иногда телевизор вступает в сговор с кранами и сам решает когда тебе стоит посмотреть индийские фильмы с примесью жутких помех. Про соседей вообще отдельные поэмы слагать нужно, но можно обойтись и всего двумя словами: больные отморозки. Их поведение порой не поддаётся ни одной из всевозможных логик. Вот на кой хер людям в пять утра доставать молоток и гвозди? Этот вопрос мучал Пелли и Палоса на протяжении полугода. За это время там уже от квартиры ничего не должно было остаться, кроме забитых гвоздей. Квартплату друзья делили всегда пополам за счёт стипендии. Палос получал куда больше своего дорогого друга, так как Пелли решил последовать примеру соседей и забить гвоздь на своё образование. Поэтому изредка Палос от чистого сердца и почти без мата отдавал свои кровные, оплачивая сумму друга. Пелли с улыбкой вспоминал все эти дни, иногда посмеиваясь от нахлынувшей ностальгии. Особенно ему запомнился их первый день, когда они только въехали в это богом проклятое место. Погода в тот день была настолько беспощадной, словно сам Зевс решил воссоздать Олимп из пепла. Палос тогда молча сбежал из дому в одной футболке да в спортивных шортах, а Пелли пришлось мчать к нему со всех ног с горячим термосом, при этом позабыв про зонтик. Полностью промокшие до нитки, два друга-идиота крутились вокруг чудом включившейся духовки, пытаясь отогреться. После этого Палос заболел, а Пелли пришлось смириться с ролью грелки и послушной собачки. А ведь они хотели въехать красиво и со вкусом, а вышло всё через заднее место. Осторожно пройдя на кухню, Пелли окинул её нечитаемым взглядом. Что-то в нём надломилось при виде двух рядом стоящих кружек на столе, которые уже давно покрылись не первым слоем пыли. Именно здесь они встречали каждое утро за кружечкой чего-нибудь горячего. Иногда Палос позволял себе в особо тяжёлые дни достать сигарету и закурить. Пелли крайне не нравился запах табачного дыма, поэтому невзирая на весь благой мат, отбирал у друга сигареты и кидал их в стакан с водой. В эти моменты Пелли молился всем богам, лишь бы на следующее утро он проснулся целым и невредимым. Но порой он замечал, что после таких происшествий у него не хватало волос в длине, но Палос всячески отнекивался и не признавался в содеянном. Грустно усмехнувшись, Пелли прошёл дальше, заходя в их общую комнату. Именно тут они проводили больше всего времени. Палос любил сидеть на чём-то, что отдалённо напоминало диван и читал свои скучнейшие детективы. Сколько бы раз Пелли не пытался, ему всегда это казалось чем-то нудным и бесполезным. Вот махач с пацанами с противоположного дома был куда занимательнее, чем эти непонятные книги для зануд. Сам же Палос был совершенно другого мнения. Ему было глубоко до пизды на постоянные сражения своего неугомонного дворняги, но это было до тех пор, пока однажды Пелли не пришёл с одним месивом вместо лица. В тот день Палос проклинал всё на чём свет стоит. Пелли надолго запомнит то, с каким выражением лица Палос тащил его до больнички. Осмотревшись по сторонам, Пелли натянул на голову капюшон худи и вышел из квартиры. Он больше не мог там находиться. Все эти воспоминания потоком мельтешили перед глазами, сводя постепенно с ума. Чтобы проветриться, Пелли пришлось с обычного шага перейти на бег. Сам того не понимая, он помчался в сторону северного озера. Именно там он осознал свои чувства к своему вечно угрюмому другу. В тот день они вместе с Палосом праздновали восьмое марта. Им не нравился тот факт, что это праздник только для девушек, поэтому решили возомнить себя девицами распрекрасными и отдохнуть в столь чудесный день. Пелли просто не может забыть этот дивный смех и мягкую улыбку на лице друга. А ещё не может забыть то мягкое касание руки Палоса к его щёке. В тот момент сердце Пелли было готово разорваться на тысячу мелких осколков, но на деле лишь устроило хозяину тела неплохую такую проверку целостности ребёр. Ещё никогда у него сердце так не стучало. Пройдя к озеру и взобравшись на хлипкий мост, который был готов вот-вот развалиться, Пелли с досадой уставился на водяную гладь, оперевшись руками в перила. Он до сих пор не может признать тот факт, что Палоса больше нет рядом. Уже прошло несколько месяцев со дня его смерти, но сознание не может принять тот факт, что его лучшего друга не стало. Всему виной было слабое здоровье Палоса, а в особенности его сердце. Всего десять минут и человека больше нет. Случился сердечный приступ, когда он возвращался с универа домой. Врачи пытались сделать всё, что могли, но было уже слишком поздно. Глубоко вздохнув и запрыгнув на перила, Пелли свесился слегка вперёд, решив проверить на прочность мост или пытался что-то доказать себе. — Если бы ты сейчас был тут, от меня бы точно живого места бы не осталось, — уголки губ приподнялись в улыбке и Пелли поднял голову, мечтательно смотря на небо. — Знаешь, несмотря на свой дурной нрав, у тебя всегда были тёплые руки, — продолжал вслух озвучивать свои мысли Пелли, словно общаясь с тем, кого уже нет рядом. Мост предупреждающе скрипнул, но Пелли было не до этого. Он лишь сильнее сжал руки на перилах, смотря на плывущую по небу луну. — Палос, я так хочу тебя увидеть вновь, — голос дрогнул, а по спине прошёлся холодок. Он не хотел мириться с тем, что это был конец. Он больше не видит своей жизни без своего вечно недовольного друга. Палос для Пелли стал чем-то большим, чем смысл жизни. Палос и был смыслом жизни. Опустив взгляд и горько усмехнувшись, Пелли еле слышно прошептал: «Палос, дождись меня…» Наклонившись ещё сильнее вперёд, Пелли разжал ладони.