Рыбий глаз

Моя спина. Моя бедная, несчастная спина. Что с тобой, моя опора? Я открыла глаза, но до сих пор вокруг мрак. Моя кожа спины, рук и ног, превратилась в поле сражение шахмат. Что-то делит меня на клеточки. Хотя, скорее это не шахматы, а сапёр. Проволока! Проволока ужасно въедается в кожу, проходит сквозь неё. Я больше не могу лежать. Но встать я тоже не могу. — Я что, связана? Рука в гипсе примотана крепче, остальные конечности тоже не подвластны. Мрак, мрак, мрак. Я сильно замёрзла, но мало обращаю на это, благодаря режущей боли. Попытки перенести вес на другую часть туловища помогают плохо. Не дышу. Сердце? Сердце, не стучи. Мрак сгущается в силуэты, которые можно потрогать. Но не надо. Могут ли клыки быть чёрными, как ночь? Наверное, когда впиваются в мясо. В моё мясо. Боль в спине ушла на второй план, я всем своим телом пытаюсь ощутить силуэты во тьме. Есть ли здесь кто-то? Боже, как страшно. Кровать подо мной заскрипела. Я не могу остановить эту тряску. Кровать — это западня. Знала, догадывалась, но не верила. Ты думаешь, что она мягкая и тёплая, но нет, на самом деле она жёсткая и холодная. За что, кровать? Скольких ты уже пытала? Сколько снов и покоя ты отобрала? Кровать, ты только обещаешь быть нежной! Моё сбитое дыхание отражается от стен, я совсем одна. Никто мне не поможет, а себе помочь я не в состоянии. Может, отгрызть себе язык? Так жутко здесь, так темно и холодно! Это ведь не больно? Если раскрыть рот по-настоящему широко, и со всей силы клацнуть зубами – у меня получится? На счёт три! Ноль запятая один. Ноль запятая два. Ноль запятая три. Ах? Что я чую. Кто-то курит. Кто-то курит, а я лежу голая на голой кровати, распятая и униженная. Голова гудит. А кто-то курит во мраке. -Кто здесь? Где я? Кто-нибудь… Мой голос как писк крысы в холодном подвале. Его никто не услышит, а если услышит, то какая разница? Мне есть разница! — ПОЖАЛУЙСТА! — Всё будет хорошо. В углу одиночки, этой проссаной комнаты, валяются мои вещи. На халате лежит ракушка и из неё, словно из прожектора, вырывается свет. Как голограмма, Чёрный Человек висит в потоке этого света. Но дым его сигареты проник в комнату. Я даже благодарна: на пол мочилось столько людей, что запах впитался, и ничем, кроме никотина, его не перебить. Хотя, мои глаза всё равно слезятся. А может быть, я плачу. Только легче не становится. — Тебя выпустят. Скоро. — Какая разница?! Ты его слышал? Я обречена! Я потеряю рассудок и останусь здесь, как Женя… Меня привяжут к батарее, и я отожгу на ней задницу, а потом умру от сепсиса… Или хуже! Доживу до старости! Представляешь? Здесь! Всю жизнь! — Не будет этого. Всё хорошо. Слушай волны. Скоро эта дверь откроется. Силуэт ЧЧ не пропал, но всю одиночку заполнили тени волн и музыка! Прекрасная музыка. Двое девушек в белом спустились с потолка. Я видела их давным-давно во сне, а Женю и наяву. Я рада им. От девушек пахнет персиковым цветом, они прозрачные и фарфоровые, как куклы. — Не бойссся нассс! — Не бойссся! В их руках по венку из васильков. Ароматные цветы окутывают меня свежестью, мне становится легче дышать. Я чувствую, что проволока сделала своё дело, и на мне тихо и медленно появляются шрамы, и я покоряюсь волнам, бризу, который приносит с собой дрёму. Боль не уходит. К ней присоединяется тяжёлый пустой сон.