Лишние сто грамм

      Нет, Соня была очень даже милой, просто моё недоверие людям вновь давало о себе знать. В какой-то момент своей жизни я поняла, что может и не надо мне гоняться за другими людьми, пытаться подружиться, искать в них поддержку и заботу. Одной было намного проще. Не нужно было переживать о том, что когда-нибудь наступит конец этой дружбе, не нужно было расстраиваться, когда общение обрывалось или сходило на нет, не приходилось выслушивать комментарии о том, что им надоели мои проблемы, которыми я старалась делиться. Открываясь, рассказывая друзьям о своих комплексах, я часто слышала, что это всё ерунда, и что это не так уж и заметно. А я всегда их замечала! За каждые сто грамм, набранные со вчерашнего дня я наказывала себя диетами и постоянными тренировками. За каждую ошибку и, даже, самые незначительные промахи, я ещё долго ненавидела себя. С каждой неправильно сыгранной нотой с десятой попытки, с вновь неуменьшающейся цифрой на весах за последние три дня на моём теле появлялись новые отметины и синяки. Сначала на ногах, потом, когда мест, которые я ещё могла скрыть под домашними шортами, не оставалось, я переходила на нижнюю часть живота, а потом и на предплечья, которые всегда скрывали рукава больших футболок. Облегающей одежды, в том числе домашней, у меня не было. Я чувствовала дискомфорт в вещах своего размера, боялась, что все будут обращать внимание на мои недостатки, будут смеяться и называть полной.       Спокойствие и умиротворение, среди постоянно спешащих куда-то людей, я находила в сигаретах. Запах тлеющего табака вовсе не приходился мне по душе, но было в них что-то особенное, что тут же заставляло меня выпасть из внешнего мира и побыть наедине с собой. Я думала много. Думала о себе, что я вообще из себя представляю, о своих одногруппниках, о родителях, о бывших одноклассниках. Последних я никогда не воспринимала как личностей, но, после постоянно попадающихся мне постов о поступлении в престижные ВУЗы по всей Росси и, даже, заграницей, я стала размышлять о том, что получится из них через несколько лет. В итоге пришла к тому, что кто-то станет экологом, кто-то будет играть в оркестре на контрабасе, кто-то, возможно, даже не закончит колледж.       Все эти мысли отвлекли меня от самого главного: репетиция уже через полчаса. Это значит, что нужно скорее тушить сигарету и бежать на метро. Я опоздала всего на 3 минуты, но там меня уже ждала моя новая знакомая, поэтому пришлось отвлечься на «привет, извини, я очень опаздываю». Репетиция длилась, как обычно, час. За это время я успела почти до совершенства отыграть пилотов и пройтись по старым, уже почти забытым, сбивкам. — Ещё раз привет, -услышала я, как только вышла с репточки на свежий воздух. На углу старого кирпичного здания меня уже ждала рыжеволосая. — Привет. Ты чего тут стоишь? — спросила я, хотя ответ был очевиден. — Я подумала, может ты была бы не против немного пройтись?       Я уже понимала, что придумать какую-то легенду по типу: «меня встречают» или «мне ещё к сессии готовиться надо», не получится, поэтому неохотно согласилась на предложение. — Пойдём, но недолго, я хотела лечь спать пораньше. — Хочешь, я провожу тебя до дома?       «Класс, теперь она будет знать, где я живу». Я была не способна отказывать людям и говорить «нет». Соня была очень приятным в общении человеком, но я боялась привязываться, особенно к человеку, о котором я ничего не знаю, кроме фамилли — Сомусева и увлечения — вокал. Она пела так, что я не могла описать это словами. Её голос надолго застревал в моей голове, когда я случайно подслушивала её исполнение за обратной стороной двери репточки. Да что уж там говорить: она была необычайно красива. Её немного пушистые волнистые волосы ярко-рыжего цвета, зелёные глаза, горбинка на носу и уникальный стиль одежды — внутри себя я восхищалась ей, её открытостью людям, её уверенностью в себе, чего мне очень не хватало для полноценной жизни. Признаться честно, моя самооценка была на дне. Каждый день начинался и заканчивался весами и слезами после того, как я не увидела на них желаемый результат. Я часто напоминала себе, о том, как же я себя ненавижу, чтобы не расслабляться и идти к своей цели — скинуть эти несколько килограмм, что мешают мне жить. — Эй, ты о чём задумалась? — перебил мои мысли голос, доносящийся чуть слева. — Не знаю, просто… — Хорошо. Ты где живёшь? — Далеко отсюда, но если ты хочешь прогуляться, то можем дойти пешком. Пойдём.       Конечно, я надеялась, что мы пойдём молча, и я смогу вновь погрузиться в свои размышления о себе, как о личности, но нет. Моя новая знакомая постоянно интересовалась моей жизнью. Теперь она знала, где я учусь и на кого, о том, как я ненавижу университет и, понятное дело, о барабанах. О себе я старалась ничего не говорить: не надо никому ничего знать. Не хочу, чтобы кто-то даже догадывался о том, что уже столько лет меня мучает. Пусть все думают, что я просто закрытая и необщительная. Почти всегда это срабатывало, однако, Соня вовсе не хотела отставать и пыталась выбить из меня как можно больше информации обо мне, но я так и не сдалась. Зато о ней я узнала многое. Например, что она приехала из Кургана учиться в Питер, окончив школу с красным дипломом, поступила на факультет прикладной математики в СПБГУ и живёт в общежитии с соседкой из её группы. У неё много друзей, в чём я и не сомневалась, и она всегда мечтала быть вокалисткой в какой-нибудь популярной группе.       Я не курила уже больше трёх часов, о чём мой организм, конечно, не забыл мне напомнить. Я вытащила из кармана помятую пачку «Мальборо», достала две сигареты и протянула одну из них Соне: — Будешь? — спросила я. — Давай. Я вообще не курю обычно, разве что за компанию или по пьяне. Не очень люблю запах сигарет. — И я.       Уж в чём-чём, а в этом мы были похожи. Я курила лишь потому что сигареты помогали на время забыть о проблемах и окунуться в свой внутренний мир. Ну, или как в данный момент, разрядить обстановку.       Я дала ей свою розовую, как цвет моих волос, зажигалку, она неуверенно повернула колёсико и подожгла табак. — Твои сигареты даже не такие противные, как остальные, — вдруг выдала рыжеволосая, что поставило меня в тупик. Я не знала, что мне нужно на это ответить и нужно ли вообще отвечать. Я улыбнулась ей, — пожалуй лучший способ отреагировать на подобные вещи.