Любовь с нотками шоколада

Наташа любила холодный душ, такой чтобы ободрял по утрам, в то время как Юля предпочитала принимать тёплые ванны. Они обе не до конца понимали предпочтения каждой. Журналистка вечно твердила, что в один момент Нат может заболеть. Да и вообще! Она потом вся ледяная и ее не приятно обнимать, потому что тогда складывается впечатление, будто прижимаешь к себе ледышку. А рыжая вечно шутила, что ее девушка варится в ванной как рак в кипятке. Но так или иначе они шли на компромиссы. Наташа часто нежилась с Юлей в ванне, наполненной тёплой водой и пеной, а та в свою очередь по утрам стояла с Романофф под струями холодной воды в попытках проснуться. Прохладные капли воды дорожками скатывались по телам девушек. Юля, долго не думая, прижалась к рыжеволосой, аккуратно обхватывая руками ее талию и положив голову на плечо. — Будем так согревать друг друга, — предвещая вопросы Наташи, пояснила Пчелкина. Её возлюбленная в ответ хихикнула, а затем заботливо уточнила: — Может тогда воду сделать теплее? Чтобы согреваться не пришлось? На что в ответ получила отрицательное мычание. Честно признаться, Юля замёрзла, и ей бы очень хотелось сделать воду хоть чуточку поприятней, но все же обнимать любимую было куда лучше. Тем более когда вы обе как ледышки. Журналистка, словно кошка, потерлась щекой о небольшой шрам на плече Романофф. Как коты, что всегда ложатся на больное, Пчёлкина рассматривала шрамы на теле Нат, а затем аккуратно целовала их, видно надеясь, что они потом магическим образом исчезнут вместе с воспоминаниями о тяжелом прошлом и о всей этой ее супергеройской жизни. Юля помнила историю каждого ранения, так или иначе оставившего на теле Романофф отпечаток. И как бы она не гордилась смелостью и отвагой своей девушки, но все равно переживала за неё. Ей было боязно. А вдруг Наташа уйдёт на очередное задание и на этот раз не вернётся? Но журналистка старалась отгонять эти неприятные мысли. Ведь сейчас у них все хорошо и поводов думать о подобном вовсе не было! И не будет. Как казалось. — Ну все, пора вылезать отсюда иначе точно замёрзнем, — рыжая выключила кран. Шум разбивающихся об пол ванны капель прекратился, и Пчелкину будто вывели из транса. Девушка нехотя подняла голову с плеча Нат. Так не хотелось отпускать ее, но с другой стороны выбираться в обнимку было бы проблематично. Юля медленно убрала руки с талии шпионки и перед тем как вылезти из ванной оставила на ее плече поцелуй. Романофф лишь смотрела с улыбкой на выходящую из комнаты девушку. Та заворачивалась в махровое полотенце, напевая какую-то незаурядную мелодию себе под нос. День обещал быть хорошим. Наташа, оказавшись у дверей кухни, тут же почуяла запах чего-то жареного. Заглянув в дверной проём, девушка улыбнулась от открывшейся ей картины. У плиты в одной только футболке стояла Пчелкина, жарящая оладья и попутно виляющая бёдрами в такт какой-то песни на радио. Услышав шаги, Юля глянула в сторону рыжеволосой. — Я уж думала, ты снова спать завалилась, — с усмешкой выдала девушка, развернувшись обратно дабы перевернуть очередной оладушек, и со спины бросила, — А куда ты собралась? Я думала, мы сегодня вместе день проведём. Нат осторожно пробралась к журналистке и, обняв её со спины, чмокнула в щеку. -Прости, милая, друзьям срочно понадобилась моя помощь. Юля лишь тяжело вздохнула, пробубнив краткое «понятно». Романофф прекрасно понимала, что девушке есть на что обижаться. Свободные деньки у них бывают крайне редко и почему-то именно тогда, когда у них была возможность провести с друг другом больше времени, Стиву вздумалось попросить помощи. Тем более Пчелкина не очень любила всю эту супергеройскую муть, хоть вечно и отшучивалась мол «ну зато потом у кого-нибудь из твоих друзей возьму интервью». — Ты хоть позавтракаешь? , — Юля с небольшой грустью в голосе обратилась у шпионке попутно снимая со сковороды последнюю порцию оладьев, а после выключила плиту. — Конечно! А ты что, думала я смогу упустить возможность полакомиться лучшими оладьями в моей жизни? Наташа вполне себе осознавала, что времени у неё не так много, но с другой стороны Роджерс мог бы и подождать (в этом деле он точно мастер). Девушки уселись за стол и принялись за еду. В этот раз трапеза проходила в тишине. Они просто не знали, что можно вообще сказать. Романофф стыдилась того, что все их планы сорвались, ведь Юля очень давно ждала дня, когда они просто побудут вместе: пойдут погуляют в каком-нибудь парке, зайдут в кафешку, пройдутся по магазинам. Но планам не суждено было сбыться, и за это Нат немного себя винила. Пчелкина же в свою очередь стыдилась своей реакции на отъезд девушки по делам. Она понимала, что Стив — друг Наташи, и не помочь ему было бы как минимум некрасиво. Они обе думали о том, как виноваты перед друг другом, из-за чего даже не заметили, как тарелки и чашки опустели. Шпионка поблагодарила красноволосую за вкусный завтрак и, поцеловав ее, поспешила обуваться. Юля, не торопясь, вышла за ней в коридор. — Уверена, что тебе стоит туда идти? — она с тревогой посмотрела на рыжую, что уже была полностью готова выходить, — Я всё понимаю, и Стив твой друг, но просто… У меня странное чувство. Будто произойдёт что-то не очень хорошее. Романофф осторожно взяла лицо девушки в ладони, улыбаясь своей лучезарной улыбкой. — Любимая, не переживай так. Все будет хорошо, я тебе обещаю. Я постараюсь к вечеру освободиться и мы пойдём к Игорю на ужин, как и собирались, ага? — журналистка утвердительно кивнула и Нат потянулась к ней, оставляя на губах поцелуй, — Ну все я побежала. Пчелкина подала шпионке ее комплект ключей и обняла ее так крепко как только могла. — Будь осторожна, прошу тебя. Наташа уже вышла за порог квартиры и кинула напоследок лишь «обещаю». Входная дверь со стуком захлопнулась, и квартира будто опустела. Без рыжего Юлиного солнышка в помещении стало неуютно. Чувство тревоги за любимую всё не отпускало, потому Пчёлкина решила нагрузить себя до вечера огромным количеством работы, дабы отвлечься. И всё же… Ледяные капли воды с шумом разбивались о пол ванны. Голова дико болела, из-за чего было просто невыносимо тяжело находиться в комнате. Юля сидела прямо под душем, пытаясь взбодриться. Она плохо соображала от того, что не спала полночи, а лицо все опухло от слез. Девушка пыталась исправить ситуацию, но все было тщетно. Ей пришлось отменить все встречи на ближайшую неделю. Журналистка прекрасно понимала — как бы она не приводила свой внешний вид в порядок, ее внутренний мир не склеить по кусочкам холодным душем. Взгляд зацепился за баночку шоколадного скраба для тела, стоящую рядом с краном, и глаза вновь наполнились слезами. От Наташи всегда пахло шоколадом из-за того самого скраба. Юля все шутила, что если скраб перестали б продавать, то Романофф устроила бы бунт, на что та тихонько пихала ее в плечо и заливалась смехом. Воспоминания накрыли девушку словно разрушающее цунами. Почему-то именно с этой комнатой были связаны какие-то памятные и просто яркие события. Слёзы ручьём потекли по бледной коже. Пчёлкина всю жизнь старалась быть сильной, ее тяжело было сломить, но сейчас, сейчас... Плечи девушки с каждой минутой все больше содрогались. Почему все произошло именно так? Почему все эти пять лет, что Наташа была одна, Юля просто превратилась в песок? Почему судьба решила разлучить их на такой большой срок, а после и вовсе на всю жизнь? Она же обещала…. Она обещала вернуться, обещала быть осторожной. Так почему же впервые не сдержала обещания? Юля ненавидела саму себя за то, что не была рядом с ней. Нет, она никого не винила. Ни саму девушку, ни Бартона, что был с Нат в последние минуты ее жизни, нет. Девушка прекрасно понимала, ради чего знаменитая Чёрная вдова совершила такой поступок, но всё же не могла принять, что все закончилось вот так…. Они даже попрощаться не успели. Если бы журналистка знала конец, то ни за что бы не выпустила Нат из квартиры. Конечно, нет гарантии, что та не побежала бы через пять лет снова спасать мир, но тогда Юля смогла бы просто попрощаться с ней, смогла бы сказать все, что хотела, а не дуться в их последние совместные минуты на шпионку из-за того, что та снова ринулась по делам. Прошло ещё много времени прежде чем девушка выключила воду. Шум прекратился и голова уже болела не так сильно. Девушка окинула помещение взглядом: на крючке рядом с халатом висела старая футболка Наташи, в стакане стояла ее щетка, на полочке у зеркала были ее духи и различные крема, а на стиральной машинке лежали полотенца, которые они украли из какого-то отеля. Она остановила свой взгляд на небольшой бомбочке для ванны, которая была сделана в виде пчелки. Юля улыбнулась, вспоминая с какой детской радостью в глазах Наташа дарила ей эту самую бомбочку и говорила, что очень много времени на неё убила. Пчелкина с тех пор хранила ее как самую ценную вещь в их доме. В квартире снова стало пусто, как пять лет назад, когда Романофф покидала помещение и, как оказалось, уже навсегда. Здесь уже никогда не будет как раньше. Ничего уже не будет как раньше. Юля забросит на какое-то время блог, перестанет видеться с друзьями и будет их долгое время игнорировать, несмотря на все попытки Игоря и Димы вывести ее из этого состояния апатии. И она так и будет жить с мыслью, что Наташа Романофф больше никогда не вернётся в ее квартиру, не приготовит что-нибудь вкусное на ужин, не будет принимать по утрам холодный душ, после которого она как ледышка. Наташа Романофф погибла, а вместе с ней погибла и часть Юли Пчелкиной.