Прощаясь

Прохладный ветер гнал по небу рваные серые облака, что шли низко и едва ли пропускали лучи солнца. В порту было на удивление мало людей, лишь рабочие сновали туда-сюда готовясь к скорому прибытию судна. Кричали голодные чайки. У причала стояли двое и всматривались в даль. Миша поморщился, вдыхая солёный морской воздух. Его запах казался мальчику противным. Он потёр рукавом рубашки нос и повернулся лицом к брату. – Корабль будет совсем скоро, да? И ты на нём уплывёшь? На том самом, который скоро? – Да, Миша. Совсем скоро уплыву. На том самом, - отвечает Пётр, вздыхая. Теперь ему кажется, что плохой идеей было позволять Мише провожать его. Расставание будет тяжёлым, со слезами и долгими объятиями, уж точно. Белов чувствует, как брат берёт его за руку и прижимается ближе. Не хочет отпускать, уже боится. У обоих в горле встал ком. – Миша, обернись, посмотри, где тебя ждёт Игорь Дмитриевич, - просит Пётр, а сам проверяет, на месте ли чемодан. На месте, конечно, на месте. Куда же ему деться. – Ждёт... Там, у переулка, недалеко, - Миша трёт глаза руками. Слышен тихий всхлип. – У тебя уже глаза на мокром месте, а, Миш? - Пётр легко треплет младшего брата по макушке, стараясь успокоить и при этом не выдать собственную слабость. – Я боюсь. Я боюсь, что ты совсем про меня забудешь, что письма через океан не дойдут. А вдруг я вырасту и про тебя сам совсем не вспомню? Как же так?! - Миша глотает слёзы, размазывает их ладонями по щекам. Пётр молчит. Он прекрасно понимает, что Игорь скорее всего оборвёт с ним все связи и через несколько десятков лет Миша уже и не вспомнит, что у него был старший брат. Пётр хочет успокоить мальчика, подбодрить, но не знает как. Младший уже хлюпает носом, весь красный, как рак и крепче сжимает руку Белова. Оба волнуются. Обоим боязно. – Петя, а как же ты будешь жить совсем один? – Так и буду, совсем один. Я ведь уже взрослый. – А тебе... Одному лучше живётся? – Не знаю. Не знаю, Миша. Молчание. – Я буду по тебе очень скучать, ты знаешь, да? Очень-очень. – Знаю. Я тоже по тебе. Когда-нибудь навещу вас с Игорем Дмитриевичем. Дождёшься брата? - Пётр неуверенно улыбается уголком рта. – Конечно же дождусь! Ты только не забудь про меня, тогда я про тебя тоже не забуду, - голос младшего слегка дрожит. Пётр гладит Мишу по голове, а тот лишь глотает слёзы. Так они стоят какое-то время, но мальчик жмётся к ноге брата и тянет его за штанину. Смотрит выжидающе, а после тихо говорит: – Наклонись немножко. Белов опускается на корточки и чувствует, как его шею обхватили Мишины руки. Он обнимает ребёнка в ответ и слышит, как колотится его сердце. Расставание обоим даётся тяжело. Столько всего они не успели сделать вместе. Помнится, Пётр обещался научить Мишу делать кораблики из бумаги. Так и не научил. На душе становится ещё тяжелее. Неизвестно, настанет ли когда-нибудь день их следующей встречи. Белов понимает, что скорее всего они с братом сейчас расстаются навсегда. А в детском сознании Миши теплится надежда, что Пётр обязательно приедет, обязательно вернётся, привезёт каких-нибудь гостинцев и крепко обнимет. Сам же Пётр с тоской думает о том, что никогда не увидит, каким вырастет его младший брат. Не узнает, кем он стал, не узнает о нём ничего. На всю жизнь запомнит Мишу маленьким наивным ребёнком. Хочется выть от тоски. В объятиях греются оба брата, пока солёный ветер треплет им волосы, уносит с собой их тихие вздохи, чтобы они затерялись среди крика голодных портовых чаек и стали ничем. Больно, грустно и страшно. У Петра затекла нога. Миша чихнул. Послышались возгласы портовых рабочих и возня. Оба брата повернули лица к морю. Показался "тот самый" корабль. На раскрасневшихся щеках Миши блестят дорожки слёз и рот слегка приоткрыт. Он часто-часто моргает. Тянет руку и показывает пальцем на приближающееся судно. – Это... Тот самый корабль? На котором ты уплывёшь? – Да. Это тот самый, Миша. Пётр поднялся. Снова опустил взгляд к чемодану. Его потёртый вид напоминает Белову о пережитых днях. О поездках, о былых делах. Удивительно, но этого чемодана всегда хватало, чтобы уместить там всё необходимое. Всегда и сейчас. Просто смешно. – Петя... Может ты всё-таки передумаешь и останешься? Ну пожалуйста. – Не могу. Я уже всё решил. Прости, Миша, но остаться тут я никак не могу. Снова слышен всхлип. Снова по детским щекам бегут слёзы, пеленой застилая взор. Петр тоже хочет заплакать, но не может. Не получается. Сердце щемит от происходящего. Тот самый корабль совсем близко. Уже можно разглядеть его мачты. Пётр поднимает с земли чемодан и щурится, смотрит куда-то мимо корабля. Миша сильнее цепляется за свободную руку брата и громко дышит. Слова прощания застряли в горле. Оба тяжело вздыхают. Кричат портовые чайки.