-1-
– Уважаемый. Уважаемый! – Местного пляжного пьянчужку трясли за плечо. Он с трудом открыл глаза и посмотрел вверх. Над ним склонился человек, над головой которого сиял жёлтый ореол, переливающийся голубоватыми молниями. Пьяница выглядел не очень хорошо. Он попытался подняться, но это действие привело лишь к сдавленному кряхтению и бессмысленному ворочанью. В бутылке, нежно прижатой затёкшей рукой к грязной груди колыхнулась белая мутная жидкость. Даже на вид напиток казался весьма крепким. Мужчина погладил бутылку, словно успокаивая, и предпринял ещё одну попытку изменения положения тела относительно горизонтальной плоскости. Незнакомец терпеливо ждал, пока грязный человек, словно в замедленной съёмке, примет вертикальное положение, проморгается и снова на него посмотрит. Взгляды встретились. Ореол у незнакомца постепенно начал таять и превратился в уличный фонарь. – Уважаемый, – присел молодой человек, убеждаясь, что пьяница вернул себе сознание и понимает где находится. – Гитару одолжить можно? Мужичок растерялся и торопливо огляделся вокруг. Инструмент лежал на песке. Нет, он скорее на нём небрежно валялся. Ещё немного и проходившие мимо люди в пляжной цветастой одежде споткнутся и пнут его ногой. – Забирай, – промямлил пьяница и потянулся к грифу. Жидкость в бутылке опасно накренилась и попытку пришлось остановить. Всё же пойло было важнее. – Я поиграю и верну, – улыбнулся незнакомец так, что пьянице вдруг захотелось отдать ему всё на свете, ну кроме бутылки, конечно. Однако, он устоял перед соблазном, понимая, что гитара это и есть «всё на свете». – Она хорошая, громкая, – попытался сказать что-то вразумительное мужичок, – а я её мучаю. – Он звонко икнул и прикрыл рот. – Извините. – Мужчина помахал перед собой грязной ладонью, разгоняя почти физически ощутимый перегар. Незнакомец даже не поморщился, только продолжал улыбаться, а в глазах появились странные искорки. – Заберите гитару… Ей со мной плохо…Трынь и брынь этой красотке не нравятся… – Что ж, благодарю за такой щедрый дар мой великодушный друг, – незнакомец похлопал мужчину по плечу и помог лечь так, чтобы мутная жидкость не покинула пределы спасительного стеклянного сосуда. – Выздоравливайте, всех благ вам! Если бы музыкальные инструменты могли разговаривать, то многострадальная гитара осыпала бы своего спасителя тысячами благодарностей и радостно привзвизгнула. Но увы, она была лишена человеческого голоса, и бессовестно наслаждалась сильными и уютными ладонями державшими её. – Зачем она вам? – Голос девушки раздался так неожиданно, что мимо проходившая парочка вздрогнула, а коктейльные зонтики выпали из бокалов, сделав тройное сальто с переворотом. – Музыка – основа Вселенной, – мечтательно изрёк молодой человек и заворожённо посмотрел на чистое тёмное небо усыпанное звёздами. Девушка очень хотела присоединиться к собеседнику, но не решалась ступить на песок в сандалиях. – Пойдём, прогуляемся, – молодой человек зарылся ступнями в песок и пошевелил пальцами ног. – Такой воздух свежий и чистый, что не надышаться. – Вам в храм завтра нужно попасть, вы помните? – Девушка возмутилась и сморщила носик, но всё же сняла сандалии, зацепила их наманикюренным пальчиком и шагнула в прохладу песчаного пляжа. Не смотря на невероятно приятные ощущения в ногах, вид у неё был виноватый, как у нашкодившего ребёнка, которого ещё не простили за узорчатую роспись шариковой ручкой на дорогом гобелене ручной работы. – Вот завтра я об этом и подумаю. – Мужчина продолжал мечтательно смотреть в небо, а тем временем вокруг появились девушки, мечтательно смотревшие на него. Спутница с сандалиями тоже посмотрела. Высокий, красивый и загорелый. Его силуэт, очерченный звёздным светом, приковывал взгляд. Густые длинные тёмные волосы собраны на затылке во что-то небрежное и при этом дико сексуальное. Она поймала себя на мысли, что хочет до него дотронуться. Однако, волю желаниям давать не стала, лишь напомнила едва слышно: «Вы предлагали прогуляться». Молодой человек обернулся, но в его черных глазах продолжали отражаться звёзды. Он блаженно улыбнулся, кивнул и сделал шаг. Девичьи сердца порхали, чихали, икали и спотыкались одновременно. Он махнул рукой на прощание, улыбнулся той самой улыбкой, от которой само время замирало, и послал воздушный поцелуй. Парочка шла медленно, однако довольно быстро растворилась в густеющих сумерках.-2-
– Да что не так-то? – Молодой парень, белокожий и раскрасневшийся, швырнул на столик затёртую пачку листов, скреплённых металлической скобой. На почти белой бумаге, между рядами отпечатанных на принтере букв с завитушками красовались сделанные шариковой ручкой и карандашом надписи от руки. Стройность в их рядах не наблюдалась. Одни шли параллельно с основным текстом, другие пересекали его в самых разных направлениях. Бумага своей вины не чувствовала, но в спор лезть не рискнула. – Откуда я знаю, что не так? Всё, блин не так! – Не менее молодой парень, но смуглый и стройный едва сдерживался, чтобы не взорваться, полыхая в праведном гневе. – Весь сценарий лажа какая-то. К черту всё, и второй сезон и пляж и…– он осёкся и ударил кулаком по столу. Стол обиделся, но промолчал. – и меня…– Закончил фразу собеседник и сверкнул глазами. Не добро сверкнул. – Крист, вот только не надо, не начинай всю эту пургу. Я прошу тебя. Просто прошу тебя. – Смуглое лицо должно было выражать гнев, но на деле на нём отразились обида и дикая глубокая неутихающая боль. – Син, – тонкие белые пальцы потянули собеседника за локоть. – Поговори со мной. Словами. Ты же это умеешь. Наш эпизод через десять минут. Это кульминация сезона. Мы не можем пойти под камеры в таком состоянии. Что случилось? Смуглые ладони, казавшиеся чертовски тёмными в густых сумерках, до хруста сжались в кулаки. Белые пальцы не сдавались и настойчиво притягивали к себе. Оба парня опустились на лавочку перед столом. Лавочка замерла. Прошлый раз ей достался пинок ногой, что достанется в этот раз и подумать было страшно. Крист и Сингто уже давно стали экранной парой. Так давно, что всё что было до сериала, начало стираться из памяти. Куда бы они не смотрели, куда бы ни приезжали, с кем бы ни говорили, незамедлительно появлялась целая груда воспоминаний, в которых они вместе что-то делали. Телефон задыхался от тысяч фотографий. Интернет плодил снимки и селфи со скоростью распространения средневековой чумы. Количество встреч с поклонниками, запланированных и нет, просто невозможно было сосчитать. Они привыкли друг к другу так, что одного взгляда было достаточно, чтобы понять мысли друг друга; положить в протянутую ладонь то, что нужно; подать воду тогда, когда она была жизненно необходима. И вдруг, три дня назад, без явной на то причины, Крист стал существовать отдельно. Он ел в другое время; пил воду, которую приносил Джейн; торчал в вагончике сценаристов часами, а вечером просто исчезал. Между первыми встречами на репетициях и сегодняшним днём было столько всего, что и описать трудно. И во всей этой круговерти событий отношения между Артитом и Конгом менялись, становились сложными и динамичными. Они прикасались друг к другу, они говорили смущённо, но честно. Они обменивались взглядами и улыбками. Они целовались. Много, очень много целовались. Под нож отправили кучу плёнки с поцелуями: что-то не прошло цензуру, где-то освещение оказалось неудачным, многое просто не влезало в хронометраж. Но там, за чертой отделявшей съёмочную площадку от реальности, после команды «Начали» всегда была жизнь. После команды «Стоп. Снято» всё менялось. Нет, были взгляды, были прикосновения и объятия, были разговоры, но какая часть из всего этого являлась правдой, а не фансервисом, понять не получалось. Син всегда долго привыкал к людям и Крист не стал исключением, однако, тонна совместной деятельности их невероятно сблизила. Вот только Крист всегда носился со счастливым лицом, а Сингто часто замыкался в себе и мало кто это замечал. Раньше Крист замечал. А в последние три дня никто, словно после команды режиссёра, Сингто Прачая Руангрой становился невидимкой. В последние три дня из мира выкачали воздух, из груди вырвали сердце и утыкали его иголками. И как это всё можно было внятно объяснить? – Ничего не случилось. – Сингто успокоился. Смиренно и обречённо он странными глазами посмотрел на Криста, медленно повторил, – ничего, – встал и пошёл в сторону съёмочной площадки. – Кажется мы перегнули палку, – Крист ошарашенно посмотрел на Джейна, вышедшего из-за вагончика с костюмами. – И что теперь делать? – Сознаваться, – выдохнул Джейн и поднял глаза на нереально красивое звёздное небо. Идея отдалиться от Сингто чтобы поднять градус взаимодействия в кадре была случайно, между делом, обронена Кристом и Джейн со сценаристами ухватились за неё. Сроки поджимали и нельзя было допустить задержек в съёмочном процессе. Сингто стал часто выглядеть подавленно, долго входил в роль, путался в тексте и сценаристы решили, что разлучение именитой парочки его немного взбодрит. Но не вышло. Крист смотрел на уходящего Сина и понимал что бодрости в нём нет ни капли. Больше было похоже на то, что он сломался. Стало понятно, что ничего путного сегодня уже не получится. Джейн вздохнул и направился к режиссёру с повинной.-3-
Сингто сидел на пляже один, в стороне от деловитых голосов и за пределами осветительных приборов. Где-то совсем рядом перед ним ласково шумело море. Его неторопливые волны накатывали на песок и тут же убегали обратно. Вода успокаивала, убаюкивала, и на душе становилось немного легче. – Эм… Не возражаете, мы тут немного приземлимся? – Молодой человек с гитарой возник из темноты и расслабившийся Сингто вздрогнул, услышав неожиданный голос. – Ой, простите, не хотел напугать. Парень улыбнулся, и почему-то стало очень хорошо. Незнакомец стащил с себя футболку и расстелил на песке. Затем помог своей прелестной спутнице на ней удобно устроиться. Сам он шлёпнулся на песок и вытянул ноги так, чтобы у волн была возможность их пощекотать. В его руках уютно притихла гитара. – Чумовое небо, – сказал незнакомец. – Я тут немного певца поизображаю. Вы не будете против? – Совсем нет, – голос Сингто был удивительно спокойным. – С удовольствием послушаю. Где-то в темноте пальцы заскользили по струнам, гитара достала платочек и приготовилась плакать. За всеми этими приготовлениями Сингто не услышал шаги позади. Лёгкие и протяжные звуки стали более ритмичными, затем аккуратными и звонкими, а ещё через мгновение слились в красивую мелодию, которая сплеталась в диковинный узор вместе со словами и низким бархатным, немного хрипловатым голосом. В этом мире так много всего интересного, Но разглядеть это всё нет сил. Я поступил с тобой не честно Не удержал тебя, отпустил. Прости, ох, прости. Какой же я глупый, Ты же мой кислород. К словам о любви я отнёсся скупо, Вот такой вот я идиот. Я хочу на тебя смотреть постоянно, Но нет силы смотреть тебе в след. Я хочу быть любимым, хочу быть желанным, Но мне тишина в ответ. Вот бы ты поскорей, Вот бы ты поскорей Понял всю боль мою. Вот бы сказать: «Эй, ты всех ценней! Я так сильно тебя люблю!» Между нами лишь шаг, а как будто бы бездна Я кричу, но не слышен мой зов. Мы застряли на разных концах вселенной Нас спасти может мост из слов Давай каждый день любить без оглядки, И к черту весь этот мир. Давай по ночам целоваться украдкой, Поцелуи – наш эликсир. Давай будем спать, обнимая друг друга, Бездна неба падёт в океан И я прошепчу: «Эй, твоя заслуга, Что я поцелуями пьян» Я в ладони твои Яркий отблеск зари Весь без остатка налью. Прошу, повернись, В глаза посмотри И скажи: «Я тебя люблю». Сингто словно из реальности выпал. Каждое слово отзывалось внутри и подпевало струнам. Он не заметил, что покачивался в такт и похлопывал по песку ладонью. Хотелось смеяться и плакать одновременно, хотелось вскочить и побежать, но и распластаться на песке в то же самое время. Сингто не заметил, что позади него давным-давно гудят трансформаторы и осветительные приборы разгоняют густую темноту тайской ночи. Что вездесущие камеры вглядываются в пространство своими неусыпными пристальными взглядами. Ему было всё равно, он поддался гипнозу. Он был очарован голосом, и тем как трепетало его сердце. На последних словах он действительно повернул голову и встретился взглядом с Кристом. В его огромных черных, как небо, глазах искрились звёзды. На волосах притаились серебристые блики. А губы… они бессовестно манили и устоять не было никакой невозможности. Свободной рукой Сингто притянул к себе Криста. Тот слегка отшатнулся от неожиданности. Им была подготовлена огромная сложная речь с извинениями, но увидев небо в глазах Сина он почти забыл её. – Кто ты сейчас? – прошептал Крист, вглядываясь в искрящуюся бездну. Понимание ситуации каким-то непостижимым образом влилось в его сознание во время этой без сомнения магической песни. Всё встало на свои места. Он любил Сингто, но достаточно ли сил было приложено, чтобы объяснить эту простую истину. Её понял весь мир, понял давным-давно, все поняли, кроме этого замкнутого упрямца. Крист осознал сомнения Сина, который никак не мог понять, кто же они друг другу за пределами площадки. Как эта истина ему открылась, стало совершенно не важно, когда красивые губы наконец-то, слегка улыбнулись. – Кто ты сейчас? – Тихо повторил он и тоже улыбнулся. – Я, Сингто Прачая Руангрой, перед этим вечным океаном и этим сногсшибательным небом, говорю тебе Крист Перават Сангпотират, что давно и безумно люблю тебя. И ничто на этом свете не сможет уменьшить, изменить или обесценить это чувство. Сингто снова притянул Криста к себе и на этот раз не встретил сопротивления. Едва их губы соприкоснулись, сердце подпрыгнуло, а затем, со всего размаха рухнуло в бездну. Поцелуй был таким ошеломляюще настоящим, таким захватывающим, что никто не увидел как на тёмном небе возникла яркая линия сгоревшего в атмосфере метеора. Люди любили называть это явление «Падающая звезда» и загадывали желания. Парень с гитарой улыбнулся и щёлкнул пальцами. – Вы что? Так же нельзя! – девушка почти вскочила на ноги с места, но крепкая рука удержала её. Она замолчала и села обратно, видимо вспомнив, что виноватого ребёнка пока не простили. – На пару секунд всего, не парься. – Улыбка послужила обезоруживающим доводом. «Я хочу бесконечно любить тебя» – подумал Сингто. «Я хочу отдать тебе всю любовь, на которую способен» – подумал Крист. Оба, не разрывая поцелуй, вдруг поняли, что услышали мысли друг друга, и все в мире стало совершенно бессмысленным. Всё, кроме их честной любви. Снова щелчёк пальцев и линия в небе погасла. – «Стоп. Снято» – восторженно заорал режиссёр. Джейн нервно закурил сигарету и выдохнул. Сценаристы даже в темноте ночи были неестественно бледны и обмахивали себя смятыми бумагами. Выговор и обвинение в непрофессионализме ещё пару минут назад нависали над ними, став вполне реальной угрозой. Все принялись собирать оборудование и суетились как трудолюбивые муравьи. Джейн потушил сигарету после двух затяжек и выключил прожектора. Ночь от этого стала ещё гуще, а звёздное небо ещё ярче. Крист и Сингто, сцепившись пальцами, целовались так, будто завтра конец света и ни у кого не хватило смелости их прервать.-4-
Молодой человек шёл легко и даже немного небрежно по кромке воды. Он закинул гитару на плечо и тихо мурлыкал что-то себе под нос. Когда пляж закончился и показался асфальт, он натянул майку и обернулся. Девушка усердно стряхивала песок со ступней и пяток и придирчиво ощупывала пальцы на ногах, выискивая прилипшие песчинки. Когда ритуал очищения божественных ножек был закончен, и сандалии вернулись на изящные маленькие стопы, она сложила ладони, выражая своё уважение и поклонилась. – О, великий и прекрасный, спасибо за помощь в этом непростом деле. Простите меня за неосмотрительность. – Главное, что все счастливы, – улыбнулся молодой человек, поклонился в ответ и продолжил свой путь. Девушка шла на расстоянии нескольких шагов. Начинало светлеть. Серые краски уступали место яркому и цветастому Бангкоку. Некоторое время спустя пара вошла в ворота храма и поклонилась, приветствуя монахов. Молодой человек положил сонную, но безмерно счастливую гитару под дерево и попросил местного пса за ней присмотреть. Тот ответил радостным согласием, лизнул уснувший музыкальный инструмент и улёгся рядом. Двое гостей быстро потерялись в толпе. Молодой человек нашёл удобное местечко, устроился, скрестил ноги и погрузился в медитацию. Его полупрозрачное астральное тело парило над землёй. Голова была окутана жёлтым сиянием с голубоватыми молниями. Он открыл глаза и улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ. – Табтим, – сказал мечтательно молодой человек. – Постарайся больше никого случайно не влюблять. Очень уж хлопотно с последствиями разбираться. – Обещаю, – ответила девушка и снова поклонилась. Шкодный ребёнок был прощён уставшим родителем, которому удалось таки оттереть неровные завитки шариковой ручки с великолепного французского полотна. – О, великий Будда Шакьямуни… – хором затянули монахи. – Поверю тебе на слово, – молодой человек махнул на прощание. – Прости, надо торопиться. Меня зовут.