Дневник планеты Земля

      Седой старик-месяц Февраль обещает быть морозным до самого конца. Прекрасная зимняя погодка самого злого и сурового месяца сжалилась и подарила сегодня штиль и лёгкий, опаляющий щёки и нос морозец.       На ветвях деревьев, погрузившийся в зимнюю спячку, налипли тонкий лёд и мокрый снег, из-за которых самые тоненькие веточки гнутся к заиндевевшей земле, окутанной белой простынью — сверкающим на солнце снежным пухом. Разорванной каймой по горизонту плыли редкие сероватые облака, уходящие всё дальше и дальше куда-то вперёд, разваливаясь на отдельные пушинки и сталкиваясь, создавая красивые кружева. Не только дыхание человека на морозе превращается в бледный пар, но и дыхание планеты превращается в белые облака. Жаль, что не все прикрасы седой зимы замечаешь сразу: глаза то и дело слепит блистающий снег, разбрасывая перед ними множество «зайчиков».       Дороги, облачённые в накатанный твёрдый снег, как в прочные серебряные латы, сливались с небом и, казалось, уходили прямо в него. Конечно, это всего лишь приятная иллюзия, которую подмечал важный и горделивый Чехия, усердно думающий о предстоящем событии.       Над Чехией нависает большая ответственность в этом месяце: ему поручили подготовится перед чемпионатом по биатлону, которым он будет курировать . Именно это и побудило разгорячённого и молодого юношу выйти сегодня из дому в этот чудесный день. Мысли заняты многим, и новые идеи приходили одна за одной, но с чего бы стоило начать? Всегда же с чего-то начинается всё. Ответ нашёлся сразу, без лишних, дополнительных раздумий, — начать решил Чехия со своего флага, который будет красоваться на главном флагштоке.       Он желал видеть на флагштоке свой новенький, красивенький флаг, который «выдерживает все ветры, чтобы он красиво извивался, заставляя всех ревностно смотреть на главный символ Чехии и изумляться его величием». Именно об этом мечтал и так рассуждал гордый Чехия, легко шагая по накатанной колее идущей дороги.       Но Чехия не знаток в швейном деле. Где же взять такой? На этот вопрос ответ тоже нашёлся. Более бывалые страны посоветовали Чехии сходить к знаменитому местному портному, который шьёт костюмы и полотна для всего мира в своей маленькой и скромной мастерской. Сказать честно, все советники его постоянные клиенты.       Никто уже и не помнит, когда этот человек начал верой и правдой служить странам. Говорят, он уже работал портным во времена младенчества Великобритании. Его работа всегда была искусно выполнена: не придраться ни к торчащей ниточке, ни к малюсенькой складочке. Особый интерес вызывала ткань. Где он брал такую прочную и тонкую ткань, сказать было сложно. Казалось, что её у него в избытке. Он ничего никогда не закупал, ни с кем не общался, и так ведёт своё дело уже много лет, тихо и скромно. И сам он тихий и скромный, почтенный и благородный господин портной, как называют его все постоянные клиенты.       Юноша никогда портного не видел, и обращаться за его услугами, естественно, ему не приходилось. Когда-то к мастеру ходил отец Чехии, правда один и мало что рассказывал. Нынешний поход к нему и послужит их знакомству.       Чехия довольно быстро дошёл до мастерской, стоящей в самом спокойном районе центра города. И это умиротворение не волновали рядом расположенные магазинчики, кафе и прочие людные места, так хорошо усыпавшие центр. Было что-то в мастерской мистическое и великое, где каждый терял своё лицо и подчинялся здешним силам сравнимо с той самой библиотекой.       Перешагнув ту невидимую границу между шумным миром и миром узелков и застёжек, Чехия протягивает руку к старинной деревянной двери. Он дёргает ручку — дверь с громким скрипом отпирается.       Она оказалась для Чехии довольно тяжёлой, и открыть её он смог лишь на небольшую щель, через которую легко проскользнул. Снова раздался шумный скрип, а за ним удар двери о косяк. От грохота юноша с отвращением даже сжал глаза и искривил губы.       И в этот момент настала неожиданная, мёртвая тишина. Кажется, что даже в библиотеке нет такого спокойствия, как в этой мастерской. Идёт ли здесь вообще время? или оно тут замерло со времён начала важной деятельности портного?       Сразу в лицо пахну́л приятный и нежный запах, витающий во влажном воздухе, наполненном паром утюжков.       Тёплая, но маленькая мастерская была просто живописна изнутри: повсюду лежали ножницы, игольницы, стояли манекены на стендах с висящими на них сантиметровыми лентами. Отделки и вырезки висели, лежали и таились в деревянных шкапчиках. Но всё внимание к себе притягивала старинная швейная машинка, стоящая на таком же старинном деревянном столе, чей корпус был искусно украшен золотыми узорами и орнаментами. Однако сама прелесть таилась в одном — в чистоте и небывалом уюте.       За столом и швейной машинкой сидел человек, увлечённый шитьём. Он был худым, одетый в красный фрак и чёрные брюки. Бёдра увешивал пояс с иголками, нитками и ножницами. Лицо скрывала маска, а глаза — большие, золотистые причудливые очки.       Портной медленно поднял голову, взглянуть на прибывшего клиента. Чехию, увлечённого столь необычным меблированием и убранством помещения, таинственный портной не поколебал ни на волос, и он смело прошёл к столу. Портной тяжело привстал с места, что указывало на его уважительные годы, и поклонился. Мастер молчал, глядя на юношу. Чехия наконец перевёл всё внимание на дело и заговорил: -Dobrý den! - сказал он дерзко. - Я бы хотел сделать заказ.       Портной продолжал усердно молчать, не выказав ни малейшего движения, ни малейшей эмоции. На этот раз юношу поведение господина мастера смутило, но дерзость не остановило. -Мне нужен флаг, - продолжил он. - Мой. Надеюсь, вы знаете, как он выглядит.       Будь с Чехией рядом кто постарше, он обязательно отделал бы его на улице после визита за такие слова, сказанные самому портному. Но мастера это, казалось, не смутило. Именно казалось, потому что разузнать его эмоции было очень сложно. -Я хочу, чтобы вы сшили самый лучший флаг, какой сможете, - воодушевлённо говорил Чехия. - Из лучшей ткани, чтобы был крепкий и, главное, чтобы бросался в глаза. Могу ли я такой заказать?       Если бы Чехия имел дело с портным раньше, он бы не задавал таких глупых вопросов.       Портной внимательно выслушал клиента и почтенно кивнул головой, что означало принятие заказа. -Díky! - сказал Чехия. - Во сколько мне это обойдётся?       Портной медленно сел на стул и склонился над счётами — явным пережитком финансовых дел. Переклацывая костяшку за костяшкой, он вывел сумму и принялся писать чек. Оторвав желтоватый листочек и макнув в чернильницу перо, он вывел цену на бумаге и протянул его юноше.       Не сказать, что сумма была велика, вовсе нет. Довольно приемлемые цифры для ручной, искусной работы. Можно утверждать, что работа выполнится за даром. Но Чехию цена неприятно удивила. Взглянув презрительно на листок, Чехия протянул: -Хорошо. Я согласен.       Мастер оставил чек себе и обратно принялся за шитьё. Вблизи стало ясно, что он сшивал накладной воротник. Чехия, благодарно качнув головой, попрощался с портным и вышел за тяжёлую дверь — настоящее деревянное препятствие на пути.       После первой встречи с мастером во фраке внутри Чехии остался странный осадок. Его озадачило столь безмолвное общение портного и чуть напугала такая непоколебимая его спокойность.       Вдохнув морозного воздуха, юноша натянул на нос шарф и принялся уже идти обратно. Но вдруг он вспомнил, что кое-что забыл уточнить, и это кое-что срочно тянуло его снова в мастерскую. Чехия резко обернулся и прошёл к двери. Всеми усилиями в третий раз открыв её, сразу же у входа он обратился к мастеру: -А в какой срок вы закончите? Мне он нужен срочно...       Чехия умолк — портного на месте не оказалось. Воротничок лежал на столе, стул был задвинут в стол. Он будто в одно мгновение испарился из комнаты. И нагнетала всё это та же мёртвая, царствующая тишина. Но юноше, который по натуре был довольно упёртым и прямолинейным, ответ нужен был срочно и прямо сейчас.       Куда господин портной мог испарится из такой небольшой комнаты? Чехия прошёл вперёд и увидел дверь, которая находилась напротив стола у левой стены, занавешенную полупрозрачным тюлем, который сливался со стенами. «Подсобная?» — подумал Чехия и подошёл к ней. Он раздвинул тюль и дёрнул за ручку.       Вместо подсобной за дверью оказалась тёмная лестница, ведущая вниз. Юноша прислушался: и там полная тишина. -Господин портной? - сказал он вслух.       Никто не ответил.       Прибывая в лёгком недоумении, Чехия поставил ногу на ступень и принялся неспеша спускаться по ней вниз. В самом конце виднелся тусклый, жёлтый свет.       Когда путь по лестнице миновал, показался сумрачный, серый коридор, который оказался полной противоположностью мастерской. Чехия приметил в полумраке разбросанные у стен и под ногами лоскуты ткани, нити и катушки. Всё та же тишина начинала давить и не на шутку пугать. В конце коридора показалась маленькая комнатка, из которой исходил свет. Проход к ней занавешен какими-то тканями, и свет падал на них так, что полотна окрашивались в тень, не дающую разглядеть их цвет.       Вдруг оттуда донёсся звук, похожий на шелест лезвий больших ножниц. В полумраке медленно заплясала чья-то тень. Чехия прошёл туда.       Чем ближе он подходил, тем больше лоскутов лежало на полу. Они из кусочков превращались в целые полосы ткани. И одна такая полоса почему-то бросилась юноше в глаза. Он склонился над ней. На ткани виднелся кусочек какого-то рисунка, то ли знака, то ли... герба? Он не понял.       Сглотнув слюну, Чехия аккуратно и незаметно раздвинул полотна, закрывающие проход. Под потолком висела керосиновая лампа, дающая этот жёлтый, тусклый свет. Беспорядок на полу приковал взгляд юноши. Везде разбросаны катушки, нитки и обрезки. И вдруг за столом показался сутулый портной. Он сидел за швейной машинкой и что-то разрезал. Чехия пригляделся. Мастер взял в руки ножницы и принялся разрезать ими... флаг. Сердце юноши учащённо забилось в груди, на лбу проступил пот. В ужасе он медленно перевёл свой взор на стену. И сейчас свет на поло́тна падал так, что все цвета чётко было видно. На стене висели изрезанные ножницами флаги умерших стран. Они валялись в углах и на полу, лежали у портного на столе. И Чехия понял, что это были не просто лоскуты, а вырезанные гербы и знаки. Что это были разбросаны не просто полосы ткани, а цветные полосы полотен флагов.       Портной окончил вырезать белую полоску на австро-венгерском флаге и подался к швейной машинке. Просунув её под иглу, он сшил её с другой — красной. И вдруг юношу оледенил страх, когда он узнал в изделии мастера свой флаг...       Чехия задрожал всем телом. К его горлу проступил болезненный ком, не дающий вдохнуть и того тяжёлый воздух. Пульс застучал в висках и в кончиках пальцев. Юноша схватился за голову и в поступающих истерии и исступлении кинулся на улицу. Из этого подвала, из этой мастерской, из этого места.       Выскочив из двери, которая не показалась ему сейчас такой уж и тяжёлой, Чехия в оцепенении остановился. Грудь его судорожно вздымалась и опускалась. Что делать? куда бежать? Заметил ли его господин портной или нет? Что это значит? И вдруг сердце юноши с новой силой забилось, при мысли, что ему вскоре придётся явиться и забрать свой заказ...