Первый раз Gallavich

Терри Милковича в тюряге всегда ждали с распростёртыми объятиями. Трудно подсчитать, сколько раз мудака загребали копы. Когда это случилось впервые, Микки было страшно остаться без его авторитарной фигуры за спиной. Понадобилось немало смелости, чтобы рискнуть вдохнуть воздух свалившейся вдруг свободы. И не один год, чтобы сделать это полной грудью. И самое гадкое, что из раза в раз какая-то маленькая, но чертовски живучая часть души неизменно скучала по отцу. Но, конечно, по тому отцу, какие бывают у всех нормальных детей, и которого у него отродясь не было. В отсутствие настоящего из паршивой реальности, можно было навоображать себе кого угодно в мечтах. И найти в любых воспоминаниях что-то позитивное. Ведь внимание — бесценно, и если бате весело швыряться ножичком, выясняя, кто из его детей самый шустрый и изворотливый, то, видимо, это в натуре весёлая игра. К тому же, он проводит с вами время и при этом не ругается — а это уже дорогого стоит. А уж какая шумиха происходит во время игры в «Шпион и Стрелок» тут рассказывать мало — это обязательно надо попробовать самому. Главное, на линию огня ненароком не попасть. А болезненные воспоминания попросту вывернуть наизнанку. Отец влепил затрещину? Так нехрен было его сигареты трогать, неважно, что это ты пачку принёс — в этом доме всё принадлежит только одному человеку, и явно не тебе, уёбыш. Избил так, что потом всё месяц заживало? Ну, а хули ты засомневался в его словах? Забыл все прописные истины? Черномазых, узкоглазых, голубых — всех этих выродков мочить надо, чтобы они наши последние рабочие места не отбирали. И пофиг, что никто из Милковичей ни разу на эти самые места и не претендовал. Страну давно пора очистить от всякой цветной швали. А если ты не принимаешь активное участие в этой миссии — ты по другую сторону баррикад, пиздюк. И эту дурь мы из тебя мигом выбьем. Запер в подвале, чтобы ты школу просрал? Так, а на кой чёрт ты записался на эти пидорские уроки изобразительного искусства?! О чём ты только думал своей тупой башкой в этот момент? Мужик ты, блядь, или размазня? Тоже мне, Великий Малеватель тут выискался. Расхуячил твой телефон о стену? Ну, значит, не стоило нагло заявлять, что у тебя другие планы, и поэтому ты не можешь пойти с брательниками на ходку. Охуел, что ли, сопляк, вконец? Свои жалкие планы засунь себе в задницу, их у тебя вообще быть не может. Семейный бизнес — вот все твои планы, пока не подохнешь. Той осенью ублюдка выпнули на волю раньше, чем кто-либо мог ожидать. Сия радостная весть обрушилась на Микки как отрезвляющий ушат ледяной воды. А он-то булки расслабил, наивно полагая, что до своего совершеннолетия сможет жить спокойно. Ощущал себя уже чуть ли не королём Саутсайда — ну, а хули? Репутация бежала впереди, помогая выживать на этой помойке. И всё у них с брательниками было на мази. А тут нате вам, блядь, сюрприз! Тюрьмы переполнены, вся хуйня, благослови УДО, папочка вернулся. Когда Терри откидывался, весь район об этом прознавал сразу. И те, кто ещё пребывал в счастливом неведении, оставались в нём недолго. Тот раз не стал грёбаным исключением. Совершив рейд по старым должникам, которые не успели вовремя исчезнуть с радаров, Терри на радостях пустился во все тяжкие. Дом Милковичей ходуном ходил из-за развернувшегося в его стенах праздника жизни. Треш, угар и никакой содомии. Девочки по вызову прибыли, как по расписанию, в полночь, и были встречены пьяными поросячьими визгами. Именно этот момент Микки и выбрал, чтобы незаметно улизнуть с торжества. Мэнди сделала это заблаговременно, ещё днём — папочку встретила, накормила, в щёчку чмокнула и была такова. От греха подальше. А вот Микки весь вечер отдувался: старательно лыбился на всю похабщину, поддакивал разным гнусностям, терпел тычки и упрёки, целенаправленно при этом надираясь. Только вот спасительного забвения он от бухла так и не получил. Попробуй тут расслабиться, когда так боишься спалиться. Хрен его знает, на чём именно спалиться, но боишься смертельно. Чуйка подсказывает, что ты какой-то не такой — неугодный, ненормальный, неправильный... И если отец это заметит, то попросту прихлопнет на месте словно соседского пса, насравшего на вашем газоне. Или как того «петушару» из сектора "С". — Вы, блядь, можете представить! Совсем стыд потеряли, развели свои извращения прямо в коридоре! Я как увидел - озверел. Не позволю я свою тюрягу в пидорский курорт превращать! Глоток. Срочно спрятаться в долгом глотке из бутылки. Буль. — Один-то, ссыкло, сразу сбежал, но второго я так отделал! Ему повезло ещё, что кони не двинул — «выручка» вовремя подоспела. Но длительную путевку в «санаторий» я говномесу обеспечил. Буль, буль, буль. — Вы только прикиньте, если бы не эти обезьяны спидозные, меня бы ещё весной за хорошее поведение выпустили. Мрази... До дна. Следующую... К тому моменту, как Микки переступил порог своей комнаты, он уже слабо соображал. За тонкой стенкой в разгромленной гостиной продолжалась вакханалия, а здесь, в его разворошенной душе, творился настоящий кавардак. Первое, что он увидел, когда открыл верхний ящик тумбочки, чтобы взять сигареты — это ствол. Вчерашний трофей. Пукалка долбаного индуса. Этот козлина попался ему под горячую руку. Микки всего-то навсего хотел прихватить курево да парочку снэков — стресс заесть. После того, как Игги огорошил его новостями из зоны, он бесцельно шатался по улицам. И ноги сами собой привели к давно облюбованной лавке. В течение последних недель Микки сюда, словно на работу, наведывался почти каждый ёбаный день. Испытывал терпение хозяина забегаловки и играл на нервах его рыжего пиздёныша. Ну, а чё? Такая вот борьба со скукой плюс ништяки. Плюс лишний повод... Блядь. Противоречивые эмоции переполняли через край, и Микки не имел понятия, как их выплеснуть. Проще было провалиться сквозь землю. Или на худой конец — подрочить. Заветная коробка была спрятана глубоко под кроватью. От её содержимого Терри бы хватил сердечный приступ. Ёбучий случай. Отец — это последний человек на земле, о ком Микки хотелось бы сейчас думать. На хуй его! Защёлки на двери в комнату не было. Сколько Микки не присобачивал, но хватало такой пустяковой защиты ненадолго. Ровно до того момента, пока дверь с ноги не вышибут, что случалось частенько. Поэтому он отправился в сортир — достойное место для таких как он. На лучшее рассчитывать и не стоит. Даже в собственном доме. Тем более в собственном доме. Микки старательно разрабатывал себе задний проход, превозмогая боль и чувство вины. Чтобы в него поместилась новая игрушка, стыренная в секс-шопе на другом конце города. Как же он тогда боялся попасться — до усрачки просто! Готов был в случае промаха отсидеть десять положенных за кражу сроков, лишь бы никто никогда не узнал, что именно он украл. Ох, еба-ать. А ведь не зря он рисковал. Дилдо был размеров скромных, но с ним и сравниться не могло ничего из того немногого, что побывало в заднице Микки. Ни пальцы, ни рукоятки зубных щёток, ни дешманская анальная пробка из Китая. Этот же агрегат обладал анатомической формой, был объемным и приятным на ощупь. В нём имелась функция вибрации, но включить её Микки не осмелился. Ему и без этого хватило с лихвой. Штуковина наполнила его изнутри, сильнее растягивая и стимулируя все нужные точки. Если было так охуительно хорошо от какой-то силиконовой херни, то невозможно даже представить, что бы он ощутил, будь это настоящий... настоящий... реальный, мать его!... внушительный такой... горячийтвёрдыйупругий-пульссссь-ииирующий внутри тебя... член. Микки кончил стремительно и бурно. И так быстро, что никто даже в ванную ломиться не начал. Ему не помешали ни литры выжранного алкоголя, ни полный дом народа, ни стыдливые мысли — нихуя ему не помешало. На постель он рухнул, буквально выжатый до дна, и тотчас провалился в забытье. Знал бы Микки, как перевернётся верх дном вся его жалкая жизнь всего через несколько часов...

***

Из отключки его бесцеремонно вырвали практически сразу. По крайней мере чувство было именно такое — будто вырубился он только что и успел поспать всего нихуя. Но какой тут может быть сон, когда тебе под лопатку чем-то жёстким тычут. С трудом продрав глаза, Микки кое-как повернулся к нарушителю своего спокойствия, уверенный в том, что это отцу что-то срочно понадобилось. Ибо только перед старым мудаком все двери были открыты настежь, а чужак в логово Милковичей в жизни не сунется, если не самоубийца, конечно. Так что размеры ахуя Микки в момент, когда он лицезрел посреди своей комнаты Йена, мать его, Галлагера, нельзя было ничем измерить. Ебать, сколько же Микки вчера вылакал? Может, Игги ему мескаля в пиво подмешал? Иначе, чем ещё объяснить сие рыжее видение? — Отдай ствол, Микки. Оно ещё и разговаривает... Нет, этот рыжий утырок реально стоит здесь. Совсем кукушка поехала, что ли? Размахивает ржавой монтировкой и на полном серьёзе требует вернуть честно спизженную пушку. Усердно хмурится, собирая веснушки в складках на переносице, и взглядом сверкает в попытке выглядеть грозно. Ну просто до усрачки умилительная картина! Сколько же глупой отваги кроется за этим смазливым ебальничком? Подавив в зародыше желание полюбоваться этой картиной ещё чуть-чуть, Микки сделал обманчиво ленивое движение в сторону тумбочки, прежде чем броситься на защиту своей территории. Этот бесхитростный манёвр сработал на ура и незваный гость мигом очутился зажатым между Микки и матрацем, обезоруженный и беззащитный. И на что только этот идиот рассчитывал? Да Микки таких как он одной левой... Чего Микки никак не ожидал — так это того, что у пиздёныша найдётся достаточно силёнок, чтобы приподняться и скинуть его тушу с себя. Да ещё и умудриться дать сдачи. Неожиданная мощь в тощем нескладном теле вызвала у Микки невольное уважение. А эта потасовка будет интереснее, чем он полагал. Яростно сцепившись, они покидали друг друга из угла в угол, прежде чем Микки взял верх. Теперь он снова восседал на Галлагере, на этот раз на его груди. Лицом к лицу. Полностью обездвижив конопатого засранца, он навалился на него всей тяжестью своего тела. Теперь в его распоряжении была отобранная во время драки монтировка, которой он в запале и замахнулся. Рыжий зажмурился от страха, обречённо ожидая своей участи. Микки и понятия не имел, что совершает свою самую роковую ошибку в жизни, замешкавшись именно в этот момент. Потому что в следующий Галлагер распахнул свои огромные зелёные глазищи и вопросительно уставился прямо на него. И мир тут же перевернулся с ног на голову. Микки увидел, что пиздёныш больше его не боится. Если вообще когда-то боялся... Страх сменился кое-чем совершенно иного рода. Восстановившееся было дыхание вновь сбилось. А сердце, ещё не угомонившееся после драки, набрало просто бешеные обороты. Тяжело сглотнув от предчувствия неизбежного, Микки выронил орудие из ослабевшей руки. Его хватка на запястье распластанного под ним пиздёныша тоже ослабла. А член предательски встал в совершенно неподходящий момент. Или как раз-таки в подходящий? То, что произошло дальше случилось будто бы не с ним — не с Микки Милковичем. Словно по команде, они оба начали раздеваться, помогая друг другу избавиться от одежды, как можно быстрее - пока внезапное наваждение не спало. Полностью обнажившись перед недавним противником, Микки на мгновение растерялся. Но тут настала очередь Галлагера брать верх. Явно не страдая недостатком уверенности, тот по-хозяйски обхватил Микки за талию и прижался вплотную, позволяя в полной мере почувствовать своё настырно выпирающее возбуждение. Ох-тыж, ёп-тыж... упёршийся в его напряжённый живот чужой упругий хер заставил всё внутри скрутиться. Горячее дыхание Галлагера обжожгло щёку, которая вмиг заполыхала — то ли от духоты, то ли ещё от какой еболы... Сам Микки старался даже не смотреть на рыжего паршивца — слишком близко, слишком интимно... И дабы не выдать ебучего смущения, он резко вывернулся из этих медвежьих объятий и поспешил отвернуться к изголовью кровати, решительно подставляя свой зад. До того, как успеет передумать. До того, как вообще успеет осмыслить, что тут, чёрт возьми, происходит. Галлагер приблизился сзади вплотную, и Микки едва переборол инстинктивное желание оттолкнуть от себя пересёкшего запретную линию чужака. Что оказалось не так уж и сложно после того, как тот пустил в ход свои навыки. И Микки каким-то ебанистическим образом сумел довериться его действиям. Пусть, сука, творит уже, что угодно, только, ради всех святых, не останавливается! Как оказалось, гадёныш и не намеривался останавливаться. Его руки мигом занялись предательски торчащим хером Микки, унося в неведомые прежде дали. А когда те принялась массировать ему между ягодиц, Микки окончательно охуел от этой жизни, рьяно принимая столь неожиданную ласку. Он не отдавал себе никакого грёбаного отчёта в происходящем, но самозабвенно им наслаждался. — Бля-адь, — едва слышно протянул Микки, когда подушечка первого (чужого, сука!) пальца с лёгкостью проскользнула в ещё растянутое после недавнего сеанса самоудовлетворения отверстие, — Блядь! - громче воскликнул он, когда следом радостно толкнулись ещё два. Галлагер наяривал со знанием дела, томно сопя ему в самое ухо. А Микки оставалось лишь тихо материться, извиваясь под его блядски длинными пальцами. Чертовски умелыми, блядски длинными пальцами... Поскольку Микки толком не успел рассмотреть все достоинства своего нечаянного партнёра, для него стал неебическим сюрпризом размер того, что через некоторое время попробовало проникнуть в его охуевшую от таких приключений задницу. Больно и обалденно было в одинаковой степени, однако обалденность вскоре пересилила. Стиснув зубы, Микки чересчур самоуверенно подался навстречу, но его порыв был остановлен твёрдой рукой на бедре. — Т-шшше... — выдохнул Галлагер за спиной и продолжил следовать своему чертовски осторожному плану по освоению новой территории. Микки раздражённо отбросил его руку и огрызнулся: — Нехуй церемониться, как с целкой какой-нибудь! Собственный охрипший голос при этом чуть не подвёл его, но прозвучал более-менее угрожающе. И главное, это подействовало. После секундного колебания, Галлагер отбросил к чёрту все свои галантные манеры и ринулся напропалую, заставляя крепче вцепиться в шатающееся изголовье кровати и чуть ли не до крови закусить нижнюю губу, чтобы не застонать, подобно сучке. Микки не мог даже надеяться когда-нибудь ощутить такое. Просто быть, блядь, не может, что всё это происходит с ним наяву. Ведь о настоящем члене в своей заднице он не позволял себе даже мечтать. Только, когда не мог контролировать свои мысли — как, например, вчера на пике удовольствия. Черт возьми, да что он знал об удовольствии до этого мгновения?! А ведь Галлагер так во всю свою длину и не вошёл. О чём Микки ещё не имел никакого грёбаного понятия и даже не подозревал, какие великие открытия ожидают его в их последующие разы... Но в тот, первый раз, много им было не нужно. Оба находились на грани ещё с их драчливой прелюдии и не смогли бы продержаться долго. К тому же, поспешить было вопросом жизни и смерти - о чём они как-то благополучно подзабыли на эти сумасшедшие пятнадцать минут. В итоге их непредвиденный акт закончился так же внезапно, как и начался. Всего за несколько быстрых и отчаянных толчков. Будучи не в силах больше терпеть, Микки потянулся к своему члену, но рыжий паршивец его опередил, и Микки излился в конопатый кулак сразу же, как только тот сомкнулся вокруг его скользкой головки. Галлагер не заставил себя ждать и незамедлительно кончил следом, с шипением уткнувшись влажным лбом Микки в плечо. Отлепившись друг от друга, они повалились рядом без сил. Микки чувствовал тёплую струйку спермы рыжего, вытекающую из его задницы и пока не понимал, как к этому относится, когда в коридоре послышались грузные шаги. Он в принципе ещё не успел осознать только что произошедшего между ними, когда чёртова дверь распахнулась. Всё, что они с Галлагером смогли сделать - это впопыхах натянуть на себя покрывало. Будто бы потрёпанная ткань могла как-то защитить их от жестокой расправы главного гомофоба Саутсайда. Оба замерли в ужасе, мечтая стать невидимыми. Сонный Терри прошествовал мимо них в сортир, даже не удостоив своим взором, отлил и вышел, на ходу сообщая, что Мэнди готовит яичницу. И вот тут он остановился. Внутри всё похолодело. Микки тут же уткнулся взглядом в потолок. Он просто не мог смотреть на отца, который застукал его за самым постыдным занятием из всех возможных. Ему пиздец. Им обоим полный пиздец. И «пиздец» - это ещё мягко сказано. Неистово колотящееся сердце прыгало в горле, мешая нормально вдохнуть. За край покрывала Микки вцепился как за спасательный круг. Вся жизнь готова была пронестись перед глазами, но вместо этого ничего, кроме образов последних пятнадцати минут перед ними не пронеслось. — Оденьтесь, чё как пидоры разлеглись? — бросил ублюдок и покинул комнату, в которую тотчас будто бы вернулся кислород. Испытанное облегчение не поддавалось описанию. Микки всего перетрясло после того, как спало напряжение. Прикрыв веки, он кое-как попытался прийти в себя, прежде чем осмелиться взглянуть на Галлагера. Тот уже вовсю одевался. И Микки поспешил последовать его примеру. Этот Рыжий лобок вообще понимает, какой участи им только что чудом удалось избежать?! И всё это чудо происходило от недалёкого ума Терри Милковича, который тупо не догнал, за чем именно он только что застукал своего младшего сына. Микки и сам ещё не мог до конца поверить в случившееся. Застегнув штаны, он, словно пребывая в каком-то трансе, открыл ящик, вынул оттуда грёбаный пистолет и швырнул на кровать. И какого такого хера он, интересно, делает? Микки как раз пытался понять мотивы своего благородного, ёпт, поступка, в задумчивости потирая губы, когда заметил, что Галлагер порывисто подался в его сторону. Микки вовремя отскочил, словно от несущегося с бешеной скоростью мотоцикла, обрубая на корню дурные поползновения: — Поцелуешь меня — язык отрежу! После чего вылетел из собственной комнаты без оглядки. Долбёжка в задницу не казалась таким уж пидорским действием в отличие от обмена слюнями. Галлагер в натуре, что ли, считает, что если ему в жопу дали, то можно теперь и язык свой блядский в рот совать? Ишь, разошёлся! Спустя минуту Микки сидел на кухне за общим столом и механически поглощал то, что Мэнди положила ему в тарелку. Семейная трапеза проходила в полнейшей тишине, потому что у бати башка раскалывалась. А Микки, стараясь меньше ёрзать на стуле из-за ощущений в растраханной дырке, мысленно витал в новой, открывшейся ему вселенной. Каждый раз, когда при дрочке он пихал себе что-нибудь в задницу, то сразу после оргазма чувствовал себя мерзко. Думал, что с ним что-то, блядь, не так, если в боевиках он пялится не на выпрыгивающие из декольте сиськи героини, а на мощные бицепсы главного героя. Что, возможно, он вообще импотент, раз у него всё опускается от хлюпающих дырок местных шлюх. Старательно игнорировал, как у него в страхе очко поджимается при каждом отцовском выпаде в сторону «пидоров». Доказывал себе и ему, что он - правильный, настоящий мужик, что с ним всё, сука, в порядке... Только вот в порядке при этом никогда не был. Зато сейчас всё будто бы встало на свои места. Возможно, у Микки в крови ещё гормоны бушуют, и это пройдёт, но в данную секунду казалось, что он был способен свернуть горы. У него только что случился лучший в его паршивой жизни трах. Прямо под носом у мудацкого папаши, который даже не подозревает, что у сидящего рядом с ним сына в трусах чужая сперма подсыхает. И вопреки собственным ожиданиям, после того как Микки подставил свою задницу, он чувствовал себя не уязвлённым, не опущенным, не жалким... а, наоборот - сильным, смелым и настоящим. И это было чертовски удивительно. А всего-то и надо было, что ослушаться отца да впервые взять то, что хочется самому. И да, Микки это определённо понравилось. Просто пиздец как понравилось, ебать вас всех в рот! Пожалуй, стоит чаще нарушать всевозможные запреты этого дома.