Босиком По Вереску

      Трель будильника. Я вскочила с кровати и тут же повалилась обратно из-за резкой, до звёздочек перед глазами, боли в голове. Руками я попыталась унять боль, сжимая голову всё сильнее и сильнее, чтобы потом, когда отпущу, боль утихла. Лишь после этого у меня получилось наконец сесть.       Вдруг меня словно пронзало молнией. Картинки вчерашнего вечера одна за другой ворвались в моё сознание, заставляя переживать моменты один за другим. Яркие софиты, пение Арианы, странный мужчина, поездка на машине, заправка, молодой кассир, взрыв, полёт к стене, пылающая колонка, неясные выкрики, слёзы и… Гунхэ! Ноги сами понесли меня вниз по лестнице.       — Мам, мам, Гунхэ! Он… взрыв… машина… жив? Мама! Ответь, что с Гунхэ?!       — Розэ, ты чего? — мама с искренним удивлением посмотрела на меня. — Отчего тебя трясёт-то так? С Гунхэ всё хорошо, насколько я знаю. Машина у него в ремонте, ты сама мне говорила. Тебе что, плохой сон приснился?       — Нет, нет, мам! После концерта… мы на заправку, а там… такой… б-бум… и я… и мы… в-всё горит и-и… сирены…       — Дочь, это, видимо, сон, слышишь? Концерт сегодня вечером, — прошептала она, держа моё лицо в руках и обеспокоенно глядя мне в глаза. — Все живы, здоровы, всё хорошо, — ласково сказала она и прижала меня к себе.       А меня всё равно не отпускало ощущение, что тут что-то не так. Я отчётливо помнила, как До переехал бортик у заправки и резко затормозил, ведь тогда я едва не выронила из рук кошелёк. Вспомнила, как искусно прикрыла дверцу машины, зная о том, что нельзя ею хлопать, чтобы не злить До. Помнила дребезжание колокольчика в магазине — в тот момент мне почудилось, будто поблизости паслась коровка с бубенчиком на шее. А резкий запах бензина до сих пор стоял в носу. Кожа в местах порезов ныла…       Но порезов нет. Нет порезов. На затылке нет запёкшейся корочки крови, а дата… не могла быть той же, что и вчера. Не могло быть двадцатое сентября и семь часов утра снова… Может, это и вправду был просто кошмар? Просто слишком реалистичный. Ведь как иначе объяснить тот факт, что Гунхэ пару минут назад пожелал мне сообщением доброго утра, если его вчерашние травмы были несовместимы с жизнью? А вдруг это вещий сон? Пусть тогда он уйдёт в ночь и никогда не сбудется. Я не могла представить себе, как это — одним махом лишиться одного из самых дорогих мне людей.       С утра по старой доброй привычке я купила айс-латте в дорогу. Та же милая продавщица, что и «вчера» (во сне?), зевая, протянула мне коробочку с обедом и чек.       — Прошу прощения, вы не подскажете, какое сегодня число?       Без особого энтузиазма она назвала мне «вчерашнюю» дату:       — Двадцатое сентября.       — Благодарю, — выдавила я из себя в ответ подобие улыбки и, пожелав хорошего дня, направилась к остановке.       Новый день затягивал в себя, и беспорядочные размышления о случившемся и приснившемся постепенно заменялись текущими впечатлениями. Я села в автобус, предпочитая думать, что всё же это был просто кошмарный сон. Я старалась подбодрить себя, чтобы не ходить угрюмой весь день и не портить другим настроение, и потому включила свой Плейлист Позитива, где первой песней была «Nothing to regret» от Robinson. Музыка, слова, ритм действовали на меня как тумблер, отключающий от внешних проблем. Я вся обратилась в слух. Музыка не раз вытаскивала меня из подростковых депрессий, служила мне верным спутником всегда и везде. Перегрелся мозг — я слушала музыку и пела. Занималась домашними делами — я слушала музыку и пела. Душа радовалась — я тем более слушала музыку и пела. Музыка — моя стихия. Без неё я не представляла своей жизни.       Но стоило лишь открыть глаза, как я увидела тех же людей, что были в моём сне. Словно непрекращающееся дежавю. Вот женщина в чёрном пальто бежала к автобусу, подъехавшему к остановке. Мальчик и девочка с понурыми лицами ехали друг за другом на велосипедах. Отвернувшись от окна, заметила вчерашнего попутчика, который, как и вчера, засыпал, повисая на поручне. В точности повторение вчерашнего дня. Я ведь ещё удивилась, как ему удавалось удерживать равновесие, ведь во сне мышцы расслаблялись и ноги должны подкоситься, а рука соскользнуть с перекладины. Хотя если забыть про сон, можно ведь посмотреть на всё это как на ежедневный утренний ритуал: все эти люди вполне могут снова бежать за автобусом в том же пальто, ехать с теми же недовольными минами на великах, по дороге клевать носом. Нечему удивляться, ведь так? Хотя пассажиры сидели на тех же местах, что и во сне, в тех же позах, с теми же выражениями лиц… Бред полнейший.       Как бы то ни было, я прибыла на свою остановку, где, как мы и договаривались, ждал До. Только сейчас, в отличие от «вчерашнего» дня, я испытывала надежду, которая оправдалась и сменилась облегчением, когда я увидела приближающегося друга.       — Привет, — мрачно сказал он.       — Привет, — улыбнулась я. Всё же как хорошо, что он у меня есть.       Весь учебный день ощущение дежавю меня преследовало неотрывно. Дженни прогуляла первую пару, что совсем на неё не похоже. Джису пришла со стрижкой «ёжик» и каждому входящему в аудиторию демонстрировала свеженабитую татуировку черепа со змеёй на покрасневшем участке кожи, однокурсники искренне удивлялись. А Лиса Манобан объявила во всеуслышание, что со вчерашнего вечера встречалась с новым парнем. Мне не были удивительны эти новости, и именно этот факт меня удивлял. Я была готова ко всему, что они сделают, скажут, покажут. Это было очень непривычно. Я уже молчу о том, что преподаватели по-новой объясняли те же темы, используя «вчерашние» слова и выражения.       — Надо «Ферри» забрать сегодня, — сказал До, вытаскивая меня из водоворота мыслей, — никогда так сильно ни по кому не скучал.       Немного поколебавшись, я решила довериться своей интуиции и всё-таки отговорить Гунхэ от сегодняшней поездки на концерт.       — До, давай сегодня… останемся дома, — лицо друга стало похоже на одну большую букву «О». Глаза готовы были вывалиться из орбит, рот округлился, брови поднялись почти до волос.       — Я ослышался, или ты сказала «давай пропустим концерт Арианы Гранде, на который мой отец с трудом достал билеты», и упустим, очевидно, единственную возможность насладиться её пением вживую?       — По сути, так оно и есть, просто я… я не знаю, как это объяснить, Гу. Мне снился сон, в котором я уже видела сегодняшний день. Мне никогда не снились вещие сны, но я чётко понимаю, что сегодняшний мой сон был вещим на тысячу процентов. В сегодняшнем дне всё повторяется, как было в моём сне. Я даже полностью видела концерт, будто я на нём побывала. Вместе с тобой. И… понимаешь… сон закончился, мягко говоря, нехорошо, — попыталась я оправдаться.       — Розэ, ты в своём уме? Как часто выпадает такой шанс? Это как… ну, получить письмо о поступлении в Гарвард и отказаться от поступления, потому что тебе чёрная кошка дорогу перебежала. Серьёзно. Зная тебя, ответственно заявляю: ты так переволновалась накануне концерта, что твоя фантазия вышла из-под контроля.       — Понимаешь, в моём сне, когда мы ехали после концерта домой, нам пришлось заезжать на заправку, и там… ты взорвался вместе с машиной. Поверь, это не шутка и не выдумка. Ты знаешь, как я ждала этого дня. Пойми, насколько всё серьёзно, если я готова прямо сейчас отказаться от концерта. Понимаешь, всё, всё повторяется точно как в моём сне! Я не могла этого предвидеть, но я даже Джису с новой стрижкой и татушкой уже видела.       — Хм, ну ок. Если ты настолько убеждена в своей правоте, давай поломаем ход событий и заправим полный бак заранее, перед концертом, договорились?       Это звучало почти убедительно.       — И всё же я не уверена…       — Розэ, я — железный человек, переживу всех и вся. Ты помнишь, я тебе рассказывал, как в детстве напоролся животом на торчащий из земли железный прут? Как ты видишь: жив, здоров, проблем никаких нет. Шрам, правда, остался, но не суть. Короче, не загоняйся ты так сильно.       — Ладно.       Как и обещал, Гунхэ заправил машину перед поездкой. «Вчерашнего» наслаждения скоростью, встречным ветром, громкой музыкой для меня не было. Мозг мой был предельно загружен размышлениями о том, что вообще творилось и как такое возможно. Я не испытывала уже того восторга и предвкушения, какие были у меня «вчера» по дороге в столицу. В машине звучали те же песни от Камиллы Кабелло, Рианны, Оливии Родриго и так далее. Но мы не пели во всё горло «Good 4 u» или «Don’t go yet», как «вчера». До несколько раз переспрашивал, всё ли со мной хорошо.       Нас так же запустили в зал раньше. Мы видели, как люди теми же ручейками заполняли трибуны, слышали перешёптывания стоящих рядом с нами зрителей о том, сколько времени осталось до начала. Я так же мысленно начала обратный отсчёт. Три… два… один…       «You, you love it how I move you       You love it how I touch you my one…»       Зал подхватил слова и запел хором с Арианой припев песни «God Is A Woman». Напряжение внутри меня постепенно ослабевало. Музыка воистину творила магию: исцеляла душу и наполняла гармонией и счастьем. Ариана прекрасна! Каблуки, белый топ, пышная юбка. Меня уже не удивляло, что я заранее знала, каким будет её наряд. Я как будто привыкла жить в потоке дежавю. Танец шоу-балета Арианы, построенный вокруг длиннющего стола, перетянул на себя все внимание зрителей. Поражалась умению петь в любой позе: даже лёжа, даже вниз головой! Музыка уносила меня прочь от реальности, я вся отдавалась ритму и звуку голоса Арианы… пока не прозвучало резкое «Эй!» со стороны Гунхэ. Так быстро я не приходила в себя ещё никогда.       — Ой, простите! — крикнул в ответ мужчина, толкнувший До, слегка наклонив голову и прижав руку к груди, извиняясь.       Я снова остановила друга, не дав ему вылить на незнакомца поток грубостей:       — Не стоит.       Да что же, чёрт возьми, происходит?! Как я могла бы ни с того ни с сего предвидеть появление этого персонажа? Меня уже порядком утомили эти повторения. Вещим сном моё знание уже и не назвать, потому что вещий сон лишь давал вехи для понимания судьбы, а я знала всё. Всё до мелочей! Ни «Thank you next», ни любая другая песня, последовавшие за ней, уже не могли отключить меня от происходящего. Я ощущала себя радаром, излучающим и улавливающим импульсы на триста шестьдесят градусов вокруг нас. Мои нервы были натянуты до предела.       — Меня зовут До Гунхэ, — услышала я голос До. К нам снова подошёл этот мужчина. «Слушай, чувак, а ты меня уже утомил своим мельканием!» — мысленно я уже вызывала его на поединок.       — А как зовут вас? — вслух решилась спросить его я. Где-то на задворках моего сознания болталась мысль о том, что он играет далеко не последнюю роль в этой нереально-реальной цепочке событий.       — Я — Джу Инён, — рот его растянулся в вежливой улыбке, глаза же совсем смотрели колко и недобро. Кивнув друг другу в завершение эпизода, мы обратились к сцене, а мужчина исчез в толпе. И тут я решила проверить себя.       — Он ведь подошёл к тебе узнать, как зовут человека, которого он потревожил? — осторожно спросила я.       — Да. Но я, честно говоря, не понял, какой в этом смысл. Если я буду знакомиться со всеми, кто меня случайно задел, мне станет некогда жить. — Гунхэ был спокоен и, будто тут же забыв о знакомстве, стал подпевать очередной песне Арианы.       — Не нравится мне всё это, — вздохнув, сказала я сама себе.       — Что? — громко переспросил До.       — Всё нормально, — махнула я рукой.       «Раз у нас достаточно бензина, значит, волноваться не о чем, — уговаривала я себя, не позволяя своей фантазии разыграться. Блин, что за паранойя у меня. — Розэ, спокойно, это был сон. Пусть и странный, но сон».       Гунхэ был в восторге от концерта, чего не скажешь обо мне. Когда всё уже видела, азарт пропадает. Но, чтобы не обидеть Гунхэ, я не подавала виду. Несмотря ни на что, хотелось показать ему свою благодарность.       До дома мы доехали без происшествий. Мне было прохладно, то ли потому, что спускалась ночь, то ли меня била нервная дрожь в ожидании чего-то ужасного.       — Мне кажется, Арианы на сегодня хватит, — сказал До, заметив моё состояние. Он включил «Habits» от шведской певицы и композитора Туве Лу, покорившей мир своими мелодиями, а именно «Love me like you do» для кинофильма «50 оттенков серого». От смены музыки менялись и настроение, и некий «вайб» у человека. Мы с Гунхэ беззвучно вторили словам песни. Я смотрела на пролетающие за бортом Феррари ночные деревни и города, Гунхэ следил за дорогой. Вот мы пролетели мимо заправки, на которой произошло несчастье «двадцать четыре часа назад». Когда она осталась позади, я почувствовала невыразимое облегчение, будто камень упал с моей души: не надо больше тащить на себе бремя ночного кошмара.       — Гун, спасибо тебе за то, что ты есть, — обратилась я к другу.       — Ты чего? — вопросительно заглянул он в мои глаза.       — Да так… — хмыкнула я.       Гунхэ вздохнул и ответил:       — И я тебя люблю, параноик хронический.       Я закрыла глаза, погружаясь в звучавшую мелодию. Теперь уже было можно отключиться и расслабиться.       Всё-таки нужно ценить людей и отношения. Стараться как можно чаще общаться с близкими, говорить им важные слова, которые носились в себе, но так нечасто произносятся вслух: «я люблю тебя», «я скучаю без тебя», «ты очень важен для меня». Их не бывало много. Если вдруг человек неожиданно уйдёт, мы, по крайней мере, будем знать, что успели ему сказать всё, что хотели бы, и, по крайней мере, не будем жалеть о недосказанном.       Мы подъезжали к Инчхону, уже виднелись знакомые здания, магазины, ларьки. Мы проезжали по родным дорогам, сворачивая в нужных местах. Вот и крыша моего дома кофейного цвета, она всегда бросалась в глаза в ряду ярких бордово-терракотовых крыш окружающих домов.       — Спасибо, что подарил нам этот вечер, — сказала я другу на прощание, выходя из машины.       — До завтра, — махнул он мне рукой.       И тут внезапно… свет фар из темноты переулка, визг шин… Замерев, как статуя, я не успела сделать ни-че-го… На моих глазах вылетевший из темноты, словно призрак, автомобиль протаранил Феррари. Виновник аварии разбил всмятку капот, толкая машину с сидящим в ней До Гунхэ, и обе машины вспыхнули ярким пламенем.       — До! — снова прокричала я, срывая голос до хрипоты… и полетела вниз, спеша вытащить До из машины, но предательски поскользнулась, упала назад и ударилась затылком о каменные ступени. Последнее, что я помнила перед тем, как отключиться, — это полусферу ночного небосвода, усыпанного яркими звёздами.