***
Наш дом располагался среди гряды огромных холмов. Вокруг него были бескрайние поля и, казалось, что если выйдешь на улицу вместе с восходом, то весь мир будет твоим. Я мечтала летать словно птица и нести миру хвалебную песнь жизни и свободе. Небольшой сад вокруг всегда был ухожен и прекрасен. Весной все поля распускались синими васильками. Под ногами мягко волновалось травяное море, а бабочка перелетала с цветка на цветок. Летом вокруг созревали различные плоды. Отец всегда любил привозить из экспедиций различные растения. Так у входа появились сливы-цеппелины, а под окнами обосновались сияющие паффоподы. Осенью же все в округе походило на смесь красок на палитре. Если в это время взобраться на вершину старой яблони, то внизу, под холмом, раскрывался сказочный вид на Оттери-Сент-Кэчпоул. Уютные домики магглов и магов разбросаны, словно бисер по ткани. Да, несколько волшебных семей с давних пор жили по-соседству. Уизли, Фосетты и Диггори поселились рядом с нами, Лавгудами, после второго гоблинского восстания и активно общались друг с другом. В своей жизни я дружила с Джинни Уизли, девочкой с ярко-рыжими волосами и таким же огненным характером. Она всегда была преданна цели и горда. Всю ее семью убил Волдеморт лично. Сразу после Битвы за Хогвартс почему-то в воздухе был избыток надежды. Так чувствуется запах озона во время грозы. Он дарит бессмысленные ожидания, вокруг все затихает, но все равно интуиция знает: скоро налетит очередная туча. И она будет во много раз темнее и опаснее, чем предыдущая. На руках у Хагрида лежало тело Гарри, Гарри Поттера, и хотелось верить — вот, вот сейчас он торжественно воскреснет и все плохое исчезнет навеки. А чудо все не присходило. Зло захватило мир, и перед каждым встал выбор: пустить его в себя или умереть. Всю свою жизнь я пыталась сохранить баланс, но судьба настигла и меня. Темнота, что с рождения нагло захватила кусок моей души, поглотила меня целиком. Один из моих далеких предков с детства мечтал о небольшом кусочке звезды. Он хорошо учил все, что говорил наставник, но ему не хватало тех немногих крупиц знаний, которыми тогда обладали люди. Он пытался ответить на многие вопросы и основал Отдел Тайн — организацию, что изучает самые разные области мира, окружающего нас — от магии Времени до устройства самой Вселенной. Про таких говорят: «Он хватает звезды с неба», но именно их ему не хватало. Но все это — настоящая правда, а вот дальше идет легендарная история. Говорят, что старания его заметили эльфы, да не те, что помогают по дому в настоящее время, а фейри из-под холмов. И, в отличие от существующих сейчас домовиков, они были крайне могущественны. Вот и появился у нашего рода дар. У каждого человека появлялись три особых таланта — склонность отца, склонность матери, и та уникальная способность, что появлялась при смеси этих двух. Потому, долгие годы многие искали нас и наши способности, а потому при любой междоусобице или войне Лавгуды прятались от всего мира или переходили на чью-то сторону. И подчас именно от того, чья сторона была выбрана, зависела победа. От отца мне досталась способность видеть различные магические потоки, от матери — склонность к изучению разных языков. Моим же персональным даром и проклятьем стала возможность общаться с дементорами. Впервые я увидела их на втором курсе. Тогда в связи с побегом из Азкабана Сириуса Блэка дементоры постоянно охраняли границы замка. Но толку в этом не было: по слухам, Блэк дважды пробирался в гостиную Гриффиндора. Весь этот год Когтевран обсуждал две темы: безумного маньяка и странную меня. В отличие от остальных, я не чувствовала влияния этих созданий. Они были где-то вне моего мира, который был весел и полнился любовью. А однажды, во время матча по квиддичу, я услышала странный шепот: «Еда, сюда, еда»… Тогда мне было только двенадцать и сейчас многие поступки уже выглядят нелогично и глупо. Но на следующий день я просто пошла к границе школы, чтобы разобраться, в чем здесь дело. На удивление, у меня не выпили душу и я даже не была атакована. Просто одна из фигур в черных плащах подплыла ко мне и шипящий голос произнес: «Здравствуй, Говорящая. Мы рады встрече». Наверное, так же чувствовал себя Гарри Поттер, узнав, что умеет говорить со змеями. Только вместо змей у меня были почти не изученные существа, питающиеся хорошими эмоциями. Кстати, я спрашивала их, почему они это делают. Ответ был прост: по природе своей дементоры — души людей, рядом с которыми никто никогда не испытывал положительных эмоций. Вот и пытались они после смерти взять все то, что не получили при жизни. Особенно близко я общалась с Фобосом, главой хогвартской охраны. Он много отвечал на мои вопросы и в целом, был довольно приятен. Помню, как опешил он, когда на прощание я его обняла. Вы когда-нибудь видели удивленного дементора? Поистине незабываемое зрелище. Среди вопросов, заинтересовавших меня, был и касающийся поцелуя дементора. Обычно это был способ размножения дементоров, если «злых» людей не хватало. Однако оказалось, что если вдруг дементор поцелует меня, то я сохраню свою память о прошлом, в отличие от остальных. Но тайна моя скрывалась не особенно долго. В один из дней я заметила Мариэтту Эджком, подглядывающую за мной из-за куста. В тот момент я осознала, что это означает большие проблемы. За дарами Лавгудов с давних пор выстраивались очереди женихов и невест, а обиженные кандидаты могли и устроить неприятный сюрприз. Но члены нашей семьи всегда женились или выходили замуж только по любви. Поэтому здесь большое значение играло время: чем позже узнают про раскрытие таланта или вторую половинку — тем лучше. Мариэтта, как главная школьная сплетница, была очень заинтересована в разглашении моей тайны. Многие чистокровные семьи многое дали бы за известие о характере моего таланта, что не могло не напрягать. Поэтому я со всех ног помчалась за девочкой, пытаясь ее поймать. Однако бегаю я не очень быстро, а потому нагнала ее только у входа в Хогвартс. Однако Эджком вдруг резко затормозила, а я по инерции врезалась в нее, и мы обе упали. И, о ужас, мы чуть не задели кого-то из учителей. К счастью, тот успел отскочить в сторону и мы лежали на каменном полу только вдвоём. — Минус двадцать баллов с Когтеврана, и объясните, что здесь происходит? — раздался холодный голос. Ох, Мерлин, это оказался профессор Снейп. Профессора зельеварения боялось три четверти школы, а может и больше. Он, точно гигантская черная летучая мышь, наводил ужас на всех. В его подземном классе всегда была зловещая тишина и царила идеальная дисциплина. Он не любил никого, кроме учеников Слизерина, своего факультета и всячески принижал остальных. Коллеги смотрели на него косо, но зельевару было все равно. А мне, как главной нарушительнице порядка, предстоял серьезный выговор и большое наказание. — Профессор Снейп, у Полумны дар проснулся! — моментально выпалила Мариэтта. Черт бы ее побрал. Нельзя было рот на замке держать? Проблемы приближались быстрее, чем того хотелось бы. Еще и Полумной назвала, чего я позволяла только друзьям, а скандал устраивать при Снейпе — гиблое дело. — Это правда, мисс Лавгуд? — спросил профессор. Холод в голосе его сменился на научный интерес, точно я какое-то необычное создание, которое нужно разделить на редкие ингредиенты. Взгляд же не предвещал ничего хорошего, выворачивая душу наизнанку. — Да, это так, — вынуждена была ответить я. — Идем, — неожиданно для меня скомандовал он. Мы с Эджком поднялись и пошли куда-то в подземелья. Все коридоры были похожи один на другой, а потому я уже не помнила, как выйти на поверхность. Видимо, этого чувства и добивался Снейп, а потому в скором времени мы свернули в небольшой коридорчик. Комната, в которую мы вошли, не была особенно просторной. И всю ее окружали книги. Они лежали на большом дубовом столе, переползали на полки-небоскребы и тянулись ввысь к потолку. На полу лежали стопки журналов, которые выстраивались в жуткие пирамиды, готовые обрушиться на любого, кто пройдет слишком близко. Но профессор великолепно чувствовал себя в этом научном хаосе и подошел к столу, по пути отодвинув в сторону небольшую кучу пергаментов. — Мисс Эджком, происходящее крайне серьезно, — сказал зельевар после недолгой паузы. — Я вынужден применить серьезные меры. И, не успела Мариэтта опомниться, как в нее ударил луч заклинания. Я даже не успела заметить, как профессор достал палочку. — И что теперь? — спросила я. — Просто молчите в ближайшие пятнадцать минут, — равнодушно ответил он. — Потом разберемся с вами. Пока Снейп что-то делал с Эджком, я пыталась найти выход из ситуации. Сказать правду было равносильно смертному приговору, а значит, нужна была ложь. Убедительная, а значит, близкая к правде. Вторая способность — видеть магию — до сих пор была моим тузом в рукаве. Пришел его черед. Задумавшись, я не заметила, как быстро пролетело время. — Что с вами, мисс Лавгуд? — настороженно спросил зельевар. Было невозможно прочитать его эмоции, а потому я решилась на отчаянный шаг. — Странные у вас мозгошмыги, однако, профессор, — с потусторонней улыбкой и ужасом в голове ответила я… В течение долгого времени я не понимала этот мир. Я всегда знала, что являюсь другой, но этого не принимал никто вокруг. Люди всегда были крайне жестоки к тем, кто не похож на них, но я пыталась любить, прощать обидчиков и игнорировать шепот «Полоумная!» за своей спиной. Пытаться опровергнуть это — заведомо бессмысленная цель. Равнодушие и отчаяние привели меня к грани. Странно признавать, но я крайне боялась сойти с ума, вечно балансируя на грани между гениальностью и безумием, как и многие в нашем роду. Я видела подобное своими глазами, боялась, пыталась закрыться от всего, но это было неизбежно. Сей шаг с имитацией шизофрении был последним для меня. От Луны Пандоры Лавгуд осталась только пустая оболочка с мечтательным выражением лица…***
Холодная ненависть начала появляться в моем сердце через два года. Искры надежды еще теплились в моем сердце, рядом были друзья, так и сияющие светом, но я знала — погаснут они — зажжется моя темная звезда. Вспыхнет, и снова погаснет, теперь уже — навсегда. Мир больше не будет прежним. Никогда. Отдай свой свет, пока он еще горит. Отдай сполна свою ненависть, когда уже ничего другого не осталось. Люди сами создают тот мир, в котором будут жить. Рассыпают цветы, но им не место здесь, на этом поле. Пустые колосья до края горизонта почти не шевелятся от дуновений ветра. Скоро золотая равнина станет красной от множества брызг. Грядет время жатвы.***
Я хорошо помню тот день. Пятна крови были везде вокруг, казалось, будто бы прошел странный дождь, и каждый остался без зонта. Когда-то давно я любила это ощущение свободы и безумного кружева воды, но сейчас все было мерзко и темно. От этой боли и жгучей ненависти нельзя было укрыться нигде, а черные тучи все больше сгущались над миром. Погас последний свет — Джинни Уизли, последняя из своей некогда многочисленной семьи, мертвой упала на камни рядом с телами Гарри и брата. Зеленая и холодная вспышка ударила ей в самое сердце, а вражеский строй затрясся в безумном смехе. Бывшие защитники Хогвартса гнетуще молчали, осознавая прошедшую показательную расправу над рыжеволосыми гриффиндорцами. Так будет с каждым — стучали сердца последний реквием. Смерть, смерть, смерть. Немногие смогли улизнуть из того ада, что начался после. Десятки жизней погасли в свирепом шторме. Тысячи огней зажглись в сердцах выживших. Но спящая глубоко в моей душе тьма заворочалась, скинула оковы и — пробудилась. Ярость требовала выхода, мести, ужасающим пламенем сжечь весь проклятый мир и саму себя. Как можно жить, если все, все, кто был дорог мне — мертвы? Я шла мимо множества свечей и зажигала их по очереди, друг за другом. Гарри Поттер. Джинни Уизли. Рон Уизли. Гермиона Грейнджер. Невилл Лонгботтом. Невилл… он стал одим из самых жестоких мстителей после падения Хогвартса, но и ему настал конец. После нападения на Роули оказалось, что нас ждали. Все большее количество людей сдавалось, уставало от вечной темноты и страха. И даже среди подполья находились предатели. Яркое проклятье в который раз сбило моего друга с ног, и больше… он не поднялся. Сердце сжималось от боли, пока мозг слышал важную весть: они хотят суда надо мной, чтобы окончательно сломать всех, кто продолжает борьбу не смотря ни на что. Родовой особняк стал пепелищем, а я — последней из остатков Ордена Феникса. Все, кроме мести потеряло смысл. Отчаяние порождает безумие. Безумие порождает смерть. Много жизней унесла последняя битва. Много жизней я забрала с собой. Лунный жнец — говорили про меня в страхе, каждая моя атака была чьим-то реквиемом. Однако отчаяние тихо съедало меня изнутри, оставляя лишь равнодушие и апатию. Я все больше теряла те капли человечности, что оставались во мне. И, наконец, чаша горя иссякла…***
В замке резко и с противным лязгом повернулся ключ. «Скоро все закончится», — монотонно твержу про себя, — «скоро все зак…» — Луна Пандора Лавгуд, 68 убийств в сговоре, 237 других преступных деяний. За многочисленные преступления Вы приговариваетесь к поцелую дементора. Легкая улыбка появилась на моих губах. Тень набежала на зал суда, приглушая свет патронусов. Догадка легко всплыла в моей, как никогда, чистой от мыслей голове — они не знают про мой дар. Конец? Нет, все только начиналось. Фобос медленно летел ко мне, казалось, безумно улыбаясь. — Вы задержались, Говорящая, — прошипел он, склоняясь надо мной. Безумный смех слетел с моих губ прежде, чем я снова провалилась в темноту… Теперь уже — навсегда…