там, где хорошо

Яркий утренний свет заставил разлепить застеленные сном глаза. С трудом заставляю себя потянуться в постели. Переворачиваюсь к стене, в надежде спастись от солнечных лучей. Нужно сменить шторы. Понимаю, что через пару минут подъем неминуем, позволяю себе немного понежиться в кровати перед окончательным пробуждением. Вспоминаю, какой день недели. Пятница. Трудно собраться с мыслями, хочется остаться дома и провести в пределах квартиры целую вечность. Мои неозвученный желания прерывает шум будильника. От его звука голова сотрясается. Поднимаюсь с кровати, плетусь в душ. Доброе утро, Ацуми Наоко, пора входить в режим. Тёплая вода растекается по моему телу, расслабляет каждую мышцу, чёрные волосы липнут к обнаженной спине, словно чернильницу разлили на лист бумаги. Как контрастно. Родители всегда сравнивали мою кожу с мрамором, но, как по мне, она болезненно белая, граничит с прозрачностью, иногда кажется, что я начинаю растворяться, словно нарисованная акварелью картинка, когда её окунули в воду. В юношестве мы с Баджи Кёйске были дружны, тогда у него были короткие волосы. Бывало, наши родители оставляли нас играть вместе, мы даже ночевали в одной комнате один раз. Перед сном он расчесывал мои волосы, даже взял с меня обещание не делать челку, потому что в будущем не хочет, чтобы нас путали. Я сдержала слово. Резко поворачиваю кран в сторону холодной, стою под струями воды до тех пор, пока тело не начинает знобить. Выключаю воду, оборачиваюсь в тёплое махровое полотенце. Мне нравится чувство бодрости после контрастного душа, ощущение свежести помогает мыслям придти в порядок. Странно, почему я вспомнила о Баджи? Мы не виделись пару месяцев с выпуска из школы, да и в самом учебном заведении он появлялся нечасто. Помню, я помогла ему с парой домашних заданий по старой памяти, попросила его повторить основы, чтобы успешно сдать экзамены. Он всё-таки выпустился, хотя многие ставили вопрос о его успешном завершении школы под сомнение. Интересно, он стал куда-то поступать? Нужно будет навестить его, если найдётся время. Сейчас график слишком забит, подработка, учеба на медицинском факультете в Кэйо, домашние дела. Я редко вижусь с родителями, они все в работе, не всегда удаётся найти время, чтобы провести с ними хотя бы один выходной день в неделю. Выпиваю чашку кофе, выбираю, что надеть. Выбор останавливается на белой футболке и чёрных свободных джинсах, укладываю волосы, на макияж нет времени, скидываю все нужные вещи в рюкзак, наспех надеваю кеды. За опоздание на лекцию нас по голове не гладят, да, есть много преимуществ обучения в столь престижном токийском университете, но преподаватели строгие, любящие дисциплину. Еду в метро от станции Сибуя. Захожу на территорию Универа, до начала пары ещё есть немного времени. Бегу по лестнице в сторону аудитории, чуть не спотыкаюсь о человека, идущего прямо на меня. Я так усердно лавировала между студентами, даже немного расстраиваюсь, что мои усилия потрачены впустую, уже предвижу, как падаю, прокатываюсь по ступенькам, тяну за собой кучу людей, которые не будут довольны моей неуклюжестью. Но этого не происходит. Вместо этого я чувствую широкие мужские плечи, руки с ловкими длинными пальцами, которые держат меня за локти и не дают упасть. Приятный парфюм. Очень. Он не врезается в ноздри резким запахом, он тонким шлейфом витает вокруг меня. Что-то дорогое. Мое тело инстинктивно расслабляется, я даже набираюсь смелости, чтобы распахнуть мои зажмуренные от страха падения глаза, поднимаю их и вижу воротник белой рубашки. Она расстегнута на несколько верхних пуговиц, я вижу изящную линию ключиц. Мне приходится запрокинуть голову, чтобы увидеть лицо моего спасителя, настолько высокий молодой человек. Он красивый. Бесспорно. Я могу поклясться, что прошло не так много времени с моего «недопадения», но, по ощущениям, оно замедлилось, не знаю, сколько я смотрела на него, вечность или пару секунд. У него необычная причёска, чёрные волосы с белыми мелироваными прядями, проколотое левое ухо, его внешность очень притягательна, но его взгляд… Он хищный. Пускай сейчас его лицо ничего не выражает, оно расслаблено, уголки губ немного приподняты вверх, но что-то в его полуулыбке напоминает оскал. Он наклоняется к моему уху и шепчет, - Кидаться под ноги, как минимум, не вежливо. Прочь с дороги. Отодвигает к перилам лестницы и продолжает свой путь в компании других молодых людей, кажется, это друг Тэтта Кисаки, я видела знакомую фигуру рядом с ним. Я не успела даже пробормотать извинения, меня захлестнула волна неловкости, раздражения и удивления. Хорошее начало дня, ничего не скажешь. Я продолжила идти к аудитории более аккуратно, избегая подобных столкновений. Я обернулась, чтобы найти хотя бы его спину взглядом среди толпы людей, он слишком высок, чтобы тут же затеряться, но не обнаруживаю его. Быстро ходит. Зайдя в аудиторию, оставляю мои мысли об этом хаме, в первую очередь - собственные дела, потом уже возмущения. Мне хватило времени, чтобы порассуждать о нелогичности его поступка: если он не хотел встречать препятствие на дороге и задерживаться дольше обычного, не нужно было меня подхватывать, уберегая от падения. Все-таки большинство мужчин кажутся мне более приятными, когда не открывают рты. После учебы я бегу подрабатывать в кафе, заканчивается она, благо, не поздно. Хватает времени, чтобы добраться пешком, прогуляться по улицам Токио. Есть огромный плюс в таких перерывах на ходьбу, пока идёшь, видишь кучу народа, очень разных людей, иногда я рассуждаю о том, кто они, чем занимаются, о чем мечтают, но это вариант развития событий на тот случай, когда я старательно пытаюсь не думать о своих проблемах. Сейчас же я пытаюсь упорядочить в своей голове план действий на сегодняшний вечер. Моя напарница Эмма попросила поработать за неё ночную смену, у них с её молодым человеком Дракеном сегодня годовщина или ещё какой-то праздник. Работать официанткой в кафе не так уж и трудно, во всем Токио почти и не сыщешь малолюдных заведений. Но здесь спокойно. Пару постояльцев, персонала немного, бывают туристы (приходится говорить по-английски). Ночью же все меняется, кого только не занесёт в кафе. Ну или на задний двор. Я выносила мусор, небо уже стало совсем темным, свет исходит только от фонарей, различных рекламных вывесок, город совсем преобразился. С заднего двора, правда, можно увидеть только бачки с мусором, узенький проход между жилыми домами, верхушку крыши небоскреба вдалеке, неоновый свет, отражающийся в редких лужицах. И моего утреннего «спасителя». Я поворачиваясь в его сторону, выкинув мусор. Отряхиваю руки, провожу по своим джинсам. Вижу движение. Медленно двигаюсь к нему, стараясь разглядеть его получше. Вид у него, скажем так, совсем не презентабельный. Отличается от того, что было утром. Сейчас он приобрёл несколько боевых ранений. Его губа разбита, он сидит прямо на асфальте. Одна нога подогнута. На неё он закинул локоть, в его руке сигарета. Волосы взъерошены, сырые. Недавно был дождь. Свободной рукой держит бок. Сейчас он в легкой белой кофте с длинными рукавами, серых брюках и белых кедах. На белой кофте выступают отчетливо следы грязи, пыли. Подхожу ближе. Только сейчас замечаю кровь, которая просачивается сквозь пальцы. Я присаживаюсь на корточки напротив него, он смотрит внимательно, делая очередную затяжку. - Позволишь помочь? - кидаю взгляд в сторону левого бока. Он не спускает с меня пристального взгляда, окидывает оценивающим, не спеша. Делает это грациозно, как кошка. Как очень опасная хищная кошка. Его лицо сейчас серьезное, немного напряженное. - Чем Ты можешь мне помочь? - он говорит это с нотками презрения и насмешки. Учитывая то, в какой ситуации он оказался сейчас, меня чуть ли не берет смех. Во мне нарастает возмущение. - Я могу помочь тебе не откинуться прямо здесь, например, - небрежно бросаю я. - Знаешь, пару часов ты ещё продержишься точно. А что потом? Решил умереть от потери крови? - все это время он смотрел в стену позади меня, докуривая сигарету. Почти фильтр. - Если мне не доверяешь, позволь хоть вызвать скорую, - произношу уже более спокойным голосом. - Делай, что хочешь, - он откидывает голову назад, легко ударяясь о стену. Пытается казаться надменным, хотя валится от усталости. Я только сейчас замечаю татуировку на его руке. Наказание, значит. Неплохой иероглиф. Кажется, это будет мое наказание за доброту душевную, которую не стоит проявлять. Я поднимаю его аккуратно под руки. - Считай меня своей опорой на сегодняшний вечер, - я приобнимаю его за талию, чтобы ему было легче встать. Тяжелый. Слишком высокий. Стараюсь не задевать его бок.- Держись за меня, пожалуйста, иначе мы далеко не уйдём. Я слышу, как он фыркает, но делает, как велено. Завожу его в кафе, усаживаю за столик, беру телефон, начинаю вызвать скорую, но меня тут же останавливают. - Не нужно, - он с силой сжимает мое запястье. - Соизволила быть героем, спасай сама. - он ухмыляется сквозь боль, вижу возле его ключиц проявляющийся синяк, подмечаю к числу ран разбитую скулу. - Я слышал, ты на медицинском. Демонстрируй свои умения. - Не быстро ли мы перешли на ты, - бросаю я. Чувствую нарастающую нервозность. Постукиваю ногой о кафельный пол. Оглядываюсь по сторонам. В кафе никого не осталось. Я последняя, ключ надо будет оставить консьержке жилого дома, в котором расположено кафе. Здесь освещение не лучше, чем на улице, люди повыключали большую часть света уходя. - Молчи. Сиди смирно. Я огибаю барную стойку в поисках аптечки. - Твой бок. Ты прикажешь мне его самой зашивать? - достаю все необходимое. - Предпочту истекать кровью, - я думала, время самоуверенных ухмылок прошло, но не тут-то было. - Какая прелесть, я так и думала. Обхожу барную стойку, направляюсь обратно к нему. Разворачиваю его аккуратно к себе. Удивительно, я даже не знаю его имени. Пока обрабатываю руки антисептиком, решаю поинтересоваться. - Как тебя зовут? - кидаю взгляд в его карие глаза, приходится сесть возле него на колени, чтобы удобнее было браться за бок. У него безупречный профиль. - Шуджи Ханма. - Ацуми Наоко, - он переводит на меня взгляд. - Сними кофту, пожалуйста. Его взгляд становится изучающим. Снова. Он слегка склоняет голову набок. Приподнимает один уголок губ. - Сделай это сама, - он разводит руками. - Как видишь, для меня это очень затруднительно. Я резко встаю на ноги, ему приходится запрокинуть голову, чтобы продолжать смотреть на меня в упор. Теперь только в глаза. Играется со мной. Хорошо. Будь по-твоему. Осторожно беру края хлопковой ткани, тяну вверх. Задерживаюсь на уровне его глаз, они сокрыты куском ткани. За этот крошечный миг кидаю быстрый взгляд на его тело. Он не перекаченный бодибилдер, хотя плечи у него достаточно широкие. Тело у него не назовёшь худощавым, оно рельефно, подтянуто. Он в очень хорошей форме. Скидываю кофту на спинку от диванчика. Возвращаюсь на своё место на полу, начинаю обрабатывать. Когда пришлось зашивать, никто не проронил ни слова. Он все это время наблюдал за мной с интересом, это не отвлекало, но и не способствовало процессу. Когда закончила с боком, я подняла взгляд на его лицо в ссадинах. Я уже почти дотянулась к нему, но Ханма перехватил мои руки. - Дальше не нужно, - отчеканил Шуджи. На секунду я оторопела от ноток холода в его голосе. - Ты сам дал позволение мне делать все, что вздумается, - возмущённо говорю я, начиная хмуриться. - Неужели так быстро забираешь свои слова назад? Испугался? - Тебя? - усмехается он. - Я волен действовать так, как пожелаю, - склоняясь к моему лицу, он произносит бархатным голосом, - захочу что-то сделать - сделаю, - медленно перемещает своё лицо в сторону моего правого уха, почти касаясь моей щеки, - не захочу - не буду. - эти слова он прошептал, резко отдёрнулся назад, слегка откинув мои руки в сторону, откинулся на спинку диванчика, начиная шарить в поисках своей кофты. Я нахожусь в ступоре. Не осмеливаюсь ни отвести взгляд, ни встать с колен, ни возразить. Смотрю, как напрягаются мышцы его тела, на кубики пресса, как он надевает свою кофту, как выглядывают его ключицы, поднимаюсь выше и замечаю его губы. У него очень чувственные губы. Они немного припухли, верхняя возможно разбита. Я упрямо тянусь, чтобы обработать её. Хватаю его за подбородок, Ханма удивленно смотрит на меня, приподнимая бровь. Я уже стою на ногах, немного наклонившись к его лицу, прислоняю ватку к его губе. Он морщится от боли, но не противится мне. Терпеливо ждёт. Перехожу на его скулу. Он шипит. Я дую на его щеку, перевожу взгляд с раны в его глаза. Он шумно выдыхает. Только сейчас осознаю, что я по-прежнему держу его за подбородок, вторая рука держит ватку на его скуле. - Спасибо, - произносит Ханма, пристально глядя в моё лицо. Нет ни намёка на усмешку, на шутливость или пренебрежительность мною.