Поцелуй меня

      Летние дни пионерского лагеря были особенно жаркие. Птицы приятно распевали свои песни каждое утро, сразу же поднимая настроение всем детям. А водные процедуры перед завтраком приятно бодрили, убирая следы сна на лицах пионеров. Каждый день в особой олимпийской смене отличался от предыдущего. Ребята были вечно заняты и заинтересованы чем-нибудь: пение, рисование, даже письма иностранцам пишут. Все это было благодаря прекрасным вожатым, готовым обеспечить пионерам незабываемый отдых в лагере.       Казалось, только Валерке не нравилось в этом месте. По словам Свистухи, мальчик совершенно не ладил с коллективом. Не играл с остальными мальчишками в футбол, не поладил с Жанкой на пении, даже в кружке рисования прижиться не смог.       — Проблемный парень у тебя, Игорь.       Свистунова повторяла эту фразу раз за разом, стоило только Валере снова сделать что-нибудь «неподобающее поведению пионера».       — Наталья Борисовна, ну не стоит так о нем. Умный мальчишка все-таки. Просто по дому заскучал.       Игорь лишь виновато вздыхал, выгораживая Лагунова, потому что знал настоящую причину негодования Валеры в лагере. Парень уверял вожатого, что в лагере есть те, кто по ночам кровь пьют, поэтому он в своей комнате с остальными спать не может. А Лева Хлопов и был тем самым кровопийцей. Естественно поверить Лагунову Игорь не мог. Будь Лева вампиром, он бы на солнце сжарился, вампиры же его боятся. А Хлопов спокойно находится под палящими лучами каждый день, гоняя с другими мальчишками в футбол. Они готовились к матчу. Не просто так же была особая олимпийская смена! В общем, словам Валерки вожатый не верил, но и расстраивать парня он не хотел, лишь осторожно опровергал его высказывания о Хлопове. В его возрасте фантазия у детей хорошо развита, а веру в лагерные страшилки убивать не было особого желания.       Но сам Валера знал, что говорит, но казалось, что целая вселенная стояла против него. Верить в существование вампиров никто не собирался, и это было главной проблемой. В страшилки, которые рассказывал Серый перед сном, Лагунов давно не верил. Это были глупые сказки о черном гробике на колесиках или о трупе в черном пианино. Никакой оригинальности от них не веяло, да и страхом тоже. А вот вампиры, сосущие кровь по ночам — никакая не разыгравшаяся фантазия Лагунова. Все было по-настоящему, он видел это собственными глазами. И не раз. От таких картин тело тут же окутывало страхом, мурашки пробирали до костей. Оставалось лишь в панике тереть глаза, надеясь на то, что открыв их, никаких вампиров перед тобой не будет.       Первым, кто попался на глаза Валере, был Лева Хлопов. Тот самый мальчишка с веснушками, который хотел лишь стать хорошим командиром в футбольной команде. Он склонялся перед спящим Славиком, вонзаясь острыми клыками в его левую руку. Алая кровь стекала с белоснежных зубов Левы на подбородок. Хлопов осторожно смахивал капли крови тыльной стороной ладони. Увидев эту до жути ужасающую правду об этом жизнерадостном мальчике, Валера тут же укрылся в своем импровизированном домике из простыни. Казалось, что выстиранная белая простынь была лучшей защитой от вампиров, хотя попасть в «домик» не составляло труда никому. Через время на простыне появился силуэт руки, ходящий по «стенам домика».       — Валерка, пусти в домик, тебе понравится… — шепот Хлопова неприятно отдавался в голове эхом. Лагунов закрывал рот рукой, дабы не издавать лишних звуков. Сердце бешено стучало, а дыхание участилось. Страх полностью охватил парня, но попасться в лапы кровопийц было худшим концом этой ночи. Хотелось охотно верить, что защита от комаров сработает и на Леве, и до Валерки он не доберется. Чудным образом силуэт Левы пропал, а его шепот прекратился. Простыня действительно спасла от острых клыков Хлопова.       Это повторялось каждую ночь. Лева пытался попасть в «домик» Валерки, чтобы его укусить, а Лагунов боялся за свою собственную жизнь. Он был единственный в их комнате, кто не являлся простой тушкой для Левы, и единственный, кто хоть как-то пытался найти что-то действующее от вампиров. Жалкие попытки найти защиту от этих кровопийц не увенчивались успехом. Самодельные крестики не работали, чеснока вампиры не боялись, а огонь лишь подпалил шторы в комнате. Даже Игорь не хотел верить словам Валерки, грозясь сдать его Свистухе. Единственное, что спасало — это домик от комаров, в который Лева не мог попасть по собственным принципам. Он был слишком правильным пионером, чтобы заходить в чьи-то дома без приглашения. Хотя образ правильного пионера был лишь для того, чтобы скрываться от людей и солнца. Больше ничего человечного в этом кровопийце не было. Он пил кровь у своих товарищей каждую ночь, а это было хуже всех ужасных поступков, который только может совершить человек.       Все дошло до того, что вожатый Игорь наконец нажаловался Наталье Борисовне на Лагунова, рассказав о всем том, чего не говорил ранее. Валерку отчитали перед всем отрядом, а сил бороться с вампирами уже не оставалось. Их насчитывалось все больше и больше, а Валера был один. «Будет лучше, если меня наконец укусят». Именно с этими мыслями Лагунов перечеркнул все свои записи о вампирах. Он сдался, не желая бороться дальше.       Этой же ночью Лагунов пересекался взглядами с Левой. Валера выставил руку, одобряюще кивая. Он был готов стать такой же тушкой для Хлопова, как и остальные мальчишки в их комнате. Он был слишком слаб, чтобы продолжать бороться с ними. Лева, улыбнувшись, оголил свои белые клыки, подходя к Валере. Лагунов смотрел в потолок, ожидая момента, когда клыки вонзятся в его руку. Он уже ни о чем не думал, стараясь не забивать голову надоедливыми мыслями. Он действительно пытался бороться с вампирами, но в одиночку сделать это невозможно. А слушать слова Хлопова о том, что Валера слишком плохо с ним поступает, ведь тот его даже не трогает, стало невозможно. Валерка раньше и не задумывался, почему Лева не трогает его, ведь у остальных мальчишек он разрешения на укус не спрашивал. Но думать об этом было уже поздно. С острых клыков Хлопова уже стекала кровь, что текла по венам Валеры. С этих пор Лагунов подчинялся Леве, служа для него обычной едой. Точно так же, как и служит пол-лагеря Альберту и другим вампирам. На этом закончилась та беззаботная жизнь Лагунова.       В один из вечеров Лева позвал Валерку в комнату. Они были одни, потому что остальные играли в морской бой на берегу. Валера тоже играл со всеми, но не послушаться Леву он не мог. Мальчишки стояли друг напротив друга. Из открытого окна приятно дул ветерок, слегка развевая шторы. Лева, прикрывая глаза, громко набирал воздух в легкие, после чего решительно выдохнул. Он явно готовился что-то сказать. Что-то настолько личное, что потребовало остаться наедине. Руки мальчишки сжимали край футболки в кулаках.       — Поцелуй меня.       — Что?       — Поцелуй меня. Я что, неясно говорю?       Лагунов явно опешил от таких резких слов, которые услышать от Левы было чем-то действительно странным. Он старался отпираться от таких действий.       — Да, неясно. Где видано, чтобы мальчик с мальчиком…       — Лагунов, ты совсем дурак.       Сразу же после своих слов, Хлопов осторожно накрыл губы Валеры своими. Так он делал впервые, потому что это была его первая любовь. Детская, но до ужаса сильная любовь к человеку. Именно поэтому Хлопов не трогал Валеру. Для Левы было ужасным поступком навредить человеку, который ему так полюбился. Он понял, что для него значит Лагунов, когда случайно увидел его теплые отношения с Анастасийкой. Для Хлопова было необходимо, чтобы на месте этой девчонки был он. Чтобы Валера робко брал его за руку, чтобы с ним он улыбался действительно искренне.       Лева растерянно смотрел на Валеру, кусая свои губы. Лагунов не успевал понимать, что сейчас происходит и почему стоящий перед ним парень поцеловал его.       — Так же неправильно поступать для твоей вампирской натуры. Так вообще делать нельзя!       — Можно.       — Ты же вампир, вампиры все правильные!       Валерка срывался на слабый крик. Он хмурил брови, бегая взглядом по лицу Хлопова. Тот же был абсолютно спокоен, словно ничего и не произошло. Глубокое, резкое и злое дыхание не давало Лагунову успокоить себя, чтобы узнать причину таких действий Хлопова.       — Я поступил правильно. Если бы я тебя не любил, тогда бы этот поступок был неправильным.       Лева выдавил слабую улыбку, вскидывая брови и отводя взгляд куда-то вниз. Это был действительно не лучший способ признаться. Но по-другому он не мог и не знал. Признаваться девчонке — дело одно. Хотя они ему никогда не нравились, Лева делал это лишь на спор. А тут Валерка Лагунов. Сильный, смелый и умный парень, который действительно был важен для Левы. Как признаваться людям в любви, Хлопова не учили.       — Поцелуй меня, пожалуйста.       Лева говорил тише, чем обычно. Он медленно и осторожно взял Валеру за руки, чтобы тот мог уйти в случае чего. Хлопов его не держал и старался не залезать в личные границы, хотя и поцеловал его сам. Валера не был таким, как другие парни. Лева управлял ими для своего блага, чтобы собрать хорошую футбольную команду. Для другого дела они и не годились. А Валерка был совершенно другой. Использовать его так же, как и парней Лева просто не хотел. Он уважал и любил его, уважал его вкусы и его личность. Он любил Валерку по-настоящему.       Тихая просьба Хлопова была услышана. Лагунов отпираться не стал, и робко коснулся губ Левы. Эти мгновения были лучшими, за все время в лагере для Хлопова. Эти легкие и такие детские поцелуи останутся в его памяти надолго.       — Прости, что мне пришлось укусить тебя.