***
Уже добрых двадцать минут Мэйсон размешивал в чашке какао. Он был, мягко говоря, потрясен. Еще бы! Из ниоткуда вдруг появляется таинственный дядюшка и хищно улыбаясь, скользит по нему внимательным взглядом. Да еще это дурацкое прозвище: Сосенка… Мэйсон раздраженно помотал головой, пытаясь прогнать образ своего нового дяди и наконец, вынул ложку из измученного какао. Из гостиной послышался громкий смех «дядюшки» Мэйсон вздрогнул, по телу побежали мурашки. Смех Билла отдавал чем-то металлическим. Мальчик не слышал о чем они говорят, до него долетали лишь обрывки фраз. Вряд ли такая компания будет разговаривать по душам. Голос Билла был достаточно высокий и немного напоминал звон стекла. Мэйсон не хотел себе в этом признаваться, но что-то в дядюшке его привлекало. Быть может он обладал обаянием, которое чувствовалось при первом же знакомстве. Или мальчишку привлекла его внешность, такая необычная, даже можно сказать демоническая. Билл был красивым человеком: тонкие, аккуратные черты лица, прямой нос, высокие скулы, угловатая усмешка. Не говоря уже об одежде, которая подчеркивала его стройную фигуру. Руки Билла были облачены в черные перчатки. Мальчишка раздраженно цокнул языком, сколько можно думать об этом странном типе?! Сосенка, Сосна… Сосна? Какого черта он называет мальчишку деревом? Странный же Мэйсону достался «дядюшка».***
Мэйсон сильный духом мальчик, но, увы, не ловкий телом. Стеклянные осколки позвякивали под щеткой, сметаемые в кучу. Мальчик остановился переводя дух. Когда в последний раз он чувствовал себя счастливым, или хотя бы просто спокойным? Его голову все время переполняли мысли и переживания. Ему даже не с кем было поговорить, друзей у него не было. В школе он сидел за последней партой, исписанной обидчиками. С первого же класса Мэйсон прослыл заучкой и вскоре начался настоящий кошмар. Зимой его закидывали снежками до синяков, весной и осенью швыряли его многострадальный портфель в грязные лужи. Однако Мэйсон не разу не заплакал, хоть и был на пределе. Его раздражало собственное бессилие, он ничем не мог ответить обидчикам, но они ни разу не видели его слабости. Сейчас виноваты были не хулиганы, сам Мэйсон из-за своей неуклюжести разбил шарик с миниатюрной лавкой Чудес. Он высыпал стекло в мусорную корзину, имея при этом самое угрюмое выражение лица. Вернув щетку на место, Мэйсон отправился мыть руки. Когда он включил в ванной свет, перед ним предстало бледное, мрачное лицо с лиловым синяком на скуле. Мэйсон поморщился, даже видеть свое отражение было противно. Сколько раз он терпел оскорбления от сверстников, сколько подзатыльников он получил от Стенли, и все равно Мэйсон никогда не плакал, а тут слезы предательски подступили к глазам. В носу защипало. Мальчик включил воду и подставил под кран руки. Он старался не смотреть на отражение в зеркале, где у него заблестели глаза. Он набрал в ладони холодную воду и умыл лицо, стараясь утихомирить эмоции. Выключив воду, Мэйсон постоял еще немного в ванной и более менее успокоившись, пошагал к двери. Низко опустив голову и потупив взгляд на свои грязные кросовки, он вышел из комнаты и, резко свернув, врезался во что-то живое. Мэйсон промямлил извинения, ожидая грубых слов или даже пинка. Но когда он поднял глаза, его будто ледяной водой окатили. Перед ним был вовсе не Стенли. Мэйсон отшатнулся от Билла, как от внезапно вспыхнувшего огня. Тот окинул его удивленным и пронизывающим взглядом. Мальчишка выглядел то ли смешно, то ли жалко: выцветшие и застиранные джинсы, клетчатая рубашка, что висела на нем как на вешалке, синяк на скуле и вдобавок чуть покрасневшие от слез глаза. — Ты плакал, Мэйсон? — спросил Билл, все еще разглядывая его с ног до головы. Мэйсону было неловко и неуютно. Он поспешно помотал головой из стороны в сторону. — Н-нет, у меня просто аллергия, — выдавил из себя Пайнс-младший. — Аллергия? — Билл приподнял бровь. На его жилетке осталось несколько мокрых пятен, но он не обратил на это никакого внимания. — Да, на пыль, — Мэйсон надеялся, что это хоть немного похоже на правду. Мужчина коротко хохотнул. — Ладно, пускай так, — Билл улыбнулся шире, и, чуть прищурив глаз, добавил — ты куда-то спешишь? — Я… я … э — бормотал Мэйсон, судорожно подбирая варианты действий. Один из них — это просто бежать, не оглядываясь, не обращая внимания на окрики Билла, которого невзрачный и диковатый мальчишка явно заинтересовал. Мэйсон понимал, как выглядит со стороны: задерганный, ломающийся мальчишка, который стесняется даже своего дядю… А точно ли Билл его дядя? Хоть так и сказал Стенли, Мэйсон не был в этом до конца уверен. — Я вот подумал, не сыграть ли нам с тобой в шахматы, а то Стенли не слишком-то сообразителен, единственное, что он может, так это жульничать, причем он наивно полагает, что я не замечаю этого. Мэйсон что-то невнятно пробубнил себе под нос и привычным жестом схватился за край рубашки. Билл чуть сдвинул брови к переносице. Вроде бы Мэйсон уже почти взрослый парень, а ведет себя как ребенок. — Или эта игра слишком сложная для тебя? — снисходительно произнес Билл, чуть склонив голову вбок. — Ничего подобного! — тут же отозвался Мэйсон, сам испугавшись своего повышенного голоса. Снисходительность Билла выводила его из себя. — Я тебя в два счета обыграю… Вас… — добавил он уже тише и слегка покраснел. Билл усмехнулся, наблюдая за подростком. Наверняка его единственными друзьями были книги и учебники.***
— Как учишься? — Билл откинулся на спинку кресла, не отрывая от мальчика внимательного изучающего взгляда. — А? — Мэйсон растерянно перевел взгляд с шахматной доски на Билла. Тот улыбнулся, задумчивость мальчишки его явно забавляла. — Я спросил, как учишься, есть ли у тебя любимые предметы? — Учеба — это мой конек, — отозвался мальчишка, — то есть я не заучка какой-нибудь, просто люблю точные науки и узнавать что-то новое. — Бьюсь об заклад, сверстники считают тебя скучным, — произнес Билл — и странным. — Кто бы говорил! — выпалил Мэйсон, сам того от себя не ожидая, и тут же зажал рот рукой. Он вовсе не хотел ссориться с Биллом. Недоброжелателей ему хватало. Реакцией был громкий смех. Его плечи подрагивали, и с них чуть не свалился плащ, но Билл во время придержал его рукой. Мэйсон невольно заметил, что он невероятно красив. Каждое его движение надолго отпечатывалось у мальчика в памяти. Билл едва не падал с кресла, то хватаясь за подлокотники, то прикрывая рот рукой. Мальчик напряженно выдохнул. Билл немного успокоился и произнес: — И то верно, — он оперся локтями о стол, — кстати, тебе шах и мат через два хода. Мэйсон в ужасе оглядел доску. Минуты две он хлопал ресницами пытаясь увидеть варианты развития игры. Билл молча ждал, не подсказывая и не торопя мальчишку. Вскоре он убедился, что Билл действительно выигрывает и шансов у Мэйсона, увы, нет. -Черт… — тихо прошипел мальчишка, чуть сморщив аккуратный нос. — Должен признать, ты достойный соперник, Сосновое Деревце. — Мое имя Мэйсон Пайнс, — раздраженно бросил Мэйсон и нахмурил брови. — Как скажешь, Сосенка, — резкий тон мальчишки его совершенно не смутил. Билл поднялся с кресла и поправил на плечах золотой плащ. Мальчик тоже встал на ноги. Дальше произошло то, чего Мэйсон совсем не ожидал. Билл приблизился к нему и протянул руку, облаченную в черную перчатку. Мэйсон отпрянул и удивленно посмотрел на мужчину. Тот не остановился. — Позволишь? — Он придержал мальчика второй рукой. По телу Мэйсона пробежала дрожь, когда тонкие пальцы плавно окунулись в его каштановые волосы и зачесали их назад, открыв родимое пятно в форме ковша большой медведицы. Единственный глаз расширился. Лицо Билла будто обрело человечность, которая раньше лишь проглядывалась сквозь маску широкой угловатой усмешки. Может это были просто эмоции, которых раньше Мэйсон на лице Билла не видел. — Это потрясающе… Билл будто опомнился и взял свои эмоции под контроль, на лицо вернулась прежняя ухмылка. Он ласково потрепал Мэйсона по голове как маленького ребенка и убрал руку. — Вы думаете, уродство это здорово? — угрюмо произнес мальчик. Ему только что врезали по больному. — Вот значит, как ты это называешь, уродство это или нет, зависит только от тебя, — пожал плечами Билл. Мэйсон отвел взгляд и рассеяно помял край рубашки. — Я еще отыграюсь, — заверил он Билла. Тот издал тихий смешок, который обычно издают взрослые, когда дети говорят что-то забавное. Смех Билла напомнил Мэйсону звон стекла, такой же звонкий и прозрачный. Мальчик обиженно надулся. Что ему, пять лет что ли, чтобы его трепали по голове. К слову сказать, Мэйсона в жизни никто не одаривал заботой и лаской, он с детства был предоставлен самому себе. С восьмилетнего возраста Стенли заставил его работать в магазине и на Мэйсона обрушился весь скверный характер его двоюродного дедушки. То разбил, это забыл, еще что-то не так сделал. Стенли приходил в ярость, когда на глаза мальчика наворачивались слезы. Вскоре Мэйсон привык к постоянным затрещинам и ругательствам в свой адрес. Также как и издевательства в школе, он переносил это молча и без эмоций. Лишь один раз, когда хулиганы порвали его тетрадь с лабораторной работой по физике, сильный духом мальчик не выдержал, он сбежал из школы, даже не заметив как ему это удалось. Он дошел до своего дома, будто во сне, даже не заметил Стенли, удивленно уставившегося на него. Мэйсон просто прошел мимо, и, ускорив шаг, добрался до чердака. Тихо закрыв дверь на замок, он прислонился к ней и сполз на пол. Он обхватил руками колени и, уткнувшись в свои вылинявшие джинсы носом тихо заплакал. Он всю предыдущую ночь готовил эту лабораторную, отыскал все необходимое, даже выпросил у Стенли пробирку. Он не спал до трех часов ночи и когда, наконец, закончил ее, подставил тетрадь под свет ночника и любовался своими трудами, предвкушая восторг учителя. Его расстроила не потеря тетради, просто это стало последней каплей. В тот момент в нем словно что-то сломалось, он отчетливо услышал щелчок треснувшей шестеренки в его душе. Немного успокоившись, Мэйсон вытер красные от слез глаза рукавом рубашки и дрожащим, но твердым голосом произнес: — Никогда… Никогда, никогда он больше не будет плакать. Он примет все испытания судьбы с высоко поднятой головой. Билл видел внутренний стержень, что скрывался в этом худом и бледном мальчишке, да и в его голосе чувствовалась решительность. Он хмыкнул вслед удаляющемуся подростку.***
Так шло время, Мэйсону скоро исполнилось четырнадцать. Билл появлялся в лавке Чудес крайне редко, но каждый его приход становился для мальчика незабываемым. Мэйсон отчетливо помнил каждое сказанное им слово. Билл общался с Мэйсоном, и тот становился увереннее. Несмотря на то, что Мэйсон терпеть не мог некоторых его выходок и острых замечаний, мальчик готов был признать, что Билл стал первым, кто относился к нему более-менее хорошо. Да, его поведение нередко задевало мальчика, но с Биллом Мэйсон не чувствовал себя одиноким. Его жизнь стала постепенно налаживаться. Билл был достаточно эксцентричным и имел много странных привычек. Мэйсон до сих пор не мог до конца поверить, что его дядя не плод воображения, что он не растает, если к нему прикоснуться. К слову Билл не имел понятия, что такое личное пространство. Иногда во время шахматной партии, он оглаживал запястье Мэйсона и делал это невзначай, как будто и сам не замечает. Мэйсон в такие моменты забывал, как дышать, он не знал, почему он так волнуется, когда Билл прикасается к нему. Это было странное чувство, смесь смущения с раздражением. Иногда Билл невероятно бесил Мэйсона, особенно когда называл его этим дурацким прозвищем: Сосна, Сосенка, Сосновое Деревце… Когда Билл прибавлял к этому прозвищу глупая Сосенка или Забавная Сосенка, Мэйсону больше всего на свете хотелось ударить Билла в его единственный глаз. Руки мальчика невольно сжимались в такие моменты в кулаки. И плевать что Билл в два, а то и в три раза сильнее его, плевать, что Мэйсон не умеет драться, плевать на все, лишь бы стереть с лица дядюшки эту нахальную улыбку. Однажды Мэйсон увидел рыжеволосую девушку, которая ему очень нравилась, с самым отвратительным типом на свете. С Робби Валентино. Этот мрачный парень нередко издевался над Мэйсоном и был одним из главных хулиганов в школе. Мальчик видел как Венди, так звали девушку, смеется над его глупой шуткой и легонько бьет его по плечу. Наверняка тот сказал что-нибудь пошлое и теперь стоит довольный, любуясь своей подругой. Венди нравилась Мэйсону еще с пятого класса, и он прекрасно понимал, что у него нет ни каких шансов. Но одно дело просто знать об этом и совсем другое видеть такую девушку со своим обидчиком. В тот момент он по-настоящему разозлился, даже не на Робби, а на свое собственное бессилие. Все кругом стало неимоверно раздражать, а тут еще и Билл нарисовался в лавке Чудес. Злой Пайнс-младший пришел домой и первым, что он услышал было: — Сосна, как прошел день? Мэйсон ничего не ответил, он прошел на кухню и полез в буфет за шоколадными конфетами. Билл прошел за ним следом. — Не красиво игнорировать людей, которые к тебе обращаются, — усмехнулся мужчина. Мэйсон молчал. — Сосна! — мальчик вздрогнул и обернулся, голос Билла стал резким и приобрел холодный оттенок, — я вижу, день был плохим. Билл подошел к мальчику ближе, но тот вдруг крикнул. — Мое имя Мэйсон! Запомни уже, наконец! — он поднял руку для удара и попытался всыпать Биллу по лицу, но тот легко уклонился от такой атаки. Кулак Мэйсона пролетел мимо, а сам мальчишка чуть не упал, пробежав за рукой несколько шагов. Билл удивленно посмотрел на тяжело дышащего парня. — Хорошая попытка, — Билл снова растянул губы в злой усмешке, — остынь, неблагодарная Сосенка. А ведь он верно подметил, неблагодарная Сосенка — это про Мэйсона. Билл ведь был единственным, кто спрашивал его: «как прошел день?»; «как учишься?»; «чем увлекаешься?». Никто, кроме его дяди этим не интересовался. Всем было плевать. Только Билл уделял ему минуты внимания, играл с ним в шахматы, разговаривал по-человечески. Билл был интересным человеком, иногда Мэйсону казалось, что тот знает все на свете. Его острый и нестандартный ум сочетался с харизмой. Билл раз за разом обыгрывал Диппера в шахматы, причем делал это самыми нестандартными ходами, умело расставляя ловушки и блокируя ходы соперника. — Так что же такого ужасного произошло в школе? — Спросил Билл у Мэйсона. Тот почувствовал себя неловко. Он сунул руки в карманы, и, отведя взгляд произнес. — Ничего… — А если честно? — Билл сел на стул боком к столу и подпер рукой щеку. Мэйсон молчал примерно минуту, после чего слова полились потоком. — Этот Робби, он разговаривал с ней, а она смеялась и… — мальчик принялся расхаживать по комнате взад вперед, размахивая руками и бессвязно бормоча. Он без подробностей рассказал о том, как Робби обижал его, иногда подключая других хулиганов. Билл слушал этот сбивчивый монолог, не перебивая, давая Мэйсону выговориться. После того как мальчик сказал все что думал, он опустился на стул напротив Билла и потупил вниз глаза. Билл внимательно разглядывал Пайнса, после чего произнес: — Почему ты позволяешь над собой издеваться? Мэйсон явно не ожидал такого вопроса, поэтому слегка удивился. — А что я могу сделать? — с грустной усмешкой спросил он. — Да все, что угодно. Докажи, что ты не слабак. — Да Робби просто умрет со смеху. — Или так удивится, что перестанет тебя донимать. Выбор за тобой. Мэйсон задумался, он так давно не отвечал хулиганам, что не мог даже и представить их реакцию. Может Билл прав, может ему действительно пора учиться уважать себя, а не просто изображать безвольную куклу? Билл встал со стула и подошел к Мэйсону. Он положил руку ему на плечо. Мальчик вздрогнул, рука Билла была такая теплая. — А теперь скажи, Мэйсон, почему бы тебе не заговорить с той девушкой? Пайнс-младший не знал, что ответить, вопрос застал его врасплох. Он жутко стеснялся Венди, ведь она ему нравилась, к тому же она была старшеклассницей. — Ну не знаю, — мальчик отвел глаза, — ей семнадцать, а мне только четырнадцать… — И что? — Билл усмехнулся и убрал руку с плеча Мэйсона. — Не такая уж большая разница. Сайфер развернулся и направился к выходу из кухни. — Впрочем, дело твое, — сказал он, не оборачиваясь. Мэйсон долго смотрел ему вслед. На душе у него сделалось полегче. Первый раз за всю его жизнь кто-то решил помочь ему, дать совет. Первый раз он почувствовал, что он не один на этом свете.***
О такой жизни, как у Билла можно только мечтать: много денег, всевозможные развлечения, толпа поклонниц, роскошный особняк но… чего-то не хватало. У такой жизни есть и минусы, например, куча работы, нередко Билл не спал ночами, перепроверяя и подписывая бумаги. Он владел крупным исследовательским комплексом, который требовал постоянного контроля, не говоря уже о том, сколько сил и нервов потратилось для того, чтобы создать ассоциацию ученых, привлечь людей и сохранить над ними власть. Власть. Билл ею наслаждался. Многие лицемеры подобно Стенли восхищались им и потакали любому его желанию, но за спиной проклинали. Его это забавляло. Однако по спине проходил холодок при мысли, что каждый третий желает ему жестокой расправы. Билл не боялся, но был осторожен. Был ли он счастлив? Потерянный, запутавшийся, он даже не мог сказать чего он хочет. В обществе лицемеров порой было противно находиться. Билл был холоден и иногда грубоват в общении с ними. Он был игрок, он играл со своей жизнью, балансируя на грани холодного рассудка и безумия. Невозможно поверить в то, что жизнь Билла изменилась из-за какого-то мальчишки, это абсурдно, глупо, но это так. Сайфер действительно хотел помочь ему, и, не смотря на то, что работы у него было предостаточно, он нередко возвращался мыслями в старую хижину, где живет Мэйсон Пайнс. Биллу нравилось играть с ним в шахматы, нравилось слушать его голос. Мэйсон стал для него новым смыслом жизни.***
Лучи теплого августовского солнца поползли по лицу мальчишки. Мэйсон заворочался в кровати и открыл чуть опухшие после сна глаза. Этот день особенный, лучи, что щекотали лицо, несли в себе нечто праздничное. Мэйсон улыбнулся, ему сегодня исполняется пятнадцать. Еще немного повалявшись, он встал и первым делом подошел к зеркалу, оттуда на него смотрел худой, бледный подросток с взлохмаченными каштановыми волосами. — Ты стал старше, Мэйсон Пайнс, — сказал себе Мэйсон и зевнул. Никто кроме его собственного отражения его не поздравит. Стенли наверняка забыл, что сегодня у его племянника День Рождения. Печально. Но не для Мэйсона, ему хватит и того, что его никто не будет трогать в этот день. Сегодня выходной, а значит Стенли не заставит его работать. Настроение у парнишки было на редкость хорошее. Насвистывая, он отправился в душ, а после на кухню. Комнату заливал теплый утренний свет, Мэйсон появился в лучшей, как ему казалось одежде: синяя майка с изображением сосны из трех треугольников, и как всегда застиранные джинсы. Волосы он зачесал назад, открыв пятно в виде ковша большой медведицы. После того как им восхитился Билл, мальчик перестал так усердно прятать его за челкой. Стенли еще храпел в своей комнате. Взгляд Мэйсона сразу упал на стол, вернее на то, что лежало на столе. Книга. Пайнс подошел и взял ее в руки, чтобы разглядеть поближе. Книга была в старом бордовом переплете, на обложке изображена рука с шестью пальцами. Возможно, когда-то это изображение блестело на свету, но сейчас оно побледнело и потемнело от старости. У Мэйсона загорелись глаза, по его мнению, такие вещи, как эта книга должны храниться в музее под стеклом. Рядом с книгой лежала записка. Прежде чем открыть книгу, Мэйсон прочел то, что было написано на листочке. «С днем Рождения, Сосенка! Твой любимый дядя» было выведено красивым каллиграфическим почерком. Мэйсон изумленно поморгал. Значит книга — это подарок. Вид у нее был совсем не праздничный, но Мэйсона это ничуть не огорчило. Он бережно прошелся пальцами по корешку. От книги исходил приятный запах корицы, все старые книги пахнут так. Мэйсон счастливо улыбнулся, прижимая подарок Билла к груди. «Я попал в эту организацию совершенно случайно, думаю, я нашел свое место в жизни. Это единственное место, где существуют люди, способные меня понять. Здесь и далее я опишу свои опыты и наблюдения. Цель проекта — обезопасить жителей города от опасных существ и подвергнуть аномалии изучениям, найти их полезные свойства. P. S. Никому не доверяй!» Мэйсон перевернул страницу, от прочитанного захватило дух. Он был готов расцеловать Билла за такой подарок: наблюдения ученого, живого человека, который пишет о реальных вещах. Это не какая-нибудь вымышленная фантастика. Мэйсон накрыл лицо книгой, вдохнул запах пожелтевших страниц. Мэйсон впервые за много лет чувствовал себя счастливым.***
Школа — вот самое нелюбимое место Мэйсона. Не потому что ему не нравилась учеба, нет, учился мальчик хорошо, особенно по точным предметам. Он обожал математику и физику и всегда получал высший балл. Он не любил школу из-за сверстников, так было еще несколько месяцев назад. Но теперь что-то поменялось, Мэйсон был просто уверен, что на него так повлиял Билл. Мальчик чувствовал себя гораздо увереннее. Хулиганы словно чуяли это, и никто не пытался ему навредить. Наконец-то Мэйсон нашел себе друзей. Подойти и заговорить с кем-то из класса казалось невыполнимой задачей, и мальчик сам удивлялся, что все прошло так гладко. Его кожа была уже не такой бледной, а волосы больше не торчали во все стороны, Мэйсон стал выглядеть намного лучше. Билл не мог это не отметить, когда Мэйсон проходил мимо него и Стенли, Билл чуть улыбнулся. Что-то в этом странном, худом мальчишке его привлекало. Он хотел помочь ему, вытянуть из этой пучины непонимания и безразличия. Билл удивлялся, почему его посещают такие мысли, кто ему Мэйсон в конце концов? Но ему действительно нравилось проводить с ним время. Билл первый раз за всю жизнь хотел кому-то помочь. Починить эту сломанную шестеренку в его душе. — Ты меня слушаешь? — недовольно спросил Стенли у собеседника. — А? Да, продолжай, — отозвался Билл. — Так вот…***
Эксперимент номер 118. Шейпшифтер Описание: существо ростом с человека, но не пропорционального телосложения округлое ротовое отверстие, полностью покрыт слизью. Способности: имеет разум, способен карабкаться по стенам, может принять облик того, кого хоть раз увидит. Уровень опасности: несет угрозу. Мэйсон с интересом рассматривал рисунок шейпшифтера, нарисованного во всех подробностях. Хотел бы он увидеть монстра своими глазами, за решеткой клетки, разумеется. В минуты когда он сидел за подаренной Биллом книжкой и попивая чай, он погружался в свой внутренний мир, наполненный монстрами, аномалиями, вычислениями. Он словно оказывался в заколдованном лесу, где все с одной стороны хаотично и беспорядочно, с другой подчиняется строгим формулам. Мэйсон словно бежал пробираясь через заросли, копая все глубже и глубже. Много раз он мечтал встретить автора этого дневника. Мэйсон представлял его пожилым, но крепким мужчиной с выцветшей радужкой глаз, которые повидали немало удивительного. Мальчик словно шел за автором по страницам его дневника, проживая все то, что пережил он. Мэйсон пробирался глубоко, туда где есть он, автор, монстры и … Билл?! Да, именно Билл неслышно следовал за Пайнсом. Он чувствовал улыбку на его лице, должно быть точно такое же чувство испытывала Алиса когда над ней в воздухе парила улыбка Чеширского Кота. Мэйсон раздраженно цокнул языком. Он не хотел признаваться себе, что с Биллом было приятно находиться. Он испытывал настоящий голод, когда Билл долго не появлялся. А тот появлялся редко. Врать можно кому угодно, но себя не обманешь, он привязался к Биллу как к другу. Как говорится, помяни черта — он и появится. На следующей странице было написано следующее: Берегись Билла Сайфера! Он не тот, за кого себя выдает. Его возраст составляет 128 лет. Он настоящий монстр, с такой жестокостью, мне еще не доводилось встречаться. Завтра кто-нибудь из нас умрет, либо он от моей руки, либо я от его. Кривой, размашистый почерк выдавал нервное состояние автора. Он боялся, его страх чувствовался между строк. P.S. В случае моей смерти. Как только рядом с вами сверкнет золотом его единственный глаз — бегите!!! Или молите о пощаде. Третьего не дано. Стенфорд Пайнс. Глаза мальчика широко раскрылись. Откуда в дневнике его фамилия? Автор дневника его… его родственник? У Мэйсона закружилась голова. Имя было очень похоже на имя Стенли, но стоит ли придавать этому значения? И вообще, может это просто однофамилец? Столько вопросов и никаких ответов. Судя по написанному, если Билл жив, значит, человек с которым он так мечтал познакомиться мертв, убит. Мэйсон съежился на кровати, словно тело пронзила острая боль. Где-то внизу раздался громкий смех Стенли, а Билл лишь холодно улыбнулся, его мысли были далеко в этот момент. Он решил, что будет лучше, если Мэйсон будет знать о Стенфорде.***
Прошло три дня с того момента, как Мэйсон закончил читать дневник. Он до сих пор был в состоянии легкого шока. Прочитанное поразило его до глубины души. Мэйсон решил, что обязан что-то сделать. Однажды он узнал, что Билл ему не дядя и вообще не родственник. Это случилось поздно вечером. Когда Мэйсон спустившись с лестницы и проходил мимо гостиной, его окликнул Стенли. Мальчишка насторожился. От старика ничего хорошего ожидать нельзя, но он все же вошел в комнату и обнаружил там подвыпившего Пайнса-старшего. Он сидел, развалившись в кресле и что-то неразборчиво бормотал себе под нос. Мэйсон потоптался на месте, решая обращать на себя внимание или уходить. Вдруг Стенли поднял голову и взглянул на парнишку. — Слышь, малой, — произнес Стенли с кривой усмешкой, — знаешь, что скажу? Мэйсон набрал в грудь побольше воздуха. В такие моменты лучше держаться от старика подальше, однако просто игнорировать его не менее опасно. — Билл Сайфер — не твой родной дядя, он вообще тебе не родственник. А ты так и поверил в эту чушь, — он хрипло рассмеялся и тут же закашлялся. Мэйсон приподнял брови. Он об этом догадывался, Билл совершенно не похож на него или тем более Стенли, но стоило изобразить хоть каплю удивления. — Кто же он тогда? — робко спросил Мэйсон, подходя ближе. — Кто он? — Стенли усмехнулся, — он мой партнер, хоть и обманывает меня словно ребенка. Когда-нибудь я ему покажу. Он погрозил в воздухе кулаком. — Чудак попросил представить его тебе как дядю, чтобы его присутствие тебя не смущало. Надо же! Какая забота о чужом спиногрызе. — Старик издал короткий смешок. Мэйсон некоторое время стоял на месте, решая, стоит ли задать пару вопросов. Решив, что не стоит, мальчик вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь чердака, он сел на свою кровать и задумался. Его мысли снова вернулись к Биллу. Мальчишка нахмурился, Сайфер лишил его двоюродного дедушки, который, возможно, понимал бы его с полуслова. Мэйсон часто мечтал о том, как Стенфорд взял бы его в ученики и они бы вместе изучали аномалии. Но из-за Билла этого никогда не случится. Мальчишка поднялся на ноги, его словно разрывали на двое, рассудок твердил, что он обязан сообщить обо всем в полицию и показать в качестве доказательства дневник. Он уже рисовал в воображении картины, где шокированного и растерянного Билла заключают в наручники, как его лицо то краснеет, то бледнеет от ярости и испуга. Да, он был для него другом, но Мэйсон не мог простить ему содеянное. Лишь одна деталь смущала мальчика — Билл сам подарил ему этот дневник, но зачем? Его это настораживало, остерегайся того, кто прикидывается хромым. Но другая часть Мэйсона, запрятанная в самые далекие и потаенные уголки души желала, чтобы Билл сейчас оказался рядом…***
Проснулся Пайнс-младший в ужасном настроении, он вообще редко просыпался в хорошем. Будильник разрывался от противного режущего слух звона. Мальчик накрыл голову подушкой и сжал ее в тонких пальцах. Ему безумно хотелось остаться в кровати, свернуться клубком, залезть под одеяло и не вылезать часов до двенадцати. Тем более, что утро выдалось пасмурным и дождливым. В такую погоду людей и днем клонит в сон, что уж говорить про утро. Мэйсон потянулся к будильнику и, нажав на кнопку, случайно сбросил его с тумбочки, звук прекратился. Мальчик недовольно что-то пробубнил себе под нос. Задался денек. Мэйсон сел на кровати и потянулся, почувствовал, как хрустнула спина. Потом он зевнул и потер тыльной стороной ладони глаза, в уголках которых выступили слезы. Солнечных, ясных дней становилось все меньше, по улицам бродил холодный северный ветер, не сильный, но пробирающий до костей. Сегодня в школе будет контрольная, а Мэйсон к ней даже не подготовился. А зачем ему? Мальчик и так знает школьную программу на два года вперед. А может, стоит один раз написать ее не на отлично? Мэйсон представил шокированные лица одноклассников. Нет не стоит, вдруг учителя удар хватит. Учился мальчик всю жизнь на отлично и тут бац! Контрольная на два. Мэйсон даже улыбнулся одним уголком губ своим мыслям. Когда он спустился на кухню, по крыше заморосил мелкий дождь. Больше всего в такие дни хочется укутаться в теплый плед и читать какую-нибудь интересную книгу, или просто сидеть с чашкой горячего чая в руках. На кухне все было на своих местах: стол, начищенный Мэйсоном до блеска, буфет, Билл, спокойно попивающий ароматный чай. Стоп, что? Мальчик аж подпрыгнул, теперь он окончательно проснулся. Он провел на кухне уже больше пяти минут, ожидая пока закипит чайник, а Билл все это время был тут. — Доброе утро, Сосенка, — ухмыляясь, произнес он, растягивая гласные. — А я все ждал, когда ты меня заметишь. — Д-доброе утро, — выдавил мальчик и смущенно опустил глаза. Он отвернулся от Билла и стал заваривать чай. Он чувствовал, как Билл смотрит на него, словно хочет прожечь взглядом насквозь. От этого чувства бежали мурашки. Когда чай заварился и Мэйсон взяв свою чашку и сел напротив Билла. — Скверная погодка, да? — Билл сделал глоток из чашки, — это просто замечание, а не попытка завести светскую беседу. — Угу, -Пайнс все никак не решался поднять глаза на Сайфера. Поверить не возможно, что Биллу на самом деле сто двадцать восемь лет. Он выглядит на тридцать максимум, может даже меньше. Пять лет ему прибавляет поведение, которое отражает опыт и уверенность. Билл выглядел как человек без возраста. — А все-таки скажи, — Билл бросил на него испытывающий взгляд, — тебе здесь хорошо живется? Мэйсон вздрогнул. Вопрос заставил его посмотреть на Билла полными недоумения глазами. Он просто не знал, как ему реагировать на подобного рода речь. Раньше никто не спрашивал, хорошо ли мальчику или плохо. Он не знал что ответить. Сказать, что хорошо? Но ведь это будет неправдой. Жаловаться на жизнь Мэйсон считал самым последним делом, особенно говорить об этом Биллу. — А? — Мэйсон хотел убедиться, что слух его не подводит, что на самом деле Билл сказал что-то другое, что-то что «не является попыткой завести светскую беседу». — Ты слышал, — настойчиво произнес Сайфер. — Не знаю, нормально, — пробормотал Пайнс, пожав плечами. — Я вижу, — хмыкнул Билл, — думаю, Стенли не будет против, если ты, скажем, исчезнешь. Мэйсон удивленно похлопал ресницами. Куда бы ему исчезать? Неужели Билл задумал… — Я не буду настаивать, но если хочешь, можешь пожить у меня. Билл широко и обворожительно улыбнулся. Мэйсон усмехнулся, почти так же как это иногда делает Сайфер. Жить с человеком, который убил его родственника и автора дневника он не собирался. — Ты серьезно? Лучше он подойдет к Робби и в открытую назовет его придурком. — Да я лучше съем свою тетрадь по физике, чем буду жить с тобой… с вами. Мэйсон поставил чашку в мойку и ушел, не оборачиваясь на Билла. Уголки губ Сайфера чуть дрогнули, а в глазу сверкнула холодная искорка. — Как скажешь, — невозмутимо произнес он. Мэйсон взял свой школьный рюкзак и вышел на улицу.***
Прошло несколько дней. Еще раз перечитав последние страницы дневника, Мэйсон сунул книгу под мышку и спустился вниз по лестнице. Он прошел через пустую гостиную к телефону. Ладони от чего-то вспотели, а сердце бешено билось. Он делал глубокие вдохи, пытаясь успокоиться. Полиции будет достаточно знать, что Билл убивает, чтобы арестовать его. Случай со Стенфордом можно рассматривать как самозащиту, но Мэйсон был уверен, что в ходе расследования вскроются и другие преступления. Мальчик много раз представлял испуганное лицо Сайфера, когда тому откроет дверь не Стенли, а люди в форме. Мэйсон взял в руки трубку. Он уже потянулся второй рукой набирать номер, но тут его схватили за капюшон толстовки и с силой швырнули в стену. Дневник, который находился у мальчика под мышкой, упал на пол, взмахнув страницами. Мэйсон застонал от боли, удар сотряс весь его небольшой организм, в глазах на миг потемнело. Трубка телефона осталась висеть на проводе. Раздались медленные хлопки. Он поднялся на локте, приходя в себя и шипя от боли. Над ним стоял Билл с широкой злой улыбкой на лице и насмешливо аплодировал. Его взгляд, такой холодный и злой, заставлял тело покрываться мурашками. Мэйсон почувствовал, как сердце пропустило удар, а по спине прошел холодок. — Поздравляю, — протянул Сайфер, — ты почти у цели. — Зачем? — прохрипел Пайнс, — зачем вы дали мне эту книгу? Если вы… ты все знал? Билл усмехнулся. — Зачем? Я просто играл с огнем. А ты оказался темной лошадкой, Мэйсон. Мальчишка вздрогнул, Билл очень редко называл его по имени, он успел уже привыкнуть к этому дурацкому прозвищу. Мэйсон опираясь о стену, с трудом встал на ноги. С его губ слетело что-то невнятное и неразборчивое. — Что? Я не понимаю. — Билл приблизился к мальчику, — говори громче. — Подойди ближе, — еле слышно произнес он. Билл подошел ближе и Мэйсон собравшись с духом плюнул ему в лицо. И пожалел об этом, потому что Билл в ту же секунду рассвирепел и его холодные пальцы сжались на шее мальчика. Сильная рука подняла его над полом, Билл рычал, но улыбка не сходила с его лица, она сделалась похожей на оскал. — Испытываешь судьбу, мальчик? Подумать только, плюнуть в меня, ты либо смельчак, либо глупец. А может и то и другое сразу. Мэйсон хрипя вцепился в руку Билла, пытаясь разжать эти тонкие пальцы, но у Сайфера была стальная хватка. Мальчик почти задыхался, сдавленное горло, словно горело огнем. Мальчишка подумал, что ему настал конец, что Билл решил убить его. Ему казалось, что еще секунда, и он не выдержит такой боли, хотелось кричать, но изо рта вырывался лишь жалкий хрип. — Я собственноручно задушу тебя, если еще раз увижу ближе, чем на пять метров от телефона. Помни, я вижу все. Билл ослабил хватку, и Мэйсон судорожно закивал. — Ты понял меня?! — Д-да… — выдавил мальчик, и пальцы Билла разжались, открывая доступ кислороду. Мальчишка упал на пол, хрипя, давясь кашлем и краснея. Он тут же схватился за синеющее горло, которое дико болело. Вдруг, Билл рассмеялся. Мэйсон не обратил на это внимание, горло болело слишком сильно. — Жив Шестопал, живее всех живых, — сквозь смех произнес Билл. Слова показались Мэйсону далекими и туманными, их застилала пелена боли. Билл подождал, пока мальчик выпрямится, и, поймав на себе непонимающий взгляд, хмыкнул. — Твой двоюродный дедушка жив, — повторил Билл. Мэйсон широко раскрыл голубые глаза, у него в голове мысли роились как пчелы в улье. Стенфорд Пайнс жив? Выходит Билл не такой монстр, каким он показался Мэйсону. — Может, как-нибудь я тебя с ним познакомлю, — задумчиво пообещал Билл. Он оглядел мальчишку с ног до головы, и в его глазу промелькнуло сожаление. Вид Мэйсона, что еле стоял на ногах заставил его лицо смягчиться. Билл не понимал, что с ним происходит, он внезапно пожалел, что так грубо обошелся с Мэйсоном. Развернувшись на каблуках, Билл вышел из комнаты. Мальчик услышал, как хлопнула входная дверь. Мэйсон почувствовал как с его плеч упала гора, Стенфорд жив и это главное.***
Мэйсон не знал, как ему относиться к Биллу, тот чуть не убил его, но ведь это именно мальчишка первым сделал шаг. После последней встречи Мэйсон и думать боялся о Билле, но что-то ему подсказывало, что если он не будет пытаться помешать ему, Билл не будет с ним так груб, что, возможно, он поможет мальчику. Ведь увидеть Билла приветливым суждено не каждому, а он был таковым с Мэйсоном… до того как он попытался позвонить в полицию и отомстить за Стенфорда. Было ли Мэйсону хорошо жить со Стенли под одной крышей? Конечно же нет. Как может быть хорошо с человеком, который желает от тебя избавиться. Просто у мальчика не было выбора, но теперь он есть. Жить как бесплатная рабочая сила, получать подзатыльники и шлепки газетой по голове, или жить с опасным и странным человеком. Но ведь Билл не примет его после того, что он сделал. Стенли стал еще раздражительней, он постоянно ругал Мэйсона по сути ни за что, просто чтобы избавиться от стресса. Старика больше всего раздражал Билл. Между ними были холодные, формальные партнерские отношения, но в глубине души старик ненавидел Билла все больше и больше. Он не мог сказать этого ему в лицо, поэтому и срывался на Мэйсоне. Однако терпение мальчика было не безгранично, он знал адрес, но никак не мог решиться, он боялся, что Билл не примет его. Прошло около недели и в один поздний осенний вечер, когда Стенли уже спал, Мэйсон неслышно, словно тень бродил по дому, собирая вещи в свой единственный рюкзак, который сопровождал его и в школе и на прогулках. Когда рюкзак был собран, Мэйсон оделся, и, накинув его на плечи, взялся за ручку двери. Но тут он остановился. Мальчик сильно волновался, он был больше чем уверен, что Билл выгонит его, ведь он чуть не разрушил, то чего тот добивался не один десяток лет. Мэйсон до конца не понимал, чем он занимается, но что-то связанное с исследованием аномалий, он также знал, что исследовательский комплекс ищет полезные аномалии, а Стенли решает, куда их пристроить. Правда и тут Билл его контролировал, он делал это незаметно, не в открытую, но раз за разом обводил старика вокруг пальца. Мэйсон около минуты простоял так у двери, потупив вниз глаза, представляя себе возможные варианты событий. Потом он выпрямился и скинул с плеч рюкзак. Мэйсон решил идти без него, Билл все равно прогонит его, так зачем таскать лишнюю тяжесть. К тому же, если он придет со всеми своими вещами, то это будет выглядеть так, как будто мальчик пришел не разрешения спрашивать. И Билл наверняка рассмеется такой наглости мальчика, после чего вытолкнет за дверь. Не попробуешь — не узнаешь, внутри Мэйсона все еще теплилась надежда. Он вздохнул и вышел на крыльцо. На улице шел проливной дождь, Мэйсон нервно усмехнулся. Ему как всегда везет. Но отступать было уже поздно, его жизнь измениться сейчас или никогда. Поплотнее закутавшись в куртку, мальчик отправился к дому Билла. Ветер хлестнул его по щеке. Он был таким сильным, что мальчика заносило в сторону. Косой дождь лил как из ведра. Скоро волосы и одежда стали ощутимо мокрыми. Мэйсон шел, шепча проклятья и чертыхаясь. От холода его трясло, он уже не чувствовал своих пальцев. На улице не было ни души. Какой человек в здравом уме будет выбираться из дома в такую погоду и в такой час. Мэйсон не знал точно, но ему казалось, что стрелки часов уже близились к одиннадцати. Когда мальчик добрался до особняка Билла, он дрожал как осиновый лист на ветру. Хотелось побыстрее войти в дом и согреться. Скинув со лба мокрую челку, он потянулся к звонку и на миг задержал руку. Мэйсон все еще волновался, что его не пустят. Попытка не пытка. Раздался звонок. Пироника подбежала к двери, но тут ее окликнул высокий голос хозяина: — Стой, я сам открою. Та послушно освободила проход. Мужчина прошел к двери, он давно ждал этого ночного гостя. Мэйсон услышал, как открывается замок и затаил дыхание. Дверь отворилась, за ней показался Билл в простой белой рубашке и как всегда в зауженных брюках. Пайнс неловко потупил взгляд. Наступила тишина, нарушаемая только шумом дождя. Но длилась она недолго. — Не стой под дождем, дитя, — бархатным голосом сказал Билл и отошел в сторону, освобождая проход. Мэйсон, смущенно краснея, прошел в дом. — Стенли тебя совсем замучил? — наигранно сочувственно произнес Сайфер. Мальчик пробормотал что-то невнятное. Билл провел его в гостиную. Комната была богато обставлена, владелец наверняка потратил целое состояние на свой особняк. Мэйсону он показался таким большим по сравнению с лавкой Чудес. Комната была просторной, и в ней находился камин с плетеной решеткой. Хозяин дома сел в кресло, перекинув одну ногу через другую. Он с удовольствием рассматривал мокрого, дрожащего от холода мальчишку, который мял край куртки. Мэйсону было до такой степени неловко, что он готов был провалиться сквозь землю. Он ждал, когда Биллу надоест играть с ним в гляделки и он выгонит мальчишку под дождь. А ведь это именно Мэйсон нарушил хрупкое перемирие. Молчание длилось около минуты, первым его прервал Билл. — Что ты стоишь, Сосна? — Сайфер указал на кресло, что стояло напротив. Пайнс сделал глубокий вдох, но не сдвинулся с места. Билл лишь пожал плечами. Смущение так сильно сковывало мальчишку, что тот не мог даже пошевелиться. Постепенно он начал согреваться и перестал дрожать. У Сайфера было так тепло и уютно. Билл, вальяжно расположившийся в кресле, склонил голову чуть в бок. — Тик-так, мальчик, — пропел он, напоминая о том, что стрелки близятся к полуночи. Мэйсон вздрогнул, он понимал, что стоит как-то прервать это молчание. Нужно сказать хоть что-то, пусть даже самую настоящую ерунду. Он решил задать вопрос, на который действительно желал знать ответ. — А правда, что вам сто двадцать восемь лет? — робко произнес мальчик. Он понимал, что это совсем неуместный вопрос, но ему казалось, что если он не нарушит тишину, то она его просто поглотит. Ответом был громкий смех Билла. — Конечно же нет, я не настолько стар. Мне всего лишь сто двадцать три, Шестопал слегка приврал. Мэйсон уже готов был вздохнуть с облегчением, но ответ Билла его поразил. Либо это правда, либо он просто издевается над ним. Как он мог прожить столько лет и выглядеть на двадцать восемь? Ну тридцать? Билл все также невозмутимо прожигал мальчика взглядом. — Ты не это хотел спросить. Мэйсон кивнул. Билл вздохнул, смиряясь со стеснительностью Пайнса. — Если ты обещаешь, что не будешь ни к чему здесь прикасаться без моего разрешения, то, — Билл сделал небольшую паузу, отмечая сколько надежды плескается в глазах паренька — можешь остаться. На лице Мэйсона против его воли появилась счастливая улыбка. Он представил, как сейчас выглядит: мокрый, взъерошенный в застиранных джинсах и счастливо улыбающийся. Он подошел к Биллу и крепко его обнял. Глаза Сайфера чуть расширились от удивления. Несколько каштановых прядок защекотали ему щеку. — Спасибо, — прошептал Мэйсон, отстраняясь от Билла. Сайфер ухмыльнулся. На его рубашке осталось мокрое пятно. Мальчик будто опомнился и чуть покраснел от смущения. — Пироника! — позвал Сайфер. За дверью послышались шаги, и скоро в комнату вошла девушка в розовом платье и вопросительно посмотрела на Билла, готовая выполнить любую его прихоть. — Подбери этому недоразумению сухую одежду, — распорядился он, и Пироника увела Пайнса в другую комнату. Билл расслабленно откинулся на спинку кресла, сложив руки в замок и поднеся их ко рту. Его привлекала дикость мальчишки, сочетающаяся с почти детским взглядом голубых глаз. Мэйсон был по-своему очаровательным. С этого дня Билл начнет оберегать его от всего, не даст больше ему страдать. Оба перестанут быть одинокими. Билл почувствовал, как по телу прошла странная дрожь. Теперь все изменится.