Кризис роботизированный

- Сильвер? Что ты делаешь здесь один? Ты слышишь этот голос уже не так, как прежде. Твой слух больше не органический, ты воспринимаешь звуки, как информацию, в виде бесконечных кодов и цифр. И может ты этого не ощущаешь в полной мере, по крайней мере эти коды не льются сплошным потоком перед глазами, но ты слышишь звучание этого знакомого голоса уже по-другому. Ты различаешь в этом голосе интонации настолько тонко, как никто из живых существ никогда бы не смог. Да что там, даже если бы он просто шевелил губами, но не произносил ни звука, ты бы всё равно распознал, что он «говорит». Потому что больше ты не живое существо. У тебя нагло отобрали твою жизнь. ТВОЮ. Какой-то ублюдок решил, что он имеет право распоряжаться твоим телом. Какая-то сволочь решила, что располагает властью бога и может вершить чужие судьбы, менять тела. - Ладно, я понял. Ты мог бы сразу сказать, что уже не испытываешь чувств ко мне. А ты и правда больше ничего не чувствуешь. И никогда не почувствуешь. Благодаря ЕМУ. Скотина! Урод! Да что там, ёбаный блять ублюдок нахуй! Ты больше никогда не ощутишь прохладного ветерка на твоём лице, ты больше никогда не зажмуришься от яркого света, ты больше никогда не почувствуешь боли: ни моральной, ни физической. Ты больше никогда не почувствуешь вкус любимых фруктов, вкус той же воды. Да, ты помнишь, что даже у воды есть вкус. И это всё, что у тебя осталось. Память. Но лучше бы ты потерял память, чем всё остальное. Память можно вернуть, а твоё нынешнее состояние никогда не вернуть в прежнее русло. - Я больше не буду гоняться за тобой. Я вижу тебе и так хорошо. Эта фраза прозвучала очень обиженно и с долью пронизывающей боли в голосе. Ты распознал это без труда. Твои сенсоры теперь не ошибаются, как ошиблось бы органическое тело. Ты так и не обернулся. Ты лишь слышишь звук шагов, будто кто-то в тяжёлых железных ботинках, приминая траву и задевая камушки, удаляется в ночную холодную тьму. Ты не ощутишь мягкость травы своей тонкой когда-то раньше нежной рукой. Ты не сможешь окунуть руку в воду, почувствовав её температуру. Твой язык никогда не будет больше так ощутимо шевелиться во рту, распознавая самые разные вкусы. Твоё последнее воспоминание о самом омерзительном вкусе плазмы рвало бы твою душу на части, если бы ты был ещё уверен, что у тебя вообще есть душа. Однажды ты шёл по коридору к Теилзу, чтобы поблагодарить его за то, что он восстановил твоё зрение после битвы с Мехой… омерзительное имя… Теилз говорил с Соней. Он сказал ей, что ты… что твоя личность… что это программа, записанная на диск. Как игра или фильм на флешке… От тебя прежнего не осталось ничего. Ты больше ничто. Ты оболочка, холодная, железная, не испытывающая ничего. Есть ли у тебя душа? После того, что ты случайно услышал от лисёнка, ты уже в этом сильно сомневаешься. Ты даже не тень от себя прежнего. Ты копия самого себя. Тебя можно размножить, скопировать, сделать сотни тиражей таких же, как ты. Думающих, как ты. Они тоже будут каждый считать себя Сильвером. Личностью. Которой больше нет. Ничего и никогда больше не будет, как прежде. И тебя тревожит, что он до сих пор любит тебя. А ты не чувствуешь ничего. Ты не знаешь, как чувствовать. В тот момент, в тот самый чудесный на свете момент, когда ты, наконец, был спасён. Когда он, твоё солнце, твоё небо, твоё счастье, твоя жизнь, нёс тебя на руках… Ты не чувствовал его мягкой шерсти, ты не чувствовал его прекрасного кофейного запаха… ты прижимался к нему всем своим роботизированным телом изо всех сил, но ты не чувствовал ничего. А он наверняка не ощущал ничего приятного. Когда он уже доносил тебя до дома, ты видел, как он трясётся от холода. Он не согрелся об твоё тело, пока нёс тебя по морозу. Позже он прятал от тебя следы обморожения на руках. Конечно, несли кусок металла на морозе. Хорошо хоть не поцеловал тебя, а то прилип бы губами или языком, пришлось бы отшкрябывать. Железяка. Нет в тебе больше тепла. Нет нежности. Твои изящные по форме роботизированные пальцы никогда больше не подарят ему нежных приятных тёплых ощущений. Особенно тебе страшно представить, что было бы, если бы ты согласился на близость после спасения. Он предлагал. Ты отказался. Он тебя понял и не обиделся, ты видел это и понимал. Но ты просто не знал, что твоё мёртвое ледяное тело может ему дать? Даже если ты попробовал бы ублажить его руками, ты наверняка сделал бы ему больно и неприятно, твои холодные пальцы вряд ли довели бы его напряжённый разгорячённый орган до извержения, скорее он бы притворился, что ему приятно, только бы не обидеть и не расстроить тебя. И вот он ушёл. Ты больше не слышишь его шагов. Хоты ты слышал их на даже достаточно большом расстоянии. А ты остался один. И всё из-за НЕГО. Почему… Почему? Почему?! ПОЧЕМУ?! Почему этот урод решил, что, если он так любит кого-то, то он имеет полное право делать всё, что ему придёт в голову?! Почему он решил, что вырвать тебе глаза, а потом кормить тебя твоей любимой едой и «заботиться» о тебе – это хорошая идея нахуй?! ОН изначально планировал сделать тебя роботом и отдать тебя Эггману!!! Изначально!!! Разве же это любовь?! Какая в пизду любовь?! Этот ублюдок возомнил себя богом нахуй, он взял тебя, словно раба своего и сделал с тобой всё, что только захотел! Он лишил тебя глаз, а затем тебе просто ПРИШЛОСЬ согласиться на роботизацию!!! У тебя, конечно, был другой выбор, но откуда ты знал, чем всё бы закончилось, если бы ты отказался?! Особенно, когда за день до роботизации он разорвал твоё нутро, выебав тебя ледяным металлическим членом?! А вдруг, если бы ты отказался, он бы так и ебал тебя во все щели до самой твоей мучительной смерти?! А пока ты слеп – твой любимый без ног, он бы не спас тебя! У тебя не было другого выбора!!!!!!!! ЭТО ВСЁ ИЗ-ЗА НЕГО!!!! ЭТО ОН ВИНОВАТ!!! Пусть только попробует вернуться назад. Пусть только рискнёт. Он пожалеет о том, что когда-либо вообще был создан. Ты клянёшься себе, что расщепишь его жалкое металлическое тело на ёбаные атомы нахуй, чтобы блять Эггман больше никогда не смог вернуть его в рабочее состояние блять! Ты не чувствуешь ничего. Ни боли… ни грусти… ни отчаяния… ни печали… Да и злость твоя – это всё, что осталось в твоей памяти. Это просто память. Это то, что ты помнишь, когда был ещё живым, ты помнишь, что ты испытывал. Всё, что осталось от тебя настоящего – это память. Всё. Ты даже не знаешь, любишь ли ты своего ёжика по-прежнему. Нет. Нет. Ты наверняка его любишь. Так, как мог бы любить, когда ты робот. Но ты не сможешь больше подарить ему прежних ласок, прежней нежности, ты больше не сможешь шептать ему на ушко, ласкать его тёплыми тонкими нежными пальцами, прижимать к себе и гладить так, чтобы его покрывали мурашки от восторга и наслаждения тобой. Теперь ему больно. Неприятно. Непривычно. И ты ясно это видишь. Ты, может и робот, но ты больше не слепой. Ты видишь, он терпит. Он никогда не скажет, что ему неприятно или больно. Он едва заметно скривился в лице, когда ты случайно наступил на его босую ногу. Ему было так больно! Ты даже не можешь представить, насколько, когда тебе на твою босую беззащитную тёплую ногу наступает блять железный ледяной холодильник. А он скривился в улыбке и смотрел на тебя полными любви глазами. А тебе было так стыдно. Ты столько раз извинился. А он смеялся и продолжал тебя прощать, и прощать, и прощать… И попросил больше никогда не извиняться. Но ты наделал столько нелепых случайностей, столько раз случайно сделал ему больно и неприятно своим мёртвым роботизированным телом, что ты принял решение держаться от своей радости, от центра всей твоей вселенной, от твоего тёплого, нежного, живого мягкого ёжика подальше. Чтобы больше не делать ему больно и неприятно. *** - Метал… Ты видишь Метала в одиночестве, наконец, впервые. Обычно он всё время с Соней. А сейчас вот стоит и ждёт чего-то. Может как раз Соню ждёт? Наверное, она метнулась кабанчиком куда-то и скоро вернётся привычной синей лентой, рассекающая воздух. Ты видишь, как робот, такой же, как ты почти, такой же холодный, мёртвый внутри, обернулся и смотрит на тебя своей ярко-красной оптикой, светящейся в темноте. Ах, да. Ты теперь и в темноте прекрасно видишь. Тебе больше не нужно привыкать к яркому свету или тьме, ты всё и всегда прекрасно видишь. Сука. - Метал, я давно хотел спросить… вы так давно с Соней вместе. Ну не прям уж давно, конечно… Ты замечаешь, что переминаешься с ноги на ногу. Ты и правда это делаешь? Как живой? Может… может ты ещё жив… Или нет. Нет, он убил тебя. Тебя больше нет. Ты просто копия прежнего себя. Ты умер тогда в лесу в том домике, в роботизаторе. Тебе можно выкопать могилу, положить в гроб все твои вещи и закопать. Поставить могильный камень и смело написать на нём даты твоей жизни. Ты умер. Метал смотрит непонимающе и выжидающе. Не издаёт ни звука, просто слушает. - Я… я не знаю, как спросить, Метал. Очевидно, что ты любишь Соню. Но я… Кажется мы с Шадоу больше не вместе. Я не могу быть с ним, когда я… такой. Я чувствую себя мёртвым. Я ведь мёртв, правда? Правда? Метал смотрит на тебя. Будь у него веки, он бы удивлённо моргал, выпучив глаза. Он вдруг подходит к тебе и кладёт руку тебе на плечо. > metalsonia запрашивает разрешение на передачу данных > argenta-001 запрос разрешён > metalsonia осуществляется передача данных. Ожидайте. Передача завершена. Ты видишь скриншоты какой-то тайной комнаты. Там сотни колб с какой-то мерзкой зелёной жидкостью, а в них… сотни копий твоего счастья. Ну… да… это ты помнишь… Шадоу рассказывал тебе, как Эггман создавал сотни его копий-андроидов. Он рассказывал тебе о своих чувствах и переживаниях, когда он боялся, он по-настоящему боялся, что он не живой ёжик, что он такой же робот. А настоящий живой ёжик умер ещё в космосе. И вот после всех скриншотов тебе попадается какой-то файл. Хм. «Совершенная форма жизни. Дата смерти: 25 февраля 2000 года. Причина: сгорел в атмосфере Земли». Ты… если бы ты только умел что-то чувствовать, ты бы, наверное, сейчас потерял связь с реальностью. Ты растерянно смотришь на Метала, который просто один раз сухо кивнул. - Он… он умер?.. Метал вновь кивнул. - Он… но… как же… он же… он же живой! Мягкий! Тёплый! Он?!!!.... - Клон. Ты услышал этот холодный голос, который был, наверное, ледянее самого космоса, но при этом в этот роботизированном голосе слышались нотки нежности и сочувствия. - Эггман… - Да. Он сделал его клоны. Множество. - Я… как же… но он… я не верю… м-мы… мы же даже… с-сексом занимались… он не робот! - Он – клон. Остальные копии – да, роботы. А он выращен из своего собственного днк. В его голову Эггман поместил все прежние воспоминания. Он даже не знает, что умер и был рождён вновь… Как же… так… Как же они похожи… как прежде… Они всегда были похожи! Чёрное и белое! Одно целое! Как ты мог не видеть этого?! Как ты мог быть к нему так холоден! Ты вдруг срываешься с места и, используя свой пусть уже теперь роботизированный телекинез, проносишься сквозь пространство на огромной скорости даже совсем забыв поблагодарить Метала. Ничего-ничего, ты ему потом спасибо скажешь, обязательно, а сейчас тебе нужно срочно найти его!!! Ты найдёшь и обнимешь его так нежно, как только сможешь! Ты научишься быть нежным, ты докажешь… ты докажешь всему миру… и Шадоу, и даже ЕМУ ЕСЛИ ОН ПОСМЕЕТ ВЕРНУТЬСЯ, что тебя так просто не убить! Ты жив! Ты жив! Ты сделаешь всё, чтобы они все поняли, что Сильвера ёжика так просто не убить! И пусть весь мир нахуй идёт, а ты всегда будешь идти к нему, ты всегда будешь протягивать к нему руки, ты всегда будешь с ним самым нежным и аккуратным. И ты попросишь Теилза что-то придумать с твоей ледяной оболочкой. Может он сможет создать систему обогрева и твои руки, ноги, тело, лицо, снова будут тёплыми. Ты сделаешь для него всё. И не забудь сказать спасибо Металу.