Свобода

Старскрим пьёт в одиночестве. Глушит боль вином, коньяком заливает сверху и абсентом заканчивает. На столе — пустые бутылки. На полу — снятый доспех, покрытый царапинами от когтей Мегатрона: снова просить Нокаута отполировать. Старскрим пьёт в одиночестве. Птица, потерявшая стаю, птица, потерявшая свободу. Одинокий и напуганный. Связанный и униженный. Старскрим пьёт в одиночестве. Игнорирует сухой закон Немезиса, игнорирует приказы Мегатрона. Трёпкой больше, трепкой меньше. Всё равно уже влетело, всё равно тело и так болит. Старскрим пьёт в одиночестве. Забывается в пьяном угаре, мешает то, что мешать нельзя — плевать, что не встанет завтра. На всё плевать. На своё состояние сейчас ему тоже плевать. Старскрим пьёт в одиночестве. Погружается в воспоминания, думает о том, чего у него нет и не будет никогда. Никогда больше. Ни триады, ни друзей, ни верных товарищей, готовых быть рядом, плечом к плечу стоять. Старскрим пьёт в одиночестве. Думает о своей вине, о том, как власть вскружила голову. О том, как в погоне за ней потерял себя и волю. О том, как забыл о близких. Старскрим пьёт в одиночестве. Думает о Мегатроне, о том, что уважал его. О том, что готов был идти за ним, приносил клятву. Где это всё... теперь, когда всё, что у них есть — корабль да тупые вехиконы, бестолковые болваны? Старскрим пьёт в одиночестве. Мечтает о том, чтобы всё это было одним кошмаром, что сейчас он проснётся, что Скайварп и Тандеркрекер будут рядом. Что всё будет хорошо, что Мегатрон не стал жестоким тираном, не свернул с той правильной дороги, по которой пошёл. Что он сам не совершал ошибок. Старскрим отодвигает от себя бокал. Напился достаточно, напился так, что не знает, как встанет утром. Его проблемы, разумеется, но чёрт! Как же... Плохо. Старскрим отодвигает от себя бокал. Остатки коньяка блестят под светом ламп. Перед глазами плывёт. Алкоголь или слёзы? Старскрим отодвигает от себя бокал. Стирает слёзы рукавом, дрожит и крылья к себе поджимает. Сидит на стуле, горбясь. Царапает плечи ногтями сквозь одежду, шипит тихо от боли. Старскрим отодвигает от себя бокал. Сутулится, не двигается с места и закрывает глаза. Когда-то он держал спину ровно, когда-то ходил гордо и нос задирал. А что сейчас? Старскрим отодвигает от себя бокал. Хмурится, трёт глаза. Кусает губы до крови. Тихий шум за дверью. — Старскрим. Вопрос: состояние? Старскрим отодвигает от себя бокал. Саундвейв, кто же ещё. Ходит по коридорам Немезиса, тенью скользит. Тихоня бесчувственный, преданный беззаветно Мегатрону. — Уй-уйди... Тихоня. Свали к своим... Компьютерам уже!.. Старскрим отодвигает от себя бокал. Во что он превратился? Дверь с шелестом отодвигается. Не закрыл, значит. — Пошёл вон!.. — истеричные нотки в дрожащем голосе. Старскрим отодвигает от себя бокал. Саундвейв подходит ближе. Быстрым движением отбирает бокал, ставит подальше. Оптокабелями убирает бутылки. — Старскрим. Напоминание: сухой закон на Немезисе. — Да без тебя знаю!.. — поле дрожит, наполняется болью. Саундвейв эмпат, поймёт сразу. На плечо ложится чужая ладонь. Объятия. Безмолвные и крепкие. Старскрим поднимает на Саундвейва глаза. Позволяет себя обнять. И обнимает его в ответ, утыкаясь лбом в чужие рёбра. Чувствует поглаживания по плечам. Старскрим поднимает на Саундвейва глаза. Расслабляется, губы перестаёт кусать, слёзы об чужую рубашку вытирает. Саундвейв позволяет, гладит по голове, длинными пальцами в волосы зарывается. Старскрим прижимается к его ладоням, пока не осознаёт, кто его трогает. — Что ты делаешь? Очередной приказ Мегатрона? — Вопрос: нелогичный. Уточнение: Мегатрон не отдал бы такого приказа. Старскрим поднимает на Саундвейва глаза. Саундвейв продолжает говорить — записями чужих голосов, но говорить. Он не молчит. Он... Не двигается с места. Старскрим поднимает на Саундвейва глаза. Слушает, как Саундвейв говорит ему о нём же и затыкать его не хочет. Странно. Обычно подобное вызывало у него ярость. Старскрим молчит. Не спорит и не сопротивляется. Не ругается, не шипит и не отталкивает. Не хочет этого делать. Старскрим молчит. Не пытается Саундвейва удержать, когда он уходит, ничего не говорит ему вслед. Дверь закрывается. Старскрим остаётся один. Старскрим молчит. Смотрит на дверь, смотрит на бокал, смотрит на бутылки. Теперь ему противно от того, что он делал половину груна назад. Будто Саундвейв одним своим приходом выпотрошил его, обратно собрал и пазлы добавил на недостающие места в его душе — пить больше смысла он не видел. Старскрим молчит. Молчит утром, когда в отсек приходит Мегатрон. Когда он обещает за борт выкинуть, все грешки припоминает. Когда он говорит, что Саундвейв пытался его выгородить. Старскрим поднимает голову. Саундвейв и выгородить? Это звучит как бред буйнопомешанного, это звучит глупо и нелогично. К чему ему это? Старскрим поднимает голову. Мегатрон уходит, в отсек входит Саундвейв. С водой и таблеткой, садится рядом, протягивает ему. Старскрим замирает, глядя на него пристально. — Почему? — Ответ: хочу. Старскрим тянется к его руке. Саундвейв не позволяет ему пить самому, подносит стакан к губам, кладёт в его рот таблетку. Помогает запить, стирает платком капли воды, текущие по подбородку. Убирает стакан. Старскрим тянется к его руке. Старскрим тянется к нему. Старскрим тянется к заботе. Старскрим тянется к Саундвейву. Старскрим находит в Саундвейве поддержку. Саундвейв находит в Старскриме того, о ком можно заботиться, кому нужны помощь и защита. Они искали друг в друге... свободу . Они нашли друг в друге свободу. От обязательств, возложенных на них другими. От проблем, которые они устали на себя брать — или получать. Нашли друг друга.