Сожитель

      Он проснулся. Не сказать, что успешно. Почему-то этот день начался крайне тяжело. Мало того, что он долго не мог заснуть ночью, из-за этого чувствует себя крайне плохо, так ещё разбудил громкий звук лая собаки у соседей. Причём собака тявкала долго и удивительно то, что никто не хотел её успокаивать, хотя, казалось бы, сегодня выходной.       И бессонница у него была не только из-за этого чёртового дивана, но и из-за некоторых мыслей. По сути, он смирился, что сейчас находится в альтернативной вселенной, где нет ничего ему привычного, что даже расслабляет Сатору, потому что, на самом деле, он этого и хотел. Возможно, подсознательно, но он хотел бы жить в таком мире, где не нужно уничтожать проклятия изо дня день, где он не теряет своих коллег, друзей и учеников, которые точно не заслуживают смерти в таком юном возрасте. Годжо ненадолго задумывался о том, что было бы, если он был бы обычным человеком. Без способностей, без шести глаз. Чем тогда он занимался? Снова преподаванием? Нет, почему-то себя учителем в обычной школе он не представляет. Сейчас размешивает ложкой порошковый кофе. Смотрит в собственное размытое отражение. Может быть, учитель физики? Хотя, нет, там всякие тесты нужно делать, проверять домашнее задание. Слишком муторно.       Идёт обратно к дивану, чтобы сесть на него. Делает глоток из кружки. Будь он обычным человеком, то у него была бы своя компания, а сам он директор. Потому что меньше и не может быть. Всю работу, к тому же, будут делать его сотрудники, а он всего лишь изредка её проверять. Облизывает губы. И компания у него называлась как-нибудь классно, правда, он ещё не придумал, как.       Прерывает его поток представлений звонок в дверь. Он продолжает сидеть на месте и поглядывает то в сторону комнаты Дейзи, то в сторону входной двери. Проходит некоторое время и ничего не происходит, поэтому Сатору подносит к губам кружку, чтобы сделать очередной глоток. Только вот снова звонок, и теперь он слышит, как звонит мобильник Дейзи. Хмурится, ставит кружку на кофейный столик, и поднимается с места, чтобы посмотреть в глазок.       Незнакомая девушка стояла на лестничной площадке, и зажимала телефон между плечом и ухом. Он отошёл от двери, недолго подождал, может, ошиблись квартирой, пока не раздался ещё звонок. Годжо переместился в комнату Хейг, что лежала на боку, лицом к окнам. Шаман подходит к ней.       — Дейзи, — слышится сквозь пелену. Чужие руки касаются оголённого плеча. Снова зовёт по имени и снова ничего. Сжимает её плечо крепче, сильнее трясёт. — Дейзи, там коллекторы пришли, — произнося это он думает, что эти слова эффективнее разбудят девушку.       И видимо это срабатывает, потому что Хейг медленно открывает глаза. Солнечный свет проникает в комнату, из-за этого щурится, растирает пальцами глаза. Голова начинает раскалываться напополам, едва понимает, что происходит, слышит какой-то посторонний шум, только вот разобрать, что это не в состоянии. Смотрит на Сатору, что низко к ней наклонился. Его глаза внимательно следят за ней, оценивает её состояние. Только сейчас понимает, что его ладонь находится всё ещё на её плече. Он сам это подмечает, но не убирает её, продолжает смотреть на то, как глаза Дейзи закрываются обратно.       — Кто-то ломится в дверь, — спокойно сообщает данную новость.       Она после этого прячет лицо в подушку. Что-то бубнит, кажется, это было «отстань», но Сатору не уверен. Звонок в дверь, опять. Ещё замечает, что где-то в одеяле звонит телефон, и Дейзи на это никак не обращает внимание. Или обращает. Она достает смартфон, всё ещё не открывая глаза, который лежал недалеко от неё, и просто нажимает на боковую кнопку. Годжо на это только приподнял брови. Большим пальцем поглаживает её плечо.       — Дейзи, — только не успевает договорить, как слышит, как входная дверь открывается.       — Карапуз, ты спишь? — громкий женский голос.       Хейг тут же открывает глаза. Переводит на него взгляд. Он только приоткрывает губы, чтобы что-то сказать, но слов найти не может, потому что его вводит в ступор то, как она на него смотрит. Ужас. Паника. Годжо напрягся, неосознанно сжал её плечо чуть сильнее. А Дейзи только сейчас осознала то, что сейчас Сатору очень близко к ней. Девушка чувствует запах кофе и свой гель для душа. Его дыхание щекочет её щёки, а его взгляд манит. С такого расстояния она может рассмотреть каждую морщинку, если бы они, конечно же, были.       — Деззи? — голос Роуз, а после стук в дверь.       Он понял, что наклоняется только ниже к ней, проводит языком по своим губам, и всё же отходит от неё. Выпрямляется, скрещивает руки на груди. Вспоминает тот случай, который был несколько дней назад. Они решили разобраться с этим как взрослые. Проигнорировать, словно ничего не было. В любом случае сейчас не до этого.       Девушка садится на край кровати. Ледяными пальцами растирает свои щёки. Думает, что вообще происходит. Проглатывает жидкость во рту. Жмурится, дышит шумно, рвано. Чёрт, что вообще происходит? Почему Годжо в её комнате? Почему он был так близко к ней? И почему её сестра сейчас в её квартире? Это утро может быть ещё страннее? Но девушка только старается привести весь тот хаос в голове в более-менее в порядок. Не получается. Приоткрывает один глаз, потом второй. Поднимает подбородок, поворачивает к нему голову, чтобы произнести:       — Тебя нужно спрятать.              Приподнимает сначала брови, думая, что это она ещё не до конца проснулась, но видя её серьезно настроенное лицо, то теперь его брови опускаются к переносице. Она лишь нервно дёргается.       — Спрятать. Тебя. Понимаешь? — чуть ли не по слогам ему произносит, рукой показывает на него.              Дейзи оборачивается назад, к кровати, когда только сейчас замечает, что телефон вибрирует из-под одеяла. Роется в складках, берёт смартфон в руки, смотрит на экран, на сообщения и пропущенные. Прикусывает нижнюю губу, сжимает в руке мобильник, жмурится, скорее от бессилия, а после встаёт напротив шамана, который никак не поменял позы и с нарастающим раздражением смотрит на девушку. Хейг заглядывает ему за спину, брови немного приподнимаются, когда мысль, которая, как ей кажется, гениальная, озаряет её. Годжо понимает куда она смотрит, поэтому быстро произносит:              — О нет, — рычит сквозь зубы.              — О да.              Подходит к парню ближе, заглядывает ему в глаза и старается сделать страдальческое лицо, впрочем, ей делать этого особо и не надо, потому что всё то страдание, что она сейчас испытывает, отлично отражается в её глазах. Сатору на это только кривит губы недовольно, с прищуром смотрит на неё так, словно ожидает от неё слов того, что это всё шутка. Но Дейзи только тянется к нему свободной рукой, чтобы прикоснуться к его плечу, но останавливает его взгляд. Раздражённый, холодный, отталкивающий. Сжимает до бледноты губы, давит в себе вздох и опускает ладонь. Нужно всё равно как-то выкручиваться. Слышит голос сестры за дверью и это только расшатывает нервы, и не даёт всё правильно обдумать, придумать ещё какие-нибудь варианты.              — Сделай мне одолжение.              — Почему я должен это делать? — шипит.              — Потому что я прошу тебя! — громко шепчет и молится, чтобы из-за этих картонных стен никто ничего не услышал. Пальцами растирает складки на лбу, старается успокоится, считать до десяти, как обычно советуют, но только это не помогает, и она бросает счёт на третьей цифре. — Боже, Сатору, я не знаю куда ещё можно тебя деть, — резко останавливается. Годжо наблюдает за тем, как Дейзи открывает приложение на телефоне и смотрит погоду. — Или ты можешь улететь на крышу. Сказать сколько там градусов? О, или ты можешь переместиться на лестничную площадку и побыть там. Так что выберешь? — бросает телефон обратно на свою кровать.              Он думает. На его челюстях заходили желваки. Это унизительно для него. Вот так прятаться в чужом шкафу, как горе любовник. Только вот Дейзи смотрит на него, как на последнее спасение в этом мире и, почему-то, он не может сказать «нет». Утешает мысль о том, что он может услышать их разговор, вдруг Дейзи проболтается о какой-нибудь информации, которая нужна ему. Шумно выпускает воздух через ноздри, когда смирился с тем, что он собирается делать. Хейг шикает на него, чтобы он вёл себя потише.              — Мне теперь и дышать нельзя?              — Желательно – да, — она обходит его, чтобы открыть ему дверцы своего, уже бедного, шкафа. Девушка не уверена, что они поместят его.              — Ты мне будешь должна, — звучит как угроза.              Хейг только сглатывает тяжёлый ком во рту, кивает ему утвердительно. Слышит, как он что-то говорит на своём языке, скорее всего он её сейчас проклинает, недолго смотрит в шкаф, а после пятой точкой падает на коробки, что были на полу.              — Там моя обувь! — чуть ли не отчаянно прошептала. Шаман только пожал плечами, скрестил руки на груди и выжидающе смотрел на неё. Ждёт, что она сделает дальше. Дейзи сжимает плотно губы, давит в себе вздох. — Веди себя тихо, — просит напоследок. — Я дам тебе команду, когда ты сможешь дышать, — и закрывает шкаф.              — Ха-ха, — слышит его приглушённый голос.              Сжимает и разжимает ладони. Нужно вести себя как обычно. Так, словно ты не живёшь уже неделю с сильнейшим шаманом мира. Перед тем, как открыть дверь, нервно поправляет волосы, натягивает улыбку и молится, чтобы это всё поскорее закончилось.              Входит в гостиную, где тут же замечает Роуз, что стоит на кухне и собирается что-то готовить. Бернар, что до этого сидел на диване и смотрел мультики по телевизору, резко вскочил с места, как попрыгунчик, и подбежал к девушке. Мальчик обнял её, уткнулся носом в её живот, и Дейзи не сразу обняла в ответ, только после того, как встречается с непонимающим взглядом сестры.              — Ты забыла, что мы придём?              — Нет, конечно, — очевидно лжёт. — Просто не слышала, что ты звонила, — тут она решила сказать правду.              Хейг младшая гладит по голове своего племянника, чувствует, как он сжимает ткань её пижамы сзади. Только сейчас замечает, что на диване разбросана постель Годжо, а на кофейном столике стоит его кружка. В её голове тут же лихорадочно проносятся оправдания всего этого, в которых, что самое главное, не фигурирует слово «парень». Сглатывает ком во рту, отпускает Бернара, чтобы пройти к кухне. Не знает, куда деть свои руки, поэтому, когда садится на барный стул, то просто скрещивает их на груди.              Роуз металась по её маленькой кухне. Доставала нужные ей инструменты для готовки, что-то размешивала, резала, а Дейзи только смотрела на это всё отстранено. Она не знает, что сейчас будет. Будет ли спрашивать её сестра о постели в гостиной, о том, почему она забыла про субботу, и про чёртову поездку в Аризону. Нет сил на то, чтобы ответить на все её вопросы.              На самом деле, Дейзи хочет рассказать всё то, что с ней случилось. Поделиться немного своим безумием, попросить совета в таких случаях и банально выговориться, сбросить тот груз на плечах. Только вот невидимая рука сдавливает её горло, сжимает, когда думает о том, что ей нельзя об этом говорить.              Она – моллюск, что лежит в глубине прохладного моря. Ей тихо, спокойно. Её окружают только пушистые водоросли, что ритмично колыхаются. Они привыкли к её существованию, а она к их спокойствию. Тут, на глубине, до смерти скучно, но зато безопасно. И ей хочется снова быть этим моллюском на дне морского океана со своей, уже привыкшей, смертной скукой, что постепенно убивает. Ей так хочется устрично захлопнуть створки и не вылезать. Переждать эту бурю в своём маленьком домике, где всегда тепло и уютно, где реальность не давит и существование привычно. Но ей нужно крутиться в этом водовороте из хаоса чувств и полного непонимания.       Только вот створки домика были давно открыли без её разрешения.       — Дейзи, — доносится до неё.       Хейг лениво поднимает свои глаза на сестру, что стояла напротив неё, держа при этом в руках ложку. В глазах Роуз переживание за состояние своей младшей сестры. Ощущение у неё, что Дейзи немного возвращается в тот переломный год, где она была закрытой, надломленной и мало делилась своими мыслями. И это её очень сильно беспокоит, чтобы она не закрывалась снова. Роуз слизывает крем с ложки, откладывает её в сторону, чтобы освободить свои руки и прикоснуться к ладоням Дейзи, что теперь лежали на столе. Сжимает её маленькую ледяную ладонь в своих.              — Что-то случилось, — в лоб говорит. Хейг младшая только кивает утвердительно. — Ты мне расскажешь об этом?              — Нет, — тяжело даётся одно проклятое слово. Сглатывает тяжёлый ком в горле, натягивает улыбку, да так криво, что сердце Роуз трещит по швам, но ничего не говорит.              — Ты теперь перебралась в гостиную? — Роуз отпускает её руку, чтобы продолжить готовку лимонного пирога.              — Иногда засыпаю здесь и мне лень идти в свою комнату, — хмыкает, пожимает плечами. Одной рукой облокачивается на поверхность барной стойки, а ладонью придерживает щёку. Её сестра решила не продолжать расспрашивать, а просто перевела тему.              — Кстати, непривычно, что в твоём холодильнике нет повешенной крысы. Тебе становится лучше? — в последних словах слышится столько заботы, что Дейзи становится тошно от себя и от своего молчания.              Ничего не говорит. Поворачивает голову к окну, и щурится, когда смотрит на здание напротив её дома, на глянцевых поверхностях стёкол отражается солнце. Сравнивает то, что было две недели назад и что сейчас ощущает.              — Да, — только может из себя выдать.              Не видит, как Роуз остановилась, замерла, и медленно повернула голову к Дейзи, что продолжала смотреть в окно. Подмечает про себя некоторые изменения сестры. Сжатые губы, смотрит не в глаза – мимо куда-то, бледную кожу и тёмные круги под глазами. Роуз наблюдает за тем, как сестра откашливается, медленно поворачивается к ней.              — Так как всё, ну, прошло? — говорить тяжело, ощущения, что слова весят несколько тонн.       — Как обычно. Никак, — сухо отвечает.              И Дейзи не расспрашивает её. Если надо будет, то Роуз обязательно расскажет про свои дела с разводом, но точно не сегодня. Как и не сегодня Хейг будет рассказывать про своего нового приятеля, что сейчас прячется в шкафу.              Пальцами растирает складки на лбу. Как она, обычная женщина, смогла спрятать его туда? Это правда её удивляет. Самый сильный шаман просто сидит, как какая-то мышь, в пыльном шкаф-купе, среди её одежды. Впрочем, удивляться она будет потом. Поправляет свои растрепанные волосы. Она даже не умылась, не причесалась и даже не переоделась. Дейзи быстро говорит, что сходит в ванну, чтобы просто привести себя в порядок.              Заходит в комнату, хлопает ладонью по выключателю. Свет наполняет комнату. Дверь за её спиной захлопывается. К её губам прижата чужая рука, что сдерживает её от вскрика. Глаза округляются, на несколько секунд в её радужке плещется испуг, а после приходит осознание, и Хейг хмурится, в глазах немая злость, прикусывает его ладонь, чтобы он отпустил её. Сатору дёргает бровями к переносице, не понимает, чем заслужил укус, но всё же убирает свою руку от её губ. Только вот продолжает стоять напротив неё на расстоянии нескольких сантиметров.       — Что ты делаешь? — шипит, словно змея. Дейзи приподнимается на носочках, чтобы их взгляд был немного на одном уровне.       — Кто это? — повторяет за ней тон.       Она сжала губы, глядя на него в упор, ощущает дрожь на кончиках пальцев. Она прекрасно осознает ситуацию, а вот Сатору, видимо, нет. Ему вообще категорически отказано вылезать из шкафа и издавать хоть какие-нибудь звуки. Если Роуз узнает, что она живёт ещё с кем-то, то расспросов не избежать, и она не знает, как его представить, если, всё-таки, он как-то выдаст себя. Её сестра знает окружение Дейзи, потому что их компании обычно пересекаются, и когда всплывёт наружу Сатору, то возникнут некоторые вопросы. Это те самые вопросы, которые хочется избежать и не отвечать на них. Оставить это всё на потом. Потом – это тогда, когда сможешь придумать достойную байку. Только вот это точно не сейчас.       Удивительно, что никто не интересуется по-настоящему важными вещами. Кем работаешь? Сколько зарабатываешь? Ты с кем-то встречаешься? И прочие ненужные вопросы, которые никак не касаются посторонних. Что самое главное: как эти вопросы влияют на то, чтобы узнать тебя получше? Все забывают о настоящих важных вопросах. Что ты чувствуешь? Хочешь выговориться? Тебе нужна помощь?       И сейчас ей нужна помощь с тем, чтобы привести свои мысли в порядок.       — Пространство, Сатору, — вполголоса произносит.       Поднимает свои руки в воздух, касается его груди и надавливает, чтобы немного расширить своё личное пространство. И Сатору сначала не понимает о чём она, оглядывает её сверху вниз, и когда не находит ничего странного, то продолжает стоять на месте. Дейзи прижалась сильнее спиной к двери, и чувствовала от этого положения лишь нарастающее раздражение, что фейерверком ударялось в голову.       — Что не так? — искренне не понимает Годжо. Он приподнял брови вопросительно. Почему у этого парня проблемы с чужими границами?       — Слишком близко. Знаешь, что такое личное пространство? — приподнимает выше подбородок, смотрит упёрто на него, и всё ждёт, когда шаман отойдёт от неё.       Но последовал только низкий смешок. Такой сладкий, что кружит голову.       — Давай без этого.       — Без чего?       Он издевается, да? Опускает глаза, взгляд невольно останавливается на его губах, после на его шее, а дальше – ниже, как она касается его груди и старается отвести Сатору назад, но шаман кажется какой-то железобетонной стеной, которую не подвинуть. Сглатывает жидкость во рту. Моргает. Как они пришли к этому?       — Без ненужного флирта, — прямо говорит, и поднимает голову. — Не делай этого, если это не серьезно. Договорились?       Глаза Сатору заблестели заинтересованностью, а губы растянулись в поганой ухмылке. Он наклонился к ней.       — Как скажешь, — шепчет ей прямо в ухо.       И он отошёл. Спрятал руки в карманы спортивных штанов и выжидающе смотрел на девушку, что постепенно приходила в себя. Дейзи сильно зажмурилась, пальцами сжала переносицу. Она чувствует то постыдное удовольствие, что растеклось от головы до низа, как по спине пробежали мурашки, а ухо горит от его голоса.              — Засранец, — осипшим голосом произносит.              — Да за что? — карикатурно обижается Сатору.              Её плечи опускаются и поднимаются, с каждым вздохом и выдохом. Постепенно её голова опустела от дыма и мысли продолжали свой привычный ход. Дейзи поправила свою одежду, и кривила губы, когда осознала, что она всё ещё в пижаме. Подходит к раковине, чтобы включить воду и наконец-то умыться.              Годжо только стоял позади неё, смотрел на Хейг сквозь отражение в зеркале. Она чистила зубы, смотрела куда угодно, но только не на него. Едва заметно были видны её покрасневшие щёки. Сам он этого не заметил, но сейчас Сатору не почувствовал ничего ему привычного. Не было азарта, не было каких-то других острых чувств, и ему точно не хотелось заходить дальше. Он знал, что если начнёт к ней приставать, то Дейзи явно этого не оценит, и к тому же, ему не нравится то, что за стеной кто-то был. Он не осознаёт того, что хочет быть рядом, но не в том привычном для него понимании. Годжо лишь подмечает, что ему комфортно с ней. От него не ожидают чего-то, не подгоняют к каким-то действиям, и взгляд всегда такой для него необычный. Но самый обычный для неё.              — Так кто это? — спрашивает спустя какое-то время.              — Моя семья, — проговаривает эти слова в полотенце, когда вытирает свои губы и подбородок от влаги.              — И зачем они пришли? — кривит лицо так, словно съел что-то кислое.              — В смысле «зачем»? Повидаться, поговорить, провести время, — Дейзи кажется, что это очевидно. Близким не нужны причины для того, чтобы встретиться.              Только вот Сатору молчит. Немного переваривает то, что родственники могут захотеть увидеться просто так, без причины. Его взгляд ненадолго тускнеет от мыслей, но быстро берёт себя в руки, чтобы задать следующий вопрос.              — Так кто они?              — Роуз – моя старшая сестра.              — А ребёнок?              Сатору отводит взгляд, когда Дейзи смотрит на него через отражение. Приподнимает вопросительно брови. Ждёт некоторое время, когда он снова ответит на её взгляд, но видимо разглядывание стены оказалось интереснее.              — Её сын, — наносит на лицо увлажняющий крем. Сатору сжал пальцы в кулаки в карманах.              — Когда они уйдут? — нетерпеливо спрашивает.              Дейзи откладывает крем, остатки растирает по своим рукам, а после разворачивается к Годжо. Он всё продолжал смотреть на противоположную стену. Хейг разглядывает его. Чёрная футболка, которую она купила ему на выходных, и замечает его широкие плечи, выступающие ключицы, и едва заметные вены на руках. Его поза уверенная, даже если сейчас это не особо заметно.              — Не знаю, — слабо отвечает. Прикрывает глаза, ненадолго опускает голову в пол. — Наверное, как доготовит лимонный пирог, так что скоро.              Они продолжают стоять друг напротив друга. Он улавливает лёгкий запах мёда, которым пахнет её крем. Поворачивает к ней голову. Завороженно смотрит, как Дейзи всё ещё растирает крем по своим пальцам, как разглаживает кожу на ладонях. Подмечает про себя, что у неё аккуратные руки, видно, что она ухаживает за ними. Вспоминает её ладонь на своей щеке, вспоминает то, что она была мягкой, а само касание нежным.              — Тебе нужно спрятаться, — тихо напоминает ему.              — Я знаю, — повторяет за ней шёпот.              Ничего друг другу не говорят. Хейг собирается с силами, чтобы выйти из ванной и продолжить делать вид, что в её доме никто не живёт, кроме неё. Девушка проходит мимо Сатору, даже взгляд не может поднять, как и он не смотрит на неё. Выходит в гостиную, где её немного оглушает громкий звук телевизора, на котором транслировался мультик. Ей интересно, сколько она провела времени с Годжо в ванне и заметила ли Роуз долгое отсутствие.              Бернар размахивал маленькими ножками, что свисали с дивана, он был полностью увлечён экраном, пока не заметил Дейзи. Мальчик спрыгивает на пол, подпрыгивает к ней и берёт за руку, тянет вниз, чтобы она наклонилась. Хейг послушно делает то, что он молча просит. Племянник убрал её локон волос за ухо, немного небрежно, но он не особо обращает внимание, и шепчет ей:              — Ты видела Глазастика? — нетерпеливо спрашивает.              Дейзи неуверенно улыбается, немного отодвигается от мальчика, чтобы взглянуть на его горящие глаза, в которых плещется нетерпение узнать мнение о Глазастике.              — Нет, — отвечает честно, но даже такой ответ не разочаровывает Бернара, а только разжигает его маленький азарт.              — Тебе показать? — заговорщицки шепчет. Глаза ребёнка блестят и Дейзи точно не хочет заглушить этот свет.              — Конечно, — искренне теперь улыбается.              Мальчик обходит её, чтобы подойти к комоду в гостиной и выискивает что-то в ящике с игрушками, которые Хейг для него купила и наполнила всякими наборами игрушек. Девушка присела на диван, опустила плечи, потому что она уже устала от этого дня. Иногда поглядывает в сторону Роуз, что продолжает готовить и, кажется, настолько сильно погрузилась во всё это, что вовсе не замечает того, что делает её сын и сестра.              Бернар запрыгивает на подушки, Дейзи не сразу поворачивается к нему, только тогда, когда он к потянул за край её спальной футболки. Когда она посмотрела на ребёнка и то, что он держит в руках, то потеряла дар речи.              — Нравится?              Кровь застыла в жилах, она перестала дышать на несколько секунд, её руки начали дрожать. У неё похолодел кончик языка, нервы натянулись тетивой и готовы вот-вот порваться. Спустя мгновение она приобрела снова способность говорить.              Как же она хочет спрятаться в своей устрице.              — Что это? — это всё, что был способен её мёртвый шёпот. Голос Дейзи за мгновение охрип, словно она была на концерте и орала несколько часов.              — Глазастик, — мальчик произнёс так радостно, будто то, что он держит в руках не зависит от жизни многих.              Детский пальчик нажимает на раскрытый глаз, веко под нажатием закрывается. Хейг рефлекторно убирает руки Бернара от глаза, что недовольно смотрел с прищуром в разные стороны и часто моргал.              То, что сейчас держит в руках Бернар – Врата Темницы. Те самые, в которых сейчас и запечатан Годжо. Глаза куба смотрят в разные стороны и взгляд этого не цепляется за что-то одно. Дейзи не замечает того, как её дыхание сбивается. Дрожащими руками от ужаса она тянется к кубу. Проглатывает жидкость во рту, и думает, что она проглотила стекло, потому что стенки горло нещадно болят и словно кровоточат, или просто не замечает того, как до крови прокусила нижнюю губу.              — Откуда?              Бернар передал ей «Глазастика» и восторженно смотрел на Темницу. Она его завораживала. Это его самая необычная игрушка, поэтому он хочет всем похвастаться. Ведь знает, что тётя точно оценит. И что самое грустное для него, так это то, что, перед отъездом в Аризону он забыл о кубике, и из-за чего доставал не только маму с «Глазастиком», чтобы она как-то вернула ему, но и бабушку, что вечно ворчала на проклятую игрушку. Мальчик только сильнее улыбнулся, открыл рот шире, чтобы начать рассказ с того, как он получил его, но только через мгновение нахмурился и закрыл рот. Опустил взгляд на Темницу, что всё ещё держал в руках, а после снова на тётю.              — Я не помню, — сбитый с толку малыш растерянно смотрит на Дейзи.              В его глазах была надежда на то, что сейчас взрослая ему всё объяснит – почему он забыл что-то такое важное для него. Потому что Бернар знает, что он помнил, как получил эту «игрушку», но не может объяснить почему его воспоминание будто улетучилось, словно бабочка из рук. Хейг замечает, как начинают блестеть его глаза от наступающих слёз, и девушка берёт его лицо в свои руки, чуть наклоняется и тихо говорит:              — Всё хорошо. Я тоже много чего забываю. Это нормально, — её голос дрожит, словно ещё немного и заплачет. Она не может собрать себя воедино, не может контролировать свои дрожащие руки и страх неизвестного.              Это – ненормально.              Всё, что может понять в данный момент.              И Бернар верит ей, кивает, улыбается снова и поглядывает на Темницу в руках. Дейзи пытается проглотить тяжёлый ком в горле, но не получается. Сердце ударяется об её рёбра с такой силой, что складывается ощущение, что все её рёбра сейчас сломаются и острые кости проткнут лёгкие. Или это уже случилось, потому что дышать неимоверно больно и тяжело.       Смотрит на Врата в детский руках и не знает, что ей делать. Как это появилось в её мире? Как вообще её мир связан с вселенной Годжо? И почему из всех людей на планете именно она попала в эту ситуацию?       Хочет зарыдать от бессилия, страха и усталости, но это мешает сделать ей рациональная часть её мозга, которая, удивительно, но ещё работает. Девушка осторожно берёт в руки куб, который ей передал Бернар, и ужасается тому, что она ощущает на ладони. Как зрачок сквозь закрытое веко шевелится. Рвота подкатывается к горлу. Сами Врата ощущается в руке достаточно увесисто.       — Я могу ненадолго оставить «Глазастика» себе? — поражается тому, что она может говорить в такой ситуации более-менее ровным голосом.       — Нет! — вскрикнул мальчик.       Дейзи только сильнее испугалась его внезапному крику. Дёрнулась на месте, и ощутила, как заболела грудная клетка.       — Что у вас происходит? — спрашивает из кухни Роуз.       Хейг села так, что спиной закрывала обзор на то, что сейчас держала в руках.       — Всё хорошо, — её голос скачет. — Мы просто играем.       И Роуз поверила, потому что больше ничего не спрашивала, и судя по звукам, продолжила готовить. Дейзи наклонилась ниже к ребёнку, что обиженно на неё смотрел, словно она хочет навсегда забрать его игрушку.       — Малыш, давай тогда равноценный обмен, — слабо проговаривает. Она не знает, что ему предложить за Темницу. — Что ты хочешь?       — Хочу твою приставку, — через несколько секунд отвечает мальчик.       — Хорошо, тогда я даю на неделю тебе приставку, а ты мне, — неуверенно смотрит на Темницу в руках. — «Глазастика». Договорились?       — Нет, — громко отвечает. Дейзи подносит к своим губам указательный палец, чтобы племянник вёл себя потише.       — У нас с тобой тайные переговоры. Ты же не хочешь, чтобы вся секретность пропала, когда твоя мама нас услышит?       — Не хочу.       — Тогда давай вести себя тихо. Итак, хорошо, давай две недели.       Хейг кладёт Врата на диван между ней и Бернаром, что смотрел на «Глазастика», то на тётю, что протягивала ему свою ладонь.       — Месяц, — самодовольно улыбается.       — Что? — не контролирует свой голос и немного громко произносит. Откашливается, хмурится. Ей самой нужно вести себя тише.       — Тебе понравился же Глазастик. Ты мне – приставку, а я – Глазастика на целый месяц. Я даже маме не скажу, — но теперь он протягивал ей свою маленькую руку.       — Две недели, и я свожу тебя куда-нибудь. В тайне от мамы.       — И купишь мне сладости.       — Да-да, и это тоже, — закатывает глаза.       Она торгуется с шестилетним ребёнком за проклятые Врата. Почему-то у неё складывается ощущение, что он перенял эту черту у Роуз. Бернар прищуривается, победно улыбается от сделки, в которой он явно в плюсе, и они пожимают друг другу руки, после чего мальчик убегает на кухню, чтобы отпраздновать свою первую сделку.       Дейзи нехотя переводит взгляд на Темницу. Ей жутко на это смотреть, не говоря уже о том, чтобы держать в руках. Нужно спрятать это. На диване всё ещё лежало скрученное одеяло. Замотала в складках куб, и убрала постельное бельё Годжо в своей комнате. Точнее, как убрала. Просто положила всё на свою кровать. Потом с этим разберётся.       Выходя из своей комнаты, то наблюдает за тем, как Роуз нарезает на куски лимонный пирог, накладывает один на тарелку и ставит перед сыном. Тот радостно благодарит и принимается есть. Пусть крошки и летели в разные стороны, падая то на пол, то на поверхность барной стойки, Дейзи особо не печалилась. Она всё ещё не могла заглушить панику, что быстро растекалась по её телу, но смотря на них, то лёгкое спокойствие пробиралось к её сердцу, окутывая его. Дрожь в руках постепенно проходила, она сжала в руках край своей пижамной футболки. Роуз заметила в проходе неловко стоящую сестру, что не решалась нарушать их чуткое мгновение.       — Попробуй, карапуз, — легко зовёт Роуз.       И Дейзи даже не может подумать об отказе, пусть она и не завтракала, но не ощущает никакого голода. Натягивает улыбку и идёт в сторону кухни. Бернар быстро всё съел, и не желая сидеть на одном месте, то побежал обратно к телевизору. Хейг села на его место, наблюдая за тем, как Роуз меняет тарелки, и теперь перед ней стоял свежевыпеченный пирог и чашка чая. Дейзи знает, что её сестра потрясающе готовит, но она так не хочет есть, боится, что всё содержимое её желудка не выдержит и окажется снаружи, но всё же, чтобы не обидеть Роуз, медленно отламывает вилкой маленький кусочек.       — Вкусно, — первое произносит то, что пришло в голову, потому что не может ощутить на вкус ничего. Пережёвывает медленно, словно оттягивает неизбежное. Всё равно придётся рассказать Годжо об чёртовом кубе.       — Кстати, ты снова пьёшь? — вдруг спрашивает Роуз.       — В смысле? — вообще не понимает, о чём она.       — Я не заметила бутылку вина, которую я тебе принесла полгода назад, — спокойно проговаривает своё замечание по этому поводу. — Ты редко пьёшь одна.       Дейзи сдавливает в себе кашель из-за того, что подавилась чаем.       — Я просто, — её голос звучал ужасно сипло. Слёзы наворачивались на глаза от неприятного першения в горле. Что вообще ей сказать? — Принесла вино на работу, была вечеринка, — это всё, что она может придумать.       — И ты пила?       — Немного, — пожимает плечами, смотрит на вилку в руках. Если бы Роуз только знала, что Дейзи одна выпила всю бутылку, то точно не обрадуется.       Погружается в собственные мысли. Виски сдавливаются от того, что сегодня случилось, и девушка надеется, что дальше ничего не будет. Что этот день пройдёт дальше, как она и планировала – спокойно и без напряжения. Без выяснения откуда у неё дома появилась Темница и почему её племянник не помнит, как он её заполучил. Это странно, потому что Бернар, для своего возраста, не забывает что-то подобное. Он не забывает встречи. Ей хочется опустить голову и запустить пальцы в волосы, потому что мысли гудят и проносятся в её голове, как поезд – громко и быстро.       — Думаю, пора нам уже уходить, — как-то даже внезапно объявляет её сестра. Роуз сообщает Бернару, чтобы тот начал собираться.       — Уже? — встаёт с места, поворачивается к входной двери.       Замечает, как мальчик уже держит в руках чехол, в которой хранится её приставка. Слабо хмыкает. Шустрый. Роуз поправляет сумку на плече, открывает входную дверь и ждёт, пока Бернар выскочит из квартиры. Дейзи только неловко подходит к сестре, растирает свои локти и смотрит то в пол, то ещё куда-то.       — Кстати, — резко останавливается, даже больше шарф не завязывает, когда разворачивается к Дейзи. Роуз ухмылялась, глаза блестели детским озорством, и это не понравилось Хейг. Недоверчиво прищурились, всё смотрела на сестру. — Милые мужские ботинки, кажется, сорок пятого размера?       Дейзи словно холодной водой окатили. Открывает беспомощно губы, чтобы хоть какой-то звук издать, но её сестра только махнула рукой, чтобы та даже не начинала. Роуз всё также с нескрываемым весельем смотрит на Деззи.       — Новая мода, я понимаю, — хмыкает она. — Я оставила тебе целый пирог, думаю, тебе понравится. Ты же любишь пироги? — и всё же прыснула от смеха. Она так выделила слова, что Хейг стало только не по себе.       Девушка обречённо смотрит на чёртову обувь и этот долбанный пиджак, что сразу бросаются в глаза, когда проходишь мимо. Надавливает на уголки своих глаз. Можно было ещё более тупее спалиться с таким? Дейзи очень неловко перед сестрой, что вот так узнала о её «соседе». Растирает заднюю часть шеи.       — Роуз, — начинает она, но замолкает, так как нужных слов найти не может. Что ей сказать?       Представляешь! Я теперь живу с шаманом из манги, которую читаю! Он как-то попал в мой дом с помощью какого-то чёртова кубика-рубика! И если он узнает, что он ненастоящий, то я думаю меня съедят так же, как и я тот пирог! Медленно, смакуя каждую часть. Вау!       Это ей сказать? Скорее это будет звучать, как слова сумасшедшего. Какой шаман? Какая манга? Попей таблеточки, Дейзи, а то тебе немного за двадцать, как она любит говорить про возраст, а крыша уже протекает.       — Что? О, и, кстати, думаю тебе стоит проверить шкаф, знаешь, на всякий случай, — хмыкает и подмигивает рассеянной Дейзи.       Хейг только мычит от этой неловкой ситуации. Роуз прощается и закрывает за собой дверь. Девушка поворачивает замок до щелчка, лбом прикасается к входной двери. Холодная поверхность немного остужает её голову, но недостаточно, потому что мозг продолжает гудеть от переваривания всего происходящего. Годжо, что сидит всё ещё в шкафу; проклятый куб, который каким-то неизвестным способом попал в руки Бернару, а тот, почему-то, притащил именно в её дом; Роуз, которая узнала, что с ней живёт кто-то ещё. Пальцами растирает свои виски, но продолжает стоять в той же позе. Радует только то, что она не начала расспрашивать, а просто оставила этот вопрос до лучших времён. Выдыхает через рот. И она надеется, что это время никогда не настанет.       — Всё хорошо? — Хейг кажется, что он спросил это обеспокоенно, что уже неверно – он не будет волноваться за неё.       — Нет, — на выдохе произносит.       — Поделишься? — слышит позади себя скрип пружин дивана.       Медленно поворачивается назад, к залу. Сатору вальяжно сидит на диване, расставил широко ноги, а между ними держит миску с конфетами, которые не успел доесть Бернар, что удивительно. Дейзи шаркает ногами в его направление. Падает на подушки, макушкой прижимается к изголовью дивана, смотрит в потолок.       Видимо, он единственный человек в мире, которому она может всё рассказать. Потому что вся эта херня и происходит из-за него. Поворачивает голову в его сторону, смотрит на его профиль, то, как он пережёвывает конфету, а замечая взгляд, то повторяет за ней позу и смотрит на неё в ответ.       Закрывает устало глаза, старается дышать ровно, не сбиваться, потому что ей нужно показать Врата. Он же сейчас вернётся назад, верно? Куб-то у неё и Годжо не составит никакого труда помахать руками так, чтобы оказаться в своём мире. Приоткрывает один глаз. Может всё это остаться ещё ненадолго вот так? Он может побыть тут ещё немного или это слишком эгоистично?       — Моя сестра узнала, что какой-то парень живёт у меня, — снова закрывает глаза.       — В смысле «какой-то»? Я не какой-то, — обиженно тараторит он с набитым ртом.       И Дейзи слабо хихикает. Конечно, ты не «какой-то». Ты – Годжо. Тот самый всесильный, что живёт с «какой-то» женщиной, которая не знает ни о каких проклятых духах, которая не имеет каких-то сил. Обычный человек.       — И ещё, — начинает она.       Наконец смотрит на него открытыми глазами. И вся её мимолётная уверенность улетучивается, когда он смотрит на неё. Сатору только ждёт того, когда же она расскажет что-то ещё. Он не хмурится, не ухмыляется, не глазеет на неё так, словно она сейчас скажет какую-то глупость, а смотрит спокойно и только ожидает её. Её пальцы сами собой сцепляются в замочек. Снова ощущает волнение, что застряло поперёк её горла, страх, что липкими пальцами касаются её спины и вызывают неприятные мурашки.              Как он отнесётся к Темнице, что всё это время была у неё дома? Разозлится? Обрадуется? Она не знает, и признаться честно, то боится узнать. Если он будет зол, что она чувствует так и будет, то это весьма невыигрышно для неё. Он может её по щелчку пальцев стереть с лица земли, если захочет. Сатору может подумать, что она специально прятала куб, чтобы задержать его тут ещё подольше, пока его друзья погибают и мир рушится. А если он обрадуется? Тогда это выгодно для неё, потому что с помощью Врат он может вернуться домой и забыть эту неделю, как страшный сон. Только вот она не забудет.              — Так что, карапуз? — хмыкает он. Хейг только кривит губы от того, как он произнёс её кличку, что с детства приелась Роуз.              Она только молча встаёт с дивана, чтобы направиться в свою комнату. Её руки трясутся, когда она снова прикасается к кубу. Глаза всё так же смотрят в разные стороны. Неприятно, хочет бросить Врата себе под ноги, забыть об этой ужасной штуке. Только вот эта единственная вещь, которая сдерживает в себе всесильного.       Входит обратно в гостиную. Не может поднять взгляда на него, всё смотрит на Темницу в руках. Глаза куба теперь смотрят на одну точку неотрывно, Дейзи догадывается, куда они смотрят. Врата следят неотрывно за передвижением Годжо, что резко поднимается с места и встаёт напротив Хейг, что опустила голову и сгорбила плечи.       Голубые глаза хаотично смотрят то на девушку, что хочет сжаться с размера атома, то на Темницу в её руках. Годжо потерял все свои мысли за секунду, но когда он моргает, то понимает, что это ему точно не мерещится. Его напряжение в теле нарастает, пальцы сжимаются в кулаки, а взгляд напоминает катану, что готова перерезать всё, что угодно. Его рука тянется к кубу и когда он берёт в руки Темницу, то та ударяет его проклятой энергией и отскакивает от Сатору падая на пол. Он шипит сквозь зубы, скорее не от боли, что распространяется по кончикам его пальцев, а скорее от неожиданности. Дейзи поднимает голову, чтобы посмотреть, что случилось с Годжо. Делает несколько шагов к нему, замечает, что его рука сжата в кулак, хочет посмотреть, что случилось, но останавливается.       — Откуда это у тебя? — скрежещет голос словно металл. Хейг проглатывает жидкость во рту.       Он зол. Конечно же он зол.       — Мой племянник как-то получил это. Что это? Это явно не отсюда. Эта штука опасна? — начинает быстро говорить, чтобы не дать ему вставить хоть слово. Она не хочет, чтобы Годжо начал говорить, потому что если начнёт, то ей нечего сказать ему в ответ.       — Как он получил Врата? — Сатору повышает голос.       Он в ярости. И Дейзи начинает бояться его.       — Я не знаю! — повторяет за ним крик.       Её глаза метаются по его лицу. Хочет прикусить язык, когда замечает, как его желвак проступает на челюсти, как дёргаются его мускулы на лице от напряжения, как он смотрит на неё. Спокойное море превратилось в ужасающий ураган, готовый разломить её. И Дейзи хочет отвести взгляд, уйти, спрятаться, переждать эту бурю в своей раковине, но она остаётся на месте, приподнимает подбородок, словно внешняя стойкость поможет ей пережить это.              — Так спроси!              — Я спрашивала, но он сказал, что не помнит! Бернар не смог бы забыть что-то такое, — последнее предложение она проговаривает уже немного тише.              Рычит, так сильно клацнул зубами, что Дейзи удивилась, как те не сломались от силы. Запускает в волосы руку, оттягивает локоны назад. На несколько секунд он отвёл взгляд вниз, к кубу, что продолжал лежать на полу и смотреть только Годжо. Выдыхает через стиснутые зубы.              — Как давно Темница у тебя? — спрашивает немного более спокойнее.              — Я не знаю, — обессиленно шепчет.              — Да ты хоть что-нибудь знаешь? — едко, с горьким привкусом на языке, оставляет после неприятное послевкусие. Ухмыляется криво.       Откуда она могла знать, что это у неё дома хранится? Если бы она могла, то сейчас бы отправила его обратно в свой мир, чтобы не видеть его взгляд полной ярости. Дейзи знает, что не заслужила этой злости. Сжимает плотно губы. И на кого ты злишься? На неё, что не знала до этого дня о кубе? На то, что случилось в метро? Или на себя?       Это он был неосторожен. Это его запечатали. Это он не может выбраться самостоятельно. Осознание этого кружит голову. Она начинает понимать Годжо?       Но в следующую секунду она отбрасывает эту мысль, потому что вовсе не ожидает этих слов от него:       — Мне нужен ноутбук, — в его голосе ноль просьбы, только отчётливо слышно приказ. Да так холодно произнёс, что Дейзи обняла себя за плечи, пытаясь вернуть своё тепло, и скрылась в своей спальне.       Хейг чувствует, как на грани того, чтобы заплакать. От ситуации, от его злости, от его слов, от самой себя. Но девушка только нервно ладонью стирает слёзы, что успевают скатываться по её щеке. Старается дышать ровно, но глотает только рвано воздух ртом, часто моргает, чтобы предотвратить истерику.       Открывает крышку ноутбука, вводит пароль. В браузере выскакивают открытые окна, и она быстро их закрывает, потому что то, что там открыто не совсем то, что нужно знать Годжо. Понимает, что ей лучше почистить историю, чтобы, когда он вводил то, что ему нужно, ничего лишнего не всплывало.       Проходит несколько минут, когда браузер сообщает о том, что вся история почищена. Теперь она может передать ему ноутбук для чего-то. Хмурится, так как не понимает, зачем ему понадобился резко компьютер.       Заходит обратно в комнату, в которой сидел Годжо. Сатору макушкой прикасался к изголовью дивана, смотрел куда-то в потолок, и, кажется, вовсе забыл о том, где он и что сейчас происходит, потому что парень никак не отреагировал на то, что Дейзи поставила ноутбук на кофейный столик, а также Врата. И никак не поменял позу даже после того, как девушка скрылась в ванной, а оттуда слышно, как начала литься вода из душевой.       Девушка намыливает голову шампунем так, словно пузырьки могут освободить её от собственных мыслей. Что делать? Этот вопрос не покидает её с момента того, как в квартире появился Годжо. Что будет? Заменяется вопрос. А что может быть? Сейчас он освободится от тюрьмы, может быть, наверное, даже и не попрощается с ней. Только всё ещё не понимает, зачем ему её ноутбук. Что он собирается гуглить в нём? Пособие для чайников, как открыть Врата Темницы в другом измерении, вроде этого?       Сатору всё ещё сидел на её диване, внимательно смотрел в монитор. Может быть, всё-таки есть такое пособие? Дейзи не удивится даже такому, вдруг, кто-то тоже с подобным сталкивался. За последнюю неделю она может поверить даже в Санту.       Снова хочет скрыться в своей комнате-ракушке, укутаться в своё одеяло и просто заснуть до конца дня. Хейг даже не знает сколько сейчас времени, и по её внутренним часам, кажется, сейчас уже вечер, а этот отвратительный день длиться вечность и всё никак не хочет устроить передышку Дейзи.       Переступает порог своей комнаты, как из зала доносится голос Годжо.       — Ты почистила историю браузера, — подмечает он.       Её брови дёргаются к переносице. Сатору звучит спокойно. Медленно разворачивается назад, к нему, и неожиданно для себя, сталкивается с его взглядом. Шаман не смотрит на неё со злостью, кажется, что он смотрит сквозь неё, будто её не существует. От этого сжимаются её пальцы в карманах домашних штанов.       — Что ты скрываешь? — с прищуром в глазах спрашивает. Её желудок скрутился узлом от вопроса.       Скрываю тебя от тебя же. Очевидно.       Но отвечает вместо этого:       — Просто не хочу, чтобы ты видел, что я гуглю.       Сатору только слабо ухмыляется, переводит взгляд с неё обратно на экран ноутбука.       — Деззи, мы взрослые люди и каждый из нас может смотреть порно, — спокойно говорит он, а Дейзи только давится воздухом. Не только от того, что он предполагает, что она смотрит порно и стыдится этого, а ещё и то, что он сказал её сокращённое имя.       — Я, — запинается ненадолго и Годжо снова переводит на неё своё внимание. Теперь он смотрит не сквозь, как до этого смотрел, а как-то по-другому. Как именно – объяснить не может. Кашляет, потому что её голос звучит ужасно. — Не из-за этого почистила историю.       — Да? — неестественно хмыкает так, словно он и не хотел издавать этого звука. — И какие жанры тебе нравятся? Мне вот…       — Заткнись, умоляю, — закатывает глаза.       Они снова вернулись к тому с чего остановились? Или он ведёт себя так вне зависимости от ситуации, которые с ним происходят? Дейзи остаётся стоять в проходе, скрещивая руки на груди, продолжая разглядывать Годжо.       Сатору же чувствует целый коктейль из смешанных чувств. Только первое, что он ощущает, да так ярко, что в глазах темнеет, – ненависть. Ненависть не просто к ситуации, которая с ним случилось, не к девушке, что боится подходить к нему, а к самому себе испытывает отвращение. Он ненавидит себя за то, что позволил Рико умереть; он ненавидит себя за то, что позволил своему другу утонуть в собственных мыслях, а после убил его; он ненавидит себя за то, что он не может доверять людям. Если бы только он позволил своим коллегам, ученикам помочь ему с заданием в Сибуя, то может быть его так сильно не воротило от самого себя и ему не пришлось сейчас использовать Дейзи.       За эти долгие годы, что он живёт, Годжо привык прятать свои мысли за натянутой улыбкой, говорить громко, чтобы заглушить свой собственный голос в голове, а глаза спрятать за повязкой. Но сейчас, когда он не может даже криво ухмыльнуться, а повязка спрятана в его брюках, то ощущает себя очень уязвимо. Ему не нравится то, что сейчас его видят, как на раскрытой ладони.             — Сатору, — у неё слабый голос.       И его бесит не её слабость, не то, что она собирается дальше сказать, а его бесит то, что это всё – из-за него.       — Ты же знаешь, что я всего лишь хочу помочь, — напоминает ему. — И я не знала об, — показывает рукой на куб, что всё ещё был на столике. — Этом. Если, ну, ты знаешь, хочешь обсудить, — замолкает, когда видит, как появляются складки на его лбу, как брови опускаются к переносице. Сатору понимает, как ей тяжело это проговаривать с учётом того, как разжимаются её губы, когда предлагает помощь, которую, она знает, отвергнут.       Хочет закрыть уши от её слов, потому что знает, что говорит правду. Видно по её испуганным глазам, слышно по дрожащему голосу. Он знает, что Дейзи не лжёт, но от этого только отвратительней. Потому что скинуть всю вину на другого легче, чем разбираться самому.       Сатору ничего не говорит. Всё молчит, взглядом въедается в монитор. Он давно бездумно вглядывается на картинку. Чувствует зуд под кожей, который хочется расчесать до крови, потому что ему придётся произнести: «Мне нужна помощь». Это так жалко произносить даже в собственной голове. Три слова, а его воротит так, словно ударили под дых.       — Ты мне должна, — вдруг напоминает ей. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала, — холодно отчеканил Годжо.       Хейг тут же вся напряглась. Она выпрямилась, приподняла подбородок, ждёт, когда он продолжит, но чувствует, как сердце забилось быстрее, как вспотели её ладони. Что он хочет?       Шаман хлопает на подушки рядом с ним, чтобы она присела. Дейзи переминается с ноги на ногу, но всё же идёт в его сторону. Садится на диван и смотрит в свой ноутбук. Вопросительно изгибает брови, когда видит карту штата. Спасибо, конечно, но она знает, где живёт.       — Что бы выбраться отсюда мне нужен один предмет, — Сатору приближает на карте какой-то город и мышкой показывает местоположение. — Он где-то здесь.       — Где-то здесь? — повторяет за ним. — То есть, ты ещё и не знаешь? — недоверчиво перевела на него взгляд. Годжо тяжело вздыхает, закатывает глаза.       — Я знаю где это.       — А если его там не будет? С чего ты взял, что то, что тебе нужно всё ещё находится там?       — Потому что я сам этот артефакт и прятал, — проговаривает сквозь зубы.       Дейзи смотрит на его профиль. Итак, самый сильный шаман хочет, чтобы обычный человек, вроде неё, достала какой-то артефакт, который ещё неизвестно где находится.       — А это вообще сработает? То, что тебе нужно, освободит тебя? — спрашивает вполголоса.       Замечает, как море в его глазах снова становится буйным. И Сатору не знает, сработает ли. Он даже не знает нужный ему артефакт есть в этом мире или нет. Это как бросить кубики в настольной игре – если выпадет нужная комбинация, то он разбогатеет и сможет продолжить игру, а если нет – разорится и вылетит из игры.       — Теоретически – может.       — А практически?       — Я не знаю! Ясно? — всё же не выдержал Сатору. — Мне до этого не доводилось быть запечатанным, — сарказм плещется, словно яд. — Послушай, Дейзи, — он поворачивает к ней голову. — Ты единственная из нас двоих можешь выходить на улицу и также можешь держать в руках Темницу, поэтому будь так добра, и сделай то, что я прошу.       Чёрт возьми, он даже не мог предположить то, что отсутствие контроля над ситуацией так сильно будут выжимать из него силы. Годжо не мог себе представить, что будет просить кого-нибудь о помощи.       Он никогда не будет готов к этому.       И собственный голос в голове: Ты всесильный. Кажется, что говорит с нескрываемой насмешкой.       А Дейзи понимает отчётливо, что отказать ему не сможет, потому что искренне хочет помочь Сатору. Если она всё же найдёт то, что ему нужно и он исчезнет, то так будет лучше. Для всех. Она вернётся в свою обычную мирную среду обитания, а Сатору будет разгребать то дерьмо, что случилось в его отсутствие.       Растирает пальцами складки на лбу, когда зажмуривается. Обдумывает, что ей нужно сделать. Во-первых, ей точно нужно взять несколько дней отгула, ведь, не знает, что будет после того, как всё это закончится. Во-вторых, Сатору и его артефакт.       — Хорошо, — нарушает тишину своим голосом Дейзи. — Покажи мне конкретно, где это находится.