Way down you go

На кухне пахнет табаком. Кэйа обычно не курит так много и так не заботясь о том, чтобы весь дым уходил в окно, сейчас он вымокший под дождем, с полотенцем на плечах сидит у Чайльда, вдруг явившись под вечер. «Все в порядке» сказал он, улыбнувшись рыжему. Только вот верилось Аяксу в это с трудом, когда обычно весьма разговорчивый Альберих уже столько времени молча сидит. — Что-то же случилось? — спрашивает Чайльд, подтягивая стул и садясь рядом. Кэйа поворачивается к нему, пожимает плечами. — Не знаю. Не должно бы. Скажем, прошлое напомнило о себе, — уклончиво отвечает он, и не отворачивается, смотрит на Чайльда с видом весьма уставшим и печальным, словно ему на плечи свалилась тяжелейшая груда, и он не может ее никак сбросить. Может, кто-то из давних друзей Кэйи и понял бы этот шифр насчет некоего «прошлого», которое о себе может так напомнить, но Чайльд не может даже предположить, зная Альбериха не так долго, как большинство его друзей, так что и допытываться лишний раз до Кэйи в таком состоянии не хочется. Если бы так надо было, он бы рассказал, да? Но если не говорит, у Аякса не так уж много вариантов, как ему помочь. Он кладет руку на плечо мужчины рядом с собой, и на губах Кэйи появляется легкая улыбка. — Спасибо, что пустил меня, Аякс, — говорит Альберих, перехватывая своими холодными пальцами руку Чайльда на плече, притягивая ее к своей щеке, чтобы прижать, прикрывая свой глаз. От того, как он говорит это, как имя Чайльда слетает с этих губ, тепло. Мягко, тихо, словно в это слово Кэйа постарался вложить всю свою привязанность. Его щека мягкая на ощупь, когда рыжий гладит Альбериха по ней. — А что, я мог тебя прогнать? Там дождь, если ты не видел, а ты и так до нитки вымок, еще простудишься, — отвечает Чайльд, и Кэйа ему улыбается, но улыбка ни разу не выглядит радостной, как это бывает обычно. — Фактически мог. Это твоя квартира, — отшучивается мрачновато Альберих, зыркая с прищуром на Чайльда, а затем снова прикрывая глаз, когда бледная рука парня рядом с ним вплетается в его влажные волосы, он чуть наклоняет голову, ластясь к прикосновению. «Как кот», — мелькает в голове Чайльда, когда он вторую руку кладет на плечо Кэйи, чтобы тот обратил на него внимание. — Ты же знаешь, что я бы не стал так делать, Кэй, правда? — говорит Аякс, придвигаясь ближе, что аж чуть не касается своим носом Кэйи. — Да? — переспрашивает полушепотом тот, не отстраняясь, его рука, протянувшаяся к пачке еще раз, останавливается на полпути, все внимание Альбериха сосредоточено на лице друга. — Да, — твердо отвечает Чайльд, и черт его дернул дальше переместить руку на затылок Кэйи, дабы осторожно удержать, когда он преодолевает дистанцию между ними и подкрепляет свои слова мягким поцелуем. Губы Кэйи нежные и теплые, податливые, когда Чайльд касается их своими обветренными, проводит языком по чересчур нежному месту, где у Альбериха была недавно губа подбита. А затем отстраняется. И молчит. До тех пор пока Кэйа бездыханно не просит: — Сделай так еще раз. И кто Аякс такой, чтобы отказать Кэйе, когда он так открыто смотрит на него, его руки цепляются за рубашку рыжего, словно тот боится, что Чайльд сейчас возьмет и уйдет, оставит его одного. Он снова подается вперед, целуя Альбериха увереннее, но с той же нежностью, проводя большим пальцем по его скуле, когда тот отвечает с энтузиазмом, раскрывая для него рот, чем Аякс и пользуется, углубляя поцелуй. Одна рука ложится на талию Кэйи, ненавязчиво пытается притянуть его ближе. Футболка Альбериха все еще мокрая, прилипает к его телу. Он так нормально и не вытерся, как Чайльд попросил, когда проводил его внутрь квартиры. — Ты простудишься, я говорил? — сообщает он, отстраняясь, хмурится, а Кэйа ему в ответ улыбается, его прохладные пальцы на щеке Чайльда. — Тогда раздень меня, сам убедишься, что все сделано правильно, — говорит он игриво. *** Чайльд еще никогда не видел Кэйю более уязвимым, чем сейчас, когда он ссутулившись сидел у него на краю кровати, одетый только в нижнее белье, с волосами местами влажными, а где-то торчащими в стороны, где они высохли без должной укладки. Аякс вздыхает и подходит к нему, Альберих тут же отрывается от разглядывания чего-то у него на полу, задирая голову и отползая назад, чтобы Чайльд смог нормально забраться к нему, что он и делает, усаживаясь перед Кэйей. — Я замерз, — говорит Кэйа и откидывается на спину, руки ложатся над его головой свободно. — Не мудрено, ты сколько в мокром просидел, — фыркает Чайльд, хотя прекрасно понимает, к чему Альберих ведет. И его догадки абсолютно оправдываются, когда Кэйа разводит ноги в стороны, что выглядит так смущающе чувственно, и приподнимается на локтях. — Согреешь меня? Это красивое приглашение, и кто Чайльд такой, чтобы отказаться от него? Вот он уже нависает над Кэйей, убирает волосы с его лица осторожным движением пальцев и целует его в лоб, щеку, висок. Руки Альбериха почти сразу тянутся расстегнуть рубашку Аякса, но тот останавливает их, перехватывает одну и переплетает собственные пальцы с холодными Кэйи, прижимает его руку к постели, не особо-то даже прикладывая к этому силу. Альберих смотрит на него непонимающе, на что Чайльд мягко ему улыбается, прежде чем склониться и мягко поцеловать, лаская просто чужие губы своими, не углубляя поцелуй. Выходит коротко, и когда он отстраняется, то наблюдает, как Кэйа приподнимается в попытке дотянуться до него, продлить ощущения Альберих выглядит на удивление печальным, несмотря на то, что сам это затеял, на легкий румянец на его щеках и то, как цепко он хватается за рубашку на плече Аякса, второй рукой поддерживая себя в полулежачем положении. Что же такого могло произойти, чтобы ввести обычно улыбчивого, игривого Кэйю в такое состояние, до того, что он так легко показывает себя с уязвимой стороны Чайльду? Так ли ему важно знать это? Куда более весомо то, что если Кэйа решил показать ему себя так, то рыжий ни в коем случае не хочет ему навредить. Он и не станет. Он постарается дать ему ночь, чтобы не задумываться о чем-то плохом. — Аякс, что-то не так? — зовет его Кэйа, и только тогда рыжий понимает, что ничего все это время не делал, просто смотрел на Альбериха. Он легко улыбается, когда чувствует, как Кэйа проводит рукой по его волосам, а затем наклоняется ближе, чтобы поцеловать его, коротко и целомудренно. — Все в порядке. Просто расслабься, ладно? — отвечает ему Чайльд и целует в висок, отпуская руку Альбериха, чтобы провести по его оголенному бедру, не сжимая, просто поглаживая. Он удовлетворенно отмечает шумный выдох, который выпускает Альберих, и то, что хватка на рубашке рыжего ослабла, и теперь у него на плече просто легкое прохладное прикосновение руки Кэйи. Он действительно настолько промерз, или нервничает? Аякс берет холодную ладонь в свою и прижимает костяшки к своим губам, выдыхает, пытаясь согреть, — мы никуда не торопимся, Кэй, сегодня ночью я хочу, чтоб тебе было хорошо. Тот молчит, но глубоко вдыхает, когда чувствует прикосновение обветренных губ к его шее, склоняет голову в сторону и обхватывает ногами поясницу Аякса, падая полностью на спину и прогибаясь медленно, ища соприкосновения с торсом мужчины над ним. Чайльд будет мерзейшим на свете лжецом, если попытается отрицать то, что такая открытость в том, как Кэйа его хочет, его заводила. Он не стал бы. Он просто отвечает на его желание собственным, с большим пылом покрывая поцелуями шею, плечо Альбериха. Рука Аякса движется по бедру Кэйи на внутреннюю его сторону, он чуть сжимает податливую плоть, отталкивая чуть дальше в сторону, дабы плотнее, удобнее прижаться к паху Альбериха собственным, шумно выдохнуть над его ухом. Чайльд чувствует, как Кэйа приподнимает бедра, стараясь потереться об его стояк собственным. В противовес руке Аякса на бедре, он крепче обхватывает ногами его поясницу, тянет ближе к себе, когда снова упирается плечами в матрас, прогибаясь в спине и выпуская на выдохе негромкий, но звучащий так интимно и красиво стон, что от этого звука Чайльд чувствует, как дергается его член. Ему хочется крепче сжать бедро Кэйи, укусить его, оставить следы на изящной шее. Но не сегодня, решает Аякс. Следом за этой мыслью в его голову приходит еще одна, звенящая, навязчивая, о том, что второй вряд ли будет. Он качает легонько головой, прежде чем выскользнуть из объятий Кэйи, подняться над ним, стоя на коленях между его ног. Альберих лежит перед ним раскрасневшийся, руки над головой, стройный и абсолютно красивый, грудь заметно вздымается и опадает от глубокого дыхания. И то, как он он смотрит на Аякса… Так, что появляется ощущение, что именно он сейчас незаменимо необходим Альбериху. Чайльд проводит ладонями по его бедрам вверх, прежде чем подцепить пальцами резинку нижнего белья и потянуть вниз, на себя, снимая его с Альбериха. Тот приподнимает бедра, помогая, и когда оказывается полностью обнаженным перед Чайльдом, вдруг говорит: — Не думаю, что я заслужил того… — Кэйа прерывается, делает вдох поглубже, и на его губах снова дрожит эта печальная улыбка. Аяксу хочется стереть ее, чтобы ей не было повода появиться снова. А Альберих продолжает: — я не заслужил того, чтобы мне было хорошо. В Чайльде тут же поднимается протест, он подхватывает одну ногу Кэйи, кладет ее себе на плечо, прижимая бедро плотнее к своему торсу. Рубашка мешает почувствовать тепло его кожи, но он все еще не торопится снимать ее. Вместо этого проводит рукой от выступающей тазовой косточки до колена Кэйи, а затем целует под ним в голень, сосредотачиваясь на ощущении напряженных мышц бедра, когда Альберих чуть его приподнимает для удобства, тяжело дышит, глядя неотрывно на Чайльда. — Нет, — твердо отвечает ему Аякс, а затем подчеркивает свое несогласие тем, как свободной рукой, не занятой удержанием смуглого бедра на месте, обхватывает член Кэйи, медленно проводит по нему вверх и вниз. Он оглаживает головку большим пальцем, оттягивает вниз крайнюю плоть, прислушиваясь к тому, как в ответ на его действия Кэйа издает сжатый стон. — П-почему? — спрашивает он вдруг, его голос звучит шатко, в уголке глаза собираются слезы. Чайльд поджимает губы и убирает руку с бедра Альбериха, чтобы дотянуться до его лица, утереть не успевшую еще укатиться влагу, а затем гладит по щеке. Кэйа реагирует неожиданно, шумно втянув воздух и прикрыв глаз, он наклоняет голову навстречу прикосновению, будто бы ища больше ласки. — Боги, потому что ты замечательный, Кэй, — отвечает ему Чайльд и резче проводит рукой по члену Альбериха, вытягивая из него очередной стон. Он жадно наблюдает за тем, как раскрываются его губы, проводит по нижней большим пальцем, а когда Кэйа порывается втянуть его себе в рот, то снова возвращает свою руку к обычной ласке, на смуглой щеке. Альберих поджимает губы и жалобно смотрит на Чайльда, прежде чем ухмыльнуться. И снова в этом изгибе его губ нет ничего радостного, игривого, веселого. — Ты не знал меня раньше, — говорит он и откидывает голову назад, выдыхает и снова резко вдыхает, выгибаясь в спине и прижимаясь задом к паху Чайльда, упираясь локтями и плечами в постель с одной конкретной целью — двинуть тазом вверх и вниз, потираясь об стояк мужчины перед ним, — тогда бы ты так не говорил. — Плевать. Я знаю тебя сейчас, — отвечает Чайльд, рукой скользнув по шее Альбериха, к его груди, где осторожно пальцами зажимает его сосок, дразнит, сжав зубы и толкнувшись рефлекторно бедрами навстречу Кэйе. Они синхронно выдыхают, Альберих снова прогибается в спине, сжимая в пальцах простыни. Кажется, хватит с него прелюдий, — черт, в ящике слева смазка, — бурчит Чайльд, и у него в пальцах покалывает в предвкушении, когда он наблюдает, как Альберих с пыхтением выворачивается тянется к указанному столику, — и презерватив там же. — Я чист, — как в протест отзывается Кэйа. Чайльд удивленно вздымает брови, встретив уверенный взгляд единственного открытого глаза Альбериха. Не то, чтобы Чайльд не хотел почувствовать его полноценно, без преграды в виде презерватива, но… — Ты уверен? — с легким беспокойством спрашивает Аякс, поглаживая Кэйю по внутренней стороне его бедра, все еще покоящегося на плече рыжего. — Да, — отвечает он, а затем тише добавляет, когда вынимает тюбик со смазкой и протягивает его Чайльду, — я хочу почувствовать тебя полностью. И как могут такие признания не заводить? Чайльд вдыхает глубже, чувствуя очередной прилив возбуждения и кивает, забирая тюбик. Он выдавливает щедрое количество смазки себе на пальцы, прежде чем прижать их ко входу Кэйи, сначала просто дразнящими, легкими движениями проводя по мышцам, чем вызывает резкий вздох со стороны своего… друга? Партнера? Любовника? Черт пойми. Не важно, решает Чайльд, сосредотачиваясь на том, как за вдохом следует более бесстыдный, чем предыдущие, стон, когда первый бледный палец толкается внутрь тела Альбериха. Аякс поднимает взгляд к его лицу, запечатлевая у себя в памяти вид густого румянца, заметного в свете настольной лампы, осматривает все его тело. Он вталкивает палец до последнего сустава, и осторожно добавляет второй, прислушиваясь к протяжному стону Кэйи, прижимает поцелуй к его колену и говорит так, чтобы тот услышал: — Ты бы видел себя, — Чайльд тяжело выдыхает, медленно но верно толкая пальцы внутрь Альбериха, чтобы затем согнуть их и развести стороны. Кэйа качает бедрами, стараясь насадится сам на пальцы Аякса, его дыхание сбилось, а взгляд прикован к рыжему с того момента, как он заговорил, — ты такой красивый, Кэй, — рыжий договаривает немного тише, более вкрадчиво, и не держится от того, чтобы чуть резче согнуть пальцы внутри Кэйи, надеясь попасть в нужное место. И он попадает, понимает это по тому, как рот Альбериха раскрывается сначала беззвучно, а затем он испускает звонкий стон, его глаз снова блестит от влаги, он вздрагивает, движения его бедер становятся более ритмичными и постоянными. Тогда он добавляет третий палец, замирает, когда Кэйа вздрагивает, и его нога на плече Чайльда ощутимо дергается. И прежде чем он успевает что-то спросить, Кэйа сам делает более явное движение, сжато постанывая, улыбается едва заметно и говорит негромкое «Порядок, Аякс». Тогда рыжий подмечает и собственное тяжелое дыхание, напряжение в штанах почти болезненное, и что хочется сейчас уже просто взять и вставить, но еще больше желание сделать все правильно. Он кивает и толкает пальцы дальше, продолжая растягивать Кэйю прислушиваясь к звукам, издаваемым им, наблюдая за его движениями, за тем, как он отчаянно пытается сам проделать половину работы. И только когда пальцы свободно входят и выходят, когда Чайльд больше не чувствует напряженности мышц вокруг них, а только мягкое, гостеприимное тепло, он вынимает их из Кэйи, вытирает об собственные штаны и тянется снять их. Аякс стягивает их сразу вместе с бельем, отбрасывая в сторону, прежде чем поднять взгляд на Кэйю, приподнявшегося на локте, с очевидным желанием во взгляде наблюдающего за ним, за тем, как его внимание переключается на каменный стояк Чайльда. Он сглатывает и решает больше не медлить, выдавливая себе на ладонь еще смазки, чтобы распределить ее по своему члену. — Готов? — хрипловато спрашивает Аякс, прижимая головку к колечку мышц. Кэйа кивает, и шумно выдыхает. — Да, пожалуйста, — шепчет он. Чайльд снова не может отказать ему, обхватывая одной рукой бедро, прижатое к его груди, притягивая к себе, и прижимая к постели второе, когда толкается внутрь, двигаясь по возможности плавно и осторожно. Он низко стонет от ощущения тепла и тесноты, толкаясь глубже в него, прислушиваясь к коротким звукам, издаваемыми Кэйей, запрокинувшим голову назад. Некоторое время это просто осторожные толчки вперед, утягивающие Аякса все глубже в Кэйю, пока его член не окажется полностью в нем. Альберих протягивает к нему одну руку, и Чайльд принимает приглашение, снимая осторожно его ногу со своего плеча, прежде чем наклониться ближе к нему. Тут же он прижимается к губам Кэйи своими, с пылом целуя его, лаская губы языком, когда экспериментально делает первую фрикцию, и тогда ловит стон Альбериха на своих губах и отстраняется только для того, чтобы осыпать поцелуями шею Кэйи, когда толкается. Снова. И снова, устанавливая медленный тягучий ритм, опаляя своим дыханием кожу Альбериха, крепко цепляющегося за рубашку на плечах Чайльда, ногами обхватившего его поясницу и по возможности старающегося двигаться навстречу. Вдруг Аякс приподнимается, прижимает поцелуй ко лбу Кэйи и поддевает повязку на его глазу, и когда не видит, не чувствует никакого протеста, все равно спрашивает, замедляя еще сильнее свои движения: — Можно? — Можно, — тихо отвечает Кэйа и прижмуривается, когда Чайльд снимает с него повязку, своими же руками потянувшись расстегнуть надоедливую рубашку. Когда Альберих снова открывает глаза, Чайльд видит, что правый незрячий. Он вздыхает и прижимает поцелуй под ним, позволяя стянуть с себя наконец одежду. — Ничего такого, — говорит негромко Кэйа, прижимаясь лбом к плечу Чайльда, обнимая его за шею, а затем Аякс слышит всхлип и просьбу, — двигайся, пожалуйста, двигайся. И он снова подчиняется, набирая темп и амплитуду толчков, упираясь одной рукой в постель рядом головой Кэйи, второй оглаживая его грудь, прежде чем надавить на солнечное сплетение, укладывая Кэйю полностью на спину, отрывая от своего плеча. И тогда его встречает взгляд растерянных, заплаканных глаз. Чайльд не думая начинает покрывать его лицо поцелуями, утирая слезы пальцами с тем, как его толчки становятся более резкими, он не может дышать ровно, когда его поглощает ощущение того, как хорошо и тесно внутри Кэйи, его разгоряченного тела, того, как Альберих цепляется за него, стонет хрипло. Только на душе тяжело от вида его слез. Кто же, все же, довел его до такого состояния? — Кэй, ты хороший, — шепчет он, чувствуя, что должен озвучить это, подчеркивая слова более размашистым движением бедер, от которого Альберих вскрикивает, прогибается в спине и впивается пальцами в бледные веснушчатые плечи, — прекрасный, замечательный, — Чайльд продолжает, опуская руку между их телами и обхватывая ладонью истекающий предэякулятом член Кэйи, от чего тот дергает бедрами, стараясь одновременно и насадиться, и толкнуться, громко стонет. И, боги, в памяти Чайльда надолго останется то, как звучит его имя, слетающее с губ Альбериха. Его движения быстрые, четкие, резкие, когда он втрахивает Кэйю в свой матрас. И в комнате жарко. Жарко, но не так, как внутри Кэйи, непрерывно стонущего с каждым толчком, хрипло не то от плача, не то от того, насколько много он издавал подобных звуков. — Аякс, я. — начинает он, чтобы предупредить, но Чайльд просто кивает и ускоряет движения рукой на члене Альбериха, снова его целуя. Он чувствует цепкие пальцы Кэйи у себя в волосах, и знает, судя по тому, как узлом затягивается в паху удовольствие, что не сильно отстанет от Кэйи. Альберих кончает с громким стоном, изливаясь в руку Аякса, сжимая его волосы в пальцах. Рыжий тихо шипит, чувствуя, как Кэйа крепче сжимается вокруг его члена, и все это подстегивает. Слишком сильно, так, что он едва успевает вытащить, прежде чем сделать одно движение ладонью и оставить свое семя по всему на внутренней стороне бедра Кэйи, его животе. В комнате нет никаких звуков, кроме их сбившегося дыхания. Чайльд тяжело сглатывает, прежде чем лечь на бок справа от Кэйи, а затем притянуть его к себе в объятия. Тот не протестует, прижимается к его груди и обнимает в ответ, когда рыжий накрывает их обоих одеялом. — Аякс, — Альберих зовет его. Голос у него охрипший, слабый. — М? — Спасибо. И после этого Чайльд наблюдает за тем, как Кэйа спокойно закрывает глаза, прижимаясь ближе. Но он не слышит беспокойства в его голосе. Не слышит всей этой печали. И Аяксу хочется верить, что он действительно смог помочь ему хотя бы отвлечься от того плохого, что привело Кэйю сегодня в такое состояние. Хотя бы на одну ночь. И он не хочет стать еще одной проблемой. Это уже сложнее, учитывая то, что друзья обычно не трахают друг друга.