И куда же подевалась вся твоя смелость?

      Промываю лицо прохладной водой, стараясь избавиться от наваждения и глупых мыслей, возникших в голове после слов профессора.       «Я воображаю тебя без ничего с момента, как ты покинула мой кабинет».       Забавно, конечно, учитывая, что я успела уже раз сто, если не больше, представить его без всего и во всей красе. Но не могла и подумать, что с виду застенчивый и всегда серьезный Рид может заниматься подобным, да еще и потом так охотно в этом признаваться мне. Может, это алкоголь на него так повлиял или?..       Почему я всегда ищу какое-то или? Да что со мной такое? Разве я не могу понравиться такому мужчине, как Рид? Да он же прямым текстом мне об этом заявил, а я, как маленькая, застенчивая девочка, стараюсь списать все на влияние горячительного напитка.       Пора уже начинать взрослеть и принимать себя такой — привлекательной и соблазнительной Софи, а не замухрышкой, прячущейся ото всякого внимания. Если я не сделаю этого, то так и останусь прежней Софи, неспособной совершать дерзкие поступки, об лицо которой все будут вытирать ноги. Ну уж нет, не об этом я мечтала! Теперь я другая, и все теперь будет иначе.       Даже отношения с Бенедиктом… Что ж, хочешь поиграть со мной, профессор? Посмотрим, кто сдастся первым, мистер Рид.       Привожу себя в порядок, стирая подтеки туши и смазавшуюся помаду, разглаживаю складки на платье, улыбаясь собственному отражению. Мне нравится, какой я стала. Черты лица словно приобрели новые — яркие оттенки, а в глазах появился огонек дерзости и чего-то нового, еще неопознанного мной.       Определенно, я стала ощущать себя куда более уверенной и раскрепощенной, именно поэтому собираюсь немного пошалить.       Прежняя Соф сморщилась бы при одной лишь мысли о том, что собираюсь сделать сейчас я. Но прежней Соф больше не существует, а, значит, можно смело начинать приводить в действие задуманное.       Выхожу в зал, забирая у официанта с подноса бокал с шампанским. Делаю парочку глотков, прокручивая в голове дальнейшие действия.       Взглядом встречаюсь с профессором, мы неотрывно смотрим друг на друга какое-то время, и я, улавливая его хитрый прищур, соблазнительно обвожу языком губы, стараясь при этом выглядеть уверенно и непринужденно. И, кажется, мой трюк работает!       Рид непонимающе уставляется на меня, касаясь ладонью бабочки на шее и чуть оттягивая ее вперед. Оу, у профессора, оказывается, очень яркая фантазия, раз ему стало жарко так быстро. Но он первым начал эту игру, заставив меня смутиться, когда сказал про себя без штанов, теперь пусть принимает мои правила. Тем более, мы оба хотим этого очень давно, хватит тянуть кота за одно место, иначе мы точно никогда с ним не сдвинемся с мертвой точки.       Проходит какое-то время, которое я провожу за ничего не имеющими смысла беседами с Грейс, изредка кидая на профессора двусмысленные взгляды. Он вечно смущается, отворачиваясь, словно думает, что я не знаю, что у него сейчас на уме, и не вижу, как он смотрит на меня, когда прохожу рядом. А он не так прост, каким кажется на самом деле.       Подхожу к Бенедикту, наклоняя голову на бок и рассматривая его лицо. Он улыбается уголком губ, перемещая глаза по мне, медленно продвигаясь от губ до декольте и обратно. Усмехаюсь, когда он нервно сглатывает, стоит мне только коснуться его руки, как бы невзначай.       — У вас все хорошо, мистер Рид? — Подмигиваю ему, изображая невинную овечку, но знал бы он сейчас, о чем я думаю, точно бы оторопел.       — Бенедикт, — уточняет он, — я просил называть меня Бенедикт.       — Я такая забывчивая, — пожимаю плечами, придвигаясь к нему так близко, насколько позволяют приличия. Он заметно смущается, старясь не подавать виду, но у него не выходит, ибо мужское лицо вдруг резко заливает краска. — Забываю вот, что было несколькими минутами назад. Совсем не знаю, что с этим делать. Иногда кажется, что в моей голове какая-то каша, и я совсем не помню, о чем мы и с кем говорили.       — Совсем на тебя не похоже, Софи, — он обеспокоенно рассматривает меня, вновь задерживаясь взглядом на губах, — ты переутомилась, надо больше отдыхать и расслабляться, мисс Престон, иначе можно сойти с ума.       Профессор по-доброму улыбается, чуть отстраняясь от меня и нервно сжимая в руках бокал с шампанским. Интересно, а он действительно такой стеснительный? Или просто боится, что демоны покинут его голову, и он начнет творить не те вещи? Вещи, за которые ему потом будет стыдно?       — Расслабиться? Оу, — делаю шаг к нему навстречу, нарочно спотыкаясь об собственную ногу, и заваливаюсь ему на грудь. Рид тяжело вздыхает, аккуратно помогая мне подняться. — Я знаю массу способов совместного отдыха, а, вообще, самым расслабляющим можно по праву считать…       — Что ты творишь, Софи?       Не успеваю договорить, как он перебивает меня, устремляя полный непонимания взгляд. Венка на его лбу начинает пульсировать, а грудь то вздымается, то опускается от частого дыхания. Черт, я снова все испортила!       — Простите… — Отшатываюсь от него, кусая внутреннюю сторону щеки, — я…я… Не берите в голову, профессор.       Не стоило мне пить, не стоило начинать эту игру. Черт! Идиотка! Быстро выхожу из зала, скрываясь в коридоре. И зачем я только все это затеяла? На что надеялась? Что он — профессор Рид — самый сексуальный мужчина на нашем факультете, захочет провести со мной ночь? Что я ему симпатична? Дура!       Он из вежливости был так добр со мной, а наш флирт несколькими часами ранее… Видимо, он и правда немного не рассчитал с шампанским, вот и наговорил глупостей, а я поверила. Еще и подыграла ему…       Кажется, быть неудачницей — мое проклятие, иначе как объяснить все то, что происходит со мной постоянно? Воображаю себе, а потом страдаю. Стоит уже перестать лелеять себя надеждой на что-то большее с Ридом, он только что дал мне понять, что я полная идиотка.       Шагаю вдоль коридора, рассматривая портреты на стенах. Великие писатели, искусствоведы, лингвисты, историки и прочие личности смотрят так серьезно, что, кажется, словно они осуждают меня. И мне становится еще хуже. И кто только просил меня так себя вести?       — Совсем на тебя не похоже, Софи, — кривляюсь, изображая профессора.       — Очень похоже, — слышу где-то за спиной, готовая провалиться под землю. — Не хватает немного строгости в голосе и хрипотцы, а, в целом, очень даже ничего.       Поворачиваюсь к нему, не смотря в глаза. Натворила дел, еще и он застал меня врасплох, когда я пыталась хотя бы каплю развлечь себя. Отлично, ты сплошное разочарование, Софи!       — Простите меня, профессор, это все шампанское, — начинаю оправдываться, слыша тихий смех, — вы смеетесь надо мной? Вам смешно? Смешно из-за моих глупых поступков? Что ж, возможно, я и правда очень даже смешная.       Еле сдерживаюсь, чтобы не заплакать, и пока я все еще могу держать себя и свои эмоции в руках, быстро начинаю шагать вперед, стараясь больше не встречаться с ним взглядами. Вот только уйти мне не удается. Рид осторожно придерживает меня за локоть, ловко притягивая к себе. Обхватывает пальцами подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него. Его губ касается ухмылка, а у меня по телу проходится дрожь.       Какой же он красивый! Я бы все отдала, чтобы засыпать и просыпаться рядом с ним, чтобы видеть его каждый день, ощущать губы на своих, руки по телу, а потом слышать, как он ласково зовет меня Соф, крепко прижимая к себе.       — Ты там что-то говорила о расслабиться, — выдыхает мне прямо в губы, хитро улыбаясь.       — Я перебрала, профессор, простите. Забудьте.       — А мне казалось, ты была в сознании и совсем трезвой, Софи, — Бенедикт внимательно смотрит мне прямо в глаза, и только сейчас я замечаю, как серые радужки скрылись за черным полотном.       — Вы остались недовольны моей выходкой, поэтому это стоит забыть. Я поняла все, профессор. Наше общение… Вы делали это из вежливости. Все хорошо, не стоит продолжать это дальше, мистер Рид.       Он закатывает глаза. Впервые за годы общения с ним вижу, как он закатывает глаза. Неужели я его так достала?       — Бенедикт, — снова заводится он, — и да, если ты сейчас же не замолчишь, мне придётся закрыть рот тебе иным способом. Софи, я оттолкнул тебя в зале лишь потому, что на нас смотрели все, кому только не лень. Ты же не хочешь, чтобы люди шептались о нас на каждом углу?       Пальцы Рида мягко касаются моей щеки, ласково проводя вдоль скулы и опускаясь ниже, пока не оказываются на шее, так же нежно проходясь по оголенным участкам и заставляя мурашки пройтись вдоль позвоночника. Я невольно вздрагиваю, когда Бенедикт вторую руку опускает на талию, по-хозяйски придвигая меня к себе. Отвожу взгляд в сторону, резко смущаясь такой непозволительной близости между нами.       — Бенедикт…       — Что, мисс Престон? И куда же подевалась вся твоя смелость? Закончилась, стоило мне только коснуться тебя? — Приближается лицом к моему, шепча каждое слово на ухо, будто бы специально делая интонацию такой соблазнительной, что мне приходится сдерживаться, чтобы не накинуться на него прямо здесь. — Неужели ты так ничего и не поняла, Софи?       Совершенно не понимаю, к чему он клонит, да и как можно думать, когда он так близко и смотрит на меня своими серыми, как две тучи, глазами, заставляя тело покрываться мурашками? Нет, это не он стеснительный и закрытый в себе человек, это я веду себя сейчас так, словно мне пятнадцать, а он крутой байкер-старшеклассник, зажимающий меня где-то в коридоре школы.       Школу заменили коридорами университета, а байкера — горячим профессором, и я не хочу знать ничего, не хочу даже смотреть больше никуда, кроме как на него. К черту его разговоры и попытки мне что-то объяснить! Я хочу его. Прямо сейчас, и пусть весь мир горит огнем. Мне необходимо как можно скорее почувствовать его губы на своих, а потом отдаться тянущему чувству внизу живота, выпустив всех своих демонов наружу.       Не думаю, впервые не подвергаю все тупому анализу, а делаю. Накрываю губы Бенедикта своими, целуя страстно, словно ещё секунда, и он растворится, оставив меня ни с чем. Но он не растворяется, а лишь тихо усмехается, отвечая на поцелуй с еще большей страстью. Проталкивается языком в мой рот, начиная изучать окрестности и рисовать на них невообразимые узоры.       Сильные руки подхватывают меня под бедра, поднимая, и, не разрывая поцелуя, Бенедикт открывает первую попавшуюся дверь, усаживая меня на стол в помещении, которое по счастливой случайности оказывается одной из многочисленных аудиторий. Той самой, в которой он ведет свои занятия, и в которой я, будучи еще студенткой последнего курса, любовалась новым преподавателем, так неумело ведущим свои лекции и смущающимся при первом же неловком вопросе.       Кто бы мог тогда подумать, что спустя всего каких-то четыре года, мы будем в этой аудитории целоваться, не думая ни о чем, кроме того, как бы быстрее избавить друг друга от лишней одежды. Уж точно не я, но это реальность, которую просто невозможно отрицать, ведь губы Бенедикта плавно опускаются на мою шею, начиная покрывать ее малюсенькими поцелуями. А я готова сойти с ума, ведь это не очередной мой эротический сон с горячим профессором в главной роли.       Решаю не отставать от Рида и опускаю руки ему на плечи, медленно проходясь по спине, прощупываю рельеф, удовлетворенно улыбаясь. Руки сами оказываются на груди, пытаясь дрожащими от возбуждения пальчиками расстегнуть такие ненавистные сейчас мной пуговицы на его рубашке. Но они никак не поддаются моим манипуляциям, и я расстроенно вздыхаю, вызывая у профессора сдавленный смешок.       — Смелее, Софи, — шепчет мне на ухо, пробираясь ладонью к застежке на платье и, берясь за замочек, плавно опускает его вниз.       Меня резко бросает в дрожь от дуновения ветра, но стоит только Бенедикту спустить верх платья вниз и хищно рассмотреть меня, при этом ухмыльнувшись как-то очень хитро, как мне становится не по себе. Никто еще не смотрел на меня так, как сейчас это делает он. Профессор словно изучает каждый миллиметр моей кожи, пытаясь запечатлеть его в своей памяти, подобно тому, как художник запечатляет своих натурщиц на картинах, маленькими мазками нанося на холст краску. Только Бенедикт использует не краску, а губы, оставляя трепетные поцелуи по всему открывшемуся его взору пространству.       — Ты совсем не такая, какой я себе тебя воображал, — признается профессор, заставляя мои руки остановиться на полпути к его груди и взглянуть на него вопросительно. — Ты еще лучше. Гармоничная, как внешне, так и внутренне.       Уточняет он, медленно опуская лямки бюстгальтера по плечам и, захватывая в плен своих мягких губ сосок, заставляет меня издать тихий стон. Его слова влияют на меня как катализатор на химическую реакцию, добавляя смелости и подталкивая к дальнейшим действиям. Сама не понимаю, как спускаю по его плечам пиджак, а следом летит и рубашка, порванная пополам из-за моей нетерпеливости и желания как можно скорее увидеть, что же прячется под тканью.       Соблазнительно обвожу языком губы, ухмыляясь, когда передо мной предстает подкаченный в меру торс, широкие плечи и мускулистые руки профессора. Что ж, стоит признать, я тоже видела его совсем иным. Не думала, что профессор может быть настолько прекрасным. И когда он только успевает ходить в спортзал? Явно ведь такую фигуру надо поддерживать изнурительными тренировками.       — Знаешь, — прерываю его попытку поцеловать меня, выставляя руки вперёд и, касаясь его груди, веду ноготками вниз, пока не оказываюсь у ремня, — ты тоже куда лучше, чем картинка в моей голове. Интересно, а то, что там, меня тоже приятно удивит?       Опускаю взгляд на ширинку брюк, где уже заметно все его желание, и ухмыляюсь, когда Бенедикт удивлённо наблюдает за тем, как во мне резко проснулась дерзкая Софи. Спускаюсь со стола, обходя профессора по кругу, и, избавляясь от ремня, помогаю Бенедикту полностью раздеться.       — И как тебе зрелище?       Рид самодовольно ухмыляется, понимая, что меня все устраивает. Он подходит к столу, слегка присаживаясь на его край и ожидая дальнейших действий с моей стороны. Опускаюсь перед ним на колени, ловя на себе полный желания мужской взгляд, и начинаю покрывать поцелуями достоинство профессора, срывая с его губ то ли стоны, то ли что-то похожее на рык.       — Боже, Софи…       Закатывает глаза в удовольствии, когда я совершаю финальное движение головой и поднимаюсь, протягиваясь за поцелуем. Бенедикт хватает меня за затылок, с силой притягивая к себе, и впивается в губы страстным поцелуем, выбивающим из лёгких последние крупицы воздуха.       Профессор вновь сажает меня на стол, продолжая целовать и блуждать руками по моему телу, задевая все самые чувствительные точки. Рид доходит до кружева нижней части белья и, отодвигая его чуть в сторону, начинает ласкать меня. Он то практически доводит меня до пика, заставляя жалобно смотреть ему в глаза и просить большего, то останавливается, вызывая волну моего негодования. Как хитрый лис, держит меня под контролем, давая понять, кто здесь главный.       — Бенедикт, прошу…       Практически умоляю его, стараясь прижаться как можно ближе к горячему телу и почувствовать его совсем рядом. Мне необходимо, нет, катастрофически нужно, чтобы он стал близок со мной так, как ещё никогда не был. Хнычу ему в ухо, в нетерпении ерзая по столу.       — Тише, мисс Престон, — сексуально проговаривает он, ловя двумя пальцами мой подбородок, и заставляет взглянуть на него. — Нетерпеливая, ужасно нетерпеливая.       Хочу возразить ему, но не успеваю произнести и слова, как по телу проходится волна тепла от столь долгожданного чувства заполненности. Все, что я могу сейчас из себя выдавить, — стон наслаждения, теперь уже являющийся катализатором для профессора.       Он начинает совершать медленные толчки, и с каждым мне становится так хорошо, что я уже не понимаю, где реальность, а где моя фантазия.       — Ты ужасная, Софи, — проговаривает мне в губы, — невыносимая. Я не могу перестать о тебе думать ещё с момента, когда мы столкнулись с тобой в коридоре три года назад. Упрямая. Отвратительно привлекательная.       За каждым словом следует толчок, и когда Рид произносит последнее, мое тело натягивается, словно гитарная струна на пару секунд, резко расслабляясь и посылая в каждую клеточку организма импульс наслаждения.       — М-м-м, Бенедикт, — громко произношу я, окончательно расслабляясь.       Профессор же делает последний толчок, поднимая на меня полные нежности и трепета серые глаза.       — Софи… — вторит мне, касаясь лбом моего лба.       Мы ещё стоим так какое-то время, приводя дыхание в норму и смотря друг на друга, будто бы видим впервые. А, наверное, так оно и есть, ведь именно сейчас его взгляд полон не обычной вежливости, а восхищения и чего-то такого, чего я не видела ещё никогда. И я вижу его совсем иным, отмечая, что мне чертовски нравится улыбаться, когда он рядом.       — Ты…       — Погоди, — прикрывает губы указательным пальцем, — я не договорил.       Он собирается с мыслями, так непривычно бегая глазами по всем предметам, словно волнуется. Впервые вижу его таким необычным.       — Не знаю, что за чары ты использовала, и какой магией ты обладаешь, Софи, — по-доброму улыбается Бенедикт, протягиваясь рукой к щеке и убирая мне за ухо прядь волос, делая это так осторожно, что, кажется, мне сейчас снесет крышу. — Но я никак не могу выкинуть тебя из головы, мисс Престон. Ты словно какое-то наваждение, посланное мне высшими силами, чтобы стать наказанием, но что-то пошло не так, и ты стала моей наградой. Софи, я…       — Я тоже, Бенедикт, — не позволяю ему договорить, утыкаясь носом в грудь, а пальцами сжимая кожу на сильных плечах.       Глупо улыбаемся, когда понимаем, что прятали свои чувства так долго друг от друга, как малые дети, боясь ошибиться. Но ведь все, что не делается, делается к лучшему, а, значит, так и должно было быть.       Одеваемся, помогая друг другу. Бенедикт ловко справляется с молнией на платье, а я, пользуясь тем, что моя одежда цела, приношу ему другую рубашку из его кабинета.       — Если ты каждый раз будешь рвать на мне рубашки, то я потрачу целое состояние на этом, — шутливо проговаривает Рид, когда мы выходим из аудитории.       — Постараюсь умерить свой пыл в следующий раз, — касаясь его пальцев кончиками своих, улыбаюсь.       Мы проходим обратно в зал, и стоит только нам войти, как на Бенедикта со всех сторон начинают сыпаться поздравления. Непонимающе смотрю на каждого, пока не слышу, с чем именно его поздравляют. И когда град из поздравлений заканчивается, аккуратно увожу его в сторону, требовательно сверля глазами.       — Тебя назначили деканом?       — А тебя что-то не устраивает? — Подмигивает мне, наклоняясь и шепча в ушко. — Разве ты не представляла себе такую фантазию со мной, м? Не хотела бы работать под моим чутким и трепетным руководством, мисс Престон?       Покрываюсь краской, готовая сгореть от стыда, когда понимаю, к чему он клонит. Черт!       — Получу должность преподавателя лишь потому, что буду спать со своим начальником?       — Минуточку, — он скептически выгибает бровь, — не просто спать, а быть его дамой сердца.       Театрально выдыхаю, смеясь. Как же плохо я тебя знаю, профессор Рид. И как же теперь много у нас будет времени друг друга узнать.       — Ах, ну, если так, то поздравляю вас, декан Рид.       По-дружески пожимаю его ладонь, заглядывая в глаза, что, на первый взгляд, кажутся тихим омутом. И лишь теперь я знаю, что там не тихий омут, там адский бассейн с чертятами внутри, утопать в котором можно вечно. И я буду тонуть в нем раз за разом.