Forever Mine

POV Конгфоб       Я сидел на кровати и тупо смотрел на закрытую дверь ванной. Неужели произошло то, о чём я думаю? Неужели Артит действительно сказал, что любит меня? Тогда почему он сбежал в ванную сразу после этих слов, выглядя как олень, попавший в свет фар? Действительно ли он произнёс эти слова? Я не ослышался? Нет, этого не может быть. Он действительно сказал эти слова. О Боже, он действительно сказал эти слова. Он сказал, что влюблён в меня. В меня. Конгфоба Суттилака.       Что мне делать? Я не могу усидеть на месте. Я хочу идти, бежать, кричать на весь мир, что этот удивительный человек любит меня. Что я самый счастливый человек на земле. Пи’Суручи, наверное, спросит, не ударил ли я Артита по голове, чтобы навсегда повредить ему мозг, чтобы Артит действительно влюбился в меня. Подождите, Пи’Суручи. Я должен позвонить ей.       — Алло, привет, Пи’Суручи, это Конг.       — Да, я знаю. У меня сохранен твой номер. Почему ты мне звонишь? Разве ты не на свидании с Нонг’Артитом? Только не говори мне, что ты умудрился снова всё испортить?       — Что? Нет, Пи', это не так.       — Хорошо, иначе я бы…       — Нет времени на это, Пи’. Он сказал, что любит меня. — На другом стороне конце провода была абсолютная тишина.       — Пи’Суручи? Алло? Вы всё ещё там?       — Да. Да, я здесь. Ты уверен? Ты уверен, что он сказал, что любит тебя? Что у тебя не было галлюцинаций?       — Конечно, Пи’. Я более чем уверен.       — Тогда, что ты ответил?       — Ну, я не мог ничего сказать, потому что он выглядел удивлённым и испуганным, а потом он просто исчез в ванной. Что мне делать, Пи’?       — Что ты имеешь в виду спрашивая, что ты должен делать? Скажи ему, что ты любишь его. Ты ведь любишь его, правда?       — Конечно, я люблю его. С чего бы вам вообще… — внезапно осознание ударило меня как молния. Я люблю его. Я действительно влюблён в Артита.       — Конг? Конгфоб? Ты ещё здесь?       — Извините, Пи’, мне нужно идти. — Я отключил связь.       Не могу поверить, что мне потребовалось столько времени, чтобы понять, что я влюбился в Артита. Ведь все признаки были прямо перед моим носом, практически бросались в глаза. Самой большой подсказкой должна была стать моя иррациональная ревность. А ведь в то время мы даже не были близки. Моё необычное влечение к Артиту с того момента, как я впервые его увидел. Моё нехарактерное поведение, когда речь заходила об Артите. Всё это должно было меня насторожить. Но этого не произошло. Вместо этого я тратил своё время, оставаясь в стороне и приводя одно неубедительное оправдание за другим. Я бы мог оказаться в такой ситуации несколько месяцев назад. Я должен был быть гением в распознавании потенциально прибыльных предприятий и уводить их прямо из-под носа моих конкурентов. Почему же я был так глуп в этот раз?       Уже нет. Теперь, когда я наконец-то прозрел, он ни за что не уйдёт от меня. Мне нужно сказать ему, что я люблю его. Но я не могу просто сказать это. Он мне не поверит. Мне нужно что-то значительное. Но сначала мне нужно принять душ. Мне нужно выглядеть свежим и самым лучшим, а не пыльным и потным, когда я признаюсь Артиту.       И вот, схватив свою сумку с вещами, я побежал в ванную комнату в гостевой спальне, чтобы принять самый быстрый в истории душ. POV Артит       Не могу поверить, что я вот так просто ляпнул что-то очень важное для Пи’Конга. О чём я думал? Очевидно, что ни о чём, раз я сболтнул ему эти слова. Боже мой, что мне теперь делать? Могу ли я взять свои слова обратно? Заметил ли он мои слова? Может, он временно оглох? Есть ли шанс, что я не признался Пи’Конгу? Есть ли шанс, что один плюс один — это три?       И вот пожалуйста, у меня уже приступ паники в месте, где ни у кого не должно быть приступов паники. В ванной. Ванная комната, в которой я нахожусь, была очень роскошной и имела много места, но сейчас мне казалось, что стены смыкаются вокруг меня. Мне нужно было успокоиться. Глубоко вдохни, Артит. Вдох и выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.       После повторения дыхательного упражнения в течение некоторого времени я почувствовал, что успокаиваюсь. И я смог мыслить логически. Ну и что с того, что я сказал, что люблю его? Что он захочет с этим сделать, зависит от него. Это может пойти по одному из трёх путей. Он может проигнорировать это, может принять это или может отвергнуть это. В любом случае, я должен пройти через это мужественно. Давай, Артит. Ты глава наставников 69-го выпуска SSU. Тебе нечего бояться. Давай примем душ, выйдем из этой ванной и поговорим с Пи’Конгом как взрослый ответственный мужчина, которым ты и являешься. Если ты не сможешь этого сделать, никто не сможет.       После такого самовнушения я долго принимал расслабляющий душ, обдумывая своё признание Пи’Конгу. Возможно, я проболтался ни с того ни с сего, но я действительно любил его. В смысле, я действительно люблю его, очень, очень люблю. Это было сказано не сгоряча и не потому, что я думал, что так нужно в данной ситуации. Я действительно люблю его. Несмотря на то, что может принести мне будущее, сейчас я буду просто наслаждаться чувством влюблённости. Я не буду думать о том, что может случиться, а вместо этого буду праздновать свою любовь к хорошему человеку. А мой Пи’Конг — хороший человек.       Приняв это решение, я вышел из душа. Я оделся в шорты и обычную футболку. Я глубоко вздохнул и открыла дверь ванной. Я почти закрыл её, когда увидел Пи’Конга, только-только принявшего душ, в шортах и черной майке-алкоголичке, который сидел на кровати и ждал меня.       — О, Артит. Ты закончил с душем? Хорошо. Давай спустимся вниз и поужинаем. Я проголодался. — И затем он просто спустился вниз. Я был немного озадачен его поведением, но доволен и одновременно огорчён отсутствием выяснения отношений. Ух! Мне нужно уже определиться!       Поэтому я последовал за ним вниз. Было признание или не было признания, я был голоден. А поскольку было похоже, что он собирается проигнорировать моё признание, даже если это немного больно, я сделаю то, что обещал себе, и буду наслаждаться моментом.       Я был удивлён, когда он вывел меня через заднюю дверь к хорошо и красиво освещённому бассейну. На открытой террасе был сервирован ужин на двоих, с вином и одной розой, украшавшей стол. В центре стола стояло большое блюдо, накрытое серебряной крышкой. Сбоку стоял салат и стаканы с водой. Затем Пи’Конг пододвинул мне стул и усадил меня за стол, после чего сел сам.       — Вау, Пи’, ты сам всё приготовил? — спросил я под впечатлением. Обстановка была довольно романтичной, и я чувствовал себя чуточку лучше.       — Ну, стол накрыл я, но готовила Пи’Мэри. Мне нужно было только достать блюдо из духовки и салат из холодильника, — сказал он. Затем он наполнил наши бокалы вином цвета рубина с великолепным ароматом.       — Тост, — сказал он, поднимая свой бокал.       — За наше будущее, — сказал он. Что ж, я могу выпить за это. Слегка соприкоснувшись бокалами, я сделал глоток вина. Затем Пи’Конг снял крышку, чтобы показать очень аппетитно выглядящую лазанью. Аромат мгновенно поразил меня, заставив мои слюнные железы работать в усиленном режиме. Пи’Конг искусно подал большую порцию на мою тарелку. У меня хватило воспитания подождать, пока он сам себя обслужит, прежде чем начать есть. Как только я откусил один кусочек, я не смог сдержать стон, сорвавшийся с моих губ. Это было так вкусно. А я был таким голодным.       После этого я не обращал внимания ни на что, кроме того, что наслаждался абсолютно райским блюдом, стоящим передо мной. Вино хорошо дополняло еду. Мне не стыдно признаться, что я съел больше половины того, что было подано на стол. Возможно, к тому времени я также выпил два или три бокала вина. Хорошо-хорошо. Я заедал стресс. Можете подать на меня в суд.       Если Пи’Конг и заметил мои привычки в еде, то никак это не прокомментировал. Вместо этого он собрал тарелки, чтобы отнести их в дом. Когда я предложил ему помочь, он отказался. Но, будучи хорошим ребёнком, я прибрал место, где мы ели, и убрал всю мебель. Затем я пошёл за ним на кухню и вытер посуду, которую он мыл, прежде чем поставить её на место. Поскольку было уже 7.30 вечера, когда мы закончили, Пи’Конг предложил прогуляться по внутреннему двору, утверждая, что ему есть что показать мне. Он также забрал единственную розу, которая украшала обеденный стол. Поскольку маловероятно, что Пи’Конг убьёт меня розой и спрячет моё тело в лесу, я не раздумывая последовал за ним.       Когда мы шли прочь от дома, он медленно взял мою руку в свою, соединив наши пальцы. Я действительно не хотел искать глубокий смысл и прочую девчачью ерунду. Поэтому я просто наслаждался прогулкой по красивым садам, освещённым садовыми фонарями, рядом с любимым мужчиной. Вскоре мы подошли к месту, где большое дерево укрывало огромную территорию своими ветвями, создавая эффект зонтика над землёй.       — Мы пришли, — сказал Пи’Конг. Я огляделся вокруг, пытаясь определить особенность этого места.       — Пи’Конг, что… — и тут я увидел это. Маленькое мраморное надгробие рядом с деревом. На нём было написано: «Ликом Суттилак. Любимая жена, мать и друг» с датами рождения и смерти.       — Это она. Моя мама.       — Ты привёл меня на могилу своей матери? — спросил я несколько озадаченно. Он улыбнулся, кивнул и подвёл меня ближе к могиле, все ещё держа меня за руку. Затем он опустился на колени у могилы и положил единственную красную розу на землю. Я тоже опустился на колени, сложив руки вместе и поклонившись в знак уважения к матери Пи’Конга.       — Привет, мама. Это твой Конг. Я вернулся немного раньше, чтобы увидеться с тобой, чтобы я мог представить тебе Артита. — Затем он посмотрел на меня с улыбкой. Я не мог постичь глубину смысла такого жеста. Поэтому я просто наблюдал, как Пи’Конг продолжал.       — Вот он, как ты и просила, мама. Человек, которого я люблю почти так же сильно, как тебя. — Я посмотрел на Пи’Конга, затаив дыхание. Он понимает, что он делает?       — Пи’Конг? — прошептал я.       — Мне жаль, что это заняло так много времени, Артит. Но я люблю тебя. Я знаю, что не очень хорошо умею это показывать, чёрт, да я сам понял это только сейчас. Но у меня нет сомнений в том, что я люблю тебя. — Пи’Конг сказал это с непоколебимой уверенностью, которая заставила меня затаить дыхание от его искренности и силы.       Я поцеловал его. Мы всё ещё стояли на коленях перед могилой матери Пи’Конга, и я поцеловал его. Со всей любовью, которую я испытывал к этому человеку, я поцеловал его. Это был медленный страстный поцелуй, который уверил нас в чувствах друг к другу. Я медленно оторвался от его губ и посмотрел в его глаза.       — Я люблю тебя, Пи’Конг. Ты навсегда мой. — И когда я это сказал, лёгкий ветерок коснулся наших голов, как будто невидимая рука благословила нас.