Весь следующий день Сонхва провел в общежитии, даже не выйдя на привычную 20-минутную прогулку. Он был занят генеральной уборкой в своей голове, пытаясь разложить мысли по полочкам, протереть пыль с забытой мечты и рассортировать приоритеты. Он бы и пообедать забыл, если бы Юно не постучался к нему в спальню и не принес поднос с рисом, кимчи и курицей, что осталась со вчерашнего дня. Сонхва был рад, что именно Юно вошел с едой. Он никогда не задавал лишних вопросов, если видел, что человек не настроен говорить. И поэтому, когда Сонхва молча взял у него поднос и кивнул в знак благодарности, Юно только улыбнулся и оставил снова его наедине с собой и контрактом, который лежал под подушкой. Сонхва в шестой раз принялся перечитывать и без того уже почти заученный текст, пытаясь найти правильное решение. Его воображение разыгрывалось все ярче и бурнее, когда он прокручивал слова Джея в голове.
– Я предлагаю тебе реальный шанс стать полноценным артистом.
Разве сейчас Сонхва не такой? Если он не полноценный артист, то что ждет его, когда он им станет? Точнее, если примет предложение.
ATEEZ предстоял камбэк и найти лишнее свободное время на раздумья вроде нового контракта было большой роскошью. Больше всего Сонхва хотелось бы сейчас поделиться всем происходящим с Хонджуном. Тот всегда знал, что сказать и как поступить, потому что, в отличии от Сонхва, лидер умел мыслить трезво и не поддаваться эмоциям, которые так легко овладевали Сонхва. Когда Сонхва запретили набирать массу и качаться из-за травмы спины, именно Хонджуну удалось найти нужные слова и направить настроение Сонхва в нужное русло. Тогда вышел его кавер на песню ‘Story Never Ends’, но мало кто знает, что за всей этой романтической пеленой скрывалась вовсе не любовь, а подавленное состояние. Сонхва наблюдал, как Есан каждое утро начинает с разминки на балконе, следит за питанием, а по вечерам прокачивает мышцы, исключительно без футболки, но это позволило Сонхва наблюдать за внешними изменениями: через месяц тело Есана приобрело совершенно новый вид. Руки перестали быть похожими на спички, а когда он разводил их в стороны, Сонхва смотрел на рельефы мышц младшего, затем на свои и не понимал, почему проблемы со спиной не могут просто закончиться и позволить ему работать над собой и своим телом. Хоть Сонхва и старается не показывать то, что чувствует, зная, что ребятам не следует беспокоится, от Хонджуна утаить не получается даже доли тени в настроении. Он как рентген – видит насквозь.
– Ты еще успеешь накачаться, хен, – говорил он. – Дай фанатам еще немного времени, они не готовы к такому горячему повороту.
С одной стороны, это звучало смешно, но Хонджун не шутил. Он не уставал повторять какой Сонхва-хен замечательный и прекрасный. И он знал, что Сонхва нужно это слышать и постоянно напоминать об этом.
Ужин вызвался приготовить Юно. Сонхва вошел на кухню и увидел его в красном фартуке и полиэтиленовой шапочкой на голове.
– О, хен! Сколько надо варить яйца?
– Сегодня же моя очередь готовить.
– Да, но мне показалось, что ты не в настроении. – Юно улыбнулся и помешал что-то в кастрюле. Пахло как куриный бульон. Сонхва кивнул ему и, взяв из нижнего ящика 8 столовых приборов и тарелок, пошел накрывать на стол. Ему пришлось выгнать оттуда Сана и Уена. Они играли в UNO уже несколько часов подряд. Никто не хотел проигрывать, потому что в качестве наказания проигравшему нужно будет в коротких шортах выйти в магазин и выложить фото в Твиттер.
– Ну, хе-ен! Нам осталось мало! – Уен округлил глаза, но сегодня на Сонхва это не подействовало. Он отправил их доигрывать на диван, а на недовольные комментарии пригрозил уборкой после ужина.
Как и все приемы пищи, ужин прошел шумно. Чоно решил почитать комментарии фанатов под фотографиями на Инстаграм, и некоторые из них приводили парней в ужас.
– О, кажется, это выражение означает…
– Мы знаем, Есан, спасибо, ешь молча, – Хонджун угрожающе указал на младшего ножом, на что Есан лишь закатил глаза и усмехнулся.
Сонхва ковырял вилкой содержимое тарелки без какого-ибо аппетита. Возможно, он и был голодный, но желудок был заполнен большим количеством сомнений и угрызениями совести. Он все равно хотел поделиться происходящим с Хонджуном, но совет Джей Пака звучал вполне разумно: чужое мнение повлияет на собственное, даже если оно будет нейтральным. Нейтральное чужое мнение всегда склоняет к положительному принятию решений, ведь негатива в нейтральности нет, а значит это будет лишним поводом согласиться на авантюру.
По своей натуре Сонхва был далек от риска и принятия необдуманных и невзвешенных идей. Даже перед покупкой молока он пытался разузнать какое полезней или где цена будет выгодней. Вроде мелочь, но так его воспитывали. «Без мелочей не получится большой и глубокой картины» – так любила повторять его бабушка. Сейчас же речь шла не только о его собственных мечтах и жизненных целей, но и дальнейшей судьбе группы и мальчиков.
– Хен!
Наверное, его хвали не первый раз, потому что на Сонхва сейчас смотрело 7 пар взволнованных глаз. Минги заговорил первый.
– Хен, что с тобой? Что-то болит?
– Нет, нет, простите. Я задумался.
– О чем? – Сан наклонил голову на бок.
– Да так, о камбэке.
– О, да, да, я чувствую, что он будет самым успешным из всех, что были! – Хонджуна поддержали одобрительными возгласами и даже аплодисментами, но сам Хонджун смотрел на Сонхва и ждал, когда тот встретится с ним глазами. Сонхва старался этого не делать. Он не был готов к серьезному разговору. Как оказалось, он вообще не готов.
***
– Хен, надо поговорить.
Сонхва знал, что, когда дом уснет, Хонджун попытается разузнать у него, что не так и как он может помочь. На этот счет у Джуна был талант или даже сверхспособность, Сонхва не знал, как правильно это охарактеризовать, но это заключалось в его глазах: когда он смотрит кому-либо в глаза и спрашивает: «Что случилось?», человек тут же либо начинает плакать, либо выкладывать все как есть. Хонджун сел на край кровати, но Сонхва все еще не смотрел на него. Что он скажет? Как он начнет?
– Я знаю, что то-то произошло, давай выкладывай.
– Давай завтра.
– В глаза мне смотри.
– Не буду.
– Пак Сонхва…
Сонхва вскочил с кровати, задев лампу, но не стал поднимать ее. Он подошел к окну, распахнув его настежь, и впустил холодные порывы ветра в комнату. Сонхва стоял спиной к Хонджуну и не собирался поворачиваться. Так говорить будет легче.
– Хонджун-а, что бы ты выбрал между мечтой и семьей?
– Семья никогда не станет преградой на пути к мечте, – ответил Хонджун, будто этот ответ был давно готов. На мгновение Сонхва показалось, что тот уже все знает и от этого стало еще страшнее.
– А если будущее семьи зависит от мечты?
– Я уверен, ты преувеличиваешь. Просто сядь и расскажи все как есть.
Сонхва прокрутил несколько возможных исходов разговора – ему не понравился ни один. Все они приводят его к заключению, что Сонхва поступает неправильно, выбирая Джей Пака. Но также они привели его к выводу, что Сонхва действительно хочет принять это предложение. Он осознал это настолько внезапно, что не заметил, как дождь, ливший стеной, начал крупными каплями приземляться на подоконник. Он хочет согласиться. Он хочет попробовать. Он хочет исполнить мечту. Сонхва закрыл окно, задернув правую сторону шторами, и повернулся к Хонджуну.
– Ты прав. Семья никогда не станет преградой на пути к мечте.
Той же ночью Сонхва отправил сообщение Джею, где просил встретиться в том же кафе, и кое-что обсудить. И хотя время было на часах позднее, Джей ответил в течении нескольких минут.
***
– У меня есть условия.
Сонхва никогда еще не был так уверен в себе, как в данную минуту. Хонджун не стал проводить дальнейших допросов прошлой ночью, но его присутствие и вправду действовало как-то по-особенному. Сонхва знал, как разговаривать с Джей Паком и как действовать дальше. Он знал это точно.
Джей подался вперед, озаряясь игривой улыбкой.
– Вот это другой разговор. Я тебя слушаю, Пак Сонхва.
