Ложный бог

      «Я не должна лениться, ибо Бог дарит свою милость только трудолюбивым». Эти слова уже набили Грейс, послушнице монастыря имени рода Нокс Флёре, оскомину. Ей было повелено двести раз написать эти слова на пергаменте, а так как с каждым новым старым предложением писать было всё тяжелее, дело затянулось до ночи. Девушка уже пожалела о том, что вместо прополки огорода решила сплести венки из одуванчиков и подарить их другим послушникам. Эта была уже не первая её шалость, и терпели Грейс в монастыре только потому, что за её пребывание здесь регулярно платили деньги. Это была её мать, Аранея Хайвинд, известный рыцарь, которая как некстати закрутила в своих странствиях интрижку с поваром и забеременела. Родив Грейс, Аранее стало совестно, что ей не до заботы за ребёнком, что ей хочется приключений. И потому она отдала девочку в монастырь, куда каждый год делала крупные взносы. Отец, по слухам, не мог забрать девушку на воспитание — какая-то злая сила лишила его зрения, и он был практически беспомощен.       Свеча уже угрожала потухнуть, и Грейс тогда предстояло бы продолжать нудную работу в темноте, как вдруг со стороны входных дверей послышались крики. Девушка не сумела взять под контроль любопытство и побежала посмотреть. В дверях стояло трое рыцарей, двое из них держали под мышки третьего и громко кричали, зовя на помощь. К ним бежал настоятель Бейн, попутно узнавая, что случилось. Больше никого из послушников, на удивление, не было. Грейс притаилась у колонны и слушала. Мужчину с длинными тёмными волосами тяжело ранил некто Ардин, а те двое — его друзья — вспомнили, что видели во время своего путешествия монастырь. Бейн, обладая достаточно гнилой натурой, попытался спровадить их отсюда подальше, но тут заметил одежды Грейс на полу.       — Опять ты… Ну что ж, раз ты всё слышала, то ты и поможешь, — разочаровался и вместе с тем обрадовался настоятель. С одной стороны, на лечение рыцаря придётся потратить лечебные травы, а с другой — получится сплавить ненавистную девчонку с глаз долой на не одну неделю. — Проведёшь доблестных рыцарей по имени Джой и Сильвиус в свою комнату, и там постелишь на своей кровати Вику, раненому. Я выдам тебе травы и ткань для повязок. Ближайший месяц ты будешь заниматься именно лечением. И никаких венков, понятно тебе?       — Да, настоятель, — смиренно поклонилась Грейс. Перспектива оставаться одной в комнате с мужчиной её пугала, но это хоть как-то разбавило бы повседневную рутину. — Следуйте за мной, господа, — махнула она рукой Джою и Сильвиусу, чтобы те отнесли Вика к ней. — Вам есть где проводить ночлег? Или вы оставите своего друга нам на попечение, а сами уедите? — поинтересовалась девушка у пыхтящих рыцарей.       — Вы плохого мнения о нас, леди…?       — Грейс, — она была польщена такому обращению.       - Леди Грейс. Мы не оставим Вика, будем его навещать каждый день. Настоятель разрешил нам жить в конюшне, при условии, что мы будем помогать по хозяйству. А нам и не в тягость.       — Хорошо, мы пришли. Кладите его сюда и уходите. Зрелище будет не из приятных. Я буду обрабатывать его рану.       — Мы поняли. Спасибо, леди Грейс. Доброй ночи.       Только когда рыцари ушли, девушка поняла, что беспокойно двигающийся Вик что-то бормочет в бреду.       — Вот, — к ней зашёл Бейн и на стол положил лекарства. И тут же вышел, ни поинтересовавшись состоянием рыцаря, ни предложив свою помощь.       Девушка, немного поломав голову, нашла способ наименее травматично снять с Вика доспехи, чтобы умыть его и провести туалет раны. Она слегка смутилась, увидев практически полностью обнажённое тело мужчины, но принялась умывать его. После взяла ножницы и аккуратно срезала нежизнеспособные ткани в ране. Затем смешала мазь из растений и свиного жира и наложила на ранение, закрыв его повязкой. Убедившись, что Вику не хуже, Грейс удовлетворённо выдохнула и легла на пол у кровати. И если в процессе ухода она не особо прислушивалась к тому, что там шепчет этот человек, то теперь, в тишине, она не могла не концентрировать на этом внимание. И услышанное вызвало у неё шок. Сон как рукой сняло.       — Малиновые волосы… А глаза… Жёлтые как у волка! Смотрят прямо в душу!.. Ардин… Источник всей скверны… Великий обман для всех верующих! Да помогут им небеса забыть тот день… День, когда они узнают кем на самом деле является этот их так называемый бог… Что он — это источник всех демонов!

***

      Демоны досаждали человечеству не всегда, а переменно. Пока их повелитель, исцеляясь от ран, спал в Ангелгарде — древней тюрьме — демоны исчезали. Убить Ардина было невозможно. Если же кто-то пробуждал его от сна, то все напасти появлялись вновь. И вот Вик, ведомый своим высоким происхождением и, следовательно, долгом перед обществом, отправился уложить Ардина баиньки. Перед будущими трупами он представал в жутком, нечеловечьем облике. Но Вику удалось нанести ему столь серьёзное ранение, что тот сбросил демоническое обличье и предстал в виде человека. Сильвиус, помогающий Вику в исполнении этого долга, умел хорошо рисовать, и сделал быстрый рисунок Ардина, отметив его характерные черты внешности. Пока Вик ходил вокруг да около полуживого повелителя демонов и рассуждал о его низкой природе, Ардин собрал остатки сил и проткнул Вика мечом в области живота, после чего поспешил скрыться в Ангелгарде. А бравые войны подобрали раненого и принялись искать убежище.

***

      Грейс с пола метнулась к столу, где лежало священное писание — книга о великих поступках бога. Там помимо текста, богато описывающего деяния бога, были рисунки. На одном из них бог спускался с неба и даровал людям огонь. Девушка начала бешено листать книгу в поисках того самого изображения. И нашла. Не зря у неё был шок. Волосы бога были написаны краской сочного малинового цвета, а глаза, чтобы подчеркнуть их желтизну и святость, — позолотой. Послушнице хотелось побежать к настоятелю, пожаловаться, что идол, который они все себе выстроили, ложен. Но тут её как холодным дождём обдало — это же бред! Буквально бред больного, лихорадящего человека! Да почему она должна ему верить? А кто ей поверит, учитывая отсутствие у неё авторитета среди послушников? И хотя наказание в двести раз написать одно и то же предложение вроде как замяли, Грейс все равно уселась его выполнять. Глаз все равно не сомкнуть, а за монотонной работой могут прийти какие-то мысли насчёт произошедшего.       Так или иначе, утром настоятель нашёл Грейс спящей за столом. Усталость взяла своё. Он не хотел слушать, что она исполняла старое наказание, и всё равно накричал, наплевав на спящего мирным сном Вика.       Когда он ушёл, девушка тихонько подошла к мужчине и аккуратно начала менять ему повязку. Она была пропитана засохшим раневым отделяемым, потому снималась с трудом. Грейс сбегала за водой, чтобы намочить повязку и снять. Как раз в тот момент, когда первые капли воды коснулись ткани, Вик разлепил глаза.       — Ты…       — А?! — испуганно вскрикнула Грейс и отпрянула от Вика.       — … Спасибо, — слабо усмехнулся испугу рыцарь.       — Э… Пожалуйста, — послушница вновь подошла к Вику и продолжила обрабатывать рану. — Я знаю, чувствуете вы себя не очень, но мне нужно спросить вас кое о чем.       — Да?       — Во сне вы бормотали… О всяком.       — Например?       — Мне казалось, об Адажиуме — боге нашем, — ловко подошла сразу к теме Грейс.       — Вам послышалось, — Вик сразу понял, чего наговорил в бессознательном состоянии и неудачно попытался съехать с темы.       — Нет же! Малиновые волосы, жёлтые глаза — вот, смотрите! — она вскочила и показала лежащему ту самую страницу священного писания. Вик скривился и понял: «бежать» больше некуда. Но говорить не хотелось всё равно.

***

— Простите, но у меня нет поводов вам доверять эту историю. Кто знает, кому вы её перескажете и к чему это приведёт… К религиозным бунтам, к… бог… весть чему.       — Я никому не расскажу, клянусь именем своей матери.       — Кто такая ваша мать, что вы клянётесь ею?       — Великий рыцарь Аранея Хайвинд. Пускай она не принимает участия в моём воспитании, но все говорят, что я очень на неё похожа. Такая же волевая и честная.       — Сказать, что я удивлён — ничего не сказать. Я обучался у вашей матери рыцарскому делу. Потрясающая женщина. Что ж, тогда могу вам довериться. Да, я с ним сражался. И отправил его в сон, но сам получил серьёзное увечье.       — Подождите… Вы сражались с Адажиумом… То есть, Ардином?       — Именно.       — Но зачем? Хотя… Я слышала. Он — это источник всех демонов.       — Да. К сожалению.       — О чем вы сожалеете?       — О том, что слишком болтлив в лихорадке. И что разрушил ваш идеальный образ бога.       — Да… Я уже всё обдумала ночью. И хочу услышать полную историю про бога.       — Честно? Вы меня заговорили. Я расскажу вам, но кратко. Все те добродетели, описанные в ваших книжонках — это правда. Он действительно раньше нёс только светлое в этот мир. А потом его брат захотел занять его место, и случилось что-то, что вовлекло Ардина в пучину скверны. Именно с тех пор он плодит демонов из живых людей и, когда его ранят до состояния живого трупа, он отползает в Ангелгард, где регенерирует во сне.       — Вот как… Что ж, идол немного восстановился, — слегка улыбнулась Грейс.       — Отчего же?       — Мне приятно знать, что раньше Адажиум все же делал добрые дела. И… Крайне гадко осознавать, что все те новые истории о его деяниях — ложь. Я утомила вас своими расспросами. Но спасибо. Моё любопытство удовлетворено… Пока что. Я к вам обязательно обращусь ещё. Это будет платой за мою помощь.       — Хорошо, — Вик закрыл глаза, отдыхая от разговора.       Девушка закончила смену повязки и стала протирать тело рыцаря от липкого пота. Когда дело дошло до лица, она случайно облокотилась на область рядом с ранением. Мужчина застонал и машинально подался вперёд, случайно касаясь губами лица послушницы. Та ойкнула и покраснела.       — Простите… Вы нажали мне локтём рядом с раной. Я не мог не согнуться от боли.       — Это я виновата, не извиняйтесь, — но из головы не уходила мысль, что мимолётное прикосновение губ показалось приятным.       За подобными неловкими моментами прошло около месяца. Вик и Грейс, можно сказать, сдружились. Она постоянно просила мужчину рассказать что-то о своих странствиях, а в ответ рассказывала о своих шалостях в монастыре. И в один момент эта дружба достигла пика.       Вик хотел улизнуть ещё тогда, когда рана покрылась струпом, чтобы продолжить убивать демонов. Грейс никуда его не пустила, во-первых, потому, что чувствовала ответственность за его здоровье, во-вторых, ей не хотелось возвращаться к нудной монастырской рутине. Настоятель велел выпроводить рыцаря и его друзей, когда рана зарубцуется. Когда это произошло, Грейс была не очень рада. Она нашла хорошего собеседника в лице Вика и даже впервые в жизни начала испытывать какие-то сильные чувства. Девушка только слышала о таких, вроде это называлось «влюблённость».       — Что ж, — удовлетворённо потёр руки Бейн, — надеюсь, вы довольны нашим гостеприимством. Ваши соратники много помогали нам, настал и ваш черёд платить. Думаю, денег у вас не водится, потому в оплату вы сделаете следующее: несите по всему миру слова о нашем добродушии. Пусть каждый город знает, что здесь живут светлые души.       — Да, настоятель. Я сделаю это, — кивнул Вик и начал собирать вещи. Не то чтобы их было много, но доспехи требовали, чтобы их начистили, а походная фляга — чтобы её наполнили водой. Грейс уселась на постель и грустно склонила голову, не зная, как отсрочить момент прощания. Ей хотелось напоследок наговориться досыта, но что-то заставило её молчать. Мешок со всеми вещами был собран, и рыцарь вот-вот хотел поклониться послушнице, как она вдруг бросилась ему на шею с объятиями.       — Не уходи! Дай провести с тобой ещё хоть час! Ты же знаешь, каково мне здесь, сколько радости в мою жизнь ты принёс! — по её щеке покатилась одинокая слеза. Вик неловко положил ей руку меж лопаток. Честно говоря, ему тоже было неохота расставаться. До этого он любил одну девушку, но она очень по-скотски вела себя с ним, и с тех пор он ни к кому не испытывал симпатий. А Грейс ему понравилась. Начитанная, вежливая, при этом с характером — эту черту она переняла у матери.       — Хорошо… хорошо, — мужчина совершенно не представлял, что ему делать в такой ситуации.       Послушница залилась пунцовой краской и прижала свой лоб к его лбу. Их носы ударились друг о друга, а Вик повёл головой в сторону, избегая неприятного ощущения. Частое дыхание Грейс согревало губы рыцаря, и в какой-то момент теплота с губ распространилась на всё его тело. Невозможно сильно захотелось заразить этой теплотой Грейс, чтобы она испарила слезу с её щеки. Мужчина сделал то, чего не делал уже несколько лет. Он наклонился чуть сильнее и легко прикоснулся губами к её губам. Девушка вздрогнула и замерла, краснея ещё сильнее, но ответила на это действие таким же аккуратным прикосновением. Вик воспринял это как разрешение действовать и углубил поцелуй, даря ей это тепло — нет, уже жару — и грея душу. Грейс обвила руками его шею, ища опоры, ведь ноги дрожали и совсем не хотели её держать. Рыцарю передалась эта дрожь, и он переместил руки на талию, крепко обняв её, чтобы девушка не упала. В одежде стало очень душно и тесно. Вик спустил руки ниже и начал медленно тянуть вверх платье, подбадривая девушку поцелуями по всему лицу. Когда Грейс осталась в одной рубашке, она заметила свои торчащие соски, и ей стало стыдно. Она закрылась руками. Что, во имя этого ложного бога, она делает? Почему не требует прекратить зашедшие дальше положенного ласки? Отчего не хочет сохранить такую ценную для послушниц невинность?       Вику было бы приятно, если бы Грейс помогла ему раздеться. Но он давно понял, что она совершенно неопытна, и требовать от неё смелости неразумно.       — Не пугайся меня. Я не причиню тебе зла. Я оставлю тебе только хорошие воспоминания о моём пребывании в монастыре, — успокаивающе шептал он, снимая с себя одежду.       Будучи в одних трусах, Вик подхватил удивительно лёгкую девушку и положил на постель. Грейс, продолжая смущаться, начала возмущаться: — Твоя рана только затянулась. Не надо меня таскать, тебе может стать дурно!       — Обо мне не беспокойся. Вообще ни о чём не беспокойся… — теперь он снял с неё и рубашку, и они предстали друг перед другом полностью обнажённые. Мужчина видел других послушниц. Они были загорелые, морщинистые, все в пятнах от губительного воздействия солнца. Грейс же по-максимуму избегала работы под солнцем. И её кожа была гладкая, чистая, белая. Это вызвало восторг у рыцаря. Он прикасался ладонями то там, то здесь, нежно поглаживая в некоторых местах, вызывая удивлённые вздохи со стороны девушки. В какой-то момент Грейс осмелела и протянула руку к его плечу, лаская его. Вик улыбнулся и стал вести себя активнее, сменив поглаживания поцелуями. Вздохи переросли в тихие стоны, и мужчина молил этого Адажиума, чтобы никому не взбрело оказаться рядом с комнатой Грейс. Пока губы доставляли удовольствие груди, пальцы спустились к интимному месту. Лёгкий массаж вызвал у послушницы такую бурю эмоций, что рыцарю пришлось глубоко поцеловать её, дабы никто ничего не услышал. Когда пальцы покрылись достаточным количеством влаги, Вик понял: пора.       — Не бойся боли. Это лишь временная преграда на пути к неге, — и, недолго поводя головкой у преддверия влагалища, вошёл.       Девушка изогнулась, свыкаясь с болью и необычным ощущением наполненности. Мужчина выждал с минуту, не двигаясь внутри Грейс, и поинтересовался, всё ли в порядке. Получив удовлетворительный кивок, он начал двигаться. Один аккуратный толчок, второй, третий… Прошло время, и гримаса боли Грейс превратилась в изумлённое выражение лица. Никогда в её жизни не было так приятно, так хорошо и телу, и душе. Вскоре Вик как-то изменился в лице и начал толкаться быстро-быстро, да так, что кровать предательски начала ходить ходуном и скрипеть. И вдруг резко остановился, выдохнув полную грудь воздуха и поцеловав послушницу. Рыцарь плюхнулся рядом с девушкой, кое-как втиснувшись на узкую кровать.       — Прости, что я так скоро закончил. Давно ни с кем не занимался любовью, — на слове «любовь» уже давно вернувшая обычный оттенок лица Грейс вновь зарделась. — Надеюсь, тебе понравилось, и что это станет твоим хорошим воспоминанием.       — Да. Такое не забыть, — она склонила голову ему на плечо.       — Ты мне очень понравилась. Думаю, ты это уже поняла… после такого-то.       — Не думала, что зайдёт разговор о таком, но должна сказать, что эти чувства взаимны.       — Я бы хотел забрать тебя и странствовать вместе с тобой. Однако боюсь, что твоя суровая мать не обрадуется этому факту. Обещаю, что буду навещать тебя в моём здравии. А если и в болезни, то ничего страшного. Ты ведь поднимешь меня на ноги, как в этот раз?       — Конечно, — Грейс положила ему руку на грудь, чувствуя, как сильно бьётся его сердце.       — Ладно. Нам надо вставать. А мне — уходить. Твои знакомые могут меня заподозрить в неладном. И тогда тебе не поздоровиться.       — Ты прав. Я пойду приведу себя в порядок и умоюсь, — она, наспех одевшись и уложив волосы, выскочила во двор к колодцу.       Вик надел доспехи, закинул мешок на спину и задумался на минуту. Он решил сделать ей ещё один прощальный подарок. Мужчина достал из мешка рисунок Ардина, сделанный Сильвиусом, и вложил его в священный фолиант послушницы.       Рыцарь покинул комнату и созвал своих друзей. Они крепко обнялись и, поклонившись настоятелю, ушли из монастыря. Во дворе тем временем умывала лицо Грейс. Она наблюдала за удаляющимися фигурами, и слёзы бежали по её лицу вместе с водой из ведра.       Прошёл примерно месяц. Грейс жила на две жизни. В одной она была примерной послушницей, в другой мечтала убежать вместе с Виком и посетить все страны мира. О второй жизни никто, слава Адажиуму, никто не знал. До определённого момента.       В монастыре всеми хозяйственными делами заправляла Астра. Эта старуха когда-то была самой рьяной монахиней в монастыре, регулярно совершавшей паломничества. Сейчас она в силу состояния здоровья бросила это дело. Раз в месяц, когда послушницы детородного возраста кровоточили, Астра выдавала им мягкие тряпки для гигиены. И в этот месяц Грейс к ней не зашла. Прорицательный ум монахини сразу обратил на это внимание: не мог доселе идеальный цикл на ровном месте сбиться. Сама девушка не придала значения отсутствию менструации — она слишком была поглощена мыслями о своём прекрасном принце. Астра шепнула на ушко настоятелю про этот факт. Бейн скривился и сказал ей каким-нибудь способом избавиться от… продукта зачатия. Противная девчонка, родив ребёнка, явно лишит их дохода от Аранеи, да и опозорит на всю округу. Астра съездила в город в библиотеку и изучила там все книги по не сказать чтобы развитому акушерскому делу. Вся информация по прерыванию беременности сводилась к насилию над женщиной, а конкретно — к ударам по животу. Этот способ не устраивал Астру, ей нужно было что-то более мягкое. И она продолжила копать. Через несколько часов усердных поисков обнаружилась потрёпанная книжонка по аптекарскому делу, где указывалось, что петрушка способна вызвать выкидыш. Монахиня удовлетворённо улыбнулась и переписала рекомендуемую дозировку на пергамент. С того дня именно одну Грейс стали усиленно кормить едой с настолько большим содержанием петрушки, что ей разило на всю столовую. Обычно Грейс не препиралась со старшими, но тут решила внаглую спросить у раздающей еду Астры, почему ей дают это.       — Потому что на огороде беда. Жуки и черви пожрали большую часть урожая. А с твоим отношением к труду не удивляйся, что вместо нормальной пищи тебе дают это, — фыркнула она.       Ложь звучала убедительно, и послушница замолкла, стараясь засунуть в себя отвратительно пахнущее месиво. Спустя неделю такая кормёжка возымела эффект. Девушка начала жаловаться на тянущие боли внизу живота и кровянистые выделения. Но всем было плевать, во-первых, потому что это очень похоже на начало менструации, во-вторых, потому что некоторые знали о положении Грейс. К ней не проявили сочувствия и отправили на поле косить пшеницу. Закусив губу, она начала работать. Вот уже был собран первый сноп, как по ногам потекло столько крови, сколько никогда до этого послушница у себя не видела. У неё закружилась голова, и она упала прямо в поле. Кровь продолжала выходить толчками, но уже в меньшем количестве. Под конец кровотечения с каким-то трудом из неё вышел небольшой плотный сгусток. Девушка с час пролежала на земле, молясь, чтобы кровь не пошла снова и чтобы её отлынивающую никто не заметил. Она встала, вытерла кровь с ног рубашкой и, шатаясь, продолжила потихоньку косить. Астра, как Грейс вернулась в монастырь, по её бледному изнемождённому виду поняла, что она избавилась от ребёнка. К сожалению, это не прошло без последствий. Новость о беременности разнеслась по всему немногочисленному коллективу, и все, глядя на послушницу, не стесняясь, громко перешёптывались. От них же девушка и узнала, что была беременна. Гадкое чувство заполнило её душу. Она и до сегодняшнего дня знала, что бок о бок с ней живут не самые добрые люди, однако была уверена, что и в них есть что-то хорошее. Сейчас всякие сомнения отпали, и она видела в них лишь только зло и гниль. Никто не проявил к ней сострадания, все лишь смеялись и показывали пальцем. Грейс, никому не сказав ни слова, ушла к себе в комнату и стала вынашивать план побега. К счастью, для него требовалось лишь определить, когда все уснут. Она заранее собрала всё необходимое, покинула комнату и смазала страшно скрипучие входные двери маслом. Убедившись, что все эти гнилые люди спят, она бесшумно вышла.       Ночь была тёмная — хоть глаз выколи. Вскоре Грейс привыкла к тому, что мир сейчас освещает только луна, и разглядела протоптанную дорогу, ведущую в город, о котором ей много рассказывал Вик. Туда она и отправилась. Непростая жизнь ждала её там. Она попрошайничала, воровала, пила из сточной канавы… И так бесчётное количество дней, пока в город не приехал отдыхать Вик и компания.       Когда-то потом Грейс и Вика видели вместе. Девушка была облачена в качественные доспехи и сидела на крепком скакуне. Вместе со своим «другом» она везла кому-то в качестве трофея голову демона. И хотя её лицо было грязным и уставшим, глаза светились от счастья.