Надежда

      — Вы не понимаете. За волшебство нужно платить.       Я пыталась уговаривать своих пленителей раз за разом, хотя прекрасно знала, — они не станут слушать. На что я надеялась? Да ни на что. Мне просто нравилось их бесить. Они так расстраивались, когда на меня не действовали пытки. Бедняжечки. Ага.       — Прошу тебя, Джиневра, — Инсен тут, ну конечно. Он единственный в этой забытой Богом дыре, кто хоть как-то иногда может уговорить меня сделать ради этих идиотов работу — у нас тут мужчина...       — Да знаю я уже всё, просветили. — не дала договорить доктору.       В конце концов, конечно же я согласилась. Я всегда соглашаюсь осмотреть новых пленных, хотя ничего не смыслю в медицине, но они — моя надежда на побег. Ведь как только Старка приведут сюда, этим болванам не долго останется пировать. Вроде в фильме "Железный Человек" было сказано о трёх месяцах. Не помню точно.       Сжала кулаки до побелевших костяшек, захотелось кого-нибудь ударить. Я не помню, черт возьми. Нахмурилась сильнее, конвоиры почти не смотрели на меня, ведя по бесконечным запутанным коридорам. Ну да, они привыкли за проведённые мной тут четыре месяца, что можно не опасаться странную девчонку, если её ведут к больным. Конечно, что может сделать малявка тринадцати лет отроду бойцам с огромными кулаками и пушками? Ур-роды.       Я хихикнула. Бойцы покосились на меня и подобрались. Походка выровнялась и мы ускорились. Да, вот так лучше, а то вдруг пациент загнулся уже? Нет, конечно Инсен ушёл первым, наверняка оказывает помощь, но это не значит, что мы должны двигаться со скоростью черепахи. М-да, конкретно эти конвоиры неплохо научились понимать намёки. Как на чужих ошибках так и на своих.       Мы только подходили к одной из пещер для пленных, как я услышала дикий крик боли. Быстро вырвалась вперёд, подходя к больному. Зрелище не для слабонервных. Вся грудь раскурочена, пострадали руки, видны кости и всё, всё в крови. Я не отворачивалась, руки не тряслись, не было дрожи. Привыкла уже. За семь месяцев беспросветного плена, у меня было лишь два дня относительной свободы. М-да, не радостно. В конце концов, как можно было, сбежав из одного ужасного места, через два дня попасть в другое? Может, в прошлой жизни я котёнка утопила? Да нет, не было такого, у меня и домашних животных-то не водилось. Тогда за что боги прокляли меня на неудачи? Нет, не думай об этом. В любом случае у Девяти Колец немного лучше, чем на лабораторном столе.       Смотрю на пациента. И вот тут у меня перехватывает дыхание, не могу оторвать взгляд от лица больного. В груди с новой силой вспыхивает надежда. Старк. Боже, это действительно Старк. Как же я ждала его, как просила поскорее прийти в это Богом проклятое место. Не хорошо, конечно, радоваться, что кто-то попадает в плен. Но...       Губы затряслись, на глазах выступили слезы. Старк. Ты всё же пришёл. Моя надежда. Моё спасение.       Мотнула головой, соберись, сейчас не время.       — Всё как всегда? — спрашиваю у Инсена, всё равно он единственный из трёх собравшихся тут врачей понимает английский. Док кивает, напряжённо извлекая осколки из груди.       — Джин, тихая.       Так он называет одну из наиболее распространённых операций, что мы делаем. Значит, мне нужно медленно регенерировать ткани.       — Множественные внутренние повреждения с инородными телами внутри. — это сложнее, ведь для начала нужно достать эти предметы из тела, а потом уже исцелять плоть. Впрочем, док уже занимается этим.       Я вступаю в работу лишь по особому знаку, разработанному специально для меня. Ненавижу это. Ненавижу лечить кого бы то ни было. Я не врач, не целитель. Ничего в этом не понимаю. И делаю это лишь для того, чтобы спасти себя.       Раздражённо вздыхаю. Руки пачкаются кровью, когда кладу одну на солнечное сплетение, а другую чуть ниже живота. Медленно выдохнула, сосредотачиваясь. Сквозь прикрытые веки просачивается золотистое свечение. Чувствую, как с трудом заполненный на четверть резерв начинает понемногу уменьшаться, а тело передо мной регенерировать.       Понадобилось много времени, чтобы понять, какие дозы магии нужно вливать в организм человека, если у него что-то застряло внутри. Чуть больше поток — и всё зарастет вместе с предметом внутри. И ладно это "что-то" не острое, жить неудобно, но можно. Вот если наоборот, ткани-то заживут, а осколок будет медленно прорезать плоть, пока не наткнется на важные органы и всё, человек итак испытает не самые приятные ощущения, а тут будет мучительно больно. До смерти.       В общей сложности мы провели за операцией пять часов. Инсен старался, но несколько осколков как и в каноне остались в груди. И генератор с магнитом тоже остались. Как же неудачно, без них было бы легче. Зато, как только док дал отмашку, я залечила оставшиеся раны очень быстро.       Старка подселили к Инсену в пещеру. Даже если нам помогали другие врачи, они не понимают идеи магнита в груди пациента. Так что да, Инсен — идеальная кандидатура, как автор этой идеи. Ну и надо ли говорить, что это и моя пещера тоже? Мы с доком всегда работаем парой. Поэтому живём вместе. Мы хорошо друг к другу относимся, он заботится обо мне в меру сил и пленителям отлично об этом известно. Да, я ненавижу лечить, а пациенты у нас в основном плохие парни. Всё же это Афганистан, тут полно парней с оружием, и они время от времени этим оружием пользуются. Инсен — первая причина, почему я пытаюсь не нарываться. Получается не всегда. М-да.       — Ты узнал его? — спрашиваю я, смотря на нового пленного. Просто так спрашиваю, конечно, он узнал, кто же не знает Тони Старка.       — Да, на инженерной конференции он читал доклад об интегрированных цепях.       — Дай угадаю, пьяный? — Инсен усмехнулся.       — Ужасно. Не мог держаться на ногах, но говорил чётко и по делу. — он помолчал немного, перемешивая похлёбку в котелке. — Как ты?       — Поем и восстановлюсь до пятнадцати процентов. — неосознанно прокрутила массивный браслет на запястье.       Заметила взгляд сокамерника и быстро отдернула руку. Его сожаления... Они всё ещё причиняли боль.       — Возьми двойную порцию, нам выдали больше запасов с учётом Старка, но он не проснётся ещё часов пять. — но даже это не поднимет резерв больше двадцати процентов.       Кивнула благодарно. Я давно уже научилась брать всё, что предлагают, не думаю, что когда-нибудь смогу изменить этой привычке. Я получала этот опыт на протяжении семи месяцев. Это уже часть меня. Не отказываться от помощи, не пренебрегать хорошим отношением, не делать поспешных выводов, даже хорошие люди могут осознано причинять боль. Инсен всё ещё сожалеет, видно по тому, как он поспешно отвернулся, повесил голову и ссутулился.       Это было через месяц после того, как я попалась организации Девяти Колец. У них было два блокатора магии. Сильный и слабый. На меня надели слабый. Учитывая то, какие силы были у них до этого и сколько силы показала я, было логично считать полуживую девчонку слабосилком.       Иронично, что они выкупили их у Гидры. Да, для своего мутанта с магическими силами, но к тому времени он был мёртв. Отработанный материал — вот как они его назвали. Истощил себя до капли, хотя он и так был слабым, а с подавителем и подавно.       Мутант был со способностями огня, не знаю, что он делал для террористов, но в один день ему не повезло и подавители освободились. А тут я, истощенная, со множеством травм, лечу себя наложением рук. Ха, конечно они не могли пройти мимо такого подарка.       В тот момент я плохо соображала, что делаю. Меня мутило, всё болело, побег был сложным, а телепортация ещё сложнее. Я просто не хотела больше чувствовать боли, вот и всё. Когда пришла в себя после обморока, мне доходчиво объяснили, где я и что предстоит делать.       Понимание пришло мгновенно, слезы в перемешку со смехом то ещё зрелище. Тогда мне просто дали оплеуху и оставили. Быстро придя в себя и смахнув слезы, принялась изучать браслет, да, конструкция была гидровской системы, немного с модификациями. Тогда мой дух воспрял, можно попытаться бежать, ведь один раз я такое украшение уже снимала. Две недели ушло разобраться, как оно работает, ещё две — на полное восстановление. Всё это время я была паинькой, бдительность немного ослабили, и я решилась.       Я отчаянно шла вперёд, кругом был лишь песок и жестокий ветер, я задыхалась, сгорала, но шла. У меня была магия, с ней я бы выжила везде. Но Инсен, мой добрый Инсен, не знал этого. Не мог знать. Ему, так же, как и бандитам, я показывала лишь крохи целебной магии, но доверяла больше, не опасалась. Он с первого дня нашего знакомства стал заботиться обо мне. И, конечно, догадался о побеге. Невозможно, живя в одном пространстве, не понять, о чем задумывается человек. Он пытался меня образумить, говорил, что слишком мала, слишком истощена, слишком опасно, что за пределами лишь пустыня, до ближайшего поселения больше пяти дней пути, что не дойду. Я лишь беспечно отмахнулась тогда.       Я знала, что магия спасёт меня. Да, для телепорта мало резерва, но воду, защиту и ночлег я бы смогла устроить. Инсен беспокоился всё больше, я не обращала внимания, ведь уже чувствовала вкус свободы. Это всё, что мне нужно было, всё о чем я думала.       Свобода. Свобода. СВОБОДА.       Как же глупо. Если бы оглянулась хоть на минуту и рассказала всё... Но я этого не сделала.