***
Кофейня «Фавониус» располагается на стыке двух оживленных улиц в пяти минут ходьбы от метро. Выгодное место для привлечения клиентуры, однако Дилюку, живущему практически на окраине города (читай: в ебенях) весьма проблематично добираться до центра. Около двадцати минут до станции метро он идет на своих двоих, затем, все же сев на него, проезжает три станции, совершает пересадку и едет еще семь. В итоге, он всегда приезжает пораньше — большие расстояния порождают большую тревожность опоздать. В первый рабочий день Дилюк, боясь заблудиться, пришел за час до установленного времени. Ему пришлось ждать на пороге, пока спустя полчаса не подошла Джинн с ключами. Такое повторилось еще как минимум пять раз, прежде чем владелица сделала для него дубликат. Дилюка устраивает приходить раньше остальных — подготовив все к открытию, он садится за рисование. Практика — неотъемлемая часть его будущей профессии, так что Дилюк старается не упускать ни минуты своего свободного времени, оттачивая свои навыки на бумаге. Джинн застает его сидящим за одним из столиков возле окна — он всегда сидит там перед сменами, не изменяя собственным привычкам. — Снова рисуешь кофейню? — Джинн вскидывает брови, как выражая заинтересованность одновременно с недоумением: каждый раз, когда она приходит в кофейню на работу, Дилюк зарисовывает одно лишь рабочее помещение, иногда чередуя его с набросками ближайшей улицы. Джинн искренне не понимает, для чего тот раз за разом рисует одно и то же, но, с другой стороны, ей и не нужно этого понимать — все же она не художник и никогда им не была. Подойдя ближе, Джинн немного поддается своему любопытству и мельком заглядывает в скетчбук Дилюка, думая, что, возможно, увидит в нем что-то новое, однако, наткнувшись на раздраженный взгляд, тактично отступает, решая не лезть не в свое дело. — В этот раз с другого ракурса, — лаконично замечает Дилюк, закрывая свой альбом. Его движения отдают резкостью, словно он неосознанно пытается оттолкнуть Джинн, однако подобные приемчики с ней не сработают — она знает Дилюка уже слишком давно, чтобы вестись на нечто такое. — А людей ты рисуешь? — как ни в чем не бывало интересуется она, между делом снимая пальто. Все-таки уже октябрь — пренебрегать верхней одеждой явно не стоит. Несмотря на кажущуюся из окна теплую погоду, таковой она не является. Солнце, конечно, еще не утратило своего тепла, но порывы холодного ветра совершенно не помогают жителям Нью-Йорка согреться, заставляя их постепенно кутаться в одежду. — Редко, — только и отвечает Дилюк, определенно не настроенный на разговоры. Не то чтобы в обычное время он особенно приветливый: Дилюк являет собой настоящий эталон вежливости на грани холода с посторонними людьми и отдаленного дружелюбия с относительно близкими; насколько он тепло относится к по-настоящему любимым людям, Джинн не знает, поскольку к ним прямо не относится, — но сегодня, по всей видимости особо не выспавшись, совсем не идет на контакт. — Должно быть, этого достойны только особенные люди, — Джинн понимающе улыбается и отходит в подсобку, чтобы переодеться и оставить там верхнюю одежду. Она не говорит этого прямо, но Дилюк знает: ему дают время, чтобы спокойно дорисовать свой скетч в одиночестве. Он определенно поблагодарит Джинн чуть позже. Дилюк заканчивает рисовать как раз к моменту, когда начинают подтягиваться остальные сотрудники кофейни. Сегодня на смене до обеда работает Ноэлль, после — Розария. У плиты же стоит Сян Лин. Удивительно, но из персонала Дилюк — единственный парень. Забавно, как Джинн неосознанно окружила себя сплошными девушками и парнем, в них не особенно заинтересованном. Словно проследовав за мыслью Дилюка о девушках, в кофейню за десять минут до открытия влетает клиентка. Рагнвиндр уже хочет сообщить неожиданному гостю, что они еще закрыты: мало ли, человек не увидел таблички на двери — так сильно торопился, — когда, подняв взгляд, обнаруживает, что вошедшей является Лиза. — Джинн! Твоя жена пришла! — позвав хозяйку заведения, Дилюк с чрезмерно довольным для человека, проспавшего всего три часа, видом ухмыляется. Все плохое настроение вмиг улетучивается, когда красная как помидор Джинн выходит из подсобки. Следует отметить, какое Дилюку доставляют удовольствие эти утренние подшучивания. Бодрят получше любого кофе — и это он говорит, как бариста. — Дорогуша, мы еще не женаты, — Лиза, услышавшая привычное поддразнивание со стороны Дилюка, обворожительно улыбается, наслаждаясь видом своей смущенной невесты. Она никогда не пресекает подобных шуток: все же наблюдать за прелестными эмоциями своей пассии — бесценно. Лиза даже думала поблагодарить Дилюка, который является чуть ли не перманентным катализатором подобных эмоций Джинн. Возможно, следует как-нибудь пригласить его на чай — быть может, однажды она тоже поможет ему в вопросе отношений. Так откуда же растут ноги у подобных поддразниваний? На самом деле, все довольно просто. После случая, когда Лиза сделала предложение Джинн посреди рабочего дня перед кучей клиентов и остальных работников, сотрудники, включая Дилюка, и постояльцы не устают подшучивать над ними, спрашивая, когда же свадьба, на что первая загадочно улыбается, а вторая смущается. — Тебе как всегда? — уточняет Дилюк, уже вставая и двигаясь в сторону готовой к использованию «кухни». На самом деле, он заранее знает ответ: все же Лиза приходит к ним не в первый раз, — но этикет сотрудника общепита не дает ему пропустить фазу вопроса и сразу же приступить к приготовлению напитка. Джинн в свое время довольно хорошо обучила его, и подобные вещи происходят на автомате — Дилюк даже не задумывается над заданным вопросом. Лиза довольно часто заходит в «Фавониус» до начала своего трудового дня. По забавному совпадению она работает в там же, где учится Дилюк, но преподает на кафедре Отечественной истории, так что они практически не пересекаются в стенах учебного заведения. — Да, пожалуйста, — Лиза вновь улыбается своей фирменной улыбкой «Я все знаю и вижу» и неторопливо снимает с себя плащ. До девяти остается буквально пять минут, поэтому, даже с учетом того, что идти до корпуса их университета совсем недалеко, Лиза снова опоздает. Не то чтобы это ее, конечно, сильно волнует. Судя по всему, сейчас их кафедра претерпевает ужасную нехватку кадров, раз уж они не хотят увольнять настолько нерасторопную работницу. Дилюк кивает на ответ Лизы и отправляется заваривать чай с бергамотом. Несмотря на то, что их основной ассортимент — кофе, выбор других напитков также присутствует: это, в целом, обычное дело для кофеен. Лиза, в отличие от Джинн, не отличается большой любовью к кофе и с утра предпочитает брать чай, за который Пейдж никогда не берет денег. Вроде бы мелочь, учитывая, что они уже практически состоят в браке и во многом делят какие-то общие бытовые расходы, но все равно приятно. Дилюк не может, конечно, говорить объективно, ведь у него самого нет кого-то, кто бы заплатил за него в кафе, однако, если бы таковой человек имелся, он бы наверняка был счастлив. По крайней мере, так ему кажется. Пока вода закипает, Дилюк краем глаза наблюдает за девушками и улыбается уголком губ. Хорошо, когда рядом есть человек, с которым может быть вот так — спокойно, тепло, уютно. Он сам относит заказ за их столик, пока Ноэлль открывает кофейню. Рабочий день начинается.***
«Фавониус», несомненно, пользуется большой популярностью у студентов и преподавателей из-за своего удачного расположения, однако сюда захаживают и другие клиенты, а именно — любители средневековья, в частности, рыцарей. Нет, они не устраивают гонения на ведьм или казни в качестве развлечения, хотя, возможно, стоило бы сжигать грубых клиентов заживо, но сейчас не об этом. Их изюминка заключается в определенном стиле обслуживания посетителей. Пусть они и не имеют определенного рыцарского дресс-кода или особо атрибутики при себе: на особенность кофейни указывают некоторые картины, висящие на стенах и один пустой доспех, стоящий в углу кофейни; Дилюк боится узнавать у Джинн, где она его взяла, но, стоит отдать ей должное, атмосферу относительного средневековья он действительно задает, — к вошедшему человеку обратятся не иначе как «сэр» или «дама», будто те являются частью их рыцарского Ордена. Точно так же и клиент обращается к официанту, словно они давние братья или же сестры по оружию. Бариста же — совсем другое дело. Джинн лично уважает эту профессию за мастерство создания кофе и других напитков, признавая их настоящими творцами искусства, поэтому к ним обращаются не иначе как «мастер». Вначале это казалось Дилюку интересным, даже забавным. Однако спустя два года работы он настолько привыкает к подобному обращению, что, заходя с одногруппниками в другие кафе, удивляется обыденности общения посетителей и работников. В их месте все — клиенты, официанты, бариста, повара, владелец — будто одна большая семья. Пусть он сам не считает себя особенно близким с кем-то из персонала, остальной коллектив вполне неплохо общается между собой, время от времени заражая самого Дилюка приятной атмосферой семейности. Особенно теплые отношения у работников складываются с завсегдатаями, заказы которых Рагнвиндр знает практически наизусть. Незнакомцы редко появляются в этом месте, заглядывая только мельком, чтобы взять напиток навынос и вскоре покинуть кофейню, продолжив свой путь, поэтому, когда в «Фавониус» входит он, Дилюк применяет свою обычную тактику обслуживания для новичков, думая, что новое лицо — один из случайно зашедших посетителей, который, сделав заказ, сразу же покинет «Фавониус» со стаканом наперевес. — Здравствуйте, благородный сэр. Могу я узнать ваше сегодняшнее желание? — он вежливо здоровается в такой форме, когда не знает имени посетителя: так предписывает делать «Кодекс», составленный Джинн. С некоторыми клиентами Дилюк позволяет себе небольшие послабления — те сами настаивают на менее официальном обращении, однако в плане новичков все довольно строго. И Дилюк это прекрасно понимает — все же кофейне нужно поддерживать определенный образ. Он знал обо всех особенностях кофейни, когда устраивался сюда на работу. — Как давно меня здесь так не называли, — парень усмехается и склоняет голову к плечу, словно присматриваясь к Дилюку. От чрезмерно внимательного взгляда становится как-то не по себе — незнакомец будто пытается просканировать его, при этом мысленно раздев. Если бы можно было пожаловаться на сексуальное домогательство на рабочем месте из-за одного лишь взгляда, Дилюк бы наверняка воспользовался возможностью. — Для тебя я просто Кэйа, дорогой, — Кэйа скашивает глаза на бейдж, прикрепленный к жилету Рагнвиндра и, отчего-то хмыкнув, особенно сладко заканчивает, — мастер Дилюк. Флиртующая манера общения и внезапное обращение на «ты», которое в кофейне, как правило, позволяют себе только очень грубые люди и милые старушки, зовущие его не иначе как «сынком», отчего-то сеют в Дилюке раздражение вперемешку с небольшим смущением. Однако он не дает незнакомцу — Кэйе — желаемых им эмоций и оставляет на лице прежнее вежливое выражение. Все же Дилюк крутится в общепите не первый год — с его стороны было бы большим упущением так нелепо поддаться на очевидную манипуляцию случайного клиента. — Прошу прощения, сэр Кэйа, — однако от небольшой язвительности Дилюк все же не удерживается и делает особый акцент на имени, заставляя Кэйю улыбаться еще шире, словно ему и такой реакции вполне достаточно. Конечно, подобное поведение неприемлемо: клиент всегда прав и все такое, — но едва ли Джинн его уволит. Уж точно не после двух лет переработок и всего остального. Дилюк — слишком хороший работник и иногда может позволить себе маленькое послабление, так ведь? — Вы, должно быть, наш постоялец. Однако обычно вместо меня в пятницу здесь находится мастер Ёимия, поэтому я не могу знать, что бы вы хотели заказать, — успешно подавив свою саркастическую часть, Дилюк вновь обращается к выверенным годами фразам в надежде, что гость не решит испытывать его терпение дальше и просто сделает заказ. — А что бы ты посоветовал? — заговорщически наклонившись чуть ближе, Кэйа опирается на стойку, чем совсем бесстыдно сокращает расстояние между собой и Дилюком. — Честно говоря, я не любитель кофе, — Дилюк, отчего-то растерявшись из-за неожиданных действий Кэйи, немного отклоняется назад, стараясь вернуть свое личное пространство, и выдает чистую правду — совсем не то, чего от него сейчас ожидает клиент. Джинн его убьет — это же самые азы. От таких его ответов продажи кофе явно не вырастут, а посетители из постоянных станут однодневными. Конечно же, Кэйа видит его небольшую оплошность и, издав тихий смешок, вновь выпрямляется в спине. В синем глазу танцуют настоящие черти, словно он специально пришел сюда довести Дилюк до белого каления. Или проверить его. Дилюк, не желая размышлять об этом, старается исправить ситуацию и советует Кэйе напиток дня. Смущение, все еще лежащее где-то в глубине сердца, постепенно сходит на нет — на его место возвращается настоящий профессионализм. — Пусть я и не пью кофе, но его выпил бы с удовольствием, — выкручивается Дилюк, надеясь, что никто из коллег или, упаси Боже, Джинн не видели этого позора. Он даже в начале своей работы так не лажал. И что не так с этим новым-старым клиентом? Хотя, возможно, это с ним что-то не так, раз уж он позволяет себе подобные реакции. Кэйю же попытки Дилюка сгладить углы откровенно забавляют, и он снова негромко смеется в кулак. На самом деле, Дилюк не особенно разбирается в голосах и тональностях, но смех Кэйи показался ему красивым. Ничего личного — простой факт. «Может, он поет?» — непроизвольно думает Дилюк, продолжая ожидать от Кэйи его заказ. Отчего-то мысль, что своей неловкой заминкой он мог отпугнуть клиента, пронзает его сознание, заставляя тело напрячься, а брови немного нахмуриться. Кэйа, видимо заметив небольшие изменения в настроении Дилюка, наконец-то вновь начинает говорить. — Расслабься, я возьму его, — подмигнув, он открывает наплечную сумку, чтобы достать бумажник. — Насколько я знаю, он достаточно сладкий, — уже тише добавляет Кэйа больше для себя. Дилюк не понимает, что в его восприятии «достаточно сладкий», но решает не обращать на это внимания. Чужие тараканы в голове — не его забота. — Что-нибудь еще? — уточняет он, вбивая напиток в кассовый аппарат. Когда диалог вновь повернул в привычное ему русло, дышать становится легче, и Дилюк позволяет себе небольшой выдох. — Да, мои друзья сейчас подойдут. Так что у меня тут целый список, — Кэйа усмехается и действительно выуживает заранее подготовленный листок бумаги. Дилюк едва удерживается от проявления искреннего удивления — кто в их время вообще записывает что-то на листках? Тем более, заказы от друзей. «Существуют же заметки в телефоне, в конце концов». — Итак, — тем временем, Кэйа показательно прочищает горло и начинает декламировать свой список: — латте с карамельным сиропом, раф с соленой карамелью и эспрессо, пожалуйста, — ему не хватало только пафосно закатать свою потрепанную бумажечку в рулон на манер древних глашатаев. От подобного сравнения Дилюк улыбается уголком губ и, не обращая внимания на заинтересованный блеск в чужом взгляде, напускно сосредоточенно вбивает остальные напитки. — Просто эспрессо? — уточняет он. — Да. Согласен, у моего друга весьма странные вкусовые предпочтения, — вздыхает Кэйа, разводя руки в стороны, словно оправдывая этого своего друга. Будто бы Дилюку не все равно, честное слово. — Такое горькое пойло пить просто невозможно. Но, тем не менее, на этой неделе я обязался платить за все, что они закажут, так что выбора у меня нет, — Кэйа продолжает причитать, и Дилюк, недоумевая, с какой целью ему вообще все это рассказывают, поднимает взгляд от кассового аппарата и скучающе начинает разглядывать все еще болтающего клиента. В какой-то момент его речи Дилюк вдруг замечает, что один из глаз Кэйи закрыт повязкой, как у пирата. Это не может не привлекать внимания — все же не каждый день люди ходят в таком виде по улице, — однако он старается быстро отвести взгляд, дабы не показаться грубым. Кэйа же, заметив его повышенное внимание к своей персоне, ухмыляется лишь сильнее. — С вас пятнадцать долларов и пятьдесят центов, — Дилюк, уйдя от неловкого зрительного контакта, возвращается к аппарату. — Возьмете с собой или останетесь в зале? — буднично спрашивает он. — В зале, — ответив в том же нейтральном тоне, Кэйа достает заранее приготовленную двадцатку из кармана и протягивает ее Дилюку. Рагнвиндр, открывший кассовый аппарат и посчитавший сдачу, уже хочет потянуться за мелочью, когда Кэйа одергивает его. — Не стоит, дорогой мастер Дилюк. Оставьте сдачу на чаевые, — непринужденно произносит Кэйа, вынуждая Дилюка все же вновь посмотреть на него. Когда их взгляды сталкиваются, Кэйа подмигивает ему свободным глазом: «Или моргает, черт его знает». И этот простой, наверняка ничего не значащий жест вдруг вызывает в груди Дилюка настоящую бурю. «У него красивый цвет глаз, — думается ему. — То есть… глаза», — исправляет он сам себя, как будто это имеет значение. Как будто с этим случайным парнем, имя которого Дилюк узнал буквально пять минут назад, вообще что-то имеет значение. Да, красивый. Да, постоянно флиртует. Но Дилюк просто хочет отстоять свою смену и пойти домой. — Ваш заказ будет готов через десять-пятнадцать минут. Пожалуйста, ожидайте, — успешно ответив недрогнувшим голосом: а это действительно достижение, учитывая, с какой легкостью Кэйа выводит его на эмоции, — Дилюк отправляется к кофемашине. Кэйа же отходит и садится за столик у окна, за которым он сам еще несколько часов назад рисовал интерьер их кофейни. Через пять минут Дилюк отвлекается от приготовления кофе для других клиентов и принимается за компанию Кэйи, непроизвольно скашивая взгляд в сторону занятого столика. К своему удивлению Рагнвиндр обнаруживает за ним еще двух парней и Барбару. Он знал, что у девушки сегодня выходной, но не думал, что официантка придет сюда с друзьями. Какая верность «Фавониусу». Вскоре он заканчивает заказ и оставляет Розарии: Ноэлль успела уйти домой еще час назад, — готовые напитки, дабы та отнесла их компании ребят. Новые посетители не приходят, и Дилюк впервые за смену садится передохнуть. Включив интернет на телефоне, он обнаруживает новые сообщения в беседе одногруппников и одно в личке. Дилюк не против общения с людьми в социальных сетях, однако в силу своей постоянной занятости практически не переписывается с одногруппниками в беседе. Единственная, с кем он смог найти общий язык — это Люмин. Девушка младше него неожиданно легко входит в круг его общения, располагая к себе умением поддерживать разные темы во время разговора и не менее важным качеством внимательного выслушивания своего собеседника. Чаще всего Дилюк пишет ей по поводу домашнего задания или конспектов, когда пропускает занятия, однако Люмин совсем не обижается. В свободное от учебы время она скидывает ему мемы или познавательные статьи, которые они в последствии могут обсудить. И каким-то образом Дилюк, незаметно для самого себя, подпускает ее ближе. Именно так за два месяца учебы на новом месте он обзаводится подругой. 14:31 @lumosmaxima [отправила файл] Это конспект по истории сша 14:40 @lumosmaxima Советую прийти на следующую пару. Препод жесть. В беседе почитай Дилюк удивленно вскидывает брови. Нечасто услышишь от Люмин подобное. Тем более о ком-то из преподавательского состава. История США — это общая дисциплина для всех первокурсников, поэтому зачастую небольшие потоки объединяют для лекций. Они ходят на пары вместе со студентами с направления «Информатика». Насколько Дилюк знает, там же учится брат Люмин — Итэр. Не то чтобы он вдавался в подробности — они просто сидят рядом. 16:20 @dddiluc Спасибо. Дилюк выключает телефон, решая прочитать сообщения в беседе позднее: вряд ли там он узнает для себя что-то кардинально новое, — и откладывает его в сторону. Он вздыхает — опять разбирать материал самостоятельно — и к своему удивлению снова находит взглядом Кэйю. Тот ярко улыбается и о чем-то эмоционально разговаривает со своими друзьями, едва ли не опрокидывая стакан с кофе на себя. Такие личности постоянно притягивают к себе внимание, на них хочется задерживать взгляд, их хочется слушать — это Дилюк только что ощутил на себе. Тем не менее, некую толику раздражения тот в нем все еще вызывает. Закатив глаза, Дилюк борется с собой ровно двадцать секунд, прежде чем, сдавшись своему иррациональному желанию, все же тянется к альбому. В любом случае, новых посетителей нет, а что он рисует в своем скетчбуке — только его дело. Дилюка отвлекают минут через пятнадцать: он не особенно погружается в процесс во время рабочей смены, поэтому сразу же замечает подошедшего Кэйю. Приходится убрать все лишнее в сторону и обратить свое внимание на клиента. К своему удивлению Дилюк даже не чувствует негативных эмоций по этому поводу. Все же рисование обладает каким-то умиротворяющим эффектом. Иначе это объяснить нельзя. — Я могу вам чем-то помочь, сэр Кэйа? — вежливо интересуется он, поднимаясь со своего места и отряхивая с фартука невидимые пылинки. Когда их глаза равняются: Дилюк мысленно отмечает, что Кэйа немного выше него, — Дилюк придает себе вопросительно-вежливый вид, ожидая ответа. — Вообще-то да, — Кэйа вновь натягивает на свои губы флиртующе-дерзкую улыбку и кладет руки в карманы, как пытаясь выглядеть увереннее в глазах Дилюка. Дилюк же на его слова напрягается — что-то ему подсказывает, добром это не кончится. — Я хотел попросить у тебя номер телефона, — тот нагло прищуривается, наблюдая за реакцией, — мастер Дилюк, — и делает на последних словах такой акцент, что у Рагнвиндра на секунду перехватывает дыхание. Мало того, что случайный клиент: окей, постоялец, но это не особо меняет ситуации, — в открытую флиртует с ним во время его рабочей смены, так теперь еще и просит у него номер телефона. Высшая степень самоуверенности и наглости — вот уж точно. Вот только Дилюка так легко не проймешь. Он довольно быстро берет себя в руки, стараясь всем своим видом продемонстрировать незаинтересованную холодность. Дилюк это умеет, главное — успешно применить. — Прошу прощения, но это конфиденциальная информация, — сухо отвечает он, мысленно радуясь произведенному эффекту: запал Кэйи заметно угасает, а его вид становится уже менее уверенным. — Что-нибудь еще? — уточняет Дилюк, надеясь, что Кэйа оставит его в покое. Сегодня он определенно не настроен на знакомства и флирт. Тем более на работе. Тем более после трех часов сна. — Ты разбиваешь мне сердце, — Кэйа притворно грустно вздыхает и хватается за грудь, на что получает лишь скептический взгляд. Этот клоун может кривляться сколько ему душе угодно — Дилюк видит: тому, в целом, все равно. Быть может, он и находит Дилюка симпатичным, однако определенно не до такой степени, чтобы влюбиться с первого взгляда и настойчиво требовать выдать ему номер телефона. Ну, или тот просто хорошо притворяется. Кто его знает. — Может, в другой раз, — подмигнув, Кэйа уходит к своему столу. Дилюк же в очередной раз закатывает глаза и, проводив его взглядом, возвращается к рисованию в надежде, что в следующий раз его отвлечет новый клиент, а не очередная попытка Кэйи флиртовать.***
— А я говорил, что он тебя отошьет, — Тарталья смеется и по-дружески бьет Кэйю по плечу, когда тот возвращается ни с чем. Аякс, в целом, довольно проницателен в плане человеческих взаимоотношений. Кэйа не знает, с чем это связано, но довольно часто доверяется ему в этом плане. Тем не менее, в этот раз ему неожиданно захотелось попробовать. Уж слишком этот милашка-бариста зацепил его внимание. Попытка определенно того стоила. — Дилюк никогда не отличался сильным дружелюбием, — Барбара, сидящая слева от Чайльда, тепло улыбается, вклиниваясь в разговор. — Мы работаем вместе уже около двух лет, но он по-прежнему держится отстраненно, в общем чате не общается. Только Джинн в личке отвечает. Неудивительно, что он не пошел навстречу незнакомцу, — судя по описанию, Дилюк — настоящий социофоб. Хотя Кэйа ставит на то, что он просто страдает высшей стадией трудоголизма. По крайней мере, к такому выводу он пришел за время наблюдения за ним. Не работает — так рисует, то есть, по факту, занимается развитием своих навыков. Очень трудолюбивый человек. — Звучит как вызов, — усмехнувшись, Кэйа садится обратно за стол и притягивает к себе свой заказанный кофе. Тот еще не успел остыть, и он с наслаждением втягивает приятный аромат. Не зря «Фавониус» — его любимая кофейня, именно здесь Кэйа может заказать практически любую позицию в меню из секции напитков и остаться довольным. Только если это не чистый эспрессо, конечно. В таком случае он скорее предпочтет выпить яду. И как Аякс его пьет? — Может, он просто натурал? — Венти скептично смотрит на Кэйю, невозмутимо попивающего свой супер сладкий кофе. От подобного заявления Альберих практически давится. Еще ни разу его гей-радар не ошибался — уж точно не в случае с такими красавчиками, как этот Дилюк. — Он? Да ладно, — высказав свои мысли, Кэйа закатывает глаз. — Ты его видел? — ну, вообще, едва ли ориентацию можно объяснить одеждой или чем-то таким, но Кэйе проще сказать нечто подобное, нежели объяснять свое предчувствие по отношению к Дилюку. Он просто знает, что Дилюку нравятся парни — неужели так сложно понять? — Грубо судить о людях по их внешнему виду, — мягко одергивает его Барбара, и Кэйа мысленно с ней соглашается, топя небольшой червячок вины за выводы, сделанные из ничего, в своем кофе. — Но, честно говоря, я тоже думаю, что Дилюк гей. Он работает в женском коллективе довольно продолжительное время, но так и не подкатил ни к одной из нас, — замечает она и, пожав плечами, как ни в чем не бывало, втягивает немного своего латте сквозь трубочку. — Может, он просто из адекватных парней? — пожимает плечами Чайльд, скрещивая руки на груди. — Тарталетка, не смеши. Адекватных натуралов не существует, — смеется Венти так, словно слова, произнесенные Аяксом — абсурд высшей степени. В целом, Кэйа с ним согласен: конечно, не все натуралы — конченные идиоты, но кадров хватает. — Ладно, в чем-то ты прав, — Аякс усмехается, наблюдая за тем, как Венти заканчивает свой раф. Он давно допил свой эспрессо и теперь ждет остальных, от нечего делать выдвигая разного рода теории и высказывая свое мнение по определенным вопросам. Едва ли Тарталью можно назвать знатоком, но что-то он явно знает. Они, конечно, почти не обсуждали опыт Чайльда из прошлого, однако верить ему хочется почти что на слово — настолько убедительно тот звучит. — Но надеяться на что-то все равно не советую, Кэйа. Он не выглядит как человек, которому сейчас нужна твоя хуевая компания. — Эй, вообще-то ты любишь мою хуевую компанию, — Кэйа возмущенно пинает Чайльда под столом, но все равно хихикает, прекрасно понимая, что в словах Аякса нет ни капли серьезности. Тарталья на его пинок усмехается и отвечает тем же: между ними разгорается небольшая войнушка, которую прекращает Барбара, пригрозившая им одним лишь осуждающим взглядом. Само собой, Барбару парни не боялись, а вот невесту ее сестры — вполне, поэтому прекращают дурачиться практически моментально, создавая видимость послушания. Барбара им, конечно же, не верит: уж слишком хитрый блеск виден и в синих, и в васильковых глазах, однако относительного спокойствия ей оказывается достаточно, и она возвращается к своему латте. — Мы терпим тебя, только потому что ты наш друг и платишь за наш кофе, — тем временем смеется Венти, подбирая голову рукой и лукаво усмехаясь. Кэйа действительно не в первый раз вызывается заплатить за друзей — ему не жалко, а им приятно. Никто не задается вопросом, откуда у обычного студента столько денег — Кэйа же не стремится этим делиться. Так и живут. — Ой, завалитесь, — он улыбается и выдыхает смешок, ощущая, как тепло от дружеских подколов расплывается в сердце. На этих идиотов невозможно обижаться даже в шутку. Несмотря ни на что, Кэйа ими очень дорожит. — Мальчики, прекращайте, — поняв, что молчаливое осуждение не работает, Барбара все же подает голос, вкладывая в него толику строгости. Несмотря на свой возраст, она всегда ведет себя мудрее их всех вместе взятых. Даже Эмбер, одна из самых старших в группе, в сравнении кажется младше нее. Возможно, только благодаря Барбаре их группа продолжает существовать и даже набирает какой-то успех. — Но я хочу его номе-ер, — уныло тянет Кэйа, ложась головой на сложенные перед собой руки. Весь его вид будто кричит — мне так плохо, пожалей меня. Тарталья и Венти знают: все это ради простой драмы. Кэйе всего-навсего понравился очередной милый паренек, и он хочет попытаться сблизиться с ним. И по счастливому стечению обстоятельств Барбара может дать Кэйе то, что он хочет, потому что они коллеги. Барбара, добрая душа, вздыхает, и все понимают, что она снова поведется на эту старую как мир провокацию от Кэйи. — Я могу его тебе дать, если после этого ты сосредоточишься, и мы обсудим предстоящий концерт, — она берет телефон в руки и заходит в раздел контактов, листая те в сторону буквы «Д». Барбара просто отправит Кэйе номер Дилюка — ничего же плохого не случится, правда? Вряд ли тот внезапно начнет написывать ему среди ночи. По крайней мере, Барбаре очень хочется верить в благоразумность Кэйи. Иначе придется очень много и усердно извиняться перед Дилюком. — Правда? — Кэйа, услышавший заветные слова, моментально вскидывает голову и счастливо улыбается, всем своим видом демонстрируя, насколько он доволен сложившейся ситуации. «И вот сдался ему его номер?» — мысленно фыркает Чайльд, а вслух произносит: — Она всегда на это ведется, — вздыхает он, обращаясь к Венти, так же с интересом наблюдающему за разворачивающейся ситуацией. Барбара, несмотря на могущественных покровителей в виде Джинн и Лизы, сама по себе невинная овечка, постоянно поддающаяся на уговоры Кэйи любого толка. Будь то «ну, еще один бокальчик, Барбара, родная» или «еще пять минуточек, и я встану», она всегда ему поддается. Всегда. Так что сегодняшняя ситуация определенно не стала для их группы откровением. Венти кивает Аяксу в знак согласия и начинает качать ногой, смотря на то, как Кэйа, получив заветный номер, улыбается во все тридцать два, словно заранее получил свой подарок на Рождество. — Ну, как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы оно не вешалось, — усмехается Венти. Тарталья шутку оценивает, хмыкая в ответ. «Интересно, чем все это обернется? — думается ему, когда Кэйа, закончив с телефоном, вновь поворачивается к ним лицом. — «Очень интересно».***
Рабочий день проходит довольно быстро. Дилюк еще несколько раз отвлекается на Кэйю, но заставляет себя сосредоточиться и на других клиентах: не вокруг же одного его все крутится, в конце концов. Больше шанса порисовать ему не представляется, поэтому скетчбук, оставленный на стуле, покоится там до конца дня. Когда посетители перестают прибывать, Дилюк укладывает его в сумку, чтобы случайно не забыть в кофейне. Помещение уже прибрано, и сотрудники постепенно расходятся по домам. В кабинете остается только Джинн и Лиза, подошедшая несколько минут назад. Девушки зачастую вот так проводят время вместе после закрытия кофейни, и Дилюк решительно не хочет думать, чем же таким они вдвоем занимаются. Каждый имеет право на личную жизнь, поэтому Дилюк за два года работы даже не пытается узнать подробностей их отношений. Это не его ума дело. Дилюк переодевается в комнате для персонала — из фартука, черных брюк и жилетки в рваные джинсы, водолазку и черную куртку. На руках как всегда оказываются кожаные гловелетты, а на плече — сумка. Он добирается до дома уже в одиннадцатом часу и практически сразу падает на кровать. Завтра снова на работу.