Негриффиндорский поступок Гарри Поттера

Гарри сидел на диване у камина на Гриммо, думая о разном: о настоящем, о будущем, о Роне с Гермионой, о Хогвартсе… и, конечно, о Драко. Гарри в принципе не представляет своих мыслей без него. Слизеринский змей уже давно занимает первое место в жизни гриффиндорца. Но когда это началось, Гарри точно сказать не может: шестой курс, четвёртый, пятый, или, может, второй? Он окончательно запутался в себе, своих желаниях и ощущениях, а также в поведении окружающих. Кажется, теперь всё должно быть хорошо, ведь война окончена: Волдеморт мёртв, его последователи давно засажены в Азкабан. На свободе осталась только наименее виновные Малфои. В этом была заслуга самого Гарри, которому немалыми усилиями удалось убедить суд, что это действительно так. Доказывая их невиновность, ему показалось, что его просто испепелят уничижительными взглядами. Никто так и не понял, с чего бы Герою Магической Британии это понадобилось, потому что его отношения с этим семейством назвать хорошими было сложно. Впрочем, Поттеру давно было наплевать на мнение окружающих. Ему надоело видеть журналистов с колдокамерами в каждом углу, готовых рвать задницу, лишь бы заполучить фотографию Героя и выдавить из него хотя бы пару слов. Ему надоело делать то, что ожидают от него другие. С Джинни он расстался сразу после окончания войны, расставив все точки над «i»: его чувства к ней давно остыли, хотя кажется, что их никогда и не было. Была только жалость, отчаянное гриффиндорское желание спасать и помогать. Молли среагировала спокойно, списав всё на поствоенный синдром, ибо чувства самой Джинни в последнее время тоже остыли. Гарри было действительно комфортно вечерами засиживаться с Артуром и Роном, смотря матчи по Квиддичу, болтать с Молли о разном. Ещё Гарри очень любил Гермиону. Но нет, не как девушку, а как подругу, сестру. Многие в Хогвартсе не понимали, как можно просто дружить с Грейнджер, ведь она была умной, красивой, интересной и весёлой. Несмотря на то, что Гермиона была маглорождённой, многие завидовали ей. А больше всего завидовал Малфой. Особенно сильно его раздражало, когда Грейнджер при, как думал Драко, любом удобном случае касалась Гарри. Возможно, ему просто кажется. Он уже ни в чём не уверен. Особенно после того, что произошло в Выручай-комнате и на суде. Этого Драко не забудет никогда. Гарри решил для себя, что попытается хотя бы заговорить с Драко, попробовать с ним подружиться. Отчаянно хотелось большего: больше слов, больше улыбок, больше взглядов, больше прикосновений. Если он весь светился от счастья, когда Драко искренне улыбнулся ему после выступления на суде, то что будет, когда они смогут подружиться, Гарри не представлял. Он подозревает, что этого всё равно будет мало, что это всего-лишь начало, но не иметь ничего ещё хуже. Благодаря новому директору Хогвартса в лице профессора трансфигурации Минервы Макгонагалл, ему не придётся придумывать, как найти Драко. Завтра начинается дополнительный год обучения в Хогвартсе для участников войны, восьмой курс. *** Вот и наступил этот день. Гарри казалось, что этой ночью он не заснёт, но где-то к четырём утра он все же провалился в царство Морфея. Так сильно Гарри не боялся уже давно. Страшнее было, пожалуй, только в Выручай-комнате, когда Малфой чуть не сгорел, или когда истекал кровью на полу в туалете. Неприятные воспоминания стали всплывать всё навязчивее. Гарри вспомнил, как каджый день приходил в больничное крыло и сидел часами, наблюдая за спящим Драко, проклиная себя за всё: за эту дурацкую Сектусемпру, за непожатую руку, и за то, что не осмелился подойти к Драко на суде. А с другой стороны, что бы он сказал? Из-за своей глупой влюблённости он даже не думал, что говорить должен не он, а Драко. Гарри всё-таки смог бросить короткий взгляд в сторону Драко, когда увидел его на вокзале Кингс Кросс. Недалеко от Малфоя стояли другие слизеринцы, приглашённые на последний год обучения. Он так и не смог понять, что только что почувствовал, ибо в глазах Малфоя был целый спектр эмоций: разочарование, гнев, усталость, беззащитность. Очень сильно хотелось подойти и заговорить с ним, сделать что угодно, чтобы больше не видеть Драко таким расстроенным. И он сделал. — Привет! — Поттер не понял, как ему удалось сохранить самообладание, когда он начал идти по направлению к Драко, и когда тот посмотрел на него, его взгляд, кажется, стал ещё злобнее и тусклее, но Гарри упорно делал вид, что не замечает нежелания Драко говорить с ним. Но было очень больно. — Что тебе нужно, Поттер? — Я... Ну... В общем... — договорить ему не дал звон, исходящий от поезда. Это значило, что пассажирам пора торопиться и садиться в вагоны. — Я впечатлён, Поттер. Твой словарный запас удивляет. Мне кажется, я знаю, как пал Тёмный Лорд - он просто не выдержал этой словесной атаки на поле боя, — слизеринцы рядом рассмеялись, но Гарри не обращал на них внимания, ибо в тоне Малфоя не было привычной насмешки, была лишь какая-то усталость и горечь. Поттер уже хотел начать говорить, но его снова прервали, и в этот раз это были Рон с Гермионой, кричащие его имя где-то сзади него, — Прости, Малфой, мне пора. Увидимся в Хогвартсе. — улыбнувшись, сказал Гарри. А Драко смотрел ему вслед, пытаясь спрятать глупую улыбку и злясь на себя, что опять съязвил. Он решил, что всеми силами будет пытаться не пересекаться с Героем, ибо видеть ту ненависть в глазах было просто невозможно. А ещё было невозможно сдерживать желание прикоснуться, заговорить, обратить на себя внимание. И тут этот гриффиндурок перевернул всё одной лишь улыбкой. Нет, Драко точно ненормальный. Ненормальный со своей ненормальной влюблённостью. И когда это он стал похож на эмоциональную девицу? Отец с детства приучил его, что нужно контролировать свои чувства и эмоции, но рядом с Поттером это кажется нереальным. *** — Гарри, о чём ты разговаривал с Малфоем? — Да так, ни о чём, Гермиона. Я просто решил узнать, как у него дела. — И давно тебя начали волновать дела Малфоя? Что-то я пропустил, — влез Рон. — С того момента, когда я перерос эту глупую вражду между нами. — То есть ты собираешься общаться с Хорьком? — Да. — И рассчитываешь, что мы тебя поддержим? — Рон! — одёрнула его Гермиона. — Гарри - наш друг, и мы поддержим любое его решение. — То есть, если он решил бы присоединиться к Тёмному Лорду, ты тоже его поддержала бы? — Рон, что ты такое несёшь? Ты сравниваешь Драко с Волдемортом?! — взбесился Гарри, едва сдерживая себя от нарастающего желания ударить друга в глаз. — Ах, он уже Драко? Прости, Гарри, но это уже слишком. — после этих слов Рон вышел из купе. — Не обращай на него внимание, Гарри. Ты же знаешь Рона, он побесится и потом вернётся с извинениями. Я считаю, что это правильное решение. Малфой в последнее время выглядит совсем неважно, возможно, у него есть какие-то серьёзные проблемы... — Да, я тоже заметил. Постараюсь выяснить, какие. И да, Гермиона, спасибо. — улыбнувшись и дождавшись ответной улыбки в ответ, Гарри прикрыл глаза и задремал. *** Гарри пытался понять, что изменилось в Хогвартсе, ведь после восстановления он выглядит как прежде. Почему он не почувствовал прежнего восторга, когда переступил порог замка? Казалось, что даже война не могла повлиять на эти ощущения, но всё равно что-то явно было не так. — Приветствую вас вновь в Хогвартсе, — прибывших учеников встретила директор Макгонагалл, — Я очень рада видеть всех на последнем курсе вашего обучения. Обычно Драко приходил на обед в Общий зал в числе первых. Как и Гарри. Поэтому у него было достаточно времени, чтобы любоваться им, но в этот раз Драко пришёл почти под конец трапезы. На выходе из Общего зала Поттер нагнал Драко. — Малфой, да стой же ты! — Что ты теперь от меня хочешь, Поттер? Я предельно ясно выразил своё нежелание вести с тобой беседу, или до тебя и так не доходит? — Может, хватит? — Что именно? — Да всё! Сколько можно враждовать, Драко? — Малфой вздрогнул от упоминания своего имени. — Я хочу дружить с тобой. — Поздно. Я тебе предлагал - ты отказался. Думаешь, если ты герой, то все будут бегать за тобой? Я точно не буду. И не замараешь ли ты свою репутацию, общаясь со мной, а, Поттер? — Малфой горько усмехнулся и продолжил чуть тише. — Кто тебе разрешил называть меня по имени? — Во-первых, ты не жалкий. Во-вторых, мне всё равно на то, что думают окружающие. — Гарри намеренно проигнорировал последний вопрос. — Как же так? Неужели ты не понимаешь, что уже завтра утром все статьи в “Ежедневном пророке” будут гласить большими буквами о том, что Великий Гарри Поттер общается с Пожирателем? — Малфой, мне всё равно. И на репутацию, и на метку, и на твоё мнение, и на мнение журналистов. Ты будешь со мной общаться. Я не знаю, почему ты ходишь с таким кислым лицом, но я тебя уверяю, что смогу что-то с этим сделать. — от такой наглости Драко задохнулся. — Поттер, моё лицо тебя не касается. — сквозь зубы прошипел Драко. Тем временем Гарри покраснел, услышав это. Слишком лично это прозвучало. Ну или это очередной плод больной фантазии Поттера, что неудивительно: с такими снами с участием Драко и не такое будет казаться пошлым. — Ещё как касается. Я тебя от Азкабана спас, мне за тебя и отвечать. — Мне не нужна твоя жалость. Отвечать ты будешь за свою Уизлетту. — Это не жалость. Послушай, Малфой... Драко, — Малфой снова вздрогнул, — Мне правда жаль, что я тогда не принял твоё предложение на первом курсе. Но ты, правда, был тем ещё засранцем, — Так вот, — продолжил говорить Гарри, не дав Малфою перебить себя. —Теперь я тебе предлагаю дружбу. Соглашайся. И с Джинни я, кстати, расстался, причём давно. — Мне не нужна твоя дружба. Хочешь спасти кого-то - спасай бездомных животных. А от меня отстань! — Драко с трудом давалось каждое выговоренное слово, его переполняли эмоции, но он каким-то образом мог держать себя в руках, хотя после заявления о расставании с рыжей ему было тяжело даже стоять на ногах. А ещё Гарри назвал его по имени, и не отреагировал на оскорбление в сторону своей вешалки - это было очень странно и приятно. Срочно нужно было уйти отсюда, убежать со всех ног от этого бессмысленного разговора, ибо чем больше говорил Поттер, тем меньше у Драко было шансов отказать ему, но к такой пытке он не был готов: разговаривать с Гарри и его друзьями обо всём и ни о чём, касаться его только по-дружески... Будет слишком больно. Драко распирают противоречивые мысли и чувства. — А что тебе нужно? — То, что мне нужно, ты мне дать не можешь. — Ты так уверен? И что же это? — Малфой долго смотрел на Гарри, и на секунду его голову даже посетила одна очень безумная и глупая мысль, но он вовремя одёрнул себя, — Отвали. — и ушёл, не обратив внимание на звук выпавшей тетради. *** Сердце Гарри колотилось как бешеное. Он хотел отдать тетрадь Драко, но никак не мог его найти после занятий, будто тот специально избегал его. Увидеть Драко не получилось даже на обеде в Общем зале. Видимо, это не сильно важная вещь. Поттер сидел у окна уже минут тридцать, пытаясь принять сложное решение. На столе лежала небольшая красная тетрадь, напоминающая личный дневник. Она пренадлежала Драко Малфою и явно отличалась от обычных тетрадей, в которых пишут конспекты. Гарри Поттер был честным гриффиндорцем, и брать вещи без спроса было не в его правилах, но такого сильного интереса у Гарри не вызывал даже первый год обучения в Хогвартсе. Решив, что или сейчас, или никогда, он открыл дневник. “Очередное глупое утро. Макгонагалл решила, что нам нужно ещё год отучиться в Хогвартсе. Я уважаю и ненавижу её одновременно. Ещё один год с этим тупорылым очкариком, навсегда ввалившимся в мою жизнь. Кажется, уже давно пора признать, что очкарик никакой не тупорылый. А ещё он красивый. И сексуальный. И вообще... Неважно. Не хочется думать о том, какой он ещё, и наверняка только со своей рыжей Уизли. Мне опять придётся терпеть каждый твой недобрый взгляд в мою сторону, убивающие моменты ревности, всю эту ненависть и отвращение. Я не хочу снова пережить это. Я больше так не смогу. Не смогу больше проходить мимо тебя, даже не пытаясь ничего сказать, не пытаясь якобы ненарочно задеть тебя плечом. Не смогу больше сдерживать себя, чтобы не посмотреть на тебя в Общем зале. Панси уже давно всё поняла, но молчала. Она вообще была хорошим другом, пока не начала приставать. Я сразу сказал ей, что между нами ничего не может быть, но она не отступала. Потом просто смирилась. Как и я.” Гарри стало ужасно не хватать кислорода, в груди кололо, сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки, а ещё неистово хотелось сею же секунду найти Драко, сказать так надолго застрявшие в самой душе слова. Три слова, которые могут изменить его жизнь раз и навсегда. Осталось только поверить и решиться. — Гарри, дружище, не помешал? — Гарри встал со стула как ошпаренный, его сердце забилось ещё быстрее, хотя кажется, что быстрее уже невозможно. — Н-не совсем, я уже ухожу, — как в бреду тихо сказал Гарри. — Извини, у меня дела. — Я просто хотел извиниться за то, что наговорил, Гарри. Ты же знаешь, в гневе я могу нести полнейшую чепуху. Я согласен с Гермионой. Не знаю, почему ты считаешь, что Хорёк изменился, но мы готовы тебя поддержать в любом реш... — Гарри обнял Рона, не дав ему договорить последнее слово. — Спасибо. Мне правда пора. — Да, конечно, иди. — Рон так и не понял этого порыва, но решил просто не брать это в голову. *** Гарри бежал со всех ног на Астрономическую башню. Это место стало для него каким-то особенным ещё с четвёртого курса. Благо, он успел додуматься взять карту Мародёров, чтобы найти Драко, но сейчас это не было главным. Он сел на холодный пол, но все ощущения для него притупились. Он открыл следующую страницу. “Сегодня ты подошёл ко мне на Кингс Кросс и заговорил. А потом улыбнулся, в конце. Кажется, мне до сих пор мерещится эта улыбка. И снится. Зачем ты это сделал? Вчера мама сказала, что мне нужно вести себя вежливо по отношению к тебе, и я должен быть тебе благодарен. Только она не знает, что я тебе благодарен за всё. И за спасение из Адского пламени, и за речь на суде, и за Сектусемпру. Я её заслужил как никто другой. Вот как раз тогда я и понял, что у меня не было и никогда не будет шансов быть с тобой. Никчёмный Пожиратель Смерти, трус, побоявшийся пойти против своего отца. Я и в подмётки тебе не гожусь, Гарри.” От этих строк Гарри стало уже просто невыносимо больно и морально, и физически. Драко считает Гарри красивым и сексуальным? Называет себя трусом? Думает, что заслужил Сектусемпру?! Мерлин, это было уже слишком. Если бы он только знал, что Драко всё это время так думает, всё было бы иначе. Да если бы Гарри хоть что-то из этого знал, всё было бы иначе! Моргана, ну почему он раньше не замечал этого?! Почему сразу не понял, что все эти насмешки, драки, случайные касания в коридорах, искренняя улыбка на суде - это всё происходило потому, что он, Драко, тоже любит его! Гарри достал из кармана карту Мародёров. Заветная точка “Драко Малфой” находилась возле Чёрного озера.