– У меня болит сердце. – А у меня душа.

      В комнате царила тишина, но лёгкая поступь девушки нарушила покой Влада. Он встрепенулся, стоило взгляду наткнуться на столь знакомые, но ещё не тронутые изгибы. Девушка не улыбалась, выглядела такой серьёзной, что его сердце тряслось в груди, пытаясь оторваться от артерий. Мужчина нахмурился.       До этого он долго сидел и размышлял в своей комнате — часами и неделями. Созерцал тёмный лес впереди, словно тот мог дать ему ответ на незаданный вслух вопрос. Сегодня небо было затянуто тучами, и оттого на улице лес выглядел чернее, чем обычно.       — Нам стоит поговорить, — из её уст эти слова звучали как приговор. Влад содрогнулся, но вмиг сжал кулак, стараясь собраться. Яркие чувства убивали его, делая слабым, но сейчас сила духа была необходима как никогда.       — Давай, — с лёгким сомнением в голосе произнёс он и встал с постели.       Последнее время ситуация в замке накалилась, и Бёрнелл было уже небезопасно здесь находиться. Она сама признавалась ему, как ей страшно и тревожно. Влад долгое время вынашивал мысль направить девушку домой — там, где ей ничего не будет угрожать.       — Не могу игнорировать твоё состояние, — продолжил Влад, откашлявшись. Было так тяжело смотреть девушке в глаза, тонуть в тёплом омуте и вот так отказаться от сокровища.       Как можно отослать домой столь прекрасное создание? Вампир с тоской вспоминал когда-то прочитанную историю про Красавицу и чудовище. Это была буквально его жизнь.       — Да, его сложно не заметить, — хмыкнула она, покусывая нижнюю губу. — Влад, я так больше не могу.       — Я понимаю, — с огромным сочувствием произнёс он, стараясь быть эмпатичным. Но сердце в грудной клетке стальной хваткой сжималось от мысли, что он будет видеть её крайне редко. Если будет…       — Понимаешь, ха? — нервно рассмеялась Лайя, неуклюже поправив волосы. — Но упрямо делаешь вид, что не замечаешь. Неужели ты настолько равнодушен?       — Нет, что ты. — Влад уже чувствовал себя виноватым за то, что всеми силами удерживал Лайю в замке, игнорируя её состояние. — Я, наоборот, стараюсь быть чутким.       Девушка скрестила руки на груди и насупилась.       — Да, я вижу, — горько рассмеялась Бёрнелл. — Твоё холодное сердце ничто не может растопить?       — Лайя, извини. — Теперь вина нахлынула волной, и Влад уже не знал, как с этим совладать. — Я всё исправлю… Вдали от меня ты…       — Вдали от тебя?! — повысила девушка голос. — Влад, ты серьёзно?!       Девушка чудом сдерживалась от истерики. Она пришла сказать, как неистово любит его, как мечтает коснуться, и он, похоже, испытывал подобные чувства, по крайней мере, ей так казалось… Видимо, это всё были розовые очки.       В реальности же Лайя и Влад говорили о разных вещах и он мечтал её выселить. Негодование раздирало внутренности, и девушка сцепила пальцы, чтобы хоть как-то унять дрожь. На лицо хлынула краска, и вместе с тем Бёрнелл еле сдерживалась от слёз. Ответ был ясен: Влад не испытывает тех же чувств, что она. Чтобы не сильно травмировать, он заявил, что ей стоит уехать.       — Спасибо за честность, — выпалила она, когда вампир открыл рот, чтобы ответить.       — Но разве не этого ты хотела?! — с раздражением высказал он.       Девушка удивилась тому, что он, наконец, дал хоть какую-то эмоцию. Вечно отстранённая маска вызывала негодование.       — Быть выселенной? Да я о таком мечтала! Пойду собирать вещи, — прокричала она сквозь слёзы и вылетела из комнаты.       Мужчина отвернулся к окну. Эмоции бурлили, словно жерло вулкана. Кто бы знал, сколько стоило Владу быть вечно спокойным…       Он недоумевал — с чего такая реакция? Он неправильно выразился? Что сделал не так? Как нужно было подать новость?       Влад жалел об одном — он не умеет читать мысли. Видеть боль в шоколадных глазах, что уже успели стать родными, — та ещё пытка. Но как теперь иначе?       Он не выдержал и пошёл вслед за ней. Застал рыдающую в комнате над чемоданом. Вещи были запиханы явно в порыве гнева — неопрятно и как попало.       — У меня болит сердце, — признался Влад, смотря ей в спину.       — А у меня душа, — прохрипела она, застёгивая чемодан.       Невысказанные слова душили обоих и уничтожали день за днём.