Заболел

— Эм… Джинн, извини, какой документ надо было заполнить, ты говорила? — как можно твёрже спросил Кэйя, придерживая голову рукой. — Стопка лежит на моём столе, нужны твои подписи и согласия обо всём, желательно покончить со всеми бумагами сегодня, — быстро ответила блондинка, проверяя что-то в стеллажах с книгами в его кабинете, даже не взглянув в сторону парня, а затем второпях ушла. Кэйя обречённо простонал, прикрывая веки, но всё же удосужился спуститься на первый этаж за этими несчастными документами. Почему же именно сегодня, когда капитан еле держится на ногах и отчаянно пытается работать головой, нужно делать бумажную работу? Хотя, может это лучше, чем он бы сейчас в таком состоянии пошёл на важное задание, где требуется ответственность и сосредоточенность. На столе Джинн и вправду лежала нехилой толщины стопка листов с кучей текста и местами для кривых росписей. Неужели все они так важны? Альберих взял документы и покинул кабинет в туманных раздумьях. Лестница перед ним стала непреодолимым препятствием. Кэйя остановился около двери в библиотеку, которая показалась ему неплохим вариантом для работы с бумагами. Здесь всегда мало народу, спокойно, умиротворенно и можно сосредоточиться. Расположившись за столом, находящимся за четыре полки с книгами от рабочего места Лизы, парень взял перо в тонкие пальцы, макнул его кончик в чернила и принялся как можно внимательнее читать содержимое документов. «На третьем этаже штаба «Ордо Фавониус», в пятнадцатом кабинете Вашего младшего лейтенанта имеются шторы пятилетней давности. Рекомендуем Вам срочно их поменять… » Стоп, это шутка какая-то? Капитан перечитывает заново, но текст не меняется. Ему серьёзно принесли бумагу с просьбой поменять шторы какому-то там лейтенанту! Боже правый, Архонт с ним, ладно, пускай меняют. Кэйя, всё ещё шокированный, подписывает в правом нижнем углу и переходит к следующему документу. Спустя пятнадцать минут голова жутко раскалывается от большого количества ненужной и важной информации насчёт Мондштадта, перед глазами двоится, а рука с пером подрагивает. Парень откашливается в сторону и устало вздыхает, опираясь лбом на ладонь. Хм, лоб горячий. Может всё-таки нужно было вчера остаться на ночь с Альбедо в палатке перед уютным костром, а не переться с холоднющего хребта под дождь в город? Да не, бред какой-то, он всё правильно сделал, ведь после спал не в спальном мешке, а на своей кровати. Недалеко от стола слышится топот, направляющийся к капитану. Кэйя морщится, когда в голове эхом отдаются громкие звуки, но всё же переводит взгляд в нужную сторону. — Братик Кэйя, привет! — весело произносит красное пятно перед ним. Парень щурится и уже через секунду видит перед собой не пятно, а милую малышку по имени Кли, что машет ему ручкой и улыбается. Это чудо не под арестом и уже легко на душе. — Привет, Кли, — на выдохе улыбается в ответ он, стараясь держать взгляд на девочке. — Что такое? Почему не рядом с Джинн или Итером? Ты же хотела сегодня с ним и Паймон глушить рыбу. Маленькая непоседа удивлённо вылупляет свои большие глазки на «братика», приставив пальчик к губкам, словно не понимает его, а затем расстроенно отвечает, как всегда убрав руки за спину и смотря в пол. — Паймон и путешественник сказали, что должны помочь Рейзору с охотой на «пушистика», Кли хотела им помочь, но Паймон сказала, что Кли ещё маленькая для охоты. А Джинн сейчас очень занята, Кли боится её беспокоить, — от последнего предложения милашка зажмурилась, будто представляя, как сидит в запертой комнате. Конечно, Кэйя понял, за каким «пушистиком» там охотятся Итер и Рейзор, но всё же не стал ничего говорить про это Кли. Кончики губ приподнялись в ухмылке, а рука приободряюще мягко легла на голову малышке. — Да, у Джинн сегодня много работы. Можешь пойти попросить у Лизы карандаши и бумагу и сесть порисовать. Красные глазки засияли от такой идеи и ручонки схватили ладонь Кэйи, прижимая её к бархатной щёчке. Что-что, а Кли нежности очень любила, особенно со стороны людей из «Ордо Фавониус». Только вот она немного растерянно отпустила руку капитана. — Братик Кэйя, у тебя рука горячая, — произнесла она, глядя ему в глаза. — Тебе жарко? Даже ребёнок уже понял, что что-то не так с ним. Альберих замешкался с ответом, поэтому малышка погладила тыльную сторону его ладони и заботливо произнесла: — Братику Кэйе надо больше отдыхать, иначе заболеет! — Да, ты права, милая, — хрипло усмехнулся крио маг. Теперь же он заполнял документы в компании с Кли, которая сидела напротив и что-то старательно вырисовывала на бумаге карандашами. Криомаг уже был уверен, что явно плохо себя чувствует из-за наступившей болезни, а не потому, что там не выспался или ещё чего-нибудь. Мысли путались, отчего мешали вчитываться в текст. Хорошо, что непоседа, сидящая рядом, молчала всё время, а не тараторила тысячу и одну историю сегодняшнего дня. «Таверна «Доля Ангелов» просит починить лестницу на третий этаж и поменять люстру… » Кэйя, не изучая далее эту проблему неаккуратно подписывает документ и откладывает его в сторону. Давно он, кстати, не заходил в таверну выпить. Наверное дня четыре точно. Это и неудивительно. За неделю столько раз его просили очистить территории от хилличурлов и гидро магов бездны, что сил на выпивку оставалось мало, приходилось довольствоваться в одиночестве дома бутылкой красного вина, припасённого на чёрный день (ну, якобы на такой). А Рагнвиндра он ещё больше не видел, потому что красноглазый дежурил давно. Вот помощь Полуночного героя-то не была бы лишней в «Ордо Фавониус». Да и в жизни Кэйи тоже в принципе… «Хотя, не мне решать, где его помощь пригодилась бы», — тут же добавил он про себя. — «Пресвятые Архонты, что же это будет делаться-то…» В глазах вдруг потемнело.

***

Если бы Дилюка спросили, куда бы он хотел никогда не приходить, он бы наверное, не задумываясь, выпалил:«В «Ордо Фавониус». Причём таким спокойным и простым тоном для его личности, что у других бы мурашки по коже пошли, а сами рыцари бы отдалились от аловолосого на шаг. Некоторые мечтают туда попасть, некоторые просто для любопытства взглянуть, ну а остальные просто иметь в виду, что же в этом штабе происходит. А тут раз тебе, бармен с боевыми навыками брезгует даже на пороге оказаться. Но сегодня Джинн наказала его обязательно занести те документы, которые она поручила ему ещё три дня назад. Их было всего четыре. Какие-то согласия о том, что сломана только лестница, товар доходит до клиентов без жалоб и вроде что-то было о разрешении появления подростков старше семнадцати в таверне. «Жаль, что Кэйе уже двадцать два года…» Дилюк вошёл в штаб. В холле его никто не встретил, стояла тишина. Странно, обычно тут хотя бы один рыцарь дежурит. Решив, что желание задерживаться здесь отсутствует, Рагнвиндр направился к двери, за которой находится кабинет Джинн. Но он не успел даже дотронуться до ручки, как… — О, Мастер Дилюк? Сама магистр появилась на лестнице. Она быстрым шагом добралась до того места, где сам стоял хозяин винокурни. Они поздоровались. — Принёс документы? — Я бы по другому поводу не стал соваться сюда, — сделав небольшую паузу, добавил, — если что, вызвал бы тебя на улицу. Девушка неловко улыбнулась, принимая бумаги, и уже хотела попрощаться с ним, как их прервали: — Джинн! И… Мистер Дилюк! Оба обернулись. Кли радостная, что кроме «няньки» здесь и сам Дилюк, подлетает к ним и слегка прижимается к ногам парня, якобы обнимая его таким образом. Что сказать, тот в лёгком смущении треплет её через головной убор. — О, Мастер Дилюк? Неожиданно, — разливается сладким мёдом голос Лизы, которая изящным шагом приближается к маленькой компании. Она смеётся, — Почтили нас скромным визитом и сразу же хотели уйти? — Хотел, ключевое слово, — с намёком хмыкнул красноволосый и опустил взгляд на непоседу. Та, что-то сжимала в руках, будто забыла про эту вещь. Но после взгляда бармена, пиро волшебница опомнилась и протянула, слегка помятый лист с рисунком. — Это Джинн, мистер Дилюк, Лиза и братик Кэйя! — объяснила она личности на своём творении. — Кли, сколько раз повторять, не надо ко мне обращаться на «мистер», от тебя это звучит, как будто мне уже за сорок, — слегка улыбаясь, произносит ей Дилюк и принимает лист в свои руки. Он внимательно изучает каждые детали. Для своего возраста маленькая эльфийка рисует довольно хорошо. Вот в фиолетовой шляпке красавица Лиза, вот красноволосый сама серьёзность Дилюк, это умница Джинн с усталым выражением лица, а это… В повязке, с лживой улыбкой Кэйя. Только вот… Почему он как-то странно выглядит, хм. Магистр смотрит на рисунок через плечо Рагнвиндера. — Кли, у тебя очень хорошо вышло! — искренне хвалит её блондинка, без каких-либо упрёков. — Я ей то же самое сказала, невероятный талант, ей нужен учитель для следующих высот, — соглашается библиотекарь, сладко улыбаясь. Девочка тихо смеётся, пряча лицо в ладошках от похвалы взрослых. Дилюк всё ещё рассматривает детали. В этот раз их с Альберихом разделяет Джинн. В прошлый раз Кли нарисовала, как парни держатся за руки и улыбаются друг другу. Тогда бармен, из-за не совсем хорошего настроения, сердито сказал, что он с капитаном так никогда не станет делать, тем самым испугав пироволшебницу. В этот раз, она осторожничала. Но всё же почему Кэйя выглядит на рисунке странно. — Хороший рисунок, Кли, — возвращает он ей лист, который девочка с радостью принимает. — Но… «Братик Кэйя» какой-то… — Больной? — вылупляет она глазки с неподдельной грустью. — Что прости? — хмурится магистр. — Я кстати его с утра не видела. Неужели сбежал, чтобы документы не писать? — Нет-нет, братик Кэйя писал бумажки! — отчаянно начинает его защищать непоседа, топая ножкой. Потом она ойкает из-за повышенного тона. — Братик Кэйя горячий. Он там, спит в библиотеке. Все трое взрослых переглядываются между собой с непониманием в глазах. Лиза перебивает тишину: — Как-то я его не заметила. Джинн, а во сколько он вчера вернулся с Драконьего хребта? — Вроде в девятом часу вечера. — Хм, тогда был сильный дождь. — Ох… Дилюк отчасти слушает их разговор, но в основном думает о капитане. Разболелся после неясной погоды? Идиот, совсем не следит за здоровьем. Давно они кстати не виделись. Сколько? Неделю? А зачем в штаб припёрся, спрашивается. Мог дома проваляться с бутылкой, сказать прямо: заболел, вот и всё. Хотя, сегодня весь «Ордо Фавониус» и сам Мондштадт с этими бумагами как-то на ушах стоит, видимо нельзя было пропускать рабочий день. Рагнвиндр вздыхает и обращается к Кли: — Где спит «братик Кэйя»? Красные глазки на секунду сверкают, но потом вдруг девочка жалобно спрашивает: — Ты же не будешь его ругать? Он не виноват, что заболел. Братик Кэйя много работал! — Кли, прекрати говорить такие вещи, Дилюк не станет никого ругать, — шикает Джинн. Затем она обращается к парню, — Ну да, он много работал, возможно, я слишком много дала ему заданий и документов… Боже, так неловко… — Милая, не переживай, всё будет хорошо, — улыбается Лиза, гладя её плечо. На лестнице появляется один из рыцарей и срочно просит магистра на второй этаж по какому-то делу. Блондинка не решается согласиться, она хочет удостовериться о состоянии подчиненного, но библиотекарь снова её успокаивает: — Иди, это что-то важное. Мы сами разберёмся. Джинн благодарно кивает и быстро удаляется. Дилюк понимает, что под выражением «мы», имеется в виду не «я и Кли», а «я, Кли и ты, между прочим». И поэтому он без всякого выбора идёт за Лизой в библиотеку, чтобы отыскать спящего больного капитана. Он помнит моменты из детства. Кэйя очень часто простывал от любой мелочи. То ветерок ему подует, то у открытого окна зимой постоит, то ночью без одеяла поспит, а то вообще просто погуляет после дождика или во время снегопада. Слабый иммунитет или же неприспособленность к данному климату, ведь по словам Альбериха, в Каэнри’ах был куда горячее воздух, ярче солнце и теплее земля, Дилюк не знал. Но зато он знал, как ухаживать за больными. Наблюдения за тем, как Крепус заботился об умирающей матери мальчика, помогли ему. Младший Рагнвиндр кутал брата в плед, просил горничных согреть горячего чая с мёдом и варить отвары от насморка и жара. Тогда Кэйя еще ревел, что он ужасный ребёнок и не заслуживает такой заботы со стороны хозяев винокурни. Дилюк скучает по тем временам. Очень сильно. Пусть даже не признаёт это и пытается отрицать. — Только тихо, братик Кэйя недавно заснул, — возвращает бармена в реальность голос Кли, которая приставила пальчик к губам. Братик Кэйя? Они с Дилюком никогда так друг друга не называли. Всегда по именам обращались. Это сейчас «Мастер Дилюк, не могли бы Вы угостить меня столь прелестным напитком?» и «Сэр Кэйя, а Вам не хватит ли?» Холодно и… Как-то чуждо друг к другу. Альбериха находят уснувшим на левой руке. Правый профиль его лица будто бы выточен изо льда. Резкие скулы, красивый нос, острый подбородок и чёрная повязка. В правой руке он ещё держит перо. Слава богу, стол библиотеки чист, нигде нет капель чернил, видимо, высохли на кончике. Рядом нигде не наблюдается его плаща с мехом. Тишину прерывает шумное дыхание из приоткрытого рта капитана. Лиза, глядя на это чудо, улыбается: — Хм, может он просто заснул? Эх, бедняжка, устал-то как. Дилюк без всякого интереса бросает на неё взгляд и снова приковывает его к Кэйе. Да нет, тут что-то серьёзнее усталости. Он снимает перчатку с левой руки и подходит ближе к спящему. Кли тихонько ойкает: — Мистер Дилюк не сделает ему больно? — обращается девочка к библиотекарю. На секунду парень застывает на месте в неком шоке и… Испуге? С чего это эльфийка решила, что он, безэмоциональный и суровый, сделает капитану больно? Хотя, он же научился контролировать огонь. Никому же больше не навредит. Вроде… — С чего ты взяла, глупышка? — тихо смеётся Лиза, присаживаясь перед Кли. Дилюк не слушает их. Его рука тянется к чужому лбу, убирая мягкие пряди с него. Кэйя морщится через сон, это видно по брови и носу. Горячий. Температура хорошо поднялась. «Его нужно отвести домой», — делает вывод Дилюк, хмурясь. Но не просить же об этом Джинн или Лизу. — Я провожу его до дома, — скрывая белую кожу под плотной тканью перчатки, произносит ровным тоном он. Библиотекарь улыбчиво кивает и уводит Кли за стеллажи, под предлогом, что появилась новая книга сказок. На последней секунде, прежде чем скрыться за полками с летописями, она оборачивается, говоря: — Остальные бумаги я подпишу. Голоса женской половины компании стихают. Умиротворённая тишина библиотеки укутывает в своё одеяло спокойствия и мыслей. Дилюк глубоко вдыхает воздух и выдыхает через рот. Взгляд падает на руку, которая каким-то образом оказалась на синей макушке, почти спрятанная мягкими локонами. Бармен не спешил убрать её, даже слегка провёл пальцами по синим волосам, прежде чем сделать это. Кэйя в детстве, да и в подростковом возрасте, обожал касаться и обнимать всех. Даже горничных и Джинн с Лизой. Интересно, он продолжает так делать? Рагнвиндр выпутывается из клубка дум и возвращается к реальности. Он наклоняется ниже, становясь почти над чужим ухом, и в полголоса говорит, слегка тормоша за плечо спящего: — Открывай глаза. Тебе нужно уходить. На удивление красноволосому, капитан, хоть и с тяжестью, но открывает глаз и мутно смотрит перед собой, что-то промычав про себя. Он трёт веко ребром ладони и немного подтягивается, сидя на стуле. Пресвятые Архонты, как же ломит всё тело. Альберих ещё не заметил присутствия бармена за спиной. — Чёрт возьми… Как же погано, — хрипит он, откладывая перо в сторону и пряча лицо в ладонях. — Надо собраться… — Давай вставай, — раздаётся над ним голос, будто громом среди ясного неба. — Ты идёшь домой, пока не заразил кого-нибудь ещё. «Мне это снится или кажется?» Кэйя резко оборачивается назад и встречается с алыми глазами. Он хмурится и потирает переносицу левой рукой, усмехаясь: — Мастер Дилюк, у Вас какие-то вопросы к «Ордо Фавониус»? Думаю, Вам к Джи… — Кэйя, я ведь ясно выразился. Вставай и пошли, — бросает тот, отходя на шаг, чтобы парень смог встать из-за стола. Кэйя не знает, как отреагировать. Когда его котелок работает хорошо, то в голове щёлкает, какую эмоцию лучше изобразить в данной ситуации. Но сейчас идеи отсутствуют. Он отвлекается на кашель и хмурится. — С каких пор тебя заботит моё здоровье? — старается он слаще произнести фразу, но всё равно выходит грубо, как бы это не хотелось признавать. Губы Дилюка поджимаются. И ведь не поспоришь с вопросом. Он терпеливо прикрывает глаза и сглатывает застрявший ком. Кэйя, упрямый кретин, какая ему разница? Разве не проще воспользоваться предлагаемой помощью для своей выгоды и всё? Постойте, ему тоже больно от их странных взаимоотношений? — Ты можешь просто выполнить мою просьбу? — всё же говорит бармен, опираясь рукой на поверхность стола над капитаном. Тот, смотря вверх, неловко усмехается: — Я уже одну выполнил. Перестал быть членом семьи и дома. Мало? «Архонт меня подери, что я несу?!» Альберих замечает слабое изменение в лице Рагнвиндра. Что-то между шоком и жалостью, неопределённое и тоскливое. Капитан явно сказанул лишнего. Грёбаный язык. Грёбанныйязык-грёбанныйязык. Чёрт-чёрт-чёрт! Как же геморно болеть. Кэйя пытается взять ситуацию в свои руки и как-то выйти из этого положения: — Прости, я просто… Ты не должен был этого слышать, всё не так, как имеется в виду. Дилюк старается скрыть своё повторное удивление за маской бесчувственности. Он понимающе кивает, снова отходя на шаг назад. — Не надо. Ты всё верно сказал, — всё же произносит парень. — Но я прошу тебя пойти домой. Хотя бы ради Кли. Ты можешь её заразить.

***

Погода Мондштадта в эти дни оставляла желать лучшего. Если же вчера был дождь, то сегодня пасмурное серое небо и неприятный ветер, скользящий по голым деревьям. Сам Барбатос, поди, нагонял осень на минуемые дни лета. И от такой погоды по коже Кэйи мурашки шли табором. Нет, он не мерзляк, если честно, порой ему нравятся холодные времена Тейвата. Если на улице ливень с грозой, то он оставался в штабе допоздна в одиночестве любуясь в окно, за которым был весь этот природный хаос. Если наступала зима, шёл снег, парень мог, как малое дитё, бегать и ловить снежные хлопья языком под упрёки магистра прекратить это. Но Кэйе было всё равно, что про него думают остальные, как он выглядит со стороны, главное он получает хоть какое-то удовольствие. Иногда, даже без повода, капитан мог прогуляться по Драконьему хребту только ради того, чтобы вдохнуть этот морозный воздух и насладиться покоем и атмосферой. Да, в лёгкой рубашке и этих штанах с кожаными сапогами. А что в этом такого? Самое то, для холодной прогулки. И ведь сейчас где-то на таком ветру сражаются Итер и Рейзор с магом Бездны. Альберих держит за них кулачки, чтобы это был не крио. Хотя, лучше уж крио, чем гидро. Одно дело, когда рядом с тобой приземлится лёд, другое тебя обольёт ледяной водой, а затем поток ветра тебя заставит содрогаться от мерзкого холода. Ото льда легче избавиться. «Ото льда легче избавиться?..» Ну… По-крайней мере, Дилюк так и поступил четыре года назад. Избавился от такого ублюдка, как он. Бармен заметил, что Кэйя о чём-то глубоко задумался и молча шёл всю дорогу, даже его шаг, кажется, замедлился. Взгляд светло-голубого глаза устремлён под ноги, одна рука подпирает другую, чтобы та придерживала подбородок. Альберих совершенно изменился. В таверне он всем лживо улыбается, в том числе и Дилюку, скрывая что-то под этими улыбками и нелепыми смешками. Капитан со всеми льстив и напорист, он кажется сахарным человеком, который заболтает любого, чем только не попросят. Но Дилюк знает, что Кэйя другой. У него хрупкое сердце, хоть это и кажется выдумкой. Он не улыбается для кого-то нарочно мило и весело, только когда ему и вправду радостно на душе. И нежен, словно лепестки цветов Калла, как бы это ни казалось наивно. Но Дилюк отверг это. Он не желал больше видеть это в своём доме. Ему хотелось забыть этого человека, как кого-то близкого для него. Правда со временем это становилось труднее и больнее. Четыре года стараний были натянутыми и такими бесформенными, потому что Дилюк метался между «выкинь из головы мусор» и «как он сейчас? всё ли в порядке в его жизни?». И лишь гадкая гордость преграждает ему путь высокой кирпичной стеной к Кэйе. Она разделяла их обоих по разные стороны, чтобы ни один из них не мог вернуть то, что было утеряно. Но ведь этот синеволосый мальчик с прекрасными голубыми глазами практически единственное, что осталось близким к его сердцу… На плечи Кэйе легло что-то тяжёлое. Он резко поднял взгляд на близко стоящего пиродвуручника, слегка повернув голову влево. Красноглазый парень укрыл его своим чёрным плащом, подумав, что больной замерзает на таком ветру в лёгкой рубашке. — Мастер Дилюк?.. Не стоило, я… Его перебил удручённый вздох, поэтому Альберих сразу же замолк, неловко подтянув один конец воротника к другому. — Во-первых, что за «мастер Дилюк»? В Мондштадте новая мода? — в его голосе слышалась приятная насмешка. Кэйя с прищуром смотрел на него из-под синей чёлки. Губы слабо приподнялись в искренней улыбке. Для Дилюка он может и открыть свои настоящие эмоции, надо воспользоваться своим состоянием, пока есть возможность. — То же самое я мог бы спросить про «сэра Кэйю». — Ты — капитан. — А ты — бармен моего любимого заведения. Дилюк никогда не любил с ним спорить. На всё у хитреца найдутся оправдания. — Хорошо… Во-вторых, тебе нужно держаться в тепле, — алые глаза укоризненно указали на открытую смуглую грудь и шею, показывая, что Альберих небрежно относится к своему здоровью. — Мне было и не холодно. — Сэр Кэйя, — умоляюще вздохнул бармен, снова шагая. — Мастер Дилюк, — хрипло вторил ему тот.

***

Как оказалось, хотя это было ожидаемо, Кэйя жил совсем недалеко от штаба, примерно в двух улицах от него. Дилюк, конечно же, вообще даже не догадывался, где мог проводить ночи этот Кэйя-Архонт-подери-Альберих, любящий послоняться по городу и посидеть в таверне в свободные часы. Поэтому он останавливался на каждом повороте, чтобы капитан движением ног и корпуса показал, куда теперь идти. Криомечник это заметил и умудрился один раз обмануть бедного Рагнвиндера, заставив его сделать пару шагов в противоположное от его дома направление. И после этого Дилюк что-то недовольно бормотал себе под нос, когда же рядом идущий с ним Кэйя смеялся от чистого сердца. Обычный Мондштадский дом, обычная лестница, ведущая на второй этаж, обычная дверь закрытая на ключ и… — Что-то не так? — снимая с плеч чужой плащ Дилюка, спросил Альберих. Он стоял на пороге своей квартиры, наверное такой же обычной как дом, лестница и дверь, а бармен — в узком коридорчике. Он хочет зайти и убедиться, что капитану есть чем лечиться, и что он вообще собирается этим заняться. Но… Разрешит ли зайти хозяин в дом тому, кто выгнал его из «родного гнезда». В сильные руки двуручника ложится аккуратно сложенный пополам плащ. Жест прощания и благодарности? — Мастер Дилюк, Вам нехорошо? — Нет, — резко отвечает он, надевая плащ. — Просто… Могу я войти? Кэйя не верит своим ушам. Он неловко поджимает губы и опирается предплечьем о косяк двери. Из губ вырывается лёгкий смешок со вздохом. Это так температура действует или странное поведение Дилюка? В любом случае, ещё одну секунду молчания и нахождения на пороге они не вынесут, надо что-то ответить. — Ммм, в этом нет необходимости, Ма… — Дилюк, — перебивает его тот, поправляя. Кэйя снова не верит ушам и непонимающе пялится на него. — В этом нет необходимости, Дилюк, — выделяет он последнее слово интонацией. И говорит чистую правду. — Возможно, — как можно более невозмутимо соглашается бармен, сжимая руки в кулаки. — Но я всё же хотел бы проследить за тем, чтобы ты не увалился спать после вина, а по-настоящему принял лекарства. Обидно? Звучит обидно. Но это в порядке вещей, ведь Кэйе самому себе иногда не хочется доверять. Он кивает и отходит вглубь квартиры, скинув свои сапоги в прихожей. «Ходит дома босиком… Ребёнок».

***

К счастью, у капитана было, хоть и немного, но достаточно лекарств. Жаропонижающий раствор из венчика туманного цветка, стёртые в порошок лепестки Ветряных цветов от кашля и… И на этом всё. Как идеально. Рагнвидра никогда не подводило зоркое зрение. Как и сейчас, в общем-то. Он заметил интересное место в кухоньке. Над столом, рассчитанным не более чем на двух человек, висела доска, полностью забитая рисунками. Здесь была и тёмная и обычная бумага, картон и пергамент. Рисунки то карандашные, то акварельные, иногда мелковые. В основном детские работы, но встречаются и взрослой опытной руки. Вот, кажется, рисунок Альбедо. Есть над чем ещё работать, но в целом, для «пейзажиста» неплохо. На нём изображены Сахароза и Кэйя. Кажется, у девушки что-то взорвалось, а парень это заморозил. Вот этот рисунок точно Кли. Лиза и Джинн смеются, это понятно по надписям «Хаха» над ними, а Розария и Кэйя плачут. Странно. А ещё Розария очень жутко нарисованная. А вот эта работа… Дилюк не может вспомнить, у кого такой стиль. Он его точно видел. Кэйя. Это стиль Кэйи. Он обожал рисовать в детстве, прямо как пиро непоседа. Что ж, время лечит навыки, автопортрет выглядел даже лучше, чем портретные работы Альбедо. Рядом ещё пару его портретов: Джинн, Лиза, Ноэлль и… Дилюк? Бармен улыбался на рисунке. Губы мягко изгибались в приятной улыбке. Лицо окантовывали бесцветные волосы, глаза хорошо прорисованные, до каждой ресницы, а плечи держались как в реальности: твёрдо и гордо. Это набросок, но сколько деталей и какие чувства были вложены в него. И рядом рисунок Кли, где парни держатся за руки, тот который не понравился пиродвуручнику. Хоть кто-то, видимо, оценил работу художницы. Но Дилюк возвращает свой взгляд на своё нарисованное лицо. Если Кэйя всё ещё видит его таким, тёплым и улыбчивым, несмотря на всё, что произошло между ними, то это очень сильно обнадёживает горячее сердце.

***

Кэйю он нашёл в одной из комнат за снятием формы. На кресло были скинуты наплечники, ремни и голубой жилет. Альберих устало вздохнул, распрямляя тяжёлую на вид спину и взглянул из-под немного взлохмаченной чёлки прямо в алые глаза. На губах по привычке появилась улыбка. Дилюк протянул ему ложку порошка и стакан раствора. Поблагодарив, парень принял лекарства. — Зачем ты улыбаешься? — задал, скорее, риторический вопрос бармен. Лавандовый глаз с удивлением моргнул. — А что… Не нужно? — Это же не по-настоящему. — Оно уже само, — отмахнулся криомечник. Немного погодя, он добавил, — Мерзко, правда? И вот тут Дилюк понял, что зря начал разговор. Нет не мерзко. Просто видно, что фальшиво. Но эти слова уже не подействуют. Если Кэйя принял какой-то факт, он будет придерживаться его. Чёрт, кто тянул Дилюка за язык? Он же вообще о другом хотел завести речь. — Совершенно нет, — на выдохе ответил он, забирая стакан и ставя его на тумбу. — Просто… — Ну, я принял лекарства. Думаю, тебе незачем больше переживать, — перебил его, того не замечая, капитан. Сказать, что Кэйю напрягает этот день, ничего не сказать. Ему было плохо уже от самочувствия, а от довольно длительного контакта с Дилюком стало ещё хуже, кажется. Или лучше? Он еще не разобрался! Но трудно однозначно. Как-то некомфортно двигаться при взгляде внимательных таких красивых и спокойных глаз. Дилюк с детства был для него выточенным из железа примером для подражания. Смелости то ли, или же успеха, неважно. Сейчас же скорее предмет восхищения. Дилюк стал лучше, это точно. Лучше него. Это сто процентов. Разве Альберих имеет право находиться с ним рядом, когда вокруг такого человека, как Дилюк Рагнвиндр птицы воспевают легенды, а Архонты падают без сознания? Оба молчали. И тишина давила мрачным грузом. Пиро двуручник просто не хотел уходить. Он понимал, что если уйдёт, то дверь за ним захлопнется на замок ещё на некоторое время. И он знал, что открыть этот замок будет еще тяжелее. Дилюк нуждался в Кэйе. Пусть он этого не признавал до этого момента, но сейчас признал. Молчание длилось недолго. Под предлогом головной боли Кэйя направился к себе в спальню и рухнул на кровать, прикрывая глаза. Почувствовалось долгожданное облегчение. Прохладная подушка обняла его лицо. Сейчас Рагнвиндр уйдёт и всё станет таким как прежде. «Не хочу. Не хочу так! »

***

Открывая свинцовые веки, Альберих тяжело вздохнул и попытался сесть. Из окна на него смотрела белая луна, создающая в комнате серебряный свет на белом белье постели. В воздухе витал приятный тёплый запах трав и вина. Вина? Кэйя сегодня не пил. А ведь в планах был такой пункт. Захлебнуться с головой в пьяных мыслях и забыть сегодняшний день. Может всё-таки пройтись по «списку дел»? Слишком заманчивое предложение. Но вдруг его глаза широко раскрылись, когда его рука сжала чью-то ладонь. Медленно повернув голову влево, капитан наблюдал интересную картину: на стуле с мягкой спинкой, рядом с кроватью, сидел сам Дилюк в дремлющем состоянии. Ярко-красная чёлка от лунного света спрятала за собой закрытые глаза, губы слегка приоткрыты, а голая рука, без перчатки лежит в крепко стиснутых пальцах Кэйи. Личность, которую он хотел сейчас забыть, оборвала все планы. В груди Альбериха что-то треснуло и обволакивающее тепло расползлось по стенкам рёбер, мурашки по коже и волосы дыбом. Слова застряли в горле, а крик утопал где-то в подсознании. Гадство, нет-нет-нет! Бесшумная слеза скатилась по смуглой щеке. Последняя капля стойкости разбилась с этой слезой. Капитан всё ещё нехорошо себя чувствует. Тяжесть тела, боль в голове, сердце и жарко. Его рука пахла вином. Сладкий, тугой аромат пробивал до костей. Кожа такая гладкая, несмотря на шрамы на ладонях. И тёплая. Хочется касаться её множество тысяч раз и разделять это тепло с собой и своим замерзшим временем сердцем. Кэйя прислонился лбом к тыльной стороне чужой ладони и прикрыл глаза, с которых скатывались слёзы. Будто бы набирая сил таким образом. И Дилюк продолжал мирно спать в кресле. Рядом с ним, никуда не уходя. Он не посмел уйти, даже после всех слов Альбериха. Кэйя не может поверить. Не может поверить своим глазам. «Спасибо, что даёшь мне шанс».