Власть над юным телом

Гроза снова возвращается. Гром усиливается; вдруг, точно поток серебряных монет, дождь. Силуэт появился откуда-то сбоку и шёл прямо на Цзян Чена. Шёл медленно, уверенным шагом. Юноша замер в нервном ожидании, понял, что ему трудно дышать, когда тиски, которыми стала для него тень, сжали сердце. Цзян Ваньинь стремительно отвёл взгляд в сторону, натыкаясь на потухшие свечи, стоящие на столике, у дальней стены. Ещё несколько минут назад они двигались ярким пламенем, исполняя страстный танец, а сейчас остановились, их возможность гореть исякла. Мужчина, словно кошка, грациозно, скрестив руки за ровной спиной, обошёл юношу со спины, прижался вплотную; спина к груди. Над ухом послышался вздох, глубокий и спокойный, затем ухо обжег горячий выдох.Неожиданно чужой нос уткнулся в шею, прошёлся снизу вверх, до затылка. Лань Сичэнь жадно вдыхал нежный аромат волос, наслаждаясь столь близким нахождением. Цзян Чэн не смел шевелиться, боясь за любое лишнее движение. Спина невольно ссутулилась под чужими прикосновениями рук, обвившимися вокруг талии, она оказалась тоньше, чем казалось обычно. Юноша был похож на деву, такой же хрупкий и чувствительный, он то и дело краснел от нежных касаний. Каждое из них заставляло сердце биться чуть быстрее, щеки краснеть, а дыхание, сколько бы Цзян Чэн не старался выровнять, сбивалось. Чувства били из него через край. Находясь так неприлично близко к этому мужчине, он не мог совладать с собой и понять, что испытывает: отвращение и ненависть или же желание быть ближе? На мгновение старший господин Лань отпрянул, даруя ложную надежду. Юноша не ожидал, что мужчина так нетерпелив, он поднял лёгкое тело на руки, удерживая за талию и под коленями. Лань Хуань бережно уложил Цзян Ваньиня на большую кровать, с белоснежным, приятно пахнущим постельным бельем. Впервые за вечер их взгляды встретились, в жёлтых глазах играла искра страсти, а в сером взгляде читались лишь страх, отчаянье и безысходность от происходящего. Тусклые очи жалобно молили о пощаде, но мольбы не были услышаны, или скорее просто проигнорированы. — Я хочу тебя раздеть, — страстный шёпот пришёлся во влажный висок. Мужчина расположился меж бёдер юноши, ладони начали разбираться с одеждами. Пальцы ловко справлялись с завязками, пуговицами, лентами, так будто уже давно знали как это делается. После недолго разбирательства перед Лань Сичэнем открылась безумно распаляющая картина, от которой кровь начала приливаться в пах. Цзян Ваньинь схватил его за запястья в попытке вернуть власть над своим телом себе, но это не дало никакого результата, противник оказался значительно сильнее. Демонстрируя свою власть, он снял налобную ленту, крепко завязал её на чужих запястьях, уводя их выше головы и сильной рукой удерживая. Теперь у Лань Хуаня был полный контроль над юным телом, лежащим под ним, уже обнажённым. Цзян Чэн не вырывался, не кричал, в этом не было смысла, он не тратил свою энергию, просто потому что знал, что с ним происходит неизбежное, сколько бы он не сопротивлялся, все случится этой ночью. Освободившись от собственной одежды и устроившись поудобнее между стройных ног, Лань Сичэнь ласково погладил щеку наружной частью ладонь, после чего прильнул к шее. Он чувствовал его в своих объятиях. Нигде уже нет промежутков, все близко, вплотную. Сначала были болезненные укусы, от которых оставались полоски зубов, поверх них приторные поцелуи, а позже язык, проходящийся по пятнам. Все тело постепенно покрылось яркими засосами и укусами: шея, плечи, грудь, бедра. Цзян Ваньинь тяжело дышал от таких ласк, а Лань Хуаню явно нравилась такая реакция. Голова повернулась в сторону, глаза зажмурились, по щекам потекли горячие слезы. Он не смог вытерпеть, заплакал. — Цзян Чэн, посмотри на меня, — низкий голос настойчиво просил. Но юноша не желал выполнять, оставаясь в неподвижно лежать в слезах. — Цзян Чэн, посмотри, - безумный голосом повторил он, ловя на себе редкий взгляд красных глаз. В этот момент яркая молния озарила комнату и заплаканное лицо. Лань Сичэнь низко склонился так, чтобы его губы были на уровне чужих, после опустился. На вкус они оказались горькой вишней, совершенно сухими. Цзян Ваньинь смотрел широко распахнутыми глазами в чужие, совершенно потеряв смысл происходящего, не зная как оправдать чувство, возникшее внизу живота. Его наполнила лёгкость, а далее возбуждение, но все также присутствовала неуверенность, робость. На этот короткий поцелуй он ответил, сам не понимая зачем. — Пожалуй, пора. Внизу пронеслась резкая боль, она выдавила из Цзян Чэн громкий болезненный стон, от которого он сам удивился, широко раскрыв глаза. Движения были медленными, размеренными, постепенно углубляющими. Боль убывала, а наслаждение росло. Темп начал нарастать, а стоны превращались в крики. Словно каждый новый толчок становился приятнее предыдущего. Связанные руки оказались на шее Лань Сичэня, втягивая его уже не в детский поцелуй, а в наполненный страстью танец языков. Тела двигались в такт, пока старший господин Лань не вжался в тело любовника до упора в сводящей судороге. Налобная лента упала на пол, после неё запястья покраснели до синевы. Мужчина перевернул Цзяна Ваньинь на живот, приподнимая таз. Тот лишь вцепился в подушку, как будто она сможет его спасти. Лань Хуань отцепил заколку, та еле держалась на волосах. Пучок распался, волосы были не длинные в них были тугие косички. — Ты прекрасен, — целуя куда-то меж лопаток, говорил он. По телу пробежалась новая горячая волна. В это раз боль не чувствовалась, её перебило накатившее возбуждение. Всё шло повторно, но ощущалось также остро. Жёсткие, резкие толчки выбивали мычание, стоны, крики. Горячие ладони придерживали бедра. Все тело дрожало, а затем в глазах потемнело. Цзян Чэн не выдержал такой нагрузки. Проснувшись в постели совершенно один, он вдруг почувствовал себя одиноким и странно слабым.