Нерешительность и честность

Когда Киро впервые ощутил чужую ладонь на бедре во время поцелуя, он замычал, первым его разрывая. А такое, стоит отметить, случалось крайне редко. Он неловко уставился в глаза Дэона, сжал пальцы на его плечах, но, когда задумался, что он собирался спросить, его скулы ошпарило. Ну правда, как это спрашивать? Он и сам-то знал, что могут значить такие поползновения только от ребят из гарема, у которых не хватало стыда, но ораторского мастерства было даже с излишком. К счастью, неловкую тишину, во время которой Блэр успел понять, что именно заставило Киро замереть, и убрать руку, прервал самый странный для помощи человек. – Мой добрый дуг, – Петтер, вальяжно гуляющий по коридорам, видимо, приметил затылок Дэона, но когда он увидел, что тот был не один, то скривил лицо, – фу, опять лобызаетесь? Киро, цокнув языком, прижался к Дэону ближе, отвернув голову от Стейна. – Я тебя не просто так искал, – высоко вздернув подбородок, Петтер растягивал гласные, пытаясь сделать тон более важным, – ты еще не забыл, что ты король? Тебя ищет этот старый хрыч… – Я не забыл, – Дэон закатил глаза, – в отличие от некоторых. Если бы Клод тебя слышал, ты бы сильно пострадал. «Но никому не было бы грустно» подумал Киро, когда Блэр ласково поцеловал его в скулу, отстраняя. Киро подставился под поцелуй и отпустил его, смотря вслед. – Да, ты прав, – услышал он шепот уходящего Петтера, – твой эльф совсем зарвался, приструни его, он не понимает твоего статуса. Дэон молча дал ему подзатыльник, и они скрылись за поворотом. Киро, развернувшись, решил пойти в личные покои и попросить кого-нибудь из слуг растопить камин, будучи не слишком уверенным, что Дэон скоро вернется. Если его искал Клод, то это вряд ли деловое чаепитие с обсуждением дальнейших перспектив развития военной отрасли. Они были вместе. Каждый раз, когда эта мысль посещала его ушастую голову, Киро силился не начать пищать и каждый раз дурел. И они целовались. Много целовались, везде, где бы взгляд одного из них не падал на губы другого. И из-за этого голову сносило совсем, но вот только его скромного взгляда на их любовь не касалась мысль, что однажды дойдет до большего. И как к этому относиться? Ну, то есть, конечно, Киро не был против, как он вообще мог бы быть, но это все… Слегка смущало. Волновало. И Киро откровенно не знал, чего ему ждать. Из многочисленных рассказов, действительно многочисленных, он, разумеется, примерно все знал, но это все касалось только теории, но никак не практики. И, разумеется, у него были фантазии. Которые кокетливо прикрывал балдахин кровати, скрывая саму картинку, оставляя на его радость только общее впечатление счастливой любовной жизни с таким, как его еще немного и муж. И эта роковая ладонь на его бедре открыла ему новые горизонты. *** Теперь обычным взглядом смотреть не получалось. Если они были в одном помещении, глаза Киро обязательно скользили сверху вниз. Боже, какой он красивый. За такого не грех и умереть, страдая от помешательства. Глаза, четкие скулы, губы, которые, Киро точно знает, так хорошо умеют заставлять плавиться при лютом морозе за стенами замка. Ниже, по шее к крепким широким плечам, на которые удобно класть руки. Возможно, и ноги тоже, но как только это мелькнуло в мыслях, Киро вздрогнул, покраснев до кончиков ушей. Еще ниже, по животу, по бедрам, стыдливо прикусывая губы, по длинным ногам в черных штанах. Дэон двигался плавно, где бы ни находился, сохранял серьезное лицо, и лишь взгляд его немного светлел, когда они пересекались глазами. Но с того самого поцелуя он не преступал привычные границы. Руки строго на талии, между телами расстояние, сомкнуты лишь губы. Киро хотелось плакать. – О чем задумался? – они остались в гостиной одни, а Киро даже не заметил, слишком увлекшись любованием. Дэон подсел к нему на диван, поглаживая по плечу и притягивая к себе. – О тебе, – улыбнувшись, он положил голову на чужое плечо, положив руку на его живот, – я всегда думаю о тебе. Киро и сам не знает, чем он думал, когда провел пальцами по приятной ткани вниз, останавливаясь только у ремня. Но когда он почувствовал, как его прекратили гладить и медленно выдохнули, пространство вокруг сузилось настолько, что воздух стал тяжелом. Внутри ошпарило кипятком, и он судорожно отдернул ладонь, прижав ее к своей груди. – Сегодня Вигдис нашла в лесу какое-то странное растение, – Дэон, пытаясь разрядить обстановку, снова ласково касался его, отвлекая, – она притащила его тебе. – Ох… С-спасибо, она пересадила его? – Киро неловко захихикал, – а то иначе оно умрет. Дэон прижался губами к его виску. – Кажется, да. – Только кажется? Киро улыбнулся, подняв голову и пытаясь поймать чужой взгляд. Казалось, для него нет места спокойнее, чем под боком у этого человека. Киро долго думал, как вышло, что мгновенной искрой вспыхнувший в нем интерес перерос в спокойный сгусток тепла глубоко в груди. Иногда его становилось так много, что аж больно, но бережные ладони прохладой касались его щек и плеч, остужая и безмолвно говоря «я тоже». Осознание взаимности превращало бушующее пламя в уютный треск камина. Дэон действительно не то, чтобы часто пел ему дифирамбы, но, если тот приходил к нему, уставший после тысячи дипломатических встреч, и мягко улыбался, Киро был готов навсегда отказаться от выражения чувств словами. Они им не нужны. Но, тем не менее, к собственному стыду, Киро прекрасно понимал, что чем больше Блэр ему дает, тем более жадным он становится. И когда во время поцелуя он чувствовал, как электричество жалит кончики пальцев, а потом через все тело проходит, чтобы застыть тугим горячим узлом в самом низу живота, тяга узнать, а что будет, если больше, если позволить, вступала в битву с каким-то первородным стеснением. Когда пальцы проходились по затылку, когда губы стекали чуть ниже, но в нерешительности возвращались к губам, когда ладонь касалась поясницы и жгла, когда он смотрел так, что это было неприлично. Отвернись. Так не смотрят. Но смелости, которой он всегда набирался достаточно даже для самых безбашенных поступков, внезапно не хватило на то, что он считал своей главной чертой. Быть честным. А когда ты сам не можешь обнажить правду, надо просить помощи. Но вот в чем беда – у кого? Самым… Опытным из его знакомых в этом плане человеком, по его предположениям, должен быть Нанния, но тот скорее откусит собственный язык и сам же съест, чем будет откровенным. Энлиль? Они были одного поля ягоды, так что более опытным, чем Киро, его назвать вряд ли можно. Да и появляться в Аль-Шамсе сейчас, когда прямо сейчас в процессе активное зарождение долгой, крепкой и дай боги, откровенно взаимной любви было не только глупо, но и опасно. Так что, прости, Энлиль, на небосводе мироздания Киро твое сияющее солнце закрылось холодной, спокойной и обожаемой луной. Можно было послать весточку Кайсе, но отчего-то Киро был уверен, что девушка, насильно выдвинутая замуж, будет не очень рада консультировать его по таким вопросам. Да и что-то ему подсказывало, что та тоже больше теоретик. Оставалось искать кого-то в Сильвестридии, но вариантов больше не становилось. Если он и спросит что-то подобное у Петтера, то только чтобы тот захлебнулся собственной пенящейся желчью и потом долго вообще не подходил ко всему, что имеет примерные очертания Киро. К Элиасу он не пошел бы не только из принципа, но и из-за того, что тот выглядел как человек, способный умереть от смущения. Убийцей Киро пока становиться не хотел. Из знакомых оставалась только Вигдис. Вигдис, которая молча смотрела на него самые томительные и долгие моменты его жизни, прежде чем рассмеяться и закинуть ноги на стол, за которым они беседовали. – Вот уж не думала, что кто-то твоего толка, – она смешливо окинула его взглядом, – будет настолько целомудренным. – Пожалуйста, – Киро ощутил странное желание прикрыться руками, – помоги. – Ох, один мой знакомый, – Вигдис, естественно, всегда делала все по-своему, поэтому, успешно проигнорировав просьбу скорее помочь, она на удивление нежно улыбнулась, отводя взгляд в сторону. Вспоминая, – точно сильно бы удивился и предложил это исправить. А с лицом этого сукиного сына ты бы точно не отказал. Киро нахмурился, но на всякий случай молчал. Он прекрасно помнил, как, ища Дэона, заглянул в тренировочный зал, а эта женщина сломала деревянный меч о болванчик, даже не поморщившись. Был у него небольшой страх перед настолько сильными женщинами. Или это было благоговение? Кто бы знал. – Ладно, так и быть, помогу тебе. Слушай, я не думаю, что нашему малышу Дэону много надо. Я имею в виду, надо быть слепым, чтобы не заметить, как тот на тебя смотрит. – Я, – Киро иррационально бросило в жар, когда он подумал о том самом «как», – я знаю! Проблема не в… Проблема в том…. Я умираю. Вигдис рассмеялась и взяла со стола кружку медовухи. – Малец, для вас, двух «я-люблю-только-тебя-и-буду-только-с-тобой» нужно только одно. – Алкоголь? Норн хмыкнула, растрепав волосы Киро, во всем искавшего намеки. – Честность. *** Киро нервно заерзал, оперся на локти, поднялся, закинул ногу на ногу, повернулся на один бок, решил, что выгоднее смотрится со второго, в итоге перевернулся на живот, но решил, что это слишком распутно. В конце концов, когда Дэон появился в дверях, Киро, нервно вытянувшийся по струнке, сидел в перекрученном халате, прикусив от усердия нижнюю губу, а его глаза, то ли испуганные, то ли предвкушающие (о втором ему хотелось думать), уставились не на Блэра, а куда-то за него. Дэон, не особо понимающий, что именно происходит, уставился в ответ, приподняв одну бровь. – Что-то случилось? – он медленно подходил к кровати, стараясь быть как можно мягче. Он впервые видел Киро в таком состоянии. -Нет. Да. То есть, – Киро вдруг вцепился руками в его плечи, потянув на себя и от усердия прикусив кончик языка. С его-то силенками чисто своими силами повалить Блэра на себя не вышло, зато, когда тот поддался, все пошло прямо по плану, – я хочу, чтобы случилось. Задохнувшись из-за собственной фразы, он зажмурился, слепо тыкнувшись губами, в надежде уже начать то, ради чего он отдраивал себя, будто планировал сменить кожу. Но, собственно, когда план кончался и начинался «балдахин», все и сломалось. Дэон, опирающийся на свои локти, аккуратно чмокнул Киро и отстранился, не очень понимая. Еще совсем недавно этот самый эльф (других в Сильвестридии просто нет) весь красный сбегал от него, если ладони спускались по спине вниз, а теперь, на этот раз медленно краснеющий, бросался в омут с головой. – Тебе кто-то что-то сказал? – Блэр нахмурился, – я не хочу давить на тебя. – Но я хочу! – Киро набрал воздуха и отвернул голову в сторону, не в силах выдержать взгляд глаза в глаза, – я хочу, чтобы ты давил. Чтобы брал. Я хочу полностью быть твоим, как снаружи, так и… Он не продолжил, коснувшись рукой сначала собственной груди, чтобы затем провести пальцами до низа живота. Дэон прикрыл глаза, медленно втягивая воздух через нос. Сейчас, лежа под этим мужчиной и смотря на него снизу вверх, Киро действительно воспринимал свою беззащитность как плюс. Впервые, на своей памяти. С ним сейчас могли сделать что угодно и это… будоражило. Встретив потемневший взгляд синих глаз, в которых, кажется, искрилась магия, Киро задушено всхлипнул и вжался в постель. А потом потянулся горячими ладонями к холодным щекам и настойчиво вовлек Дэона в тягучий поцелуй. Руки Киро дрожали, его волнение было настолько очевидно, что хотелось снова бежать, бежать как можно дальше, где можно будет спокойно выдохнуть. Но еще страшнее была мысль, что Дэон первым отстранится, переводя все в глупую шутку. Кровать рядом с головой Киро прогнулась под тяжелой рукой. Ласка поцелуя, ощущение тяжести чужого тела совсем не приносили успокоения, оседая истомой, особенно концентрируясь внизу живота. Поцелуи спустились ниже, к линии челюсти, ниже, покрывая шею и раскрывая слабые края халата, чтобы огладить грудь и задеть соски, вызывая мелкую дрожь. – Позволишь ли ты мне? – Дэон сейчас еще мог остановиться. Если Киро страшно, если Киро на самом деле не хочет, то еще можно просто отлипнуть друг от друга, потушить пожар и уснуть. Уснуть, будто нет этих шелковых узлов, сковавших их мысли. – Все, что угодно. Но едва слова эти сорвались с губ, а жадный рот вернулся к шее и ключицам, мерное тепло, волнами растекающееся по телу, неожиданно было сбито другими чувствами. Он замер, оглушенный стыдом и страхом, чувствуя бедро Дэона, крепко прижавшееся к его пылающему возбуждением паху. Страх и возбуждение переплелись тугой веревкой. Мучительно. Все смехотворные попытки сопротивления были сломлены на корню. – Не бойся, – прикосновение языка, горячий выдох в ямку между ключиц, руки на ребрах и животе, – не бойся меня. Новое бессовестное движение чужого колена между ног, и Киро неосознанно слабо толкнулся в ответ, чувствуя сжавшиеся на талии пальцы и как рот стекает еще ниже, лаская грудь. Ниже пошли и руки. Медленно проводя по скрытому халатом бедру, кончики пальцев наконец коснулись низа одеяния, нетерпеливо соскользнув на обнаженную, пылающую огнем кожу. Воздух вокруг был раскаленным. В голову Дэона неожиданно ударила мысль, что Киро будет очень, очень громким. Кровь закипела. Смятение и страх гибли в подступающем огне, забирая воздух из легких. Напряжение внутри переполняло и находило выход лишь благодаря Дэону, поэтому Киро безотчетно подставлялся под любящие руки и губы, упиваясь, нуждаясь в них. Влажные губы припали к тонкой коже чуть ниже ямки пупка, и Киро резко вдохнул, непроизвольно втягивая живот, ещё сильнее выделяя подвздошные кости, куда и переместились губы. Рука скользнула под поясницу, в очередной раз демонстрируя всю силу своего обладателя. Киро послушно поддался её напору, переворачиваясь на живот. Дэон замер, рассматривая картину перед собой. Красивый изгиб спины, выпирающие позвонки, сведённые лопатки и… Едва ли можно не обратить внимание на руки, всё ещё терзавшие покрывало. Сексуальное напряжение было готово взорвать эту комнату, только дай искру. Огладив линию позвоночника, Блэр был готов ее дать. Он провел руками по ягодицам, немного их раздвигая, и замер, ошеломленный. – Чт… Промежность Киро блестела от масла, а сам он, до боли кусающий губы, пытался отползти и закрыться. – Я трогал… Трогал себя, когда был в купальнях. Я хотел подготовиться. Тебе. Для тебя. Это откровение заставило тихо рычать, опускаясь на колени и властно кладя руку на чужой бок. Как бесстыдно. Как откровенно. Как возбуждающе. – Не отодвигай свои бедра, – затуманенный и смущенный разум Киро не совсем понял, к чему была эта фраза. А потом…. Все перед взором Киро было стерто, оставляя лишь красный текучий фон и собственный несдержанный вскрик. Граница осознаваемого с треском развалилась на куски, окунув Киро с головой в тот самый новый опыт, который оказался слишком… Слишком. Напряжение прошлось по всему телу, очертив каждую мышцу его спины, рук и ног, но даже это было не так стыдно, как голос, пусть и приглушенный подушкой, но все же явственно слышимый. Это не настолько острое и сильное ощущение, но едва ли он хоть когда-нибудь ощущал себя настолько контролируемым, обнажённым и беспомощным. Язык Дэона прекрасно знал, что делать и, самое главное, как это делать, чтобы вынудить парня окончательно проститься с планами на адекватное поведение. Рука, твердо лежащая на пояснице, удержала Киро в одном положении, когда позвоночник хозяина без его на то желания совершил пластичную волну телом. Снова стон в подушку, которую он давно плотно обнимал, не позволяя себе оторвать от неё лицо и дышать нормально. Дэон скользнул второй ладонью между его ног и провел спиралью по возбужденному члену. Из глаз Киро брызнули слезы. Это был край для него. Стон застрял где-то в горле, задержавшись на пару мгновений, чтобы всё равно сорваться с губ вместе с нахлынувшим чувством мягкого тепла и обжигающего удовольствия, одновременно скользящих по телу пульсирующими волнами. Очередная смена позы, и Киро снова распластан на спине, вид хмельной, щеки алые, как и искусанные зацелованные губы, а взгляд буквально умоляющий. Дэон несдержанно приник к чужому рту, сразу запуская внутрь язык, и чужие тонкие руки обхватили его за плечи, Киро сладко застонал ему в рот, запустив волну мурашек по позвоночнику. – Могу ли я больше? – Дэон говорит в самые губы и получает в ответ только хныканье и несдержанное «да-да-да» на одном выдохе. Киро стыдливо развел ноги в стороны, задыхаясь из-за собственных действий, позволяя Дэону оказаться меж них и тот притерся ближе, почти лишая возможности отстраниться, вынуждая замереть так: раскрыто, откровенно, чувствуя нежной кожей каждое обжигающее прикосновение. Рука оглаживает изгиб талии, перемещается на ягодицу, с силой ее сжимая и срывая с чужих губ тяжелый вздох. Идея того, что этот мужчина нежен сам по себе, испарилась моментально. Он уже видел его глаза, когда он открывает те части своей личности, которые не лежат на поверхности, и чувствовать это физически оказалось не легче. И всё же… это не грубость, это сила. Головка члена ткнулась в кольцо мышц и медленно проникла внутрь. Киро скривился и зажмурился, открывая рот и царапая чужие плечи, и так они замерли на долгие моменты, пока он не смог расслабиться и медленно кивнуть. Плавные толчки совместились с нежными руками и успокаивающими губами. По мере того, как Киро привыкал и вновь возбуждался, движения Дэона становились все глубже и размашистее, пока наконец он не вошел полностью. Киро едва не взвизгнул, когда головка члена с размаху проехалась по его простате, настолько острым было наслаждение. Каждая секунда приближала что-то уже знакомое, тяжелое, но долгожданное. Клокочущее во всем теле возбуждение устремлялось вниз, но, не находя выхода, горячими волнами возвращалось к каждой клетке, снова и снова. И когда, казалось, оставалось лишь сгореть дотла, Киро открыл глаза. Что может быть порочнее, чем смотреть ему в глаза сейчас? Его взгляд — это то, что невозможно будет забыть после, пронзительный, всё также ясный, но предельно напряжённый, без намёка на жестокость, но крайне властный. Вот это взгляд короля. Влажные пряди, прилипшие к вискам, динамика его мышц под напряжёнными руками, приоткрытый рот… Киро несдержанно захныкал, хватаясь за чужие плечи и подаваясь бедрами навстречу. – Я с-сейчас, – он хнычет и касается себя, – я с-снова! Дэон трахает его и целует, целует его губы. Смотрит, как Киро касается собственного члена и дразнит себя так, что выгибается в спине, сжимает внутри себя Дэона. И он заставляет его кончить, а после хочет выйти и разобраться со своим возбуждением сам, но Киро так сильно обхватывает его ногами, вжимая в себя, словно они над пропастью и не дай бог им отстраниться. – Я хочу, – он вымотанный и выглядит обессиленным, говорит пьяным от удовольствия языком, – чтобы это было внутри. Пожалуйста… В меня. Дэон рычит и вдалбливается внутрь, кончая за несколько сильных толчков. Чувство удовлетворения пожирает их обоих, и Блэр слегка отстраняется, выходя из податливого тела и садясь на собственные пятки. В голове проносятся мысли, сейчас нужно снова затопить купальни, отнести туда Киро, вымыть его и себя, принести обратно и лечь спать, но пока все это обдумывалось, последний успел подняться на дрожащие колени и повернуться задом. Он упал на локоть и тихо выдохнул, привлекая к себе внимания. Киро прогнулся в спине еще больше, отставляя задницу и оттягивая ягодицу рукой. Втянулся в процесс он красиво и основательно. По его бедрам, так порочно выставленным бедрам, текло. Дэон тяжело сглотнул. – Еще, – он съехал щекой по кровати ниже, практически складываясь и выставляя себя на полное обозрение, – пожалуйста… Жесткие пальцы сжались на второй ягодице, головка члена вновь медленно толкнулась внутрь, из-за чего Киро что-то неразборчиво проскулил, мелко задрожал и, кажется, кончил без жидкости. Третий раз за ночь. Только от проникновения, так и не прикоснувшись к себе. – Только не останавливайся! Дэон мягко огладил чужие бедра и сорвался на дикий темп, буквально втрахивая размягченное тело в кровать. Впереди была долгая ночь. *** – У меня ноги дрожат. Киро, рухнувший на пол около кровати, смотрел на перепуганного Дэона счастливым взглядом. Слишком счастливым для того, кто скорее походил на новорожденного олененка, нежели эльфа. Дэон помог ему забраться обратно на кровать, прижал к себе и сказал, что они могут поспать еще немного. Уснув лишь под утро, просыпаться для того, чтобы возиться с растениями – план так себе. И вообще, я тебя недостаточно утомил? Киро хитро улыбнулся и, сказав, что он не очень понял и ему нужно повторить, закрыл глаза, будучи абсолютно разморенным, любящим и любимым.